Частный доктор

Владимир Караев

Алексей Романов не просто частный доктор, а глава израильской фирмы – первой в медицинском туризме. Богатство, известность, друзья, любимая. Жизнь удалась! Почему же безумная гонка за успехом оборачивается дорогой в Мир Теней? Автор оперирует сразу несколькими слоями реальности. Все переплелось: благородная медицина и бизнес, где крутятся огромные деньги; друг на зловещем чёрном мотоцикле; прекрасная возлюбленная и души погибших бойцов; прекрасный город и ладья Харона на черной мертвой реке…

6

Ночь догорала.

Нет, жаркое марево, не покидающее летний Эйлат, все так же дрожало огоньками кораблей на рейде, и подмигивал им в такт с левого берега залива иорданский город Аккаба. Все так же плыл со скамеек на набережной дымок сигарет, смешанный с неразличимой беседой и легким смехом.

Откуда-то слева доносилась порывами лихая песня с пьяным надрывом, на английском, но при этом рождающая в душе вечный «Эх-х, мороз, мороз». Справа еще слышалось глухое «Туцц… Туцц!» басов дискотеки, и по небу еще метались красно-зеленые лазерные лучи, но ночь догорала.

По набережной тек слабый людской ручеек сплошь из усталых юных пар — ни детей, ни одышливых степенных дам, ни лиц солидного супружеского возраста. Из огромной, устремленной в небо рогатки уже не летел бешено крутящийся шар с парой визжащих в нем мазохистов под садистские крики толпы внизу.

Курорт вымотался и блаженно засыпал сном горячих, в бисеринках удовлетворенной страсти молодых тел, разбросанных в самых различных позах на самых разнообразных ложах.

Лешке вдруг пронзительно, до мгновенного пота на лбу захотелось курить. Взгляд уже и рванулся услужливо — я мигом, хозяин! — направо, где метрах в ста светилась реклама супермаркета «24/7». Романов глубоко вздохнул и медленно выдохнул, безжалостно подавив искушение.

«Ну и? Кому и что ты сейчас доказал? — зло подумал Алексей. — Уважение в своих глазах завоевал в очередной раз? Не скажет ведь верная супруга назидательно детям: берите с папы пример, вот у кого сила воли! Не подумает старший сын, продолжатель рода: буду во всем, как папка… нет! Даже в кругу друзей пожмут недоуменно плечами: на хрена ему этот здоровый образ жизни?»

Лешка направился было к морю, но передумал — песок набьется в туфли, носки… не терпел он этого. Остановился у ограды, оперся на нее подбородком.

«Прав Левон. Пей, кури, трахайся… впрочем, в неисполнении последнего завета меня никто упрекнуть не может». Лешка скривил рот в подобии улыбки, что смотрелось скорее оскалом.

Куда он летит загнанной, в мыле и пене, лошадью? Для кого миллионная квартира в Рамат-Авиве? Постоянно растущая, как зубы у крысы, компания?

А крысиные клыки, между прочим, если она, крыса, не будет их безостановочно стачивать, в своем безудержном росте пробьют ей же мозг. Это надо помнить. Законы биологии…

Банальные вопросы из мексиканских сериалов. Только это не сериал, а его реальная жизнь. А банальные вопросы, как правило, требуют тяжелых ответов. Они, наверное, для того и названы банальными, как лазейка от ответа. А раз приклеен ярлык, то можно с полным правом просто пожать плечами и сказать: «Это же банально, старина!» И весь сказ…

Прав Левон, прав, хотя и завидует отчаянно, но сказал от сердца. На самом деле все просто — давай посмотрим правде в глаза: гонится он за Сережкой. Всегда гнался, пытался доказать, что не хуже, и сейчас продолжает уже по инерции, всё всем доказано, и им с Сергеем, и всё всем понятно, и Сережка сейчас зависит только от него… В прямом смысле этого слова, между прочим…

Лешка вздрогнул и резко дернул головой по сторонам: легкий тычок кулака в плечо, коронное Сережино приветствие, — был он или показалось?!

Нет, пусто, никого. Показалось.

Лешка вздохнул, грустно или, наоборот, облегченно — сам не знал.

Сережка запросто мог и в Эйлате объявиться. Всегда был непредсказуем, легок на подъем, всегда готов учинить очередной прикол, с горящими, завидущими глазами, а уж сейчас тем паче, как два пальца об асфальт…

Лешино лицо осветилось той особенной улыбкой, которую рождают лишь радостные воспоминания, — одно воспоминание рождало другое, как зубчики одной шестеренки запускают весь часовой механизм.