Записки от старости. Ироническая проза

Владимир Иванович Данилушкин

Это записки малых форм моего героя, почти ровесника мне. Есть у киношников прием, называемый лупой времени: по кадрику, по кадрику, и на экране расцветает в несколько мгновений цветок: живи, живи на Колыме до упора, станешь трижды ветераном Крайнего Севера, а Магадан останется самым молодым городом Дальнего Востока. От него пусть исходит энергия и вдохновение, которыми ты с товарищами его зарядил.

На перевале

Геморрой влияет на твою жизнь

Реклама

Той весной, в конце прошлого века здесь, на перевале, было жарко. В переносном смысле. Объект повышенного дорожного риска.

Одна энергичная дежурная по городской управе устроила переполох, а телеканалы, благодаря утечке информации, его усилили. Началось-то с катаклизма. Не на сопке, в другом месте, в самом городе, на окраине, обращенной к Армани, в частном секторе, в непосредственной близости от инвалидного дома, который тоже, по всеобщей традиции, размещен в городской черте, ближе к массивам чистого морского горного воздуха — наблюдалось значительное оживление. Частная домовладелица ударила в набат: началось половодье, и дом у нее тонет. Пригнали скрепер дорожной службы, сдвинули снег, и полая вода с энергией застоявшейся лошади устремилась частнице в огород. Сюрпрайз! Надо было тут же, не сходя с места, скомандовать тому же скреперисту: сдвинь, мол, на метр снежную гору в обратном направлении.

Но тут проблема засветилась по большому начальству, понаехало воронков, не протолкнешься, а телевизионщиков еще больше, все-таки каналов в городе расплодилось выше крыши, каждый кушать хочет, а действующих лиц, творцов провинциальной истории немного: позируют, говорят, говорят, рады стараться. И перерезать ленточку.

Проблема яйца выеденного не стоит, но когда с телеэкрана информация звучит многократно, в одну точку мозга долбит, подмалеванная действительность приобретает зловещие краски. Вроде того, что вот-вот обвал земной коры произойдет.

Все дело в формате. Как говорится, формат вашего плача подходит к формату нашего носового платка. Раньше на залитые огороды никто внимания не обращал, а теперь наводнения одно за другим случаются в стране, вот и в Магадане дуют на воду, еще не обжегшись на молоке, хотя молочный завод уже приватизировали.

Ударим по наводнениям сухим законом! Даешь усушку и утруску!

Можно и с другого конца раскрутить: психбольницы во все времена облагораживают местность, очищают атмосферу коллективной аурой. Психостационар на 23-м километре, далековато отсюда, а вот Дом инвалидов — рядом. Тоже божьи люди, излучение от них, благодать. Господь вместо вечного покоя дарует болящим свет в душе, но не все его видят, и тут сияние проливается, подобно лунному, на печальные поляны, кривые лиственницы и плакучие ивы. А кому-то и клиническая смерть дается, чтобы астрально вышел из тела, огляделся с высоты птичьего полета, увидел себя со стороны, понял обуревавшие заблуждения, поменял минус на плюс.

А ведь еще не стихли вопли в районе Инвалидки, где по поводу наводнения назревала угроза сухой голодовки протеста в отделении для больных с нарушениями опорно-двигательного аппарата.

Параллельно выполз другой катаклизм: надо же было случиться, что Арманский перевал накрыло пургой, видимость упала до ноля. Что, в общем-то, случается несколько раз на дню, но проходит мимо красивых зорких глаз телевидения. А тут наглядно автобус ПАЗ в снегу по шею увяз. Людей стали спасать все, кому не лень. Бензовоз шлифанул, машину развернуло, дорогу перекрыл своей мощной тушей, над пропастью, считай, завис. В пропасти машинки упавшие — как игрушечные, с высоты видны. Десятка два я насчитал.

Места на дороге, отвоеванной взрывчаткой у скалы столько, чтобы уазику пройти впритык, а ПАЗ — пас. Не проскользнет. Несколько пассажиров с него спокойно слезло и одиночно уехало с попутчиками в город, а оставшиеся в ПАЗе примерзать стали, греются внутренним жаром, собственную ауру напрягают, острой лексикой злоупотребляют, шутками, прибаутками. Поют: «Ой, мороз-мороз, не морозь меня». Тащат замерзший автобус тросом, подцепив к грузовику. Смазка промерзла, колеса не крутятся! Лопнул трос. Хорошо хоть, никого не задело. Нашелся запасной тросишко, а кровь кипит, требует подвига. История так себе, пустяшная по местным понятиям, а раздули ее телевизионщики, будто папанинцев спасли.

Может, настоящие папанинцы — тоже преувеличение? Не нашелся еще деятель, разоблачить их, а ведь, казалось бы, все уже разоблачено, в том числе магаданские облака с мгновенным снежно-дождевых эффектом.

Золотое солнце, серебристые облака!

Стереотипами живем, сермяжная правда никому не нужна, важно лишь, под какой шаблон тебя тупомозгососые журналеры подгонят…