Сугубо мужская история. Очерки, рассказы, миниатюры

Владимир Зангиев

В этом сборнике собраны очерки, рассказы, миниатюры, многие из которых печатались в разных изданиях России и стран зарубежья.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Сугубо мужская история. Очерки, рассказы, миниатюры предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Чечня продолжает крушить душу…

ПОЧТИ ДВА ГОДА ПРОШЛО СО ДНЯ ДЕМОБИЛИЗАЦИИ ИЗ ВООРУЖЁННЫХ СИЛ ВИКТОРА ДРОБОТА. ЕМУ ПОВЕЗЛО — ПОСЛЕ ТРЁХМЕСЯЧНОГО ПРЕБЫВАНИЯ ВЕРНУЛСЯ ЖИВЫМ ИЗ ЧЕЧЕНСКОГО КОШМАРА. НО КАКОВО СЕГОДНЯ ДУШЕВНОЕ СОСТОЯНИЕ «СЧАСТЛИВЦА»? ПОПЫТАЕМСЯ ПРОНИКНУТЬ В ЕГО МИР, ПОНЯТЬ, РАЗОБРАТЬСЯ…

Я испытал при жизни ад!..

Чечня, братан, огонь и смрад

явила в наш Эдемский сад.

А кто в том виноват?

Раскрашен празднично фасад…

А залп из установки «Град»,

исполнив дьявольский обряд,

накрыл отчаянных ребят.

Погоны жмут, а автомат

надежду теплит у солдат

и вперемешку с кровью мат

летит — страшней стократ.

Оставлен «духами» квадрат

и окровавленный кастрат

сдан федералам на возврат —

калек пополнить штат.

Вовек «груз-200» будет свят…

Я паковал своих ребят —

останки роты так смердят,

распространяя трупный яд.

…В зарубках снайперский приклад.

Достал меня вайнахский гад.

К чему теперь мне звон наград? —

ведь в морг — не на парад.

Сыны российские лежат

в гробах,

познав кромешный ад,

по ним лишь матери скорбят,

надвинув чёрный плат.

А ворон сыт и трупам рад, —

не знает горечи утрат…

А люди страшное творят

и мир сплошь пламенем объят…

НА МАРШЕ

Когда я уходил в армию, дед дал листок с молитвою и сказал, чтоб этот листок был всегда при мне. Своеобразный талисман и хранил меня.

Службу довелось проходить механиком-водителем самоходной 152-миллиметровой гаубицы в 255-м гвардейском мотострелковом полку в г. Волгограде. Всё шло довольно гладко — близился дембель, я уже собирал свой дембельский фотоальбом. Но…

Ранним декабрьским утром 1994 года полк подняли по тревоге и походным порядком перебросили в Калмыкию. До последнего момента рядовой состав не знал, чем вызван был зимний марш-бросок на такое большое расстояние. Как оказалось, сложным путем мы подбирались к Чечне. Ночью прибыли в посёлок Толстоюрт и тут же были обстреляны. Страха под первым в своей жизни обстрелом я не испытывал — всё напоминало боевик. А на рассвете наш экипаж понёс первые потери — был убит наводчик Лёха Алексеенко из Ейска. Он неосторожно высунулся из башни, и снайперская пуля угодила в голову. Вот тогда-то я понял, что это вовсе не кино, а «взаправдашняя» война. Лицо Лёхи долго ещё стояло перед моими глазами и трудно было привыкнуть, что его нет с нами…

ШТУРМ

Наш штурмовой отряд наступал по центру Грозного в сторону президентского дворца, где находился Дудаев. Километрах в шести от нас двигались в сторону вокзала ребята из майкопской бригады. Пять суток мы провели в непрерывных боях. Было трудно: питание не подвозили, боеприпасы на исходе, не спали по нескольку суток. Обстреливали нас со всех сторон — неразбериха полная. Случалось, что наступающие обстреливали своих же. Наконец вдали мы увидели дудаевский дворец и стали вести огонь по нему. Потом офицеры разглядели в «оптику», что дудаевцы выставили наших пленных в оконных проёмах. Отряд постепенно прекратил обстрел, но другие наступающие подразделения продолжали стрелять по дворцу…

НА РУБЕЖЕ

Наша группа продвигалась по улице Лермонтова. Впереди расчищал дорогу танк, за ним шли БТРы с пехотой, затем — моя самоходка №086 и зенитная установка «тунгуска».

Первой погибла «тунгуска» — мина угодила прямо в кабину. Раньше я не думал, что стальная техника так легко горит — словно коробка спичек. Ребята успели вытащить из огня лишь тело лейтенанта, которому осколком пробило голову.

…От командира дивизиона я получил приказ — выдвинуться из-за укрытия и выпустить пять снарядов по зданию, из которого противник усиленно обстреливал наступающих.

86-й честно исполнил последний приказ: выдвинувшись на открытую площадку, в тримплекс я отчетливо видел, как в зияющих оконных проёмах заметались тёмные фигурки… После первого же выстрела поднялась пыль внутри здания и затмила обзор. Следующие снаряды устремились в облако пыли. Выполнив боевую задачу, наша «самоходка» стала отползать в укрытие, но бронебойный снаряд настиг её, прошив борт и повредив двигатель. Меня, контуженного, ребята оттащили в укрытие, где я пришел в сознание.

Наступающие несли большие потери, поэтому мне не пришлось долго отлеживаться в лазарете. Погиб механик-водитель с 85-й, и я заменил его.

НЕНАВИСТЬ

Орудийная канонада не смолкала ни днем, ни ночью. Хлопки разрывов, пронзительный свист пуль, визг пролетающих мин, скрежет кромсаемого железа, злобный рёв бронетехники, треск дерева, пожираемого ненасытным пламенем, — всё это слилось в страшный кошмар. Кругом разбросаны изувеченные окровавленные трупы, объехать которые не было возможности, и техника, давя их многотонной мощью, наматывала мёртвые останки на гусеницы, месила кровавый снег с грязью. Лёгкие надрывались, вдыхая чад пороховых дымов вперемешку со смрадом разлагающихся трупов. Обычным нормальным языком здесь, в этом аду, говорить невозможно. Приходилось постоянно напрягать связки, чтобы перекричать весь этот грохот, а для пущей убедительности густо разбавлять свою речь крутыми словечками.

В тесноте городских улиц неповоротливая бронетехника, лишённая возможности маневрировать, становилась весьма уязвимой. Отовсюду к машинам устремлялись разящие жала бронебойных снарядов. Но труднее всего приходилось пехотинцам, не укрытым за толстой бронёй. Их поражали мельчайшие осколки и пули.

Более всего живую силу наступающих выкашивали засевшие в высоких зданиях снайперы. Один такой стрелок в течение двух часов методично отстреливал десантников нашего штурмового отряда. В творящейся неразберихе ребята из разведбата с трудом определили его местонахождение и, незаметно подкравшись, захватили, а затем доставили в наше расположение. Снайпером оказалась молодая женщина из Прибалтики, бывшая спортсменка-биатлонистка. Её хотели доставить в штаб, но друзья погибших от снайперских пуль ребят не позволили этого сделать. Ненависть, посеянная в сердцах, требовала удовлетворения. Женщину-убийцу тут же стали безжалостно избивать. Она молила во имя своих детей оставить ей жизнь. Пыталась оправдать свою роль тем, что приехала в Чечню подзаработать на покупку новой квартиры.

Её привязали к двум БТРам и разорвали.

МАРОДЁРСТВО

Разные люди участвуют в войне: подневольные солдаты срочной службы, «контрактники», приехавшие откровенно заработать на крови, бездушные озверевшие уголовники, любители лёгкой наживы, не гнушающиеся любых, вплоть до самых грязных, способов обогащения…

В расположении наших войск лежал убитый чеченец, лицо которого было искажено посмертным оскалом так, что видны были золотые зубные коронки. Проходя через некоторое время возле трупа боевика, я обратил внимание: золотые зубы кто-то выдернул…

БОЕВОЕ БРАТСТВО

Одна «самоходка» нашего дивизиона выдвинулась на открытое пространство уличного перекрёстка и из неё произвели несколько выстрелов по противнику, укрывшемуся в пятиэтажке. Механик замешкался, не успел быстро спрятать машину в укрытие, что позволило дудаевцам прицельным выстрелом из гранатомета перебить гусеницу.

Наш 85-й находился поблизости. Не мешкая, я ринулся на выручку, выбросил на броню буксирный трос. В тот момент, когда я покинул нутро бронированной боевой машины, от одной из близко разорвавшихся мин осколок вонзился в бронежилет на моей груди (осколок этот я и сейчас храню), как раз в том месте, где у меня в кармане хранился листок с дедовой молитвой.

Повреждённую «самоходку» отбуксировали в укрытие. Когда опасность миновала, выбрались наружу и расцепили буксирный трос…

За этот фронтовой эпизод мне потом вручили медаль «За отвагу». А с механиком спасённой машины мы стали побратимами, сейчас переписываемся — он живёт на Урале.

В «ТЫЛУ»

В уличных боях наш дивизион понёс большие потери — из 60 человек в строю осталось 38. Поэтому перед штурмом дудаевского дворца нас заменили и вывели из зоны передовой. Но в Грозном везде было неспокойно, смертельная опасность подстерегала нас на каждом шагу, кругом валялись неразорвавшиеся снаряды, в самых неожиданных местах были установлены мины-растяжки, в любой момент могла настичь пуля снайпера. Дерзкие вездесущие чеченские мальчишки, посланные взрослыми, сновали в расположении наших войск и передавали необходимую информацию сепаратистам. Нередко эти мальчишки подбрасывали гранату в открытый люк боевой машины либо стреляли в спины наших солдат.

Вечная российская неорганизованность порой доставала нас и здесь. Если, к примеру, во Вторую мировую войну в войсках союзников строго по часам на позиции подавали горячий кофе, то у нас скудный сухпаёк, случалось, не выдавали по нескольку суток. И вынуждены были мы рыскать по близлежащим брошенным домам в поисках пищи. В одном из них в туалете я наткнулся на растянутые тонкие нити лески, которая вела к гранате, спрятанной за унитазом. В другом доме после нашего ухода из подвала выбрался старик чеченец и принялся пускать сигнальные ракеты, вызывая огонь по нашей машине. Едва удалось уйти из зоны минометного обстрела.

Нередко чеченские сепаратисты минировали и трупы погибших солдат-«федералов».

В Грозном городская канализационная сеть весьма обширна, и по её ходам боевики незамеченными пробирались в расположение наших войск, внезапно появляясь в самых неожиданных местах. Такие вылазки особенно любили они делать по ночам.

Пришлось мне как-то всю ночь ремонтировать свою повреждённую машину. А недалеко во дворе укрылся танк. Чтоб не замерз экипаж, механик всю ночь не глушил двигатель. Утром он выбрался из своего отсека и обнаружил весь экипаж расстрелянным. Видимо, в темноте враг пробрался к танку, постучал в люк, ему открыли, приняв за своего. А дальше не составило труда совершить злодеяние. Из-за орудийной канонады и шума работающего мотора выстрелы внутри танка никто не услышал.

На всю жизнь запомнилась мне новогодняя ночь в Грозном. Накануне я загнал свой 85-й внутрь полуразрушенного дома. Там экипаж и встретил Новый 1995 год. Недалеко от нас на уличном перекрёстке в окопе расположилась группа десантников. Ночью, расслабившись от принятого спиртного, они беспечно заснули. На рассвете мы обнаружили их лежащими с перерезанными глотками.

Многие ребята крепко пристрастились здесь к алкоголю — необходимо было как-то снять стресс, расслабиться, забыться. Столько ведь было и крови, и боли вокруг…

Помню, побежали мы к раненому офицеру, чтобы вынести из-под обстрела. Быстро вкололи ему обезболивающий препарат, чтоб облегчить страдания. Потом стали поднимать. Я потянул за ноги, и они, отделившись от тела, остались у меня в руках…

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Эшелон, гружённый побитой боевой техникой, медленно тронулся с места и наш 85-й, вместе с другими искалеченными машинами укатил на переплавку. Весь экипаж пришёл проводить «боевого друга». Было тяжелое чувство утраты, будто лишились очень близкого и родного…

Потом был реабилитационный курс в госпитале, психиатры помогли адаптироваться к новым, мирным условиям жизни. Да не так-то просто это. Повоевать в Чечне довелось всего-то три месяца, но они перевернули всю мою судьбу, надломили душу.

Всё время делаю что-то не так, словно плыву в этой жизни против течения, и меня сносит и сносит вниз, к обрыву…

Всего три месяца побыл я рядом со смертью, но это, как оказалось, не проходит бесследно. Чечня продолжает крушить мне душу…

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Сугубо мужская история. Очерки, рассказы, миниатюры предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я