Вирусократия

Владимир Давыдов, 2014

Вирусы… Они пытаются нас преобразовать, мы пытаемся их уничтожать. И никогда никто не задумывался, а может ли быть иначе… Может ли глобальная пандемия изменить это? А заодно позволить понять, что человечество является не единственной разумной расой на этой планете и что те, кого мы в давние времена потеснили, могут попытаться взять реванш, используя то, что их организм гораздо устойчивее к болезням, чем человеческий? В книге были предсказаны некоторые методы борьбы с инфекционными болезнями, которые позднее появились в реальности. Так что, возможно, другие описанные в ней и еще не воплощенные методы ждут своих исследователей.

Глава 4. Призрак пандемии

Россия, Москва, Лианозово

Крепкий мужчина лет шестидесяти с седыми волосами, удерживая в одной руке два полных пакета с продуктами питания и моющими средствами, набрал код на двери и вошёл в подъезд. Поднялся на третий этаж по лестнице и собрался уже вставить ключ в замочную скважину, как замок щёлкнул, и дверь открыла его жена.

— Василис, я же просил не встречать меня, пока я хотя бы не разденусь и не умоюсь, — сказал он, глядя сверху вниз на свою невысокого роста жену.

Из-за разницы в росте пара смотрелась несколько комично: здоровенный мужчина под метр девяноста пять и полненькая женщина, еле достающая ему до подбородка.

— Прости, Лёнь, забыла. — Василиса Николаевна абсолютно не чувствовала себя виноватой. — Тут по телевизору такие страхи показывают, что жутко становится. — Она подхватила один из пакетов и направилась на кухню, продолжая оттуда. — Я весь день названиваю Мише и Наде… Они со своими близкими сидят дома — опасаются выходить.

— Правильно делают, — согласился Леонид Михайлович из ванной, проделывая свой личный «обряд» дезинфекции. — В магазинах настоящие бои. Милиция и охрана супермаркетов не справляются. Если даже удалось урвать что-нибудь из продуктов, не факт, что удастся унести… выдирают прямо из рук уже на выходе из магазинов.

— Ой, — зажала рот руками Василиса Николаевна, — а как же тебе-то удалось? Всё в порядке?

— Нормально, — хмуро кивнул Леонид Михайлович. — Мне один охранник через задний ход выбраться помог… а потом я «скрытыми тропками» домой. В общем, повезло.

— Хорошо, что мир не без добрых людей.

— Ну, это как посмотреть. Я для этого охранника тоже кое-что вынес — за помощь.

— Это не страшно, — постаралась объяснить моральный аспект ситуации Василиса Николаевна. — Он ведь тоже человек, и ему семью кормить надо. Правда ведь?

— Да, конечно, — вновь хмуро кивнул Леонид Михайлович и задумчиво добавил: — Скорее всего.

В этот момент их внимание привлекли позывные новостной программы, которая теперь выходила в эфир каждые полчаса. На экране поднял взгляд от стола к объективу телекамеры.

— Уважаемые телезрители, — озабоченно приветствовал их с экрана молодой ведущий. — Сейчас вы увидите репортаж от наших коллег с киргизского телевидения. К сожалению, скорее всего, в ближайшее время больше репортажей оттуда уже не будет.

На экране появилось изображение городских кварталов. Шёл настоящий погром. Люди метались перед витринами магазинов и аптек, одновременно завязывалось несколько драк. Еда, мыло, лекарства… Всё это уже никто не покупал. Толпа, разбивая витринные окна и двери, не обращая внимания на работников и охранников — которых, кстати говоря, уже почти и не было, — сметала всё с прилавков.

— Это столица республики Кыргызстан — Бишкек, — мрачно зазвучал за кадром мужской голос. — Последний раз подобные сцены на улицах Бишкека разыгрывались при «цветной» революции в 2005 году. Как и сейчас, милиции тогда на улицах не было. Наверное, она была занята чем-то более важным… Например, скрытием своего существования в принципе. Но есть одна разница между происходящим сегодня и событиями тех дней. Вы, наверняка, заметили… на улицах лежат трупы. Это не жертвы мародёрства и разбоя. Это жертвы заразы, охватившей всю планету. Чем же отличается Средняя Азия от, скажем, Европы, США или той же России? А тем, что здесь власти не способны отреагировать на необычайную угрозу, возникшую вдруг из ниоткуда и ежедневно беспощадно уносящую жизни наших сограждан. На словах руководство страны кажется дееспособным, но на самом деле единственное место, где занимаются проблемой, — это полевой госпиталь МЧС России при поддержке Евросоюза и Китая. Больницы переполнены, и туда уже никого не принимают. И поэтому большинство киргизов сейчас, замечая у себя симптомы болезни, просто ложатся умирать. Как и всегда ранее, мы не способны помочь самим себе и надеяться можно только на помощь извне. Но и это ещё не всё.

На экране появилась равнинная местность с лесными полосами, разделяющими поля, и заснеженными горами на горизонте.

— В связи с масштабным заражением Киргизии, Таджикистана и Узбекистана, соседние страны усилили свои границы. И сейчас это фактически кордоны смерти. Жители Средней Азии, отчаявшись получить помощь от властей или медиков, бегут тысячами, десятками тысяч. Но пограничники сопредельных стран, усиленные частями регулярной армии, ведут огонь на поражение по всем, кто пытается пройти в Китай или северные районы Казахстана. Другая часть населения устремилась в горы Тянь-Шаня, надеясь, что успеют уйти из заражённых мест прежде, чем заболеют сами. И тем самым в природной чистоте и изоляции спасти себя и близких от смертельной участи. Мы с коллегами отсылаем этот репортаж в Россию, а затем тоже двинемся в горы. Будь, что будет, но оставаться в заражённых городах и сёлах слишком рискованно. Надеюсь, это не последнее наше слово.

— Боже мой! — впечатлительная Василиса Николаевна смахнула слезу. — Что же это делается?

— Вот чего нам стоит здесь опасаться, — угрюмо произнёс Леонид Михайлович. Вздохнул и добавил: — Если Бог твой нам поможет не заразиться. Но лично я буду жить по поговорке «на Бога надейся, да сам не плошай». И попытаюсь соблюдать все санитарные меры предосторожности.

— То есть? — уточнила Василиса Николаевна.

— Сейчас в прихожей буду мастерить дезинфекционный шлюз. Обклею дверь изнутри полиэтиленовой плёнкой, подвешу ультрафиолетовые лампы, установлю умывальник со всеми прибамбахами, ну и ещё кое-чего придумаю. Кстати, я там респираторы с работы утащил. Защита, конечно, слабая, но носить и не снимать обязательно. Ясно? Вась, ты поняла?

— Поняла-поняла, — закивала женщина, очевидно, думая о чём-то своём.

В этот момент их внимание вновь привлёк голос ведущего, дающий рекомендации по санитарно-эпидемиологической безопасности.

— Согласно последним исследованиям, домашним животным новая болезнь не угрожает, — раздавался ровный мужской голос из телевизора, — но при этом они могут стать переносчиками возбудителя. Меньше всего стоит опасаться заразиться от питомцев, постоянно содержащихся в аквариумах или закрытых террариумах. А других ваших любимцев, если они сейчас находятся дома, не выпускайте на улицу, решая вопросы их гигиены другими доступными способами. Если же они по каким-либо причинам оказались за пределами вашего жилища без вашего присмотра или имели контакты с другими, особенно уличными животными, будьте предельно осторожны и проявляйте благоразумие. В этом случае не надо пускать их обратно в дом. Или осуществите их полную дезинфекцию, инструкция о порядке проведения которой имеется в любом стационарном или передвижном санэпидемпункте. Но, увы, это не даст полной гарантии, что возбудитель болезни не будет содержаться в их лёгких, других внутренних органах и мышцах.

— Кстати, а где Маркиза? — Леонид Михайлович отвлёкся от мыслей по планированию санитарного шлюза.

— Ой, боже! — зажала руками рот Василиса Николаевна. — Я её утром выпустила на улицу на прогулку… она так просилась… я по привычке… не подумала.

— Так она может быть у Нади. — Неожиданная мысль заставила сердце Василисы Николаевны возрадоваться. — Ты же знаешь, она к ним забредает, когда гуляет. Я сейчас позвоню.

Жена Леонида Михайловича добралась до телефона в коридоре и набрала номер дочери. Минуты две оттуда доносился невнятный голос, затем Василиса Николаевна вновь появилась на кухне.

— Слава богу, Маркиза у Нади, — облегчённо вздохнула она.

— А чему ты радуешься? — на удивление жены грозным тоном произнёс Леонид Михайлович. — Наша кошка полдня где-то бродила, а теперь находится у Нади дома. Ты не подумала о том, что Маркиза могла подцепить эту заразу и сейчас могут быть заражены и Надя с мужем, и дети? Звони сейчас же ей снова и скажи, чтобы немедленно вызвали эпидемиологов. Надо проверить и кошку, и всех членов семьи. А до этого Маркизу следует изолировать. Можно на балконе. А если ушмыгнёт, чтобы обратно не пускали! Пусть маски наденут и перчатки резиновые — я им говорил, чтобы купили, — а всё, к чему кошка прикасалась, продезинфицируют. А то вдруг эта дрянь и через предметы передаётся.

— Да как же можно так, с Маркизой-то? — воспротивилась хозяйка.

— Я прекрасно знаю, кто для нас этот зверёк, — голос Леонида Михайловича стал более твёрдым и грозным. Его разозлило, что жена словно бы обвинила его в том, что он не любил Маркизу. — Ты пойдёшь звонить или мне самому идти?

— Нет, я не смогу, — не сразу ответила Василиса Николаевна слегка дрожащим голосом. — У меня язык не повернётся сказать Наде такое.

— Что ж, — хмуро подытожил хозяин дома, направляясь в коридор, — в таком случае позвоню я. — Странно ты размышляешь! Жизнь твоих детей и внуков в опасности, самой-то кошке болезнь не страшна. И не так уж это ужасно выставить её временно на улицу. Мы сможем её подкармливать с балкона.

В это время трубку на том конце провода наконец подняли, и Леонид Михайлович сразу же «взял быка за рога»:

— Надя, привет. Я тебе вот почему звоню… Ты не смотрела сейчас телевизор? Нет?.. Тогда немедленно вызови по телефону эпидемиологов, чтобы они проверили тебя, мужа и детей. А кошку изолируйте, чтобы… Что, уже ушла?! Вот ведь незадача! Дело в том, что сейчас передали — животные не болеют, но могут быть переносчиками заразы. Так что если она к вам снова придёт, не пускайте! С ней ничего не случится. Не пустите к себе, она к нам пойдёт. Ну а уж мы за ней присмотрим, как сможем. Да, правильно, детки важнее. У меня тоже сердце разрывается, но так надо. Пойми, надо! Хорошо. Мы будем звонить как минимум два раза в день. Поцелуй внуков от нас с мамой. Пока. И сейчас же вызови врачей. Дела-то не шуточные!

— О-ой! Ну что же это такое творится, — вновь запричитала Василиса Николаевна, но уже тихо, про себя.

А Леонид Михайлович после этого звонка немного успокоился. Но умиротворение бы с него мигом слетело, если бы он узнал, что в СЭС дочь звонить не стала. Поскольку подумала, что вылечить, если что, никого всё равно не смогут, а для простоты сразу засунут всех в инфекционный изолятор, квартиру обрызгают всякой дрянью, а мебель, скорее всего, вообще сожгут. Лучше она сама сделает, что сможет. Квартиру прокварцует и помоет раствором хлорамина. А половик в коридоре и ковёр, на котором валялась кошка, выбросит. Ковёр, конечно, дорогой, но здоровье дороже.

Когда стемнело, Василиса Николаевна, периодически выходящая на балкон, который муж тоже превратил в своеобразную дезинфекционную камеру, увидела внизу кошачий силуэт. И сразу же, несмотря сумерки, распознала серебристо-дымчатую расцветку Маркизы. Быстро сходив на кухню, она вернулась обратно с заранее приготовленной миской еды. И спустила её на веревке вниз.

И потом ещё несколько дней женщина спускала на верёвочке миску с едой для своей несчастной любимицы. Однако спустя неделю серебристо-дымчатая кошечка под балконом появляться перестала. Василиса Николаевна часто плакала по этому поводу, а её муж, стараясь не показывать свои чувства, тем не менее, тоже ходил хмурый. И когда изредка по необходимости выходил на улицу, чтобы пополнить запасы продовольствия и прочих вещей, высматривал своего зверюна. Придя домой из очередной вылазки, он рассказывал жене, что видел Маркизу недалеко от дома, но кошечка одичала и не подпускает к себе никого, убегает или прячется под стоящие во дворах машины. В действительности Леонид Михайлович не встречал любимую кошку и придумал это для успокоения Василисы. Настроение у неё и без того было поганым, и ухудшать его ещё больше не стоило. Сам же он с кошкой уже мысленно попрощался. Потому что с введением чрезвычайного положения в мире людей изменился и мир животных. Число бездомных собак и кошек резко возросло. И они постоянно грызлись между собой за всё, что могло служить пищей. Но они были не одиноки в своих поисках пропитания. Не перевелись ещё пока и бомжи, которые тоже претендовали на малейший кусок съестного.

Во всём этом кошмаре домашней Маркизе, привыкшей к человеческой любви, ласке и сытой жизни, наверняка было крайне тяжело. Леонид Михайлович радовался тому, что он не знал судьбы своей кошечки. В неведении оставалась хоть какая-то надежда.

Ещё одним предметом для переживаний была недостроенная дача в отдалённой деревеньке под Конаково. Старый дом он уже снёс, а у нового успели лишь заложить фундамент и только начали возводить стены. Иначе он бы вывез туда жену, детей и внуков. Но что теперь сожалеть о том, чего нет. Как говорил герой мультфильма «За 80 дней вокруг света» Филиас Фог — «используй то, что под рукою, и не ищи себе другое».

Германия, Дюссельдорф, квартира Кёненбергеров

Клаудия Кёненбергер смотрела по телевидению экстренный выпуск новостей. На это занятие она теперь тратила половину своего времени. Каждый раз с ужасом щёлкала по каналам в поисках информации.

С экрана диктор ровным голосом говорил о сложившейся по всему миру экстренной ситуации. Это был аналитический выпуск, напомнивший зрителям о том, как шло развитие пандемии от первых признаков, вплоть до настоящего момента.

— В нашей стране, — вещал голос с экрана, — число заражённых неизвестной болезнью достигло нескольких тысяч. В странах Азии, Африки и Южной Америки точные подсчеты заболевших затруднены, но можно сказать, что речь идёт о десятках и сотнях тысяч. Сейчас авиасообщение прекращено. Однако до приостановки полётов каждый день в нашу страну прибывало из отпусков несколько сотен заражённых сограждан. Специальная служба при министерстве иностранных дел занимается выяснением количества граждан Германии, находящихся за пределами Евросоюза — в том числе в выше названных регионах, — определением их состояния и изучением возможности их доставки домой самолётами Бундесвера. Однако источник при Канцлерамте предостерёг от надежд на скорое и благополучное возвращение наших граждан из-за рубежа, заявив, что прежде всего важно не допустить широкого распространения вирусо-бактериального мутанта на территории Федеративной Республики. И хотя болезнь, видимо, уже охватила всю страну, правительство хочет контролировать приток новых больных из-за границы. Соответственно наибольшие шансы вернуться получат лишь те, чьи результаты обследования не выявят заражения и даже более не вызовут подозрений в этом. Представители федерального правительства также рекомендовали всем гражданам набраться терпения и следовать указаниям властей, медиков и военных, которые в соответствии с законом о чрезвычайной ситуации, получили больше полномочий. Несмотря на предостережение и настоятельные рекомендации оставаться дома и по возможности не перемещаться, особенно на большие расстояния, в Берлине, Гамбурге, Мюнхене, Кёльне и других крупных городах некоторыми правозащитными организациями были устроены акции протеста, требующие отмены введенного в стране экстренного положения. А в Дрездене неонацисты выступили с лозунгами, обвиняющими в распространении заразы представителей других национальностей. Уже имели место стычки, несколько человек были госпитализированы с травмами разной степени тяжести. Похожая ситуация наблюдается и в других странах Евросоюза.

Клаудия Кёненбергер выругалась и, не досмотрев, переключила на другой канал. Там в рамках интеллектуального ток-шоу также обсуждалась тема пандемии. Ведущий как раз прервал выступавшего эксперта, чтобы продемонстрировать фрагмент из выпуска новостей примерно недельной давности. На экране в студии появилось изображение диктора.

— А сейчас у нас есть для вас несколько кадров, можно сказать, с линии невидимого фронта, из университетской клиники Дюссельдорфа.

На экране вместо студии появилась приёмная скорой помощи уни-клиники, расположенной на юге города на Рейне. В приёмной бегало много санитаров, которым явно мешали репортёры, так как изображение на экране часто дёргалось и перемещалось.

К вновь прибывшей машине, откуда выгрузили очередного заражённого, подбежали врачи в защитных костюмах и кислородных масках. Один из них, обратив внимание на репортёров, сразу позвал службу безопасности, также оснащённую защитными комбинезонами, и что-то сказал.

Четверо охранников тут же окружили съёмочную группу.

— Что происходит? — заволновался корреспондент, не зная, стоит ли держать микрофон перед охраной или нет.

— Вам необходимо последовать за нами в изолированную лабораторию! — мужчина в защитном костюме крепко прихватил корреспондента за предплечье.

— Слушайте сюда! — врач, указавший службе безопасности на репортёров, подошёл к камере. — Эта новая болезнь очень заразна и очень опасна. Она представляет собой что-то, с чем нам ещё никогда не приходилось сталкиваться. Всех, кто имел контакт с поражёнными, мы должны брать под надзор и изолировать. Именно поэтому съёмочную группу мы забираем к себе на обследование. Это не шутка! Нельзя недооценивать неизученную болезнь! Мне очень жаль, но без этого не обойтись.

— Что вы можете порекомендовать телезрителям в данной ситуации? — не унимался репортёр.

— Прежде всего, оставаться дома и как можно реже появляться на улице, особенно в общественных местах. Покупайте продукты питания на неделю или больший срок. Старайтесь не употреблять водопроводную воду, а для приготовления пищи обязательно используйте только кипячёную… даже если вы хотите просто помыть фрукты или овощи. В любом случае прислушивайтесь к тому, что говорят вам власти, особенно медики и военные. Эти люди сейчас лучше всех знают, что делать.

Экран в студии погас. Ведущий предложил обсудить, стоило ли уже тогда принимать радикальные меры, ведь даже обычный врач успел оценить высочайшую опасность и на всю страну заявил об этом. Но Клаудия не стала вслушиваться в разговор, откинулась на спинку дивана и тихонько заплакала, пока этого не видел сын.

Тот врач в больнице был её мужем, который не появлялся дома уже несколько дней. Связь супруги поддерживали по телефону. Вольфганга не выпускали с работы ввиду крайней потребности в специалистах. Последний раз муж сообщал, что его и ещё нескольких коллег распределили по оперативным противоэпидемическим бригадам (ОПБ) с целью выявления заражённых на улицах Дюссельдорфа. Многих работников систем жизнеобеспечения города и сотрудников СМИ с семьями уже расположили в специальных лагерях по месту службы. Именно службы, потому что теперь любая значимая работа превратилась в служение общему делу противоборства болезни и сохранения жизней огромного количества людей.

— Мам, всё в порядке? — в гостиную вошёл двенадцатилетний сын Маркус.

— Да, всё нормально, — Клаудия постаралась сделать спокойный вид, лёгким движением руки незаметно, как ей показалось, смахнув слёзы. Но Маркус всё понял.

— Всё будет хорошо. Не плачь. Отец у нас осторожный человек, ты же знаешь. Уверен, мы даже в большей опасности, чем он, хотя ты сделала всё, что могла.

Действительно, Клаудия по наставлению мужа предприняла все возможные шаги, использовала все доступные средства, чтобы максимально обезопасить жилище от заражения. К счастью, её муж был опытным врачом и дал чёткие инструкции по соблюдению правил гигиены и санитарной безопасности.

Ещё с момента выступления Вольфганга Кёненбергера по телевидению дома в прихожей появилась полиэтиленовая камера дезинфекции с целым набором химических средств и парой ультрафиолетовых ламп. Несколько десятков респираторов разных типов, набор градусников, медикаментов и настоящая профессиональная аптечка скорой помощи лежала в кладовке. Муж побеспокоился об этом одним из первых в городе.

Клаудия с сыном уже почти месяц не появлялись на свежем воздухе. Вольфганг, когда вырывался с работы, привозил им провизию и прочие припасы на несколько дней вперёд.

Такие забота и самопожертвование ради семьи изменили отношение к мужу довольно жёсткой по характеру Клаудии. И если раньше из-за работы супруга она позволяла себе устраивать сцены, когда её интересы как-то ущемлялись, то теперь молча терпела — главное, чтобы Вольфганг вернулся домой, остался невредим и здоров. И лишь сейчас она в полной мере осознала, насколько любила и любит своего всегда такого сдержанного мужа.

— Маркус, ты будешь обедать? — Клаудия поднялась и направилась на кухню. — Я сейчас приготовлю. Что ты хочешь?

Сын не знал, что ответить. В последние дни аппетита не было вовсе. Да и откуда ему взяться, когда сидишь в четырёх стенах, а по телевизору показывают только разрешённые цензурой передачи. А они, несмотря на бодрый тон ведущих, оптимизма не внушают.

— Равиоли в томатном соусе? — послышался голос матери из кухни.

— А ничего другого нет? — Маркус присоединился к Клаудии.

Равиоли в томатном соусе продавали в жестяных банках, из-за чего этот продукт стал одним из самых потребляемых за последнее время. Они настолько приелись юному Кёненбергеру, что теперь он этот продукт почти что ненавидел.

— Ну почему же нет, — открыв холодильник, приготовилась перечислять продовольственный запас мать. — Есть паштет из печени, тушёнка, маринованные огурцы…

— А пиццы в морозильнике нет? — с оттенком надежды в голосе протянул сын.

— Её, рыбные палочки и картошку фри ты прикончил ещё на прошлой неделе. Вообще нам бы стоило более экономно расходовать продукты. Во-первых, неизвестно, сможет ли отец и дальше привозить их регулярно. Во-вторых, я смотрю, ты набрал лишний вес. Занялся бы, может, какой-нибудь гимнастикой что ли и не сидел бы так много за компьютером.

— Ах, мама, чем мне ещё заниматься? — возмущённо протянул Маркус. — Я уже почти месяц сижу взаперти. Представляешь, я даже соскучился по школе. Было бы классно, если бы эта ерунда с болезнью быстрее закончилась, и всё стало, как прежде.

Конец ознакомительного фрагмента.