Один долгий день от рассвета до сумерек

Владимир Геннадьевич Капустин, 2023

Григорий, находящийся в сложной жизненной ситуации, пытается любыми способами выбраться из тупика, в который он попал. В этой патовой ситуации, как считает Григорий, ему может помочь только один человек. Но способов выйти из тупика оказывается может быть множество. Даст ли жизнь Григорию возможность этими способами воспользоваться? Или у героя все пойдет по старому и его жизнь неизменно будет клониться к закату и ничто не сможет ее изменить?

Глава 4

После произнесения такой нелепой фразы мужчина по сценарию, спрогнозированному Петром в своей голове, должен бы беспардонно захохотать, но вскоре вероятно захлебнуться в смехе, перейти на продолжительный кашель и нечленораздельные всхлипывания и, в итоге, осознав, что совершил бестактную глупость, он должен бы извиняющееся захихикать.

И, в конце концов, все должно закончиться обезоруживающей улыбкой, типа:

«А мы чё? А мы ничё! Мы ничего такого не имели в виду! Нас просто неправильно поняли!

И вообще, мы хорошие, хотим с вами дружить, в салки вместе играть, а вы тут сами бузу непотребную, понимаешь, устроили. Это все Вы! Вы!….

Ну, да ладно, мы вас прощаем, милостиво разрешаем вам руки нам подать и ввести в сей благословенный дом, заботливо поддерживая нас под ручки, а мы уж с важным видом себя понесем; будем торжественно шествовать, как корабль на морском параде; глазом не моргнем, морду тяпкой сделаем, даже если муха усядется на нос и дело свое непотребное и неблаговидное там сделает; видно у вас эти подлые мухи часто тут летают.

А вы, все равно, можете в нас не сомневаться, мы свою миссию выполним на отлично, комар носу не подточит, муха не прожужжит супротив нас, а только всего что и сможет сделать, так это на носу свое маленькое подленькое дело втихушку обстряпать. Но такие мелочи не достойны нашего внимания. Мы не дрогнем. Сами мы то, ОГО-ГО! Богатыри! Не вы! ».

Пришли ли отчетливо такие соображения в голову Петра было не вполне ясно, как ему самому, так и Господу Богу, но что-то подобное он смутно чувствовал, пристально рассматривая двух незнакомцев.

Петр уставился взглядом в упор на пришедших без всяких церемоний, несколько высокомерно и надменно, на правах хозяина, и смотрел он на них с определенной долей скепсиса и недоверия.

Высокий мужчина в темной одежде стоял неподвижно рядом с маленьким мальчиком, одетым в модную разноцветную одежду, приобнимая его одной рукой, а в другой руке он держал мужскую кожаную сумку.

Мужчина, улыбаясь какой-то кривой улыбкой, которая не понятно какие чувства выражала, то ли нерешительность, то ли, наоборот, скрываемую самоуверенность и сарказм, смотрел на Петра и молчал, оттягивая время и выжидая ответную реакцию хозяина на свое появление, явно убежденный, что первое слово должно быть за хозяином, а кто он такой и так без всяких комментариев должно быть ясно.

Отчужденное и, в то же время, индифферентное поведение невольно демонстрировал одним только своим видом, при этом не произнося ни одного слова, именно взрослый, а не ребенок; ребенок следует в фарватере взрослого, но, в данном случае, мальчик просто витал где-то в облаках, не цепляясь мыслью за что-либо земное.

И ему ни до чего не было дела, кроме своих, пролетающих в беспорядке пред его мысленным взором, фантазий в виде эфемерных воздушных облаков и построенных на них каких-то сказочных каменных замках, но которые не падали камнем ему на голову, а так и возвышались там, где-то наверху, и до которых дотянуться мог один только он, причем не прикладывая при этом никаких усилий, и на то, что происходило у него сейчас под ногами и у него под носом он не обращал внимание, до поры, до времени.

Петру, в первые секунды осмотра нежданных гостей, высокий мужчина, а к нему, в основном, было приковано его внимание, показался каким-то забредшим неизвестно откуда чужаком, да еще и вместе с каким-то мальцом.

«Странная парочка»: промелькнула у него мысль.

«Мужику явно что-то нужно. По морде видно.

Что он тут потерял?

Еще и маленького пацаненка за собой таскает зачем–то»: с недоверием подумал он.

«Что он мне начнет сейчас в уши «заливать»?»

К тому же, еще Петра сбивало с толку то, что зимняя одежда, в которую был одет мужчина, ему была незнакома, насколько он помнил, никто из его знакомых так, как этот новоявленный гость, не одевался.

Мужчина был одет в одежду, в которой преобладали темно-серые, черные, темно-синие и другие подобные неброские цвета, но его внешний облик не производил впечатление серого и безликого, так как проглядывающий через распахнутый ворот светло-коричневый элегантный шарф в клеточку оживлял и скрашивал его гардероб, осветляя и кардинально меняя весь образ мужчины, который уже не показался Петру таким уж мрачным, как при самом первом впечатлении.

Ребенок, мальчик лет шести–семи, был тепло одет в толстую зимнюю одежду; шерстяная шапка, в виде шлема, скрывала его лоб и частично подбородок, были видны лишь блестящие глаза, застывшие губы и покрасневший от холода маленький нос.

Петр только мельком взглянул на спокойно стоящего и витающего где-то в облаках ребенка, но и этого беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы Петр сразу же в душе своей смягчился и, определенным образом, пришел в себя, став самим собой.

Мальчик показался Петру каким-то маленьким безобидным увальнем, чем-то похожим на симпатичного медвежонка, потому, что небольшая фигура его имела округлую форму из-за толстой зимней одежды, сидящей на нем несколько бесформенно, как и на всех маленьких детях.

Петр, уже внутренне умиротворенный, перевел свой взгляд на взрослого посетителя с большим доверием к нему, чем ранее.