Дикие земли. Шарп

Владимир Василенко, 2017

Сталь, свинец и серебро. Это все, что ты можешь противопоставить чудовищам Диких земель – двуногим, четвероногим, многоногим. А ещё – смекалку, упорство и капельку удачи. Что ж, я родился в прошлом тысячелетии, и ни хрена пока не смыслю в этих ваших виртуальных мирах, прокачке, перках. Но, как я погляжу, здесь есть пушки, женщины, выпивка, азартные игры, а за каждым поворотом можно вляпаться в историю. Чёрт возьми, мне здесь уже нравится!

Глава четвертая. Цветущий вереск

Марго натянула поводья, и её черный жеребец встал, как вкопанный. Лишь шумно фыркнул, раздувая ноздри.

К постоялому двору мы подъехали не со стороны дороги, а через задний двор, заваленный пустыми бочками и тюками с сеном. У стены раскорячилась наполовину разобранная телега. Два деревянных колеса, снятые с нее, стояли тут же, прислоненные к стене. За оградой из толстых ошкуренных жердей топтались несколько коров — тучных, с заметным горбом, как у бизонов. Чуть поодаль расположился сарай с крытой тростником крышей и внушительная гора дров в чурбаках. Топор торчал там же, воткнутый в громадную плаху.

Основное здание было серым, невзрачным, и издалека казалось заброшенным. Крыша покосилась, некрашеные доски, которыми были обшиты стены, изрядно рассохлись и потрескались, а вокруг гвоздей на них виднелись рыжие пятна ржавчины. Но узкие зарешеченные окна на нижнем этаже светились.

Марго, придерживая жеребца за уздцы, кивнула мне.

— Спешивайся. Остановимся здесь.

Я, ухватившись скованными руками за луку седла, кое-как сполз с лошади. Ноги подкашивались.

— Эй-эй! — обеспокоенно окликнула меня охотница за головами. — Ты чего это? Ранен? Я же тебе недавно лечилку споила. Должно было хватить!

— Мне нужно… ещё, — процедил я. — Сними наручники. Я сам достану из инвентаря.

Марго недоверчиво скривилась, но, похоже, выглядел я и правда неважнецки. Погладив своего коня по морде и что-то шепнув ему, она приблизилась ко мне.

Ключ у неё, конечно, был спрятан где-то в глубинах декольте. Выудив его, она подмигнула и одним движением вскрыла один из браслетов. Я вытянул ладонь, растер занемевшее запястье.

Первым делом достал из мешка продолговатый флакон с квадратным донышком. Попытался разглядеть, сколько в нем осталось, но было уже слишком темно. Насколько я помнил, там еще на две порции. Аккуратно сделал пару глотков, закрыл пробку.

— Дай-ка взглянуть, — требовательно протянула ладонь Марго.

Я нехотя отдал ей флакон с остатками зелья. Сам полез в мешок за следующим. Дешевая лечебная микстура, постепенно восстанавливающая 300 хитпойнтов в течение пяти минут. Осушил одним глотком, выбросил пустой пузырек. Напоследок достал початую бутылку виски. «Черный туург» — самый дешевый сорт местного пойла. На вкус дрянь, но дает прирост к регенерации и на 50% режет воздействие ядов. Плюс дебаф «Опьянения», конечно. Но к этому мне не привыкать.

— Тетацин, — задумчиво пробормотала Марго, возвращая мне флакон. — Противоядие. Но роа не используют ядов в бою. Им, знаешь ли, ни к чему портить мясо.

— Угу, — промычал я, не отрываясь от бутылки.

— Так когда же ты успел отравиться?

— Недели этак две назад.

Брови Марго удивленно изогнулись.

— Ты меня интригуешь все больше, — усмехнулась она. — И что, антидот не помогает?

— Только частично. Но если сочетать его с алкоголем и время от времени отлечиваться зельями — жить можно.

Она фыркнула.

— Но алкоголь действует только около часа! Ты что же, все эти две недели не просыхаешь?

Я пожал плечами.

— Да уж… Ты закончил? Давай сюда руки.

— Может, обойдемся без браслетов?

— Ещё чего! Ты ушлый тип, Шарп. Я с тебя глаз не спущу, пока не передам шерифу.

Защелкивая на мне наручники, она приблизилась вплотную, глядя прямо в глаза. На левой стороне её лица плясали мягкие отсветы от окна таверны, правая тонула во тьме. На губах играла извечная легкая усмешка.

Дразнит. Весело ей.

— У нас ведь вроде бы уговор, — возразил я. — Если ты все-таки собралась сдать меня Конкисте, то какого тогда черта я перед тобой откровенничаю?

— У тебя еще уйма времени на то, чтобы меня переубедить. А ты не особо-то и стараешься. Ты же еще ничего толком не рассказал.

Она подтолкнула меня в плечо, давая знак идти впереди нее. Сама она двигалась чуть позади и левее, ведя за собой обоих коней.

Обойдя таверну, мы оказались у главного входа, над которым белел огромный рогатый череп туурга. Знатные зверюги, конечно. Нечто среднее между бизоном и носорогом, еще и с толстыми пластинами панциря. Кхандаары из него броню мастерят, которой даже многие игроки не брезгуют. По крайней мере, от холодного оружия и обычных револьверных патронов защита получается недурственная.

У длинной коновязи, тянущейся вдоль передней стены, стояли две лошади. Марго раздраженно цокнула языком, привязывая наших рядом.

— Занесла же кого-то нелегкая! Ладно, деваться некуда. До перезагрузки сервера чуть больше часа. Не на улице же нам оставаться.

— Угу. К тому же, я жрать хочу.

— О, боги! Ну и капризный пленник мне достался!

— Я не напрашивался.

Дверь протяжно скрипнула несмазанными петлями. После вечерней прохлады, царящей на улице, воздух внутри показался спертым. Было душновато — не то из-за коптящих потолок керосиновых ламп, не то из-за плиты, исходящей целым облаком пара. В воздухе разливался запах тушеной капусты и жареного мяса.

— Это кто там пожаловал? — не очень-то дружелюбным тоном осведомилась хозяйка.

Когда подобные вопросы сопровождаются направленным на вас дулом здоровенного дробовика, волей-неволей отвечаешь вежливо.

— Всего-навсего двое заблудших путников, тетушка Ракель, — милым голоском ответила Марго. Надо же, даже её проняло. Или просто придуривается.

— Нам бы погреться, перекусить и снять комнату на ночь.

Хозяйка, не опуская ружья, окинула нас взглядом. На вид ей было крепко за пятьдесят — если говорить о годах, и крепко за сотню — если о весе. Не то цыганка, не то латинос — здесь, в игре, национальные признаки весьма условны. Застиранное грубоватое платье с квадратным вырезом на необъятной груди, цветастый передник, крупные дешевые серьги. Из гривы черных вьющихся волос кокетливо выглядывает красный цветок — не то настоящий, не то просто заколка. А на животе, прямо поверх передника — перевязь с двумя крест-накрест закрепленными револьверами.

— Внушительный арсенал, мадам, — усмехнулся я. — Чего вы так боитесь?

— Я-то? — презрительно хмыкнула хозяйка, небрежно забрасывая дробовик на плечо, как лопату. Перекатила дымящуюся сигару в уголок рта и, глядя мне прямо в глаза, честно призналась:

— Да ни хрена я не боюсь! Тем более каких-то там десперадос. Имейте это в виду. Вздумаете хулиганить тут — быстро башку снесу. У меня тут свои правила.

— Я помню, тетушка Ракель, — улыбнулась Марго.

Десперадос. «Отчаянные». Одно из прозвищ, которыми местные неписи именуют игроков. И, пожалуй, наименее обидное.

Хозяйка еще раз взглянула на охотницу, и вдруг лицо её просветлело.

— Ох, милая! Прости старую дуру! Я тебе и не признала.

— Ничего страшного, тетушка. Так найдется для нас тихое местечко?

— Конечно, конечно, сладкая! Десперадос сюда не часто заглядывают. Недавно, правда, двое ваших заявились. Вон, пиво дуют в зале. Хотите, садитесь рядом?

— Нет, нам бы, наоборот, подальше от лишних глаз…

— А, понимаю! — ярко накрашенные губы Ракель расплылись в хитрой усмешке. — Сейчас устрою. Есть столик вон там, в уголке, под лестницей. Там вам никто не помешает.

Она провела нас вглубь зала. Я мельком взглянул на сидящих у стойки двоих. Судя по прикиду — вполне серьезные ребята, вооружены до зубов. Ники я не разглядел — Марго не дала мне задержать на них взгляд.

Под лестницей, рядом с дверью в подсобку, и впрямь располагался небольшой, но уютный столик на двоих. Не успели мы усесться, как Ракель, порхая с невообразимой для её комплекции скоростью, быстренько вытерла столешницу, выставила на неё огарок толстенной свечи, пару кружек пива и две глиняные тарелки с горячим ароматным мясом. Стейки были исполосованы следами от решетки гриль и приправлены зеленью и стручковой фасолью.

— М-м-м, ты кудесница, тетушка! — наклоняясь над тарелкой и вдыхая запах, блаженно улыбнулась Марго.

— Кушайте на здоровье, — прогудела Ракель и, на ходу вытирая руки о фартук, потопала обратно к плите.

Меня уговаривать не пришлось. Одно плохо — в наручниках было жутко неудобно орудовать вилкой. А уж пиво пить — и подавно. Мне понадобилась пара минут, чтобы приноровиться, но все равно цепочка, сковывающая браслеты, так и норовила угодить в гарнир. Марго, наблюдая за моими мучениями, лишь посмеивалась. Лучше бы наручники сняла, стерва.

— Так значит, там, в Фоллинг-Рок, тебя ждал Брэндон? Это тот смешной паренёк, который был с тобой в тот раз, как мы впервые встретились?

— В тот раз, как ты впервые попыталась меня убить, — с набитым ртом поправил я. — Уж будем называть вещи своими именами.

— Ой, кто старое помянет… — сморщила носик Марго. — Кстати, где этот Брэндон? Вы разделились?

— Что-то вроде того, — помрачнел я. — Долго объяснять.

— Так я никуда и не тороплюсь. И я же сказала — я жутко любопытная… А, дьявол! Так и знала, что отсидеться не получится.

Двое игроков, прохлаждавшихся до этого в дальнем от нас углу зала, неспешной походкой приближались. Я, не отрываясь от кружки с пивом, окинул их взглядом.

Каждый сам выбирает, как будет выглядеть ник, видимый всем остальным игрокам. Я, к примеру, оставил только фамилию — меня и в реале все называют исключительно по ней, с самого детства. По-моему, добрая половина моих знакомых даже не в курсе, что меня зовут Брюс. Помимо имени, в ник можно выводить официальные прозвища — здесь, в Диких землях, это что-то вроде титулов, даруемых за некоторые перки и дающих определенные эффекты.

К примеру, тот верзила в черной жилетке и черном щегольском котелке — Дункан «Тяжелая Рука» Хилл. От своего прозвища получает прибавку в два очка силы, и заработал он его тем, что врукопашную вырубил не один десяток человек. Похоже, любитель кулачных боев. Популярное развлечение во многих фортах и городах Конкисты.

Второй — Роджер «Скорострел» Патерсон. Как по мне — прозвище не ахти, сплошной повод для подколок. Но зато вроде как весьма весомый бонус к меткости дает. Сам по себе титул говорит о том, что его владелец недурно обращается с револьвером. Револьвер у Патерсона, кстати, что надо — отделанный серебром мощный «Бантлайн», под усиленный патрон, с длиннющим дулом, достающим до середины бедра.

Ребята примерно одного возраста и между собой похожи, как братья — одинаковые вислые усы, подбородки с ямочкой и взгляд отъявленных убийц. Я таких насмотрелся, еще задолго до игры. Не то, чтобы это какой-то особенный кровожадный взгляд, как у киношных злодеев. Но… Когда человек перешагнул грань — это видно. Он может с виду быть полнейшим тюфяком, мило улыбаться или краснеть от смущения. Но где-то там, в глубине глаз, можно разглядеть это. Что-то едва уловимое. Что-то, что очень опасно не уловить.

— Ого! Да тут у нас знаменитая охотница за головами, — приподнимая котелок в приветственном жесте, поклонился Хилл. — Маргарет… извини, вижу только имя…

Они подошли вплотную к столику.

— Здесь я предпочитаю называться Марго, — холодно ответила охотница. — Да и в реале по фамилии меня называют только подчиненные.

— Буду знать, — усмехнулся Хилл, скрещивая руки на широченной груди. Здоровый бугай. Видимо, основательно вкладывается в развитие силы. — Что ж вы не присоединились к нам? Мы бы с удовольствием угостили такую красотку выпивкой.

Марго смерила обоих коротким, но весьма красноречивым взглядом. Женский взгляд — потрясающая штука. Пары секунд достаточно, чтобы ты либо почувствовал себя полнейшим ничтожеством, либо, наоборот, воспарил к небесам.

Но этих парней, похоже, так просто не проймешь.

— А кто твой спутник, красавица? — не унимался Хилл. — Я так и не смог разглядеть его ник издалека… Да и до сих пор…

Он прищурился, будто ник был написан у меня на лбу мелким шрифтом — как сноска в каком-нибудь хитровыдуманном договоре страхования.

Глазей, глазей. В том, что за мной уже не первую неделю гоняется едва ли не все население Равнины, есть и кое-какие плюсы. Уже заработал перк «Инкогнито». Втрое сокращает расстояние, с которого меня можно «прочесть», и втрое увеличивает время, на которое нужно сфокусировать взгляд. Хотелось бы, конечно, более весомых бонусов, но пока — что есть, то есть.

— Да ведь это же… Шарп?!

— Тот самый Шарп? — подал, наконец, голос Скорострел.

— Варежки захлопните! — рявкнула Марго, не дав им опомниться. — И не разевайте их на чужую добычу!

— Живьем взяла? — здоровяк выпятил губу и уважительно покачал головой. — Но хлопотно ведь это. Тем более сейчас, перед самым рестартом сервера. Надежнее было бы прихлопнуть его и содрать скальп. Награда за голову-то одноразовая, как бы не перехватил кто. А уж потом поймать его снова и сдать Конкисте. А?

— Уж как-нибудь без вас решу, — огрызнулась Марго. — Всё, свободны. Не маячьте тут!

Патерсон раздраженно дернул щекой. Бросил быстрый взгляд на приятеля.

Ох, что-то будет. Я, на всякий случай, придвинул свою кружку с пивом поближе. И занялся самым большим и сочным куском мяса, обильно политым острым соусом. М-м-м, от одного запаха голова кружится! Какое мне дело до каких-то там придурков с пистолетами, когда тут такой шедевр? Тем более, что я все равно безоружен и скован.

И тут…

Ну, знаете, как бывает. Смотришь фильм, решил промотать скучный момент. Переместил ползунок чуть правее — а там вдруг, ни с того, ни с сего — Трах! Бах! Стрельба, взрывающиеся машины, визжащие женщины и прочий треш, угар и содомия. И не можешь понять, что происходит.

Вот и сейчас. Только что я, истекая слюной, примерялся, как бы поудачнее отрезать кусок стейка. А через секунду над самым ухом — бабах! — и моя кружка с пивом разлетается вдребезги, Марго неуловимо быстрым движением выскальзывает из-за стола, щелкают взводимые курки, все, кроме меня, орут, матерятся…

Не уверен, что именно в этой последовательности. Просто все это уместилось в пару секунд.

— Твою м-а-а-ать… — прошипел я, отряхиваясь от остатков пива. Недолго думая, подтянул к себе ближе кружку Марго. И, наконец, повернулся.

Прямо мне в лицо смотрело дуло «Бантлайна». Слегка подрагивающее, поскольку Скорострел Патерсон, в чьей руке, собственно, находилось это грозное оружие, изрядно нервничал. Марго задрала его подбородок стволом своего револьвера — изящного серебряного красавца с рукояткой из мамонтовой кости. В свою очередь, к виску самой Марго приставил дуло револьвера Хилл. Причем у здоровяка пушки было две, и вторую он направил на меня.

— Эй-эй, это ещё что такое?! — взревела будто из-под земли выскочившая тетушка Ракель. — А ну не сметь! Уберите пушки!

Требование свое она подкрепила тем, что выхватила свои револьверы и направила их на Хилла и Патерсона.

— У меня тут, конечно, не святая земля, но свои правила есть. Того, кто угрожает осквернить мой дом убийством — я сама на месте прикончу!

— Не очень-то логично, тебе не кажется? — спросил я.

— А ты вообще заткнись! — рявкнула Марго.

Я пожал плечами.

— Эй, ну так нечестно! — возмутился Хилл. — Какого черта ей непись помогает?

— Это какой-то бабий заговор, точно тебе говорю! — сочувственно кивнул я, отхлебывая из кружки Марго.

Прищурив один глаз, заглянул прямо в дуло направленного на меня «Бантлайна».

— А знаешь, что поговаривают про парней, которые покупают себе пушки с такими вот здоровенными длиннющими стволами?

— Ты мне позубоскаль ещё, умник! — прорычал бледный от злости Патерсон. — Ты, считай, уже труп, понял?!

— Понял, — кивнул я и, наконец, отправил в рот кусок стейка.

Время, кажется, замерло. Боже, какая вкуснотища! Аж мурашки по телу.

— Вы бы дали и мне какую-нибудь пушку, я бы тоже ее на кого-нибудь направил, — предложил я, прожевав кусок. — Ну, для полной гармонии.

— Я сейчас ему мозги вышибу! — едва не дав петуха, выкрикнул Патерсон дрожащим голосом.

— А я тебе, — спокойно отозвалась Марго.

— Ты тогда и секунды не проживешь, красавица, — процедил Хилл.

— Только попробуйте — я вам обоим мозги вышибу! — нервно жуя сигару, завершила перекличку тетушка Ракель.

Это был тот редкий случай, когда мне было совершенно плевать, кто кому что вышибет. Даже если я сейчас сам схлопочу пулю в лоб — я все равно в выигрыше. Для меня это не более, чем шоу. Остается только наслаждаться стейком и местами в первом ряду.

— Слушайте, мы, пожалуй… немного погорячились… — не сводя с меня револьвера, промямлил Патерсон. — Но можно ведь как-то… договориться? Мы ведь разумные люди…

На этот раз я не просто подвинул пиво поближе, но и попробовал спрятать его под столешницей. Я-то знал, чем все кончится. Я видел револьвер в правой руке Марго, но её левая рука была не на виду. И эти двое на это внимания не обращали.

Очень зря.

Когда Патерсон, а почти одновременно с ним и Хилл завизжали от боли, я даже отвернулся. Может, впечатлительным становлюсь на старости лет. Или просто не хотелось, чтобы на лицо попали брызги крови. А кровищи было много. Обернувшись спустя буквально пару секунд, я сморщился и раздраженно бросил вилку с ножом на стол.

— Марго, ну что ты творишь?! Я же тут ем, между прочим!

— Ну, надо же, какие мы нежные! — передразнила меня охотница и, вытерев свой страшный клинок о штанину Хилла, вернула его в ножны. — За скальп этого красавца, между прочим, награда стоит в 200 долларов.

Спрятав свой омерзительный трофей в инвентарь, охотница, как ни в чем не бывало, уселась на место и забрала у меня свою кружку.

— Двести баксов? Ненасытная ты все-таки.

— Открою небольшой секрет. Дело не в самих деньгах. Дело в прокачке. У охотников за головами целая ветка перков. И у многих требования сводятся к тому, чтобы набрать вознаграждений на определенную сумму. Или снять сколько-то скальпов…

— Или сдать кое-кого шерифам Конкисты…

— Соображаешь.

— И что, я в этом смысле такая уж лакомая добыча?

— Ты даже не представляешь, насколько, — улыбнулась Марго. Одними губами. — Я здесь уже второй год, и впервые встречаю игрока, который накопил бы столько штрафов у Конкисты. Да и награда за голову тоже внушительная.

Обычная награда за голову и награда шерифов Конкисты выплачиваются независимо. Награды за голову назначают другие игроки, обращаясь в специальные конторы. Сумма у них нарастающая — если ты насолил сразу нескольким людям, то их взносы просто увеличивают назначенный за тебя куш и дают больше мотивации охотникам за головами. В целом — не самая большая проблема. Иногда проще дать себя убить разок, чтобы отвязались.

Но штрафы Конкисты — дело другое. Их назначают за нарушение правил игры, и наказание для игрока — не смерть, а каторга. Запирают тебя в каком-нибудь руднике, и ты обязан провести там определенный срок в онлайне. Обычно пару суток, но у меня, похоже, накопился уже весьма приличный срок.

— Значит, все твои разговоры про то, что ты готова меня отпустить… Вранье? Просто дразнишь меня?

— Ну, мне правда интересна твоя история, — она подалась вперед, оперлась о стол локтями. — Но, конечно, не настолько, чтобы отпускать тебя.

Проклятье!

— И что, такие уж завлекательные бонусы зарабатываешь?

— Весьма полезные. И главное — редкие. В том числе такие, которые помогают выслеживать людей. Это фишка баунти-хантеров. Как ты думаешь, как мне удалось тебя отыскать? Не будь у меня кое-каких перков — я бы, как и все остальные, только тыкалась по углам, как слепой котенок. Но я здесь уже давно. И я настоящий профессионал.

— Хм… Выслеживать людей, говоришь?

— Угу, — пережевывая кусок стейка, кивнула она. — Точнее — игроков. За которых назначено вознаграждение. У меня… что-то вроде чутья на них открылось за счет перков. И оно постепенно развивается.

— Это… очень интересно.

А ведь и правда! Я и не задумывался об игровых способах выследить Профессора. Впрочем, я ведь толком и не знаю про все эти премудрости — в игре-то всего около месяца…

Подошла тетушка Ракель, невозмутимо собрала со стола черепки от разбитой кружки и выставила мне новую, полную.

— А что ты там говорила про «любого, кто прольет кровь в моем доме…»? — спросил я её. — Тут кое-кто только что нашинковал двух парней на кебаб, а ты и в ус не дуешь.

— Ну, что ты! — отмахнулась хозяйка. — Девочка ведь просто защищалась. Они сами виноваты. И пусть только появятся ещё раз в моем доме! Я уж их встречу… пулей между глаз!

Она, что-то ворча себе под нос, удалилась.

— Да уж. И впрямь, бабий заговор, — пробормотал я, отхлебывая пива. — Ну и денёк…

Я оглянулся на трупы. Те, мерцая, начали таять в воздухе. Хилл и Патерсон, похоже, благоразумно решили воскреснуть не здесь, а на святой земле. Их можно понять. Мало кто после близкого знакомства с Марго горит желанием продолжить общение.

— Они ведь и правда сами виноваты, — проследив мой взгляд, хмыкнула Марго. — Вот заявились они, крутые, как поросячьи хвостики, с тремя пушками на двоих. А против них — безоружный пленник в наручниках и хрупкая девушка.

–Эта хрупкая девушка не так давно шестерых здоровенных дикарей порубала в капусту, — проворчал я.

— Тем не менее! — возразила Марго, но я видел, что мои слова ей польстили. — И на что в итоге хватило этих придурков?

Она, скорчив смешную рожицу, тонким голоском пропищала:

— «Мы ведь разумные люди!»… «Давайте попробуем договориться»…

Я усмехнулся.

— Ей-богу, Шарп, вот об этом я и говорю. Мужики мельчают! Даже здесь, в Диких землях. Хотя, казалось бы, здесь-то уйма возможностей себя проявить.

— Ну, а что они должны были сделать, чтобы тебя впечатлить?

— Для начала — не подыхать так бездарно! Ну, и вообще. Любая женщина мечтает о таком мужчине, рядом с которым чувствуешь себя… — она пошевелила пальцами в воздухе, будто это помогло бы ей подобрать слова.

— Но ты-то не любая, — возразил я.

Если уж она падка на лесть — можно попробовать этим воспользоваться.

— Это да, — согласилась Марго. — Я-то и вовсе воспринимаю только тех мужиков, которые… ух-хх!

Она потрясла кулачком в воздухе.

— Я не знаю, как это объяснить, Шарп. Но хочется мужчину, рядом с которым я снова почувствовала бы себя… девчонкой. Молодой, беззаботной, стервозной девчонкой.

На короткий миг её взгляд затуманился, уголки губ поникли. И я вдруг сообразил, что её внешность — вся это молодость, нарочитая агрессивная сексуальность — это лишь маска. А под ней — пустота. И одиночество. Или затянувшийся неудачный брак. Сколько ей лет на самом деле?

— Ты и есть стервозная девчонка, — вздохнул я. — Если тебе от этого легче — так я тебя и воспринимаю. Я б тебя и отшлепал, как следует.

— Нахал! — фыркнула она. Но в глазах её заплясали игривые огоньки.

— Знаешь… — она наклонилась вперед и сжала мой кулак своими тонкими прохладными пальцами. — Ведь на том, что я сдам тебя Конкисте, жизнь ведь не заканчивается. Ну, побатрачишь ты месяц-другой на рудниках — или сколько там у тебя накопилось. А потом вернешься на Равнину. И мы могли бы…

Она прикусила губу, исподлобья наблюдая за мной.

— У меня встречное предложение. Я сам, добровольно, пойду с тобой куда угодно. Хоть в Уайтхорн, хоть на рудники, хоть на ритуальную кастрацию. Мне по барабану — это всего лишь игра. Но только не сейчас, Марго! Мне нужно завершить одно дело. Это правда очень важно! И у меня осталось меньше трех дней.

— М-м-м… — многозначительно протянула она. — То самое таинственное дело, ради которого ты готов был переться в одиночку через Хрипящий лес?

— Оно самое. Помоги мне! Твои таланты по выслеживанию людей могут очень пригодиться.

— Откуда мне знать, что это не уловка для того, чтобы сбежать?

Я презрительно фыркнул.

— Знаешь, уговаривать я тебя не буду. Ты либо веришь мне и согласна помочь, либо… катись ко всем чертям.

Марго промолчала, пристально разглядывая меня.

«Внимание! До перезагрузки сервера — 1 час. Просьба подготовиться к выходу из игры».

Системное сообщение всплыло прямо в воздухе, и не растворялось, пока я не пробежался по нему взглядом.

— А пойдем-ка устраиваться на ночлег, — отставив кружку, предложила Марго. — Утро вечера мудренее.

Ракель провела нас в небольшую, но на удивление уютную комнатку на верхнем этаже. От выложенной из крупного серого камня печной трубы исходило приятное тепло. На полу лежала медвежья шкура, на дощатой стене над кроватью висел огромный причудливый ловец снов с орлиными перьями.

Сама кровать была огромная, на полкомнаты. На железной раме с решетчатыми боковинами. Но матрас был вполне мягок и удобен. В этом я смог убедиться, когда Марго одним движением повалила меня на него.

— Может, все-таки снимешь с меня кандалы? — проворчал я.

Она, как ни странно, послушалась.

— Раздевайся. Только не копайся попусту.

Я стащил куртку, забросил её в угол. С наслаждением стянул сапоги. Один из несомненных плюсов виртуальности — в том, что здесь не потеешь. Но желание принять душ все равно периодически возникает. Особенно когда насмотришься всякого.

Раны на ноге полностью затянулись и напоминали о себе лишь красными разводами засохшей крови. Метка на руке тоже более-менее потухла — сейчас, когда я заглушил её действие противоядием и алкоголем, она представляла собой просто небольшую татуировку на внутренней стороне предплечья.

Марго подошла ближе, поигрывая ключом от наручников.

— А теперь — давай сюда руки.

— А, дьявол…

— Не капризничай, Шарп!

Она запрокинула мне руки за голову и приковала их к спинке кровати. Я, распластавшись звездой на упругом матрасе, устало закрыл глаза. Черт с ней. Может, и правда — утро вечера мудренее.

Я уже вызвал меню выхода из игры, когда почувствовал, как она плавным движением забралась на меня. Открыл глаза, и встретился взглядом с её — блестящими в полутьме, будто светящимися изнутри. Её лицо было близко — так близко, что нельзя было сфокусировать взгляд. Так близко, что я чувствовал на себе её дыханье. И запах цветущего вереска.

На ней, похоже, осталась только рубашка — я явственно чувствовал тепло её тела сквозь тонкую преграду. И даже биение её сердца — частое, трепещущее, будто у пойманной птицы.

Мы молчали, глядя друг другу в глаза. Она замерла, даже дыхание затаила. Будто в нерешительности.

Самому смешно. В нерешительности? Она?

Я медленно поднял голову и потянулся к ней. Коснулся губами её губ, оказавшихся на удивление нежными. От неё все еще пахло жареным мясом, пряностями, горьковатыми нотками ячменного пива. Но запах вереска перебивал все остальное. Он становился все сильнее, окутывая меня, словно облаком.

Она, будто встрепенувшись ото сна, шумно вздохнула и впилась в мои губы крепким поцелуем. Откинулась назад, рванула на мне рубашку. Разлетевшиеся по всей комнате пуговицы дробно застучали по деревянному полу.

Опустилась ниже, горячие губы скользнули по моей шее, по груди. Рывками, будто избавляясь от досадной преграды, она стянула рубашку с себя. Кожа её показалась обжигающе горячей. Она снова подалась вперед, нарочито скользнув упругими холмиками по моей груди. Прильнула ко мне сладковатыми губами.

Сердце гулко колотилось. Я окончательно утонул в дурманящем мареве, в котором были только её губы, её дыхание и аромат цветущего вереска. От неё пахло горечью и мёдом.

И, как всегда, кровью.