Генератор

Владимир Анин, 2008

Необычные способности. Их ещё называют – сверхспособностями. Благо это, или наказание? Что такое быть не таким, как все? И в кого это может тебя превратить?Повесть "Генератор" была впервые напечатана в 2016 году в журнале "Южная звезда" (Ставрополь).

Глава 2

Лену выписали через три дня. Хотели подержать еще немного, но она запротестовала, и врач, поддавшись ее напору, отпустил пациентку на все четыре стороны. Отпустил с легкой душой, поскольку по всем показателям Лена была абсолютно здорова — врач просто хотел немного перестраховаться. Леонид собирался отвезти Лену в свою холостяцкую однокомнатную квартиру, но она сообщила ему, что родители просили ее из больницы поехать прямо домой и хотя бы несколько дней побыть с ними, под их присмотром. Он не стал возражать. А через три дня заявился к Лене при параде, то есть в самом лучшем своем костюме, с букетом белых роз для нее и алых для ее мамы, бутылкой пятилетнего коньяка для отца. И сделал ей предложение.

Вскоре сыграли свадьбу.

…В тот понедельник Леонид опоздал на службу. Всего на несколько минут. Но по понедельникам ровно в девять начальник отдела проводил совещание, и когда Леонид просунул голову в дверь, подполковник Макаров недовольно поморщился и спросил:

— А ты, Воловик, почему опаздываешь?

— Виноват, товарищ подполковник! — Леонид вытянулся по стойке «смирно».

— Я знаю, что виноват, — бросил Макаров, — ты мне причину объясни.

— Проспал…

Макаров, слегка хлопнув ладонью по столу спросил:

— Воловик, ты что мне тут, клоунаду разыгрываешь?

— Никак нет, товарищ подполковник! Я серьезно.

— Серьезно? — нахмурил брови начальник. — Тогда что же это получается? Тебе сколько лет? Ты, по-моему, уже из этого возраста вышел? Или нет? А?

— Так точно, вышел.

— Вот именно, вышел! Но не туда… Ладно, садись. Бабийчук, продолжай, — обратился подполковник к крупному чернявому мужику с густой щеткой усов, из-под которых слегка выпячивалась пухлая нижняя губа, придавая его лицу обиженное выражение.

— По нашим данным, — забасил Бабийчук, — весь алкоголь, хранящийся на том складе, контрафактный, а точнее паленый. Кстати, производство этой водки, как нам удалось выяснить, весьма примитивное, находится прямо там. Все хозяйство принадлежит Баранову Сергею Анатольевичу по кличке Пузырь. Однако прямых доказательств, что подпольным производством владеет он, у нас пока нет.

— А что у нас вообще есть на этого Пузыря?

— Пока ничего, — продолжал Бабийчук. — Адрес его мы узнали, но он там не живет.

— А где он живет?

Бабийчук пожал плечами.

— Плохо, товарищи офицеры! Ну, и какие будут предложения?

— Установить наблюдение за складом, — брякнул Воловик.

— Правильно! — согласился подполковник. — Вот ты, Воловик, этим и займешься, а то все никак от медового месяца отойти не можешь. И Бабийчука с собой взять не забудь, а то он тоже…

— Я не женат, — буркнул Бабийчук. — Я только недавно развелся.

— Вот именно! И теперь никак от развода отойти не можешь, — резюмировал Макаров. — Идите работать…

— Ну и что будем делать? — спросил Воловик, когда они вышли.

— Наблюдать, — вздохнул Бабийчук, — ты же сам это предложил.

— Тогда поехали…

…После двух часов бесполезного сидения в машине Воловик не выдержал:

— Слушай, Степан, по-моему, это все бесполезно.

— Я тоже так думаю, — согласился тот. — Склад закрыт, и там давно никого не видели.

— Так что же ты молчал? — взорвался Леонид. — Выходит, мы тут просто время теряем!

— Может, и так. А может, и нет. Вдруг Пузырь все-таки появится. Не может ведь он бросить здесь столько товара.

— Логично…Только, видно, этот Пузырь все же пронюхал, что им заинтересовались. Так что теперь он если и появится здесь, то только ночью. Правильно?

— Может, и правильно, — задумчиво проговорил Бабийчук.

— Ладно, если предположить, что Пузырь сюда до темноты не заявится, давай-ка пока отчалим, чтобы не маячить, а вечерком, часов в одиннадцать, подкатим снова. Ты как?

— Я только за, — кивнул Бабийчук. — У меня работы полно, на мне ж десять дел висит.

— Так тебя в отдел подбросить?

— А ты разве не поедешь?

— Я?.. Нет, я домой, посплю лучше немного, а то боюсь, нам тут с тобой всю ночь куковать.

— Тогда я тоже домой.

— Тоже поспишь?

— Не-а, у меня другие планы. Я и ночью посплю, в машине, пока ты наблюдать будешь.

— Это нечестно!

— Да ладно, шучу, — улыбнулся Бабийчук и хлопнул Воловика по плечу своей огромной ладонью…

Высадив Степана возле девятиэтажки, Леонид поехал домой. Они с Леной уже год жили в маленькой однокомнатной квартирке, выделенной капитану Воловику за выдающиеся заслуги. Конечно, могли бы выделить и побольше, но начальник, вручая Леониду сертификат, посетовал на то, что в очереди и так стоит тьма народу, к тому же полно семейных сотрудников с детьми, а квартиры сейчас выделяют очень редко.

В общем, Воловик не стал капризничать и принял этот подарок судьбы с подобающим достоинством. Сам сделал косметический ремонт, перевез кое-какую мебель из своей комнаты в малогабаритной квартирке, где жила старушка-мать. Кое-что, конечно, все равно пришлось купить после того, как он привел в дом молодую жену. Крошечная квартирка, тем не менее, все равно казалась полупустой, но самое необходимое в ней было, даже стиральная машина. А им многого-то и не требовалось. Они вполне довольствовались тем, что у них есть.

Недавно Лене предложили перспективную работу в модном журнале (она по профессии дизайнер), солидную по нынешним меркам зарплату. Так что супруги стали смотреть в будущее с уверенностью.

Воловик вошел в квартиру, сбросил с ног туфли. Пройдя на кухню, достал из холодильника бутылку пива, выпил. На улице стояла жара, и дом накалился так, что в квартире нечем было дышать. Он распахнул кухонное окно и, пройдя в комнату, открыл балконную дверь. С улицы в комнату ворвался легкий ветерок и, промчавшись по квартире, превратился в остужающий сквозняк.

Сняв брюки и рубашку, Воловик повалился на тахту и, обняв маленькую атласно-зеленую подушку с вышитыми на ней белыми лилиями, через мгновение погрузился в сон.

…Он проснулся в тот момент, когда Лена вставляла ключ в замочную скважину. Но вставать не стал, сделал вид, что спит.

Лена на цыпочках прошла в комнату. Леонид вскочил и, широко расставив руки, шагнул к ней. Лена вскрикнула и, отпрянув, чуть не упала, он едва успел подхватить ее. Хохоча, оба повалились на тахту и вскоре предались любви…

— А сколько времени-то? — наконец спохватился он.

— Девять, — ответила Лена.

— Слушай, Ленок, мне сегодня в ночь, — сказал Воловик.

Она уже привыкла к его работе, к неожиданным вызовам и ночным дежурствам.

— Пойду, ужин приготовлю, — сказала она.

Проводив взглядом жену, Леонид потянулся и прошлепал следом на кухню.

— Выпьешь чего-нибудь? — спросила Лена, когда они сели за стол.

— Ты что? Мне же на работу!

— Ах, ну да! Извини, я уже забыла.

Поужинав, они еще долго сидели, разговаривая. Им нравилось делиться впечатлениями, планировать, мечтать. В этом, наверное, и заключается прелесть счастливой семейной жизни, когда два любящих человека наслаждаются общением друг с другом.

— Ну, мне пора! — сказал наконец Леонид, взглянув на овальные часы, висевшие над холодильником.

— Я тебе бутерброды соберу, — спохватилась Лена, — проголодаешься ведь.

— Не стоит. К тому же я сегодня со Степой работаю — он все слопает, и мне ничего не достанется.

— А тебе жалко?

— Представь себе, жалко. Нечего кормить его на халяву. Он же недавно развелся, ну, я тебе рассказывал, так теперь всех подъедает — самому-то лень готовить.

— Ладно уж, не жадничай.

— Да я шучу. Нет, правда, не надо. На сытый желудок всегда спать хочется. А нам сегодня никак спать нельзя.

— Ну, смотри, — сказала Лена.

…Воловик подобрал Степана в назначенном месте, и они не спеша покатили в сторону ютившихся на окраине складов. Он остановил машину в тени напротив проезда, ведущего к складам. Заглушив мотор, достал из сумки термос с кофе, который ему успела сунуть жена, наполнил пластиковый стакан.

— Будешь? — спросил напарника.

— Немного погодя, — сказал Бабийчук. — Я дома так накофеинился, пол-литра, наверное, выпил, глаза уже из орбит лезут.

— Ну, как хочешь.

— Ты думаешь, если он придет, мы его увидим? — неуверенно спросил Бабийчук.

— А как же! Здесь только одна дорога.

— А как мы узнаем, что это он?

— Никак. Придется проследить. Пойдем за ним. Если направится к складам, значит, скорее всего, Пузырь. Ты его фото помнишь?

— Угу, — кивнул Степан.

— Ну, значит, вблизи узнаем. Главное — не спугнуть.

Они просидели больше двух часов, прежде чем по пустынной улице к проезду медленно подкатил фургончик и, свернув, двинулся по направлению к складам.

— Пошли! — почему-то шепотом сказал Воловик.

Стараясь держаться в тени, они побежали следом за фургончиком.

Из фургончика вышли двое. В свете фонаря можно было легко различить лица приехавших: низкорослый кавказец с густой щетиной на лице, в кожаной куртке и кепке, и худощавый блондин с бритыми висками, в гавайской рубахе. На шее поблескивала массивная цепь. Блондин вполголоса отдавал распоряжения кавказцу, который, распахнув дверцу фургончика, возился теперь с замком на воротах склада.

Сомнений не оставалось — это был Пузырь, собственной персоной.

— Что будем делать? — прошептал Бабийчук.

— Подождем, пусть войдут внутрь, — ответил Воловик.

Скрипнула тяжелая металлическая дверь, и Пузырь с кавказцем вошли на склад. Воловик и Бабийчук, не сговариваясь, скользнули вперед и притаились у входа. Леонид осторожно заглянул внутрь, но тут яркая вспышка света заставила его отпрянуть. Из глубины склада послышался вопль, следом раздались два выстрела.

Воловик выхватил из кобуры пистолет и знаком показал Степану, чтобы тот его прикрывал.

— Где же ты прячешься, падла? Выходи! — раздался истеричный вопль.

Пробираясь на цыпочках между пирамидами картонных ящиков с надписью «Столичная», Леонид увидел в проеме мечущуюся фигуру Пузыря с револьвером в руке.

— Я здесь! — раздалось где-то совсем рядом.

Около Пузыря возникла еще одна фигура. Свет падал с противоположной стороны, и Воловик не мог разглядеть его лица.

— Г…генератор? — заикаясь, произнес Пузырь.

— Вспомнил? — ответил спокойный мужской голос. — Очень хорошо. — Человек подошел вплотную к Пузырю так, что револьвер уперся ему в грудь. — Только я хочу, чтобы ты еще кое-что вспомнил: шесть лет назад, Тропаревский парк…

— Это… все неправильно, — прошептал Пузырь и медленно опустился на колени. — Я сожалею, — сказал он и вдруг выстрелил себе в грудь.

Звук выстрела эхом прокатился по складу. В наступившей тишине Воловик услышал напряженное дыхание Степана.

— Руки вверх! Не двигаться! — прокричал он, выскакивая из-за ящиков.

Мужчина метнулся в дальнюю часть склада. Оба полицейских бросились за ним. Беглец вскочил на узкую металлическую лестницу и буквально взмыл вверх. Воловик и Бабийчук разделились: Леонид устремился следом за незнакомцем, а Степан побежал обратно к выходу, где была такая же лестница, ведущая наверх, к узким металлическим мосткам.

Беглец уже почти добежал до конца мостка, когда перед ним неожиданно выросла громадная фигура изрядно запыхавшегося Степана. В правой руке пистолет, левой он держался за металлический поручень. Незнакомец остановился и в упор посмотрел на Бабийчука.

— Лучше отойди, — проговорил он.

Степан чуть не поперхнулся от такой наглости. Мало того, что этот тощий субъект был раза в два меньше, чем Бабийчук, — у него не было никакого оружия.

— Ну что же, я предупреждал, — сказал незнакомец.

Он медленно положил руку на поручень, за который держался Бабийчук, и в ту же секунду искры посыпались во все стороны. Степан затрясся и, с трудом оторвав руку от поручня, рухнул на мосток всем своим могучим телом, отчего тот дрогнул так, что Воловик на бегу едва не потерял равновесие.

— Стой! Стрелять буду! — заорал Леонид, остановившись в пяти шагах от беглеца. — Руки за голову! Кругом!

Незнакомец медленно положил обе ладони на затылок и так же медленно повернулся. Воловик не мог поверить своим глазам. В свете фонаря он разглядел худощавого мужчину, одетого в спортивную куртку. Взгляд горящих глаз прожигал насквозь. Абсолютно седые волосы резко контрастировали с молодым, но усталым лицом. Это был он — тот самый неизвестный спаситель из Тропарева. Тот, кому Воловик был обязан жизнью своей жены.

— Ты? — с трудом выдавил из себя Воловик.

— Знаете, в чем преимущество дешевой обуви? — усмехнулся седой, скользнув взглядом по его ногам. — В том, что подошвы на ней резиновые.

— А при чем здесь мои подошвы?

— Резина не пропускает электричество. Ладно, считайте, что вы меня поймали. — Он медленно опустил руки и, заметив напряжение во взгляде Воловика и легкое подрагивание пистолета в его руке, сказал: — Не бойтесь, я вам ничего не сделаю. И бежать тоже не собираюсь.

Воловик недоверчиво посмотрел на него, потом сунул руку в карман и извлек наручники.

— Ну-ка, накинь эти браслетики, на всякий пожарный. — Он кинул их седому.

— Что ж, если вам так будет спокойнее… — ответил тот, поймав наручники, и защелкнул их на своих тонких запястьях.

— Что ты сделал с моим напарником? — требовательно произнес Леонид, подходя к пленнику и пряча пистолет в кобуру.

— Ничего страшного. Небольшой электрический шок. Минут через пять очнется. Так же, как и тот. — Седой кивнул куда-то вниз. — Я имею в виду водителя.

— Так он жив?

— Кто? Водитель?

— Да на хрена мне твой водитель! Я о Степане, — выпалил Воловик.

— И Степан жив, и Рафик жив. Мне нужен был только Пузырь. Но он сам выбрал свою участь.

— Как ты это сделал? — недоумевал Воловик, оглядывая седого.

— Так же, как с вашей девушкой, — улыбнулся тот. — Обыкновенное электричество. — Он вытянул вперед скованные наручниками руки.

В это время позади него раздался приглушенный стон.

— Степа, ты как? — спросил Воловик.

— Что это было? — прокряхтел Бабийчук. — Ты взял его?

— Взял, — ответил Леонид, кивая на стоявшего рядом седого. — Идти сможешь?

— Попробую. Черт! Такое ощущение, будто все мышцы одеревенели.

— Вам сейчас необходимо теплое питье и покой, — сказал седой.

— Тебя забыли спросить! — огрызнулся Бабийчук.

— Думаю, он знает, что говорит, — возразил Воловик, помогая Степану спуститься с лестницы.

Ноги у Бабийчука подкашивались, голова кружилась, но он держался молодцом. Седой молча следовал за ними.

— Я тебя сейчас домой отвезу, а потом займусь этим, — кивнул Воловик в сторону седого, захлопнув за ним дверцу «жигуленка» и усаживая Степана на переднее сиденье.

— А если он?.. — недоверчиво оглянулся на задержанного Бабийчук.

— Не волнуйся, он будет паинькой, — ответил Леонид, усаживаясь за руль. — Правда? — Он тоже оглянулся на седого.

Тот смотрел в окно.

— А как быть с теми двумя, ради которых мы, собственно, сюда приехали? — поинтересовался Степан.

— Одного я приковал к трубе, — ответил Воловик, — а второму все равно уже не поможешь. Так что подождут до утра. Убийства тут нет, мы с тобой оба видели, что это самострел. Поэтому спешить некуда. А до утра у нас будет достаточно времени побеседовать с задержанным и выяснить, что он тут делал.

Леонид тронул машину с места, и они помчались по ночному городу, нарушая тишину тарахтением прогоревшего глушителя.