Петров и Васечкин в Африке. Приключения продолжаются

Владимир Алеников, 2015

Новая книга Владимира Аленикова – продолжение его предыдущей книги «Петров и Васечкин в стране Эргония». На этот раз закадычные друзья Петров и Васечкин и, разумеется, красавица, спортсменка и отличница Маша Старцева оказываются в Африке, где сталкиваются и с дикими хищниками, и с ядовитыми змеями, и с древним племенем масаи, и даже с кровожадными сомалийскими пиратами. Удастся ли героям опять преодолеть все препятствия, спасти похищенную Машу и выбраться целыми и невредимыми из своих злоключений? Читателей снова ждёт невероятная и захватывающая история, рассказанная с присущим автору юмором.

Глава вторая,

в которой Маша читает письмо, а Петров неожиданно одерживает победу

Наутро, как только все вошли в класс и уселись на свои места, Васечкин вынул из рюкзака конверт, разгладил его и торжественно передал Петрову.

— На, держи! — небрежно произнёс он.

— Чего это? — удивился Петров.

— Чего обещал, — улыбнулся Васечкин. — Письмо. Полночи вкалывал, между прочим! Но зато — верняк!

Петров аккуратно открыл конверт и начал читать письмо, шевеля губами. Тем временем в класс вошла учительница английского — Екатерина Михайловна. С прошлого года помимо французского класс «Б» изучал ещё и английский. Все встали.

— Хеллоу, май чилдрен! — весело улыбнулась Екатерина Михайловна. — Глэд ту си ю! Сит даун, плиз!

Петров тем временем дочитал письмо и с недоумением воззрился на Васечкина.

— Думаешь, это верняк? — прошептал он, когда они сели на место.

— Оф кос! — по-английски ответил Васечкин. — Ноу проблем!

И при этом ещё сделал уверенный жест рукой, — мол, не сомневайся!

Однако сомнения Петрова этот жест полностью не развеял. До конца уроков он просидел хмурый. Что-то по-прежнему его тревожило.

Раздался последний звонок, и все высыпали из школы. Петров и Васечкин встали за колонной, ждали. Наконец появилась Маша, в расстёгнутом пальто, весело помахивая сумкой, прошла мимо, не заметив друзей.

— Давай, упустишь! — шепнул Васечкин.

И даже подпихнул друга вслед уходящей.

Петров вздохнул и нагнал Машу. Некоторое время шёл рядом. Дальше дорога разветвлялась.

— Пока, Петров, — сказала Маша, зная, что им в разные стороны. — До завтра!

Петров опустил глаза и, краснея, протянул ей конверт.

— Вот, — выдавил он из себя.

— Что это? — подняла брови Маша.

— Письмо, — мужественно ответил Петров.

И вздохнул.

— Кому? — поинтересовалась Маша. — Тут не написано.

— Тебе, — снова вздохнул Петров.

— От кого? — въедливо уточнила Маша.

— От меня, — окончательно побагровев, сказал Петров.

— А-а, — протянула Маша. — Ну хорошо, спасибо.

Она подождала, не скажет ли Петров ещё чего-нибудь. Но он молчал.

— Ну, пока? — спросила Маша, которой надоело стоять и смотреть, как Петров вздыхает.

— Пока, — с явным облегчением сказал Петров.

Маша слегка пожала плечами, сунула письмо в карман пальто и ушла, всё так же помахивая сумкой.

Петров стоял неподвижно, смотрел ей вслед.

— Ну чего? — спросил его подошедший Васечкин.

— Отдал, — тяжело вздохнул Петров.

— Ну всё, молоток! — похвалил Васечкин. — Теперь она никуда не денется. Жди. Пойдём, что ли, по мороженому жвахнем по этому случаю?

Петров, наконец, перестал смотреть вслед исчезнувшей за углом Маше и перевёл тоскливый взгляд на Васечкина.

— Можно и жвахнуть, — сказал он.

Маша своим ключом открыла дверь в квартиру и переступила порог.

— Маша, ты? — тут же раздался мамин голос.

— Я, мам! — крикнула в ответ Маша.

— Всё в порядке?

— Да!

— Мой руки и за стол. Всё готово.

— Иду! Вкусно пахнет!

— Давай скорее! Стынет.

Маша сняла пальто, повесила его на вешалку и ушла в комнату, не заметив при этом, что торчавшее в кармане письмо упало на пол.

Мама у Маши была кандидатом экономических наук и преподавала экономику студентам-заочникам в университете, куда ездила только два раза в неделю. А папа вообще работал дома, переводил прозу и стихи французских и бельгийских авторов. От него Маша и унаследовала свою любовь к французскому языку.

— А где папа? — спросила она, расправляясь с аппетитной куриной ножкой.

— В издательство поехал. Сейчас должен прийти. А вот и он!

И действительно, в коридоре хлопнула дверь, и через минуту в комнату вошёл папа с конвертом в руках.

— Всем привет! — сказал он. — А что это за конверт там валялся?

— Ой! — спохватилась Маша, совершенно забывшая про разговор с Петровым. — Это мне письмо.

— Что за письмо? — поинтересовался папа, отправляясь в ванную мыть руки.

— Петров написал! — крикнула ему вслед Маша.

— Чего это он вдруг тебе письма пишет? — удивилась мама. — Сказать, что ли, не может?

— Я не знаю, — пожала плечами Маша. — Петров — он же такой…

— Какой?

— Ну… особенный. Ну ты же знаешь… Необычный он…

— Вот оно что. Ну, пожалуй… — улыбнулась мама.

— И что же он там необычного пишет, интересно? — спросил вернувшийся в комнату папа.

— Я ещё не читала, — ответила Маша.

— Почитай нам, Миша! — попросила мама.

Папа сел за стол, взял в руки конверт.

— Можно? — спросил он у дочки.

— Читай, конечно, — разрешила Маша. — У меня от вас никаких секретов нет.

— Сейчас, только очки возьму.

Папа сходил за очками, вынул из конверта письмо и начал читать.

Йо, здорово, Маша! Хочу сказать, что ты, типа, отпадная тёлка.

Папа оторвался от чтения и изумлённо взглянул на Машу поверх очков.

— Ты, типа, отпадная тёлка? — спросил он. — Я не знал.

— Ну так мальчишки разговаривают, — смутилась Маша. — Читай дальше.

Папа продолжил чтение.

И я не последний пацан на районе. Короче, нам надо, по ходу, замутить. Будет мегакруто, классную тусню устроим!

Он снова остановился.

— Вам надо по ходу замутить? — уточнил он у Маши. — Это как, дочка?

— Папа, читай дальше! — снова попросила она.

Папа переглянулся с мамой и снова вернулся к письму.

А если у тебя будут напряги и к тебе кто подкатывается, сразу говори мне, забью им стрелу и всех построю!

— Что он им сделает? — переспросила мама.

— Он им забьёт стрелу, Саша, — ответил папа. — Ясное дело.

— Папа, ты можешь не останавливаться каждую секунду? — взмолилась Маша.

Папа вздохнул и продолжил.

Васечкин тоже зачётный чел, будем с ним тусить. Всё будет вообще шикос!

— Что будет вообще? — опять не выдержала мама. — Я правда не поняла.

— Шикос будет, — повторил папа. — Ну, что тут непонятного, Саша?!

— Папа, читай! — отчаянно воскликнула Маша.

— Хорошо. Слушайте дальше.

Короче, Маша, ты там, типа, подумай и намекни, что к чему. Я, типа, бы хотел ответ по-бырому. Твой Васян Петров.

Папа отложил письмо и медленно снял очки. Повисла какая-то нехорошая пауза.

— По-бырому? — наконец прервала молчание мама. — Это как?

— Да, действительно, очень необычный мальчик этот ваш Васян Петров, — задумчиво сказал папа. — Удивительно, раньше я ничего подобного в нём не замечал. Мальчик как мальчик, разговаривал, по-моему, вполне нормально. Что же с ним произошло, интересно?

Мама тем временем взяла в руки злополучное письмо, пробежала его глазами.

— Он всех построит? — поразилась она. — Где? Зачем? Васечкин — зачётный чел? Это что значит? Всё будет шикос?

— Что он хотел сказать, Маша? — спросил папа. — Я постоянно, как ты знаешь, работаю с русским языком, но тут чего-то, честно говоря, не понял. А ты?

— Я тоже совсем не всё поняла, папа, — развела руками Маша. — Но я, кажется, догадываюсь, о чём тут речь.

Утром Петров шёл в школу. Тревожное чувство по-прежнему не покидало его. Он, конечно, доверял своему лучшему другу, но тем не менее, поди знай, как Маша отнесётся к письму. А вдруг она не поверит, что это он сам написал?! Или ей что-то не понравится… Васечкин, конечно, постарался, но всё же мало ли что…

В разгар этих раздумий и раздался за его спиной Машин голос:

— Вася! Петров!

Петров остановился. Маша его догнала, они пошли рядом.

— Привет, Маша, — осторожно сказал Петров.

— Привет! — ответила Маша. — Я прочла твоё письмо. Почти ничего не поняла. Ты что, не можешь нормальным языком разговаривать? Обыкновенно. По-русски.

— Могу, — покраснев, пробормотал Петров.

— Так в чём тогда дело? — удивилась Маша. — Чего ты хотел сказать-то?

— Ну… — начал было Петров и тут же осёкся.

— Что «ну»? — нетерпеливо спросила Маша.

Петров внезапно решился.

— Просто ты мне очень нравишься, — выпалил он. — Вот.

— Понятно, — повела плечиком Маша. — Так бы и написал. Ты мне тоже нравишься.

— Правда? — просиял Петров.

— Ну, конечно! А чего тут такого?

— Да ничего! — ответил сияющий Петров. — Ты права. Ничего такого.

Так, сияя, Петров и пришёл в класс. Через минуту рядом с ним уселся Васечкин.

— Ну чего? — спросил он первым делом. — Сработало? Давай колись! Я же вижу, как она теперь на тебя смотрит.

— Что ты там накалякал?! — набросился на него Петров. — Чуть всё не испортил. Эх ты, Сирано де Бержерак! Она ничего не поняла.

— Чего ты разорался-то? — защищался Васечкин… — Я ж как лучше хотел. И потом, ты ж читал письмо! Чего ты молчал, если тебе не понравилось?

— Потому что я тебе поверил, что ты знаешь, что делаешь!

— Никто тебя верить не заставлял! Взял бы и сам написал.

— Вот и напишу. Тебя не попрошу!

— Ну и пиши, писатель!

— Не хуже тебя!

— Это мы ещё посмотрим!

— И смотреть нечего. Всё и так видно.

— И что тебе видно, интересно?

— То, что надо, то и видно!

— Ну, скажи!

— Не скажу!

— Боишься?

— Ещё не хватало бояться!

— Ну тогда скажи!

— Просто не хочу!

— Испугался?

— Сам испугался!

Они препирались таким образом весь урок географии. Эмма Марковна даже замечание им сделала. А после звонка на перемену Петров первый протянул другу руку.

— Ладно, — сказал он. — Мир!

Друзья зацепились мизинцами и хором произнесли:

— Мирись, мирись, больше не дерись!

После чего разняли руки, и на этом инцидент был исчерпан.

Так у них повелось с первого класса, и с тех пор они свято соблюдали эту детскую традицию примирения.