Палата № Z

Владимир Алексеевич Колганов, 2020

Это трагикомическая история о том, как шестерых интеллектуалов поместили под замок. Они находятся в достаточно комфортных условиях, обеспечены едой, но полностью изолированы от внешнего мира – ни интернета, ни телевидения, даже своих «тюремщиков» не слышат и не видят. И вот пытаются понять, почему здесь оказались и чего от них хотят. Возникают самые невероятные предположения – от чьей-то злой шутки до нашествия инопланетян. Временами под давлением обстоятельств они не в силах сдерживать эмоции и совершают странные поступки… Вроде бы всё заканчивается вполне благополучно. Но так ли это?

Глава 1. День первый

— Ну что ж, будем знакомиться?

Не успел открыть глаза, а эти тут как тут — их пятеро, смотрят с явным любопытством, не скрывая озабоченности. Неужто консилиум собрали? Но нет, одеты явно не по форме — байковые халаты мышиного цвета, причём далеко не первой свежести, а на левой стороне груди вышит белой нитью символ Z, словно бы речь идёт о каком-то секретном подразделении спецназа.

Для начала надо бы умыться, однако этим невтерпёж — стоят над душой и ждут, когда выберусь из постели, нацеплю серенький халатик и тут же исповедуюсь во всех грехах. Но не успел даже протереть глаза, как один из них воскликнул:

— Господи! Так это ж Веня!

— Не может быть!

— Ну до чего же постарел!

— Бедняга! Тебя-то как угораздило?

Когда приветствуют совершенно незнакомые люди, на душе становится светло и радостно… Но только не в этих обстоятельствах. Вот если бы сидел за столиком в Домжуре или вещал со сцены на юбилее собрата по перу! А тут непонятно кто, да и личности внешне ничем не примечательные. Хотя справедливости ради следует признать, что в их глазах есть некая осмысленность, а это редкость, особенно в нынешние времена. Поэтому и спросил, ещё толком не придя в себя после ночных кошмаров:

— Вы кто?

— Позвольте представиться, Кузьма. По профессии историк.

Похож на школьного учителя, однако кто их разберёт — сегодня любой торгаш, разбогатевший на продаже нижнего белья, выглядит, как академик. Вот не хватало ещё оказаться в компании кабинетных интеллектуалов — копаются в древних манускриптах, а в это время мир катится в тартарары.

А вот другой — глаза горят, словно бы прошедшей ночью сделал грандиозное открытие, и потому спешит застолбить приоритет. Только бы не стал излагать свою теорию, а то ведь на пустой желудок… Однако тот сказал на удивление коротко и просто, даже обидно стало, поскольку предчувствия не оправдал:

— Я физик. Можно просто Макс.

— А я Антон. Биолог.

Ну так и есть — попал, как кур в ощип! Нет, больше недели в этой компании не выдержать. Хоть бы один приличный человек, без псевдонаучных закидонов! Им развлечение, а нам из своих карманов всё это оплачивать. И сколько ещё здесь таких?

— Меня зовут Егор. Ещё неделю назад был следователем по особо важным делам. Ну а сейчас не знаю…

Вроде бы с этим повезло, хотя… А вдруг подослан, чтобы в приватной обстановке вывернуть подследственному душу наизнанку, добившись покаяния? Видали мы таких — наобещают с три короба, но, чуть расслабишься, и тут же какую-нибудь каверзу устроят.

Но вот ещё один — стоит, не открывая рта. То ли немой, то ли заика…

— Вы не удивляйтесь. Он у нас молчун, а разговоры считает напрасной тратой времени. Всё потому что литератор. Зовите его Влад.

По виду приличный человек, однако с этими молчунами требуется осторожность — кто знает, что он может выкинуть? Молчит, молчит, а потом как гаркнет — только уши затыкай!.. Странно, что фамилий не называют, словно бы какие-то нелегалы на задании. С другой стороны, всё достаточно логично — если когда-нибудь выберутся отсюда, вряд ли будут в восторге, если их злоключения станут публично обсуждать. Иное дело журналист — для него любой скандал только на пользу, бесплатная реклама.

Первым делом возникает вполне естественный вопрос:

— Давно вы тут?

— Следователя, физика и биолога три дня назад с постели подняли, а нас с писателем привезли позавчера, — с грустным видом отвечал историк.

— И как?

— Да вот оказались в строгой изоляции от внешнего мира. Одежду сразу отобрали, хотя даже при большом желании нет возможности бежать. Вон там, за перегородкой есть туалет, кабинка для душа, кухня с электрической плитой и холодильником. Всё рассчитано на шестерых — полотенца, зубные щётки, бритвенные принадлежности.

— Так может, готовят к длительному полёту в космос?

— Это вряд ли! Какой от нас прок? Тем более что никто не изъявлял желания…

— Возможно, ждут, чтобы согласились.

— Да не было такого разговора. То есть ни допросов, ни очных ставок, ни угроз… Только предложение поразмыслить обо всём.

— Вот и мне такое же сказали. И как их понимать?

В ответ развели руками, словно бы заранее отрепетировали этот жест. Наверняка не раз уже пытались разобраться, что к чему. Но даже пяти интеллектуалам это оказалось не под силу.

Разговор продолжился за завтраком.

— А что такое Z?

— Мы эту тему обсуждали. Все согласились с тем, что к поколению Z мы не имеем никакого отношения. Но убедительного объяснения такой странной маркировки не нашли. Есть только версии…

— И что надумали?

— Да вот Антон предположил, что это Zoom. С английского переводится как «увеличение изображения».

— Мне больше нравится другой перевод, «наезд», — заметил следователь.

— Блатной жаргон тут явно ни при чём, — возразил ему биолог.

— Но что тут увеличивать?

— Так ведь мы для них предмет исследования, словно бы бактерии под микроскопом.

Тут все, не сговариваясь, посмотрели по сторонам, однако ничего такого, что походило бы на видеокамеру, здесь не было. Разве нечто весьма миниатюрное, что невозможно разглядеть.

— А по-моему, всё предельно просто! — воскликнул Макс, видимо, намереваясь изложить теорию, разработанную за ночь. — И нечего тянуть слона за хвост! Если есть палата Z, где мы теперь находимся, тогда должны быть и другие. К примеру, X, Y, ну и так далее, в соответствии с английским алфавитом. Все же видели, что в коридоре множество дверей, но, к сожалению, в темноте не разглядеть, что там написано.

— Послушай, Макс, мы находимся в России! — поморщился Антон. — Причём тут английский алфавит?

— Твоя версия с Zoom не менее заумная.

— Так что, других вариантов нет?

Веня не скрывал разочарования. Если с такой на вид простой задачкой не могут справиться учёные мужи и опытный следак, трудно рассчитывать на то, что с их помощью удастся выйти на свободу.

— Влад ещё кое-что предложил, — словно оправдываясь, заявил историк, — но мы считаем, что это малоубедительно. Он полагает, что мы находимся на зоне. Ведь по-английски это Zone.

— А где колючая проволока? Где вышки с пулемётами?

— Да вот и мы о том же. За окном только густой лес и никаких намёков на присутствие охраны.

На некоторое время установилась тишина. Видимо, пришла пора предложить свой вариант. Ну чем журналист хуже следака или историка?

— Я тут подумал… Допустим, человечеству угрожает гибель, и вот интеллектуальную элиту решили изолировать, чтобы сохранить основу для возрождения после того, как… — дальше Веня не решился продолжать, поскольку и без того всё было ясно.

— Позвольте, но для продолжения рода нужна хотя бы одна женщина.

— Так мы же не знаем, кто находится в других палатах.

— Что-то вроде Ноева ковчега? Да нет, это маловероятно. И кто будет нас кормить, если остальные вымрут?

На это трудно что-либо возразить, поэтому опять немного помолчали. Однако о чём-то надо говорить, иначе свихнёшься от тоски и полнейшей безнадёжности. Ну можно ли смириться с тем, что, как цветок из клумбы, выдернули тебя из жизни и теперь всё, что остаётся, это ждать, когда и сам окажешься… то ли на погосте, то ли и впрямь в каком-нибудь гербарии. Только представьте — частная коллекция засушенных интеллектуалов! Сначала откормят на убой, ну а потом… Да в нынешние времена ничему не стоит удивляться.

— И всё-таки обидно. Там, — Веня махнул рукой в сторону окна, — происходят глобальные события, а мы сидим тут взаперти, отрезанные от остального мира, лишённые возможности вмешаться, что-то предпринять…

— А что мы можем изменить? К примеру, я предложил свою версию начала Руси, а на Учёном Совете устроили жуткую головомойку. Обвинили в том, что посягаю на устои, ставлю под сомнение авторитет Академии наук… До сих пор не могу прийти в себя, — пробормотал историк.

— Подобные заморочки только у вас, гуманитариев. В естественнонаучных дисциплинах всё иначе. Там истина проверяется экспериментом, — заметил физик.

— Ну, не скажи! — возразил биолог. — Вспомни хотя бы этого жулика Лысенко. Много крови попортил весьма достойным людям, чуть не угробил советскую генетику.

— А всё потому, что опирался на поддержку тех, кто находится у власти. Беда, если наукой пытаются управлять политики.

— В том-то и дело, что в гуманитарных науках царит, по сути, произвол. К примеру, каждый монарх или генсек хочет переписать историю по-своему, чтобы представить свою страну белой и пушистой, а все остальные государства очернить. Ведь было же в России рабство, а мы только и слышим про то, как в США негров угнетают.

— Так ведь у нас крепостное право давно уж отменили.

— Вот-вот! А негры до сих пор бунтуют.

— У нас бы тоже бунтовали…

— Кто? Негры?

— Да мало ли таких, что лишены элементарных прав!

— Это ты про геев?

— Дались тебе эти гомосеки! Но где ты видел всенародное единодушие во время президентских выборов?

— Ну, скажем, в азиатских государствах. Там кое-где феодалы правят по сей день…

Макс с Антоном ещё долго могли бы продолжать свой спор, но их прервал Кузьма:

— Господа! Вы позволите продолжить?

— Ты о чём? — удивился Макс.

— Я о начале Руси…

— Эк, куда тебя понесло! Можно подумать, что все другие проблемы решены.

— И всё же давайте по порядку. Сначала с Древней Русью разберёмся…

— Да какая разница, как возникла Русь? Есть русский народ, ну а откуда он взялся, этой загадкой пусть занимаются профессиональные историки.

— Так в том-то и дело, что за триста лет не разобрались!

— России от этого не убудет.

— А престиж? Есть академия наук, но выясняется, что ни фига она не может.

— Эй! Только биологию не трожь! — Антон даже побагровел от возмущения. — Если бы не мы, не было бы ни лечебных препаратов, ни вакцин. Да и вообще, на нас вся планета держится!

— Уж это ты загнул! Пандемию-то прозевали. Раньше надо было к ней готовиться.

— Егор, твои претензии явно не по адресу. Мы люди подневольные. Что скажут, то и делаем, однако от правительства никаких распоряжений к нам не поступало. Я ещё несколько лет назад предупреждал, что такого рода явления возможны, но меня не стали слушать, — видимо, Антон устал оправдываться, и потому выдвинул последний аргумент: — И всё равно, если бы не мы, человечество было бы обречено на вымирание!

— Да ладно тебе! Тысячи лет жили без таблеток, УЗИ, рентгена, вакцинации. И между прочим, здоровее были, — продолжал настаивать на своём Егор.

Антон собрался было опровергнуть Егора, но тут взмолился Макс:

— Нет, так нельзя! И без того тошно, а вы снова про болезни, про врачей. Словно бы сижу у себя дома перед телевизором и слушаю их бесконечную трескотню про наши успехи в фармацевтике.

— А ты что предлагаешь?

— Да мало ли тем для разговора. Можно, например, обсудить строение Вселенной, у меня есть кое-какие новые идеи, или возможность мгновенного перемещения в пространстве.

— Ты ещё про телепатию нам расскажи!

— И что? Я сам когда-то участвовал в таком эксперименте. И результат был потрясающий!

— Да ну?

— Про телепатию, конечно, интересно, — вмешался Веня. — Но я бы предпочёл что-то более реальное. Вот, скажем, ты, Егор… Можешь припомнить дело, которое тебе не дали завершить?

— Да, было кое-что… Но мне сказали: «Всё! Забудь! Иначе можешь остаться без работы».

— С чего бы так?

— Нарыл на вице-премьера компромат.

— Ну, тогда понятно, почему тебя сюда засунули.

Можно было ещё долго копаться в памяти, выискивая причину для ареста или хотя бы для временной изоляции от общества. Да каждый из них мог кого-то нечаянно обидеть — не уступил дорогу в борьбе за прибыльную должность или просто не вернул кредит влиятельному банку. Вариантов можно отыскать с три короба, но Веня решил это прекратить, поскольку толку никакого — властям легче лёгкого найти какой-то повод. Ну а публичное признание в грехах — возможно, это то, чего они и добиваются. Так не доставим им такого удовольствия!

— Ну что ж, друзья, давайте подведём промежуточный итог. Будем считать, что историка упрятали сюда, поскольку обидел академиков. Физика — за увлечение паранормальными явлениями. Биолога — за то, что не сумел предотвратить пандемию. Да и с Егором тоже всё предельно ясно.

— Ну а тебя тогда за что?

— Так честному журналисту всегда есть, что предъявить.

— Про писателя забыл.

— Что скажешь, Влад?

— Честно говоря, не знаю. Если писал в жанре публицистики, то никого ни в чём не обвинял, не оскорблял, так что вряд ли можно к чему-нибудь придраться. Ну а в романах только вымысел, метафоры…

Понятно, что писателя трудно в чём-то упрекнуть, разве что исказил общеизвестные факты в угоду зарубежным злопыхателям. Да и журналист мог ненароком возвести напраслину на заслуженного человека. Даже историк способен совершить ошибку, не говоря уже о биологе и следователе. Но это ни в какое сравнение не идёт с тем, что позволяют себе некоторые члены академии, высшие чины и воротилы бизнеса. Похоже, мысль о такой несправедливости намертво засела в голове Куэьмы и не давала успокоиться:

— Послушай, Веня, неужели нас упрятали сюда за такую ерунду? Понизить в должности, лишить квартальной премии, наконец, уволить… Это я ещё могу понять. Однако нельзя же без суда и следствия лишать людей свободы! Должна быть какая-то веская причина. Ну какой им прок от того, что здесь сидим?

Вопрос остался без ответа. Всё потому что каждый рассуждал, оценивая собственную жизнь, прикидывал, где мог преступить некий нравственный предел, причём не важно, по собственной инициативе или же невольно. Но какой смысл в том, чтобы держать в одной палате сразу шесть человек, никак не связанных по работе и прежде незнакомых? И тут Макса осенило:

— А что если среди нас находится преступник? И цель этого заточения только в том, что мы должны его разоблачить. Твоё мнение, Егор?

— Подозреваемого обычно сажают в камеру к отпетым уголовникам. Ну прессанут его немного, и на следующий день, как на духу, всё выложит.

— Ужас! Тут хоть сидишь с интеллигентными людьми, а там я бы сразу же во всём признался, — судя по выражению лица, Кузьма уже готов был смириться с неизбежным, если окажется в подобной ситуации.

— Признаться даже в том, чего не делал? — удивился Макс. — Не ожидал подобного малодушия от интеллектуала.

— Так если нож приставят к горлу… Я бы посмотрел, как ты станешь отбиваться.

— Нет, в нашем случае такая метода не сработает, — успокоил собеседников Егор, имея в виду отсутствие среди них людей с уголовным прошлым.

— Я думаю, ты не прав, — возразил Антон. — Был такой фильм, «12 разгневанных мужчин». Присяжным предстояло выяснить, виноват подсудимый или же не виноват. Так, может, и теперь…

— Я только не понял, кто тут подсудимый? — вмешался в этот спор Кузьма.

Антон уже готов был отказаться от своей идеи, однако на выручку ему пришёл Макс:

— А давайте применим метод последовательных исключений. Из списка подозреваемых будем удалять тех, кто кажется достойным нашего доверия. И в результате останется один. Вот он и есть преступник.

— Ну это уже слишком, Макс! Ты это прекрати! — возразил Антон. — Здесь собрались вполне приличные люди, и нет никаких оснований кого-то в чём-нибудь подозревать.