Ночной крик вдовы. Русская провинциальная поэзия

Владимир Александрович Зангиев

Этот сборник стихотворений охватывает период с 1983 года по 2016 год. Некоторые стихотворения печатались в газетах и журналах, а также были удостоены призовых мест на различных литературных конкурсах.

РОКОВАЯ НЕИЗБЕЖНОСТЬ

Плешь разрослась и вскоре на челе

кроме бровей кустистости юле

не встретится помех, а крем-брюле

уж не влечёт изысканностью вкуса;

хоть я не праздную на этом свете труса,

но занимает подлинность Иисуса.

Интересует разность бытия

загробного с реальным; в общем, я

в сомнении, что бог всему судья.

Мне кажется, лишь время только судит,

оно и воскрешает нас и губит, —

в конечном счёте, жизнь под корень рубит.

Когда волна на берег набегает круто,

то в мощи чувствуешь увесистое брутто

и даже не поможет хватка спрута

при неизбежности стихийной устоять —

она крушить вольна или ваять, —

не смертным на процессы те влиять.

Да, обречённость жизни — это сущность

всех организмов, а псевдонаучность

библейская есть мысли бренной утлость,

приспособляемость больного существа

к проблеме измененья естества.

…Но опадает осенью листва, —

в её шуршанье мёртвом что-то есть

от шёпота посмертного и лесть

не остановит роковую весть.

Реальность переменчива, но вера

в незыблемость иллюзии — химера,

она не есть действительности мера.

Вода стирает острые края

осколка, — так же бытия

стирает время грань крутую. Я

логическое следствие отсюда

и вывел, что закономерность чуда

исходит к яви. Только ли простуда

извечный бич здоровья индивида?

А как же ёмкость суммы депозита?

Влияние дурное паразита

на отпрыска? Есть место в мире этом

дистрофикам, стандартным и атлетам

существовать чтоб. Даже по клозетам

заметно недержание мгновений;

все смертны — заурядности и гений

подвержены процессу омовений

в реке времён, несущей в запредел

барахтающихся, которым весь удел —

отдаться провиденью. Тленность тел

заложена в природе изначально

и это, в принципе, наверное, печально.

Но мир, как заурядная овчарня,

и время волком пожирает нас, —

а с ним бессилен даже Фантомас

на равных биться — не такой уж ас.

Эпох минувших жалкие следы

находим в антрацитовой руды

небрежном сколе. Зрелые плоды

должны опасть и дать дорогу юным.

Обязаны мы перспективой гуннам

и скифам и т. д. А вещим гамаюнам

нет места в мире равных перспектив.

Не может автор быть одновременно льстив

и в то же время — несколько учтив.

Быть иль не быть? — извечная задача;

об этом сколь веков уже судачат, —

но люди в этом споре мало значат.

Враждебен мир, загадочен и мрачен.

А космос исключительно прозрачен, —

он ждёт нас… и билет уже оплачен.