Убить Александра

Владимир Александрович Андриенко, 2019

Мыслящие личности стали коллективной силой, партией борцов против власти. Они избрали своим оружием беспощадный террор и вынесли свой приговор лидеру самодержавной монархии – императору Александру Второму. Они организовывали покушения самые дерзкие по своему содержанию, но Александру все время удавалось ускользнуть, словно сам Сатана помогал монарху. Революционерам пришлось вступить в схватку с жандармами и удалось даже внедрить своего агента, который успешно работал в Третьем отделении больше двух лет. Но и агент власти тайно работал в организации революционеров «Народная воля». Его имя многие десятилетия оставалось тайной…

Глава 6

Гончарная, 7.

Ноябрь, 1879 год

Верно бал здесь или вечер

Элегантно-европейский…

Нет, мой друг, не угадали —

Это обыск полицейский.

***

Петербург, Новая улица, дом 12.

Квартира Михайлова.

Худой мужчина в сером пальто зашел к Александру поздно вечером. По внешнему виду какой-то мелкий чиновник или коммивояжёр. Таких сотни ходит по улицам столицы. Умел Клеточников стать незаметным.

— Николай! Здравствуй. Я дано жду тебя.

— Раньше не получилось, Саша. Пришлось поплутать по городу.

— За тобой все еще следят?

— Нет. Уже нет. Действительный статский советник Берг верит мне. Но рисковать не стоит. Теперь я стал перестраховываться. Рисковать более нельзя.

— Так почему ты рискуешь и приходишь сюда? Я мог и сам тебя навестить.

— Нет. Так будет еще хуже, Саша. За тобой установлено усиленное наблюдение. Но не беспокойся, ныне у твоего дома агентов нет. Сам выписывал ордер на слежку.

— Проходи в комнату.

— Я останусь у тебя до утра, Саша. Ныне возвращаться домой мне нельзя.

— Как скажешь. Я устрою тебя на диване.

— Дело не в том, Саша. У меня много новостей.

— Говори.

— Ты слышал об убийстве жандармского поручика Рокотова?

— Да. Об этом писали в «Ведомостях». Работа боевой группы Перовской.

— Именно, Саша. А кто его убил?

— Наш товарищ, который совсем недавно прибыл в Петербург из Харькова. Я сейчас не помню его фамилии. За него поручился Гройзман.

— Его фамилия Рачковский, — сказал Клеточников. — Петр Иванович Рачковский. И он уже два года состоит на жаловании Третьего отделения.

— Что? Но он убил жандарма!

— Нет. Это убийство было подстроено.

— Подстроено?

— Именно так. Как я узнал? Никакого Рокотова при Московском управлении, откуда он якобы прибыл, никогда не было. Это привлечённый агент фон Берга из Киева. Сыграл мертвеца и убрался обратно домой. Им нужно было пристроить к нам Рачковского. А что хорошо рекомендует человека в боевую группу? Проверка кровью. Вот они все и устроили по высшему разряду. Я дам тебе его описание, Саша. Рост высокий, телосложение плотное, черты крупные, нос тонкий и длинный. На вид 28-30 лет. Носит усы. Бороду и баки, наверное, сбрил. Но точно сказать не могу.

— Его пристроили именно к Перовской? — спросил Михайлов.

— Возможно, что он попал к Перовской, чистая случайность. Но дело не в этом, Саша. Берг задумал это не сам. Мой шеф говорил с генералом Муравьевым. Они в последнее время часто ведут тайные беседы.

— Их содержание?

— Откуда же мне знать, Саша. Они генералы. А я всего лишь коллежский регистратор, или чиновник 14-го класса. Но одно могу сказать, и Муравьев и Берг тщательно скрывают свою совместную работу.

— Скрывают? От кого?

— От всех. Даже от шефа жандармов Дрентельна!

— Ничего не понимаю, Коля. Они что не верят шефу жандармов?

— Я этого не знаю, Саша. Но Рачковский их агент в вашей среде. И, возможно, его подставили именно к тебе.

— С чего ты взял? Мы говорили о группе Перовской.

— Я сказал «возможно», Саша. Ведь он сначала свел знакомство с Гройзманом. А Гройзман близок к тебе.

Михайлов спросил:

— Ты думаешь, они могут знать о моей миссии?

— Они знают, какую роль ты играешь в организации «Народная воля»…

***

Совсем недавно Густав Карлович фон Берг вызвал меня:

— Что вы можете сказать о структуре организации террористов, господин коллежский регистратор?

— Я немного знаю про это, ваше превосходительство.

— Они усложнили структуру своей организации. Сделали выводы из провалов «Земли и воли», «Народной расправы», «Чёрного передела». Теперь у них хорошо организованная и законспирированная организация.

— Не думаю, что они могли зайти столь далеко, ваше превосходительство. Откуда у наших революционеров такой опыт?

— Их направляет умный человек. Своеобразный серый кардинал, что стоит за спинами их вождей.

— И кто же это? — спросил я.

— Некий человек под псевдонимом «Дворник». И, возможно, это он стоит за подготовкой покушения на государя…

***

Михайлов удивился:

— Он знает меня лично?

— Не тебя лично. Он знает задачу «Дворника». Но не знает, что Дворник и Саша Михайлов одно лицо.

— Но псевдоним «Дворник» ему знаком?

— Именно так. Больше того, фон Берг знает над чем работает «Дворник».

— Этим заняты и другие боевые группы.

Клеточников сказал:

— Пусть так. Но я связан с тобой. И пришло время посвятить меня в детали твоей операции. А то мой шеф в Третьем отделении знает больше чем я, твой собственный агент, Саша.

— Что ты хочешь знать?

— Ты готовишь покушение на царя?

— Да. И оно редкое по своей дерзости.

— Как далеко ты продвинулся, Саша?

— Если скажу, то ты удивишься.

— Ты меня пугаешь, Саша.

— Мой агент работает в Зимнем дворце.

— Что? — не поверил Клеточников.

— То, что я сказал. Я внедрил агента в окружение самого царя.

— Кто еще знает про это? — спросил Клеточников.

— Не многие.

— Гройзман?

— Знает!

— А Гройзман сейчас вместе с Рачковским?

— Возможно. Я еще этого Рачковского сам никогда не видел.

— Но Гройзман знает твоего человека во дворце?

— Да. Он сам нас и познакомил.

— Кто он?

— Столяр императора.

— Столяр?

— Да, во дворце был нужен квалифицированный столяр-краснодеревщик для реставрации мебели. И я пристроил туда своего человека.

— А он и правда столяр?

— Еще какой, Коля.

— И как он сделает свою работу? Ты можешь мне сказать?

— Да. От тебя тайн у меня нет, Коля. Мастерская столяра как раз под царской столовой. Царь там ежедневно принимает пищу.

— И ты готовишь взрыв?

— Да, мой столяр постоянно таскает туда динамит малыми порциями.

— Погоди, но разве столярная мастерская сразу под столовой императора?

— Нет. Между ними ещё этаж.

— Сколько же нужно динамита, чтобы взорвать столовую и убить императора?

— Шесть пудов сделают дело.

— Шесть пудов? А сколько времени нужно, чтобы пронести во дворец такое количество?

— Пока он пронес чуть больше двух пудов. Вносит он малыми порциями и прячет в своей каморке.

— А охрана? Это же очень опасно, Саша.

— Охрана в Зимнем хуже некуда. А прислуги во дворце около трех тысяч человек. Многие из слуг водят во дворец своих знакомых.

— Как? — Клеточников не мог в это поверить.

— Каждому охота справить именины во дворце императора и друзей привести. Потом будет чем похвастать.

— Но охрана?

— За взятки туда кого угодно пропускают. А воровство какое там царит, Коля. Я и сам не мог представить себе этого. Слуги тянут все, что плохо лежит.

— И это во дворце императора? А еще говорят, что наша империя крепка как никогда. Но дело не в этом. Ты гений, Саша. Ты нашел место, где не станут искать. Они просто не ждут от нас такого шага.

— На это и направлен мой расчет.

— Но сколько людей знают об этой работе?

— Не так много.

— Лучше бы никто не знал, кроме тебя и того человека, что служит столяром.

— Я и сам хотел, чтобы посвящённых было как можно меньше. Но вдвоем такое дело не сладишь. Динамит нужно передавать, и делают это несколько человек.

— Ряд конспиративных квартир? — спросил Клеточников.

— Три. Их хозяева не знают друг друга. Если «сгорит» одна квартира, то остальные не пострадают.

— Кто поставляет динамит?

— Квятковский.

— Что? Ты сказал Квятковский? Роман Сергеевич?

— Да. Ты его знаешь, Коля?

— Его знают в Третьем отделении, Саша! За ним установлена слежка.

— Давно?

— Неделю назад. Если бы я знал твоих людей, то сразу бы предупредил.

— Что у них есть на Квятковского? Они знают, что он связан с динамитом?

— Нет. Он проходит по делу о поддельных документах, — ответил Клеточников.

— Он занимается и этим, Коля.

— Назови мне свои квартиры, Саша. Те где хранится динамит, который переправляют во дворец.

— Гончарная, 7.

— Так. Еще.

— Сапёрный переулок, дом 10, квартира 9…

***

Петербург.

Гончарная улица, дом 7.

24 ноября 1879 год.

Жандармский ротмистр вошел в квартиру, которую взломали его сотрудники. Внутри не было никого.

— Ваше благородие! — вахмистр показал на стол заваленный бланками. — Вы только посмотрите! Пашпорты на любой вкус!

Ротмистр подошёл к столу.

Бланки паспортов, свидетельств, аттестатов, указов, формулярные списки, образцы подписей, имена чиновников, печати.

— Местного дворника сюда! — выкрикнул ротмистр.

— Здеся я, ваше благородие, — дворник стоял рядом с квартирой.

— Пойди сюда! Это ты сообщил околоточному об этой квартире?

— Я и сообчил. А чего там? Мне сразу этот субъект не понравился, ваше благородие.

— Давно сообщил?

— Недели две тому как. Но оклоточный надзиратель не сразу меня слушать стал. Говорит, что ты пьян Макарка. Макар это мое имя, ваше благородие.

— А ты был пьян?

— Самую малость, ваше благородие. Принял немного. Но разве мне оно помешает?

— Что ты сказал надзирателю?

— Что человечек задеся поселился странный. Сразу видно из этих. Из сицилитов.

— Социалистов? Почему это видно?

— Дак шум завсегда из ихней комнаты. Люди у них собираются. А однова я зашел к ним. Двери они не заперли, ваше благородие.

— И что? — торопил дворника ротмистр.

— Я, значит, к ним зашедши. Они сидят и смеются.

— Они? Их было много?

— Пятеро, ваше благородие. Я спросил, что за собрание. А тот, кто снимает квартиру, ответил «Именины». Какие такие именины? Я им сказал тогда, что шуметь не дозволяется. И после того я и сообчил оклоточному надзирателю. А тот, мне сказал, что я пьян.

Ротмистр отпустил дворника и вызвал хозяина дома. Тот жил здесь же двумя этажами выше.

— Послать за ним немедленно! А вы что стоите столбами? — спросил ротмистр жандармов. — Обыскать здесь все! Каждый угол! Мне кажется, что здесь мы найдем не только бланки документов. А дворник-то молодец!

— Что это такое? — послышался возмущённый голос из коридора. — Двери сломали! По какому праву?

Ему ответил вахмистр:

— А вы заходите в квартиру, господин хороший. Там начальство вам все и разъяснит.

В комнату вошел высокий господин средних лет.

— Что происходит? Что это, господа?

— Вы хозяин дома? — высокомерно спросил ротмистр.

— Да, я хозяин дома Рукавишников.

— Кто снимал у вас эту комнату, господин Рукавишников.

— Господин по фамилии Чернышев. А что такое? По какому праву вы сломали двери и производите обыск?

— Посмотрите сюда, господин Рукавишников, — ротмистр показал на бланки документов.

— Что это?

— То, что мы нашли. Бланки паспортов и поддельные печати. Здесь изготовлялись фальшивые документы, господин хозяин квартиры.

— И что? Я не имею к этому отношения. У меня сняли квартиру, и я её сдал. Не могу же я знать, что здесь делает мой жилец?

В этот момент из другой комнаты вышел жандарм и сказал:

— Ваше благородие! В ящике мы нашли динамит.

— Что? — вскричал ротмистр.

— Динамит, ваше благородие. И много! Килограмм не менее семи. И капсюли для взрывателей. Это мастерская бомбистов!

Ротмистр все осмотрел сам. И понял, что они забросили «невод» наугад, а поймали «золотую рыбку».

— Господин Рукавишников! А теперь это не просто фальшивые документы! Это динамит! В сданной вами квартире! А это совсем иная история.

— Но я откуда мог знать?

— А это мы проверим, господин Рукавишников. Проверим.

— Проверяйте! Я вам не преступник! Я человек уважаемый и у меня есть связи! Я вам публиковать себя не позволю!

— Вы не кипятитесь, господин Рукавишников. Я вас пока ни в чем не обвиняю.

— Что значит пока?

— А то и значит! Вы можете быть связаны с бомбистами. Следствие разберет.

Затем ротмистр приказал собрать все бумаги со стола…

***

Петербург.

Штаб-квартира Третьего отделения.

Набережная Фонтанки, дом № 16.

Муравьев просмотрел бумаги, которые доставил фон Берг. Его удивил размах изготовления фальшивых документов.

— Здесь образцы подписей высших чиновников, которых назначили на должности совсем недавно, — сказал Муравьев. — Откуда у них эти сведения, Густав Карлович?

— А тут и гадать нечего, — ответил фон Берг. — Некто делится с террористами информацией. И этот некто занимает высокий пост.

Муравьев посмотрел на Берга.

— И каким образом он, или они, это делают?

— Есть сотня способов. Главное чего они хотят. А хотят они свернуть реформаторскую деятельность императора. Стоит главный вопрос — как это сделать? Легче всего привести к власти нового императора. Но время гвардейский дворцовых переворотов давно прошло. То, что ранее делала гвардия, теперь охотно сделают террористы. И заметьте, платить им ничего не нужно.

Муравьев сказал на это:

— Все понятно! Они хотят любой ценой убрать императора. Сделают это руками террористов — убьют двух зайцев. И реформы свернут, и репрессии против тех же революционеров усилят. А наследник цесаревич Александр Александрович станет мстить за убийство отца.

— Но кто стоит за этим? У нас есть лишь предположения.

— Предположения? — спросил Муравьев. — Этот листок есть доказательство. Образцы подписей новых начальников департаментов и министра. У террористов не было возможности достать эти сведения. А как вы вышли на эту квартиру?

— Случайно, — признался Берг.

— Квартиросъёмщик арестован?

— Нет. Но я объявил его в розыск. Описание примет составлено.

— А кто хозяин дома?

— Некий господин Рукавишников. Я проверил его. Он чист.

— Чист?

— За ним ничего не числится. Он просто сдал квартиру. Заплатили ему за полгода вперед, вот он и не лез в чужие дела.

— Восемь килограмм динамита, Густав Карлович! Поддельные документы и подписи чиновников. Причём бланки настоящие. Это те самые что готовят покушение на государя. Нужно размотать этот клубок.

— У меня кое-что есть. Некий господин Квятковский Роман Сергеевич попал в поле нашего зрения в связи со сбытом фальшивых документов. И Документы эти самого высокого качества. Не связан ли он с обнаруженной нами квартирой на Гончарной?

— Возможно? Где этот Квятковский?

— Его место жительство нам известно. Мы пока наблюдаем.

— Его нужно брать, Густав Карлович.

— А если он не имеет к динамиту отношения? Спугнем настоящих. Нет. Стоит продолжать слежку.

— А если сбежит, после того как вы квартиру накрыли?

— Он может не иметь к этой квартире отношения. Я настаиваю, на продолжении наблюдения…

***

Петербург.

Фонтанка, 37 и другие места.

Александр Михайлов шел к дому, где имел место жительства его агент Роман Квятковский. Он передавал динамит Степану Халтурину и тот проносил его во дворец. Жандармы сели ему «на хвост» и Квятковского нужно было предупредить.

Он увидел Квятковского идущего по мосту к своему дому. Он быстро пошел ему навстречу, подняв ворот пальто. Это означало, что нельзя показывать знакомство. Когда они поравнялись, Михайлов сказал:

— Тебя ловят!

Квятковский сделал выводы и не пошел к себе. Он свернул в проулок и вышел через двор на Фонтанку. Там он оторвался от шпиков, ибо этот план был продуман заранее на случай опасности.

В конспиративной квартире в доме 37 они встретились.

— Что случилось, Саша? — спросил Квятковский.

— Ты в разработке у жандармов.

— Не может быть! Откуда эти сведения?

— Из верного источника. Но ты пока в разработке по фальшивым документам.

— О динамите они не знают?

— Нет. Потому я и пришел к тебе лично. В твою квартиру тебе возвращаться не стоит. Ты все передал Степану?

— Из моей квартиры все. Да и было там не так много. Основной склад динамита на Гончарной.

— Его больше нет, — сказал Михайлов.

— Что значит нет?

— Жандармы накрыли квартиру. Благо Чернышева взять не смогли. Его дома не было и наши успели его предупредить, чтобы не возвращался.

— Но там почти восемь килограмм динамита и капсюли!

— Тише! Не стоит так кричать.

— Но что делать? Халтурину нужно еще. То количество, что он заготовил, не сделает дела.

— У нас имеется еще запасной склад в Саперном переулке. Но он законсервирован. И нельзя чтобы жандармы накрыли и его.

— Ты предлагаешь мне не соваться туда? Так?

— Тебя стоит выводить из игры.

— Саша!

— Я дело говорю. Не дай бог, они свяжут тебя с динамитом. Потому пока никаких действий не предпринимать! Никаких!

— Но кто станет передавать динамит?

— Я решу этот вопрос. Рисковать делом мы не будем. Это понятно?

— Да, — сказал Квятковский. — Но я хотел бы…

— Нет! Это приказ Исполнительного Комитета!

***

После встречи с Квятковским, Михайлов отправился к агенту, который держал связь с Перовской. Тот не знал его по имени. Он знал только прозвище Михайлова «Дворник».

— Я пришел с закладом! — сказал Михайлов, и ему открыли двери.

— С кем имею честь?

— Дворник, — представился Александр. — А вы Часовщик?

— Да. Я Часовщик. Много слышал о вас, Дворник. Удивлен, что вы пришли лично.

— Важные новости. Откладывать нельзя.

— Что случилось?

— Рачковский агент Третьего отделения, — сказал он.

— Рачковский? Но наши верят ему. Он…

— Я знаю, что он сделал. Но это провокация жандармов. Мне нужно видеть Ласточку.

«Ласточка» это Софья Перовская.

— Её нет в Петербурге.

— Кто её заменяет?

— Лихарева.

«Лихарева» это один из псевдонимов знаменитой Веры Фигнер или Веры Топни-Ножка.

— Я должен говорить с ней.

— Как срочно?

— Сегодня. Времени нет. Откладывать нельзя. Нужно срочно выработать план работы с Рачковским. Я кое-что придумал и мне нужно, дабы никто не испортил мне игры.

— Но точная ли это информация?

— О том, что Рачковский агент? Точная.

— Откуда информация? — настаивал Часовщик.

— Из моего источника.

— Но насколько этот источник надежен?

— Этому агенту я верю как самому себе.

Часовщик понимающе кивнул. Если гений конспирации Михайлов так говорит, то человек заслуживает доверия.

— Я проведу вас к Лихаревой сейчас…

***

Верна Николаевна Фигнер, которой исполнилось 27 лет, работала в революционном движении с 1870 года. Она не была участником «Земли и воли», но разделяла убеждения землевольцев. Совсем недавно стала членом Исполнительного Комитета «Народной воли».

Вера, как и Михайлов, родилась в дворянской семье и получила хорошее образование. Обучалась в Казанском институте благородных девиц. Вышла из него убежденной революционеркой и атеисткой, что весьма странно, ибо в институте её учителя как раз хотели достичь обратного эффекта.

Александр доверял ей полностью. Она была такой же убежденной, как и Перовская, или он сам. Сомневаться в таких революционерах значило сомневаться в самой идее революции.

Вера была в ту пору очень красива. Хотя (я видел её фото совсем недавно) она сохранила привлекательность и в зрелые годы. Эту женщину не сломили 20 лет заключения в Петропавловской крепости. И сейчас она одна из немногих, кто дожил 1925 года, когда я пишу эти строки…

***

Вера Николаевна была рада Михайлову.

— Здравствуйте, Дворник.

— Здравствуйте, госпожа Лихарева.

— Часовщик передал мне вашу просьбу. Что-то случилось?

— Раковский агент Третьего отделения.

— Часовщик сказал мне, но я не могу этому поверить. Мы его проверили.

— Проверка подстроена Третьим отделением. За эти сведения я могу поручиться. У меня есть надежный источник, Вера Николаевна.

— Но один раз он уже ошибся. В случае с Порохниным. Так?

— Он же и исправил ошибку. На этот раз все точно, Вера Николаевна.

— Я еще раз проверю Раковского и если он агент, то получит по заслугам.

— У меня иное предложение, Вера Николаевна.

— Иное?

— Мы не станем ни проверять, ни казнить пойманного агента Третьего отделения. Хватит нам Нечаева с его «Народной расправой». Он казнил одного из своих товарищей, после того как того заподозрили в связях с полицией. И что получилось? Меня и так многие обвиняют в чрезмерной строгости.

— Но что делать, если Рачковский агент? Простить?

— Никаких «если», Вера. Рачковский агент. А на вопрос, «что делать?», я отвечу — не работать с ним. И опубликовать заметку о его второй деятельности в нашей нелегальной газете «Народное слово». Вот, — Михайлов подал Вере лист бумаги.

— Что это?

— Заметка, которую вы напечатаете в «Народном слове».

Она развернула листок и прочитала:

«Исполнительный Комитет извещает, что Пётр Иванович Рачковский уже более года состоит на жаловании в Третьем отделении. Его приметы: рост высокий, телосложение плотное, волосы и глаза черные, кожа лица белая с румянцем, черты крупные, нос довольно толстый и длинный; на вид 28-29 лет. Усы густые чёрные. Исполнительный Комитет просит остерегаться шпиона».

Конец ознакомительного фрагмента.