Рыцарский крест: Русская карта

Владимир Александрович Андриенко, 2023

Серия романов «Рыцарский крест» продолжает серии «Сотрудник Абвера: Вдова» и Сотрудник Абвера: Красная вдова». Но может читаться как самостоятельное произведение.В конце 1944 года в Праге созван съезд Комитета освобождения народов России, который возглавил генерала Андрей Власов. Были созданы вооруженные силы КОНР, которые должны стать союзниками Гитлера в борьбе против СССР. В управлении КНГБ СССР разработана операция по внедрению разведчика в состав военно-воздушных сил генерала Власова, которые возглавлял генерал Андрей Мальцев. События в книге разворачиваются в октябре-декабре 1944 года.

Глава 3

Капитан Трегубов

Москва.

Управление НКГБ СССР.

Октябрь, 1944 год.

Капитан Владимир Трегубов после ранения и лечения в госпитале был забракован медицинской комиссией и больше не числился в списках летного состава. Он имел большой довоенный опыт штабной работы и мог претендовать на место начштаба или замполита 130-го штурмового авиационного полка¹⁷. Но Трегубова исключили из партии в 1938 году после суда, когда он получил десять лет по статье 58-1г. После штрафбата звание ему вернули, и он снова стал лётчиком. Однако в партии не восстановили. Этот факт закрыл капитану доступ к вакантным должностям. На них были назначены другие офицеры с чистыми анкетами.

Однако Трегубову повезло, полковой командир гвардии полковник Макар Гребень поручился за него, и он стал руководителем полётов. Затем был переведен в штаб 1-го штурмового авиакорпуса, где его заметил маршал авиации Новиков и перетянул капитана в главный штаб авиации.

Капитан честно признался маршалу:

— Я был осужден по статье 58-1г, товарищ маршал.

— Но ведь вам вернули звание и награды?

— Так, точно, товарищ маршал. Но в партии меня не восстановили.

— Почему? Ваш послужной список вызывает уважение. Впрочем, этому можно помочь. Я сам поручусь за вас, капитан.

— Я вас не подведу, товарищ маршал!

— Не сомневаюсь в этом, капитан.

Трегубов прибыл в Москву для оформления документов. Но здесь им заинтересовались органы безопасности. Он становится работником штаба и теперь по роду своей службы будет допущен ко многим секретам.

С ним подолгу беседовал следователь из НКГБ Резников. Трегубов уже думал, что его и здесь забракуют, но за него поручился маршал Новиков, и мнение маршала пересилило негативные рекомендации Резникова.

Он явился на новое место службы, и жизнь стала налаживаться. Трегубов за время отсидки в лагере и службы в штрафбате давно утратил веру, что он сможет вернуться к той жизни, что была у него до 1938 года. И вот чудо произошло. Он работник штаба и покровительство Новикова поможет ему вернуть партбилет и возможности для карьеры в армии после войны. Капитан даже волноваться перестал, но снова на пороге его кабинета появился следователь Резников.

— Здравствуйте капитан.

Трегубов побледнел.

— Товарищ Резников? Вы ко мне?

— К вам, товарищ капитан. Но вам не стоит волноваться.

— Визит представителя вашей организации для меня редко кончался чем-то хорошим.

— Ну, зачем вы так, товарищ Трегубов? Мне поручено доставить вас в управление НКГБ СССР.

— Как? Я арестован?

— Разве я это сказал? Я прибыл сюда без конвоя. Нас ждет машина у подъезда. Это простая формальность.

— Но что случилось, товарищ Резников?

— Вам все объяснят на месте, товарищ Трегубов.

***

Трегубов был взволнован. Срочный вызов в НКГБ его совсем не обрадовал. Он хорошо знал, где сейчас находится его бывший начальник полковник Мальцев.

Трегубова в 1942 году, уже после того, как ему вернули офицерское звание, и он снова стал летчиком, долго допрашивали в особом отделе.

Молодой капитан госбезопасности специально прибыл из Москвы.

— Вы хорошо были знакомы с бывшим полковником авиации Мальцевым? — спросил тогда капитан.

— Я служил под началом полковника Мальцева.

— Бывшего полковника.

— Я служил под началом бывшего полковника ВВС Мальцева в 1937-1938 годах.

— И вы были арестованы по его делу?

— Так точно, товарищ капитан госбезопасности. Но я…

Капитан перебил Трегубова:

— Я знаю о вашем мужестве, товарищ Трегубов. Вы искупили вину перед Родиной, судимость с вас снята. Сейчас разговор будет не о вас.

— Но я не понимаю, товарищ капитан, я не видел Мальцева с 1938 года. Я не знаю, что с ним сейчас.

— Он добровольно сдался врагу, товарищ Трегубов.

— Сдался?

— И в стане врага он стал автором вот этого труда.

Капитан госбезопасности положил перед Трегубовым брошюру с названием «Конвейер ГПУ».

— И что это?

— В этой книге содержится злостная клевета на советский строй и на советскую власть. Вы ведь не читали этого?

— Нет. Я в первый раз это вижу.

— Но возможно Мальцев делился с вами ранее своими планами, товарищ Трегубов?

— Какими планами, товарищ капитан госбезопасности? Я был подчиненным полковника, простите, бывшего полковника Мальцева. Никаких задушевных бесед он со мной не вел.

— Но у меня, капитан Трегубов, есть сведения, что отношения между вами и Мальцевым были довольно теплые.

— Я не скрываю этого, товарищ капитан. Но мы не были друзьями. Только начальник и подчиненный. И я ни разу не слышал от бывшего полковника Мальцева антисоветских высказываний.

— Сейчас ваш бывший начальник выступил с предложением создать группу из русских летчиков, которые станут воевать на стороне Гитлера.

— Про это мне ничего неизвестно, товарищ капитан.

— Ваше отношение к этому заявлению Мальцева?

— Я кровью искупил свою вину перед Родиной, товарищ капитан.

— Но тогда вы были рядовым в штрафном батальоне. А теперь вы снова офицер и летчик. Вам Родина снова доверила боевую машину. Вы летаете на ИЛ-2.

— Так точно. Я летчик штурмовой авиации, товарищ капитан…

Тогда Трегубова защитил его командир полковник авиации Гребень. Его еще несколько раз вызывали на допросы и на две недели отстранили от полетов. Но затем дело заглохло, и капитан госбезопасности уехал из расположения авиаполка.

И вот снова началось!

Конечно, они докопались до нюансов его непростой биографии. Хотя на арест это не было похоже.

***

В кабинет вошел мужчина в форме с генеральскими погонами. Трегубов поднялся.

— Садитесь, Владимир Александрович. Не обращайте внимания на мои погоны. Я комиссар госбезопасности 3-го ранга Нольман Иван Артурович.

Трегубов сел, но слова Нольмана совсем не успокоили его.

— Я сразу скажу вам о цели нашего с вами свидания, Владимир Александрович. Дабы снять все вопросы, которые у вас есть.

— Я здесь из-за полковника Мальцева? — спросил Трегубов.

— Да. Но вовсе не потому, что вам не доверяют.

— Как только я попал на должность в штаб авиации, я сразу попал в НКГБ. Сопоставить все не так и трудно.

— Но вы здесь совсем не из-за того, что попали в штаб, Владимир Александрович. Вы здесь из-за того, что знаете Мальцева лично, и он знает вас. Потому вы нам нужны.

— Но я не видел Мальцева с 1938 года и никаких связей с ним не поддерживал.

— Верю. Но вопрос не в этом. Мне как раз и нужно, чтобы вы вышли с ним на контакт.

— Я? Но каким образом?

— Вы отправитесь на ту сторону.

— Я? — еще больше удивился Мальцев. — Но я не разведчик.

— Разведчиков рядом с вами будет достаточно, Владимир Александрович. Мне нужен человек, который легко установит с Мальцевым контакт. А вы были с ним если не дружны, то знаете его хорошо. И придумывать вам легенду нет смысла. Все ваше настоящее.

— И как мне объяснить ему, что…

— Вы жертва НКВД, как и он. Вы были арестованы и осуждены по 58-й статье. Вы сидели в лагере. Затем вернулись в армию и воевали. Все это ваше настоящее. Затем были арестованы СМЕРШ и смогли бежать. Этот эпизод мы вам обеспечим. А Мальцев как раз набирает летчиков в свой Восточный полк. Вот и напроситесь к старому другу.

— Но я комиссован и больше не могу летать, товарищ Нольман.

— Неужели он вам не найдет места на земле, Владимир Александрович? Но мне нужно ваше принципиальное согласие на участие в секретной операции НКГБ.

— А в чем состоит эта операция? Я могу узнать?

— Мальцева приказано похитить и доставить в Москву. Это приказ с самого верха! Приказ товарища Сталина!

— Я вас понял, товарищ генерал.

— И вы готовы?

— Я готов, — ответил Трегубов.

— Вот и отлично, Владимир Александрович. Подготовку начнем сегодня же.

— Могу я заехать домой?

— Нет. Зачем? Насколько я знаю вы живете один и прощаться вам не с кем. Или это не так?

— Так, товарищ комиссар. Я проживаю один. Родственников в Москве у меня нет.

— А ваша жена? — спросил Нольман.

— Бывшая жена, товарищ комиссар. Она отказалась от меня в 1938 году. И ныне она снова замужем.

— И она в Москве?

— Да. Она живет в Москве с новым мужем. Он ответственный работник ГКО.

— Вы пытались с ней встретиться?

— Я, собственно, хотел увидеть свою дочь.

— И она не дала вам этого сделать?

— Нет, — признался Трегубов. — Я встретил её во дворе дома. И она сказала мне, чтобы я не портил ей жизнь. Сказала, что дочь зовет отцом другого человека. И я лишний в их новой жизни.

— И вы согласились с ней?

— Да.

— Отныне вы будете проживать до вашей заброски на территории спецшколы, куда вас скоро доставят. Там вы станете проходить подготовку, и никаких контактов с внешним миром у вас не будет.

— Но мое начальство в штабе авиации.

— Этот вопрос будет улажен. Можете, не беспокоится, Владимир Александрович.

— А что я должен сделать, кроме того что встречусь с Мальцевым, товарищ Нольман?

— Задача группы, в которую вы войдете, привезти его в Москву.

— Сам он по доброй воле сюда не поедет.

— Но это не ваши сложности, товарищ Трегубов. Этим займутся профессионалы. Ваша задача обеспечить группу полной информацией по Мальцеву и его отряду, который он там формирует. А для этого вам нужно сблизится с ним.

— Пойдет ли Мальцев на контакт? Мы были начальником и подчиненным в прежние годы. Большой дружбы между нами не было, товарищ Нольман. Хотя меня он ценил как офицера и специалиста.

— А что вы можете сказать о Мальцеве того времени, Владимир Александрович?

— Был ли он убежденным врагом советской власти? Нет. Я такого за ним не замечал. Он из бедной крестьянской семьи. В Красной Армии с 1918 года. Стал большевиком. После Гражданской войны Мальцев окончил летное училище и быстро стал подниматься по карьерной лестнице. Я служил под его началом, когда он занимал пост начальника ВВС Сибирского военного округа. Он даже был представлен к награде — Ордену Ленина. Но получить не успел. В 1938-ом был арестован по статье 58-1а.

— Иными словами никакой враждебности к советской власти Мальцев не проявлял?

— Нет. И я был удивлен, когда услышал, что Мальцев добровольно сдался немцам.

— Когда вам про это сообщили?

— После первого ранения и снятия судимости. Я тогда был переведен в 130-й полк штурмовой авиации. Совершил несколько боевых вылетов и меня вызвали в особый отдел. Там я всё и узнал. Мальцев предложил немцам сформировать лётную часть из русских пилотов еще в 1942 году. Но при немецком генштабе эту идею встретили не слишком хорошо. Мальцеву предложили воевать под немецким флагом.

— Под немецким руководством?

— Да. Но после Курска немцы пересмотрели позицию и Мальцеву доверили создание русской части. И он стал ездить по лагерям и собирать летчиков из числа русских, попавших в плен. С людьми Мальцев работать умеет, товарищ Нольман.

— Это так, — согласился Нольман. — По данным нашей агентурной разведки, после того как Мальцев посетил Лицманштадский лагерь для военнопленных летчиков, добровольцами к немцам записались больше 100 человек. И к концу 1943 года благодаря стараниям Мальцева в составе 1-го воздушного флота немцев была создана «Вспомогательная ночная штурмовая группа «Остланд». И среди летчиков «остфлигеров» есть даже герой Советского Союза¹⁸. Это секретная информация, товарищ Трегубов. И теперь вы понимаете всю важность поставленной задачи. Политическую важность. Сейчас, когда предатель Власов добивается создания полноценной русской армии с танками и самолетами в составе вермахта.

— Я понимаю и готов приступить к выполнению задания, товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга…

***

Трегубов несколько дней изучал материалы по Мальцеву и русской части «Отсланда». Он читал пришедшие с той стороны номера власовской газеты «Доброволец». В номере от 28 мая 1944 года сообщалось, что два летчика «Остланд» «предприняли рискованные полеты в советский тыл и выведя оттуда родных».

«Они повторили подвиг полковника Мальцева, который в свое время совершил подобное и смог вывезти с советской территории семью летчицы своего отряда, которой грозило истребление».

Трегубов еще не знал, читая газету, что летчица эта сыграет в его судьбе значительную роль.

Когда он читал, к нему в комнату постучали.

— Войдите, — ответил он.

Вошел высокий мужчина лет 35-и в штатском костюме.

— Разрешите?

— Прошу вас. Но не имею чести вас знать.

— Я Альфред Лайдеюсер, — представился мужчина. — Товарищ Нольман просил меня поговорить с вами.

— Вы немец?

— Да.

— Вы хорошо говорите по-русски.

— Я долгое время работал в Абвере именно по восточному направлению.

Лайдеюсер сел напротив Трегубова. Тот удивился словам немца.

— Вы работали в Абвере?

— Да. Я сотрудник немецкой разведки. Был им. Но теперь я работаю на НКГБ. Не скажу, что по своей воле. Но работаю. И я знаю, что вам предстоит.

— Знаете?

— Потому я и пришел сюда. Вы ведь никогда не бывали в Праге?

— Нет.

— Это красивый город. Именно там вам предстоит начать свой путь. Там ныне много русских эмигрантов. И многие из них все еще мечтают вернутся в Россию, освобожденную от большевиков. Я повидал таких людей за время службы в Абвере.

— Вы знакомы с целью моего задания? — спросил Трегубов, зная, что не имеет права назвать ни одной фамилии.

— Нет. Но мне и нет нужды знать все. Моя задача посмотреть на вас.

— Посмотреть?

— Я ведь работал в разведшколе Абвера и лично отбирал агентов. И мне нужно видеть, как вы справитесь с пребыванием на той стороне среди русских, которые ненавидят большевизм.

— Иными словами, смогу ли я внедрится? — спросил Трегубов.

— Именно так. Вы ведь не разведчик.

— Но я не думаю, что с этим возникнут сложности, герр Лайдеюсер.

— Позвольте с вами не согласится. Если вы метите на солидную должность там, то вас станут тщательно проверять.

— Но я пострадавший от советской власти. Я был осужден по 58-й статье.

— На деле или согласно легенде? — спросил Лайдеюсер.

— Моя легенда — это моя собственная жизнь.

— И там, на той стороне, найдется человек, который вас знает? — предположил Лайдеюсер.

— Возможно, что это так, — уклончиво ответил Трегубов.

— Это хорошо если так. Но это еще не все.

— Нет?

— Представьте, что я немецкий следователь.

— Да, — кивнул Трегубов.

— И я стану задавать вам вопросы.

— Прошу вас.

Лайдеюсер спросил:

— Что заставило вас бежать к немцам?

Трегубов ответил:

— Желание выжить.

— Хорошо. Лучше не подчеркивать лишний раз свою антибольшевистскую позицию. Но вас спросят, что с вами случилось? Я бы спросил.

— Я воевал в штрафном батальоне. Искупил вину кровью.

— У вас есть отметины на теле?

— Еще какие. Настоящие ранения.

— И вам вернули звание?

— Да. Но в августе 1944 года я снова был арестован СМЕРШ.

— Причина?

— Мое прошлое. Я был осужден как враг народа

— Но в плену вы не были?

— Нет.

— Значит, в вину вам поставили только довоенный арест?

— Именно так. Меня арестовали и поместили на гауптвахте. Через несколько дней должны были отправить в тыл в распоряжение фронтового управления СМЕРШ. А там меня ждал только расстрел.

— Как вам удалось бежать?

— Налёт немецкой авиации помог.

— Значит вы не идейный противник советского строя?

— Я противник моего расстрела. И бежал, спасая свою жизнь. Родина отвергла мои услуги.

— И вы решили служить рейху?

— А разве у меня есть выбор? Я перешел линию фронта и сдался. Для той стороны я предатель и прощения мне нет. А кто я для этой стороны? Я не хочу в лагерь для военнопленных. И у меня есть один выход.

— Какой?

— Листовка призывающая вступать в русский контингент, который сражается с большевиками.

— И вы готовы сражаться со вчерашними товарищами?

— У меня нет выбора.

Лайдеюсер покачал головой и сказал:

— Будь я тем, кто вас допрашивает, я стал бы сомневаться.

— Почему? — спросил Трегубов.

— Вы слишком четко отвечаете на вопросы. Словно вас к этому готовили. Никаких эмоций, только ответ.

— Но что же нужно? Меня так научили.

— На вопрос «идейный ли вы противник советского строя» стоит отвечать по-другому.

— Как?

— Но ведь вы сидели в лагере. Неужели у вас нет ни одной истории? Я бы на вашем месте, начал именно с этого. Допустим, вы верили в торжество коммунистической идеи. Но были осуждены за то, чего не делали, и в лагере увидели изнанку советского строя. Вы не отвечаете заученный текст. Вы размышляете над главным вопросом о предательстве. Где она граница преданности Родине? Вы ищете для себя оправдание, а не просто говорите, что я хотите жить…

***

Бывший майор Абвера Альфред Лайдеюсер попал в плен осенью 1944 года и согласился на сотрудничество с НКГБ. Нольман использовал его для тестирования агентов. В свое время Лайдеюсер руководил отделением СОН (Саботаж Ост Норд) структуры Абвер 2. Затем долгое время был заместителем начальника абвершколы в Брайтенфурт. В своем деле он силен и удачно подмечал слабые стороны агентов.

Вот и сейчас Лайдеюсер говорил с человеком, ни имени, ни звания, ни рода деятельности которого он не знал. Сам тестируемый был предупрежден о необходимости не затрагивать эти вопросы и если немец спросит, то ничего не говорить. Все что знал Лайдеюсер — агент будет выполнять важную работу в немецком тылу.

Нольман вызвал Лайдеюсера к себе после тестирования.

— Что скажете, герр Лайдеюсер?

— Этот человек мало подходит для работы разведчика во вражеском тылу.

— Вы хотите сказать, что он далек от разведки?

— Именно так. Вы часто затрагивали вопросы слабой подготовки, товарищ Нольман. Но у этого человека нет никакой.

— Он привлечен к работе недавно. И в разведке никогда не служил. Но вы увиливаете от ответа и переводите разговор.

— Если бы я его допрашивал с той стороны, то он меня бы не обманул.

— Почему? В чем он прокололся?

— Он рассказал о листовке, призывающей вступать в русский контингент, который сражается с большевиками. Вы ведь сказали ему перед нашей встречей, чего он говорить не должен?

— Да. Он не называет своего имени и воинского звания. Не называет рода войск и цели своей заброски.

— Но листовки, призывающие русских не просто сдаваться в плен, а сражаться с большевиками на стороне вермахта распространяли в лагерях, где содержали пленных советских лётчиков.

— Вы хотите сказать, что он лётчик?

— Я могу сделать такое предположение.

— А если я специально проинструктировал его рассказать вам про эту листовку?

— А цель, товарищ Нольман?

— Сбить вас со следа и направить по ложному пути, герр Лайдеюсер.

— Но какова цель этой дезинформации, если я ваш пленник и связи со своими бывшими коллегами не имею.

— А если предположить, что имеете? — спросил Нольман.

— Что вы хотите сказать, товарищ Нольман?

— То, что сказал. Предположим, что вы имеете связь с Берлином. Вы ведь теперь не сидите в тюремной камере.

— Но я не пользуюсь свободой перемещений.

— Есть десяток способов связаться резидентом германской разведки в Москве.

–Так вы меня проверяли, а не его, товарищ Нольман?

–Я просто высказал один из возможных вариантов, герр Лайдеюсер. Но что вы узнали от агента еще?

— Он был осужден по 58-й статье до войны. Потом искупил вину кровью и ему были возвращены звание и награды. Эта часть легенды — его подлинная биография.

— Но разве это что-то вам говорит? Большая часть офицеров, которая переходит на вашу сторону, имеют в багаже 58-ю статью. Кстати эта статья имеет в УК СССР довольно много ответвлений. Какая часть 58-й у вашего объекта?

— Этого я не знаю, — ответил Лайдеюсер.

— А что скажете о приметах агента, с которым вы говорили? Что вы «прочитали» по его внешнему виду?

— Он человек довольно молодой. Ему около 35 лет. Хотя жизнь его не была слишком легка. Он испытал трудности и это видно по его лицу.

— Он был офицером?

— Да, — сказал Лайдеюсер, — но ранг его невысокий. Капитан или майор.

— Это все?

— Нет. Если вы отправляете такого агента в тыл, без достаточного опыта и подготовки, то задание для него будет весьма важное. Но чем может помочь знаменитому Нольману непрофессионал?

— И какой вывод вы сделали? — спросил Нольман.

— Единственный, товарищ Нольман. Если у человека нет опыта агентурной работы, и если он не пользуется большим доверием вашего ведомства из-за своей статьи и лагеря, то, что у него есть? Очевидно, он лично знает кого-то, кто вас интересует на той стороне. И можно предположить, что этот офицер некогда знал лицо, что ныне занимает важный пост с той стороны. Но он русский и потому напрашивается вывод, что это важное лицо, которое вас интересует, служит в РОА у генерала Власова.

— Цепь ваших рассуждений мне понятна, герр Лайдеюсер. Благодарю вас за оказанную помощь.

— Это всё, товарищ Нольман?

— Да, герр Лайдеюсер. Вы может быть свободны.

Примечания

17

Штурмовая авиация — один из родов фронтовой авиации, предназначенный для поддержки наземных войск. Используется для уничтожения противника на поле боя и нанесения бомбово — штурмовых ударов по наземным объектам в ближайшей глубине обороны противника. Дейстуют на малой высоте или на бреющем полете.

18

Бычков Сергей Трофимович, военный летчик, Герой Советского Союза. Атилевский Бронислав Романович, военный летчик, Герой Советского Союза.