Ангелы плачут в июне

Влада Молнева, 2021

Видеть настоящее и прошлое, входить в сознание другого, рисковать собой – на кону жизнь маленькой девочки. Злата – ясновидящая в маленьком провинциальном городе, к которой обращаются с разными проблемами. Она может спасти маленькую девочку Галю, если выяснит настоящую причину смерти ее тети Ларисы, чья душа переродилась в теле ребенка. Но если Злата не справится и не найдет тело умершей женщины, то Гале тоже не жить. Счет пошел на часы…

Глава 3

Передо мной материализовалась чашка с дымящимся кофе. Бабушка ободряюще погладила меня по волосам и пробормотала:

— Вот, я как чувствовала что-то неладное, вовремя приехала.

Я раздраженно передернула плечами, отстраняя чашку.

— Зато я ничего не почувствовала, экстрасенс называется. Валя вчера была у меня, я прочитала ей лекцию на тему морали и спокойно выставила за дверь. А через несколько часов ее не стало!

Бабушка опустилась рядом на софу и поднесла к губам чашку с моим кофе.

— Ты не могла этого предвидеть, хотя…

Лучше бы молчала. Это «хотя» меня доконало.

Я поднялась и порывисто подошла к окну. С неба уже срывались первые дождинки, но теплый июньский воздух не принес облегчения. Солнце слепило, отражаясь от стекла.

Я невольно отвернулась. Рассеянный взгляд скользнул по белой в голубую клетку скатерти и зацепился за злополучный флакончик — он по-прежнему лежал на столе. В памяти снова всплыли события вчерашнего вечера.

— Но как это возможно? — пробормотала я. — Вчера, когда Валя приходила, я показывала ей будущее. Она расстроилась.

Бабушка сразу забыла о кофе и напряглась.

— Думаешь, она видела то, что должно случиться?

— Да! Но через несколько лет, а не через несколько часов, понимаешь?

— Пока не очень, — призналась Василиса Аркадьевна.

— Вот и я не понимаю. — Я нервно прошлась из угла в угол. — Валя точно видела свое отдаленное будущее. В нем она была несчастна, одинока, но жива. Как такое возможно?!

Мой взгляд снова остановился на флаконе. А вот и ответ.

Я как подкошенная рухнула в кресло.

— Приворот! Она видела то, что ожидало ее в случае воздействия приворота. Но его не было, в результате сложилась другая ситуация с иным будущим, точнее, без него. Черт! Если бы я сделала этот проклятый приворот, она была бы жива!

Бабушка с тревогой наблюдала за моими метаниями.

— Злата, не преувеличивай, ты не господь бог! И не можешь влиять на чужую судьбу. Это невозможно!

— Очень даже возможно, будущее не статично. Его может изменить любая нестандартная ситуация.

Бабушка упрямо покачала головой.

— Какие-то отдельные моменты, пожалуй, но не смерть! Если человеку суждено утонуть — от рака он не умрет. — Она понизила голос, и в привычном шуме строительных работ я едва расслышала вопрос: — А Валя… Как она? Как ее? Ну, ты поняла…

В голове отчетливо прозвучала небрежно оброненная Громовым фраза: «Тело с признаками насильственной смерти обнаружено в лесу, неподалеку от ночного клуба «Тайна».

По коже пробежал неприятный холодок, кулаки сжались в бессильном отчаянии.

— Как ее убили? — Я не собиралась понижать голос. Какой в этом смысл?

Бабушка вздрогнула.

— Да, тот полицейский не говорил?

Я вспомнила холодную улыбку Громова. Сообщая о смерти Вали, он даже не потрудился изобразить хоть какое-то участие.

— Говорил, ее… задушили.

Бабушка поднесла ладонь к тонким губам, едва тронутым тонким слоем яркой помады.

— Господи! Бедная девочка! Бедные родители! Какой зверь мог…

Она осеклась, бросив на меня виноватый взгляд. Не нужно было читать ее мысли, чтобы понять, о чем, точнее, о ком подумала Василиса Аркадьевна. Зверь — второе имя моего отца. Правда, он предпочитал нож, а не удавку.

— А кто это сделал, известно?

«Зверь, ты же сама сказала!»

Я едва удержалась от колкого выпада.

«Спокойно, Злата, возьми себя в руки».

— Если и известно — мне не сказали. Но… попытаюсь выяснить.

Я снова посмотрела на пустой флакончик. К сожалению, воды с Валиной кровью в нем не осталось. Ничего другого у меня нет. Значит, придется наведаться в морг.

Я невольно поежилась, представив последствия визита. Ненавижу посещать подобные места. В них накапливается слишком много негатива: остатки чужой боли, страха, отчаяния. Все, что когда-либо чувствовали люди, опознающие и забирающие тела родных и близких, обрушится на мою несчастную голову. Приятного мало.

И почему придется? Я не обязана этого делать. Меня никто не просил, в конце концов!

В памяти зашелестела листвой огромная роскошная ива, росшая за нашим домом много лет назад. Именно под ней обнаружили тело одной из жертв отца — молодой женщины с длинными светлыми волосами. Я, девятилетняя, тогда забралась на окно и целых две минуты, пока бабушка не прогнала, завороженно наблюдала, как ее извлекают из раскопанной ямы. Некогда белокурые волосы забились землей и казались серыми. Но желтое платье покрывали яркие темно-бурые пятна, даже пыль и грязь оказались бессильны изменить цвет крови…

Увы, в морг идти все же придется. Шестнадцать лет назад я ничего не могла сделать, а сейчас могу хотя бы попробовать. Конечно, Валю уже не вернешь, но зверя нужно остановить!

* * *

Еще меньше, чем посещение морга, меня вдохновляла перспектива новой встречи со старшим лейтенантом Громовым. Увы, ее точно было не избежать. Во‐первых, в морг без соответствующего разрешения меня просто никто не пустит, а во‐вторых, в глубине души я надеялась, что убийцу уже поймали.

В крохотном и тесном полицейском отделении Лесогорска меня встретил пожилой мужчина в униформе. Он явно был моложе бабушки, но выглядел намного старше своего возраста. Представившись капитаном Синицыным, он поинтересовался целью моего визита.

Я с самым честным видом сообщила, что меня вызвал Громов по делу Валентины Смирновой. Это не было выдумкой, лейтенант ведь обещал, что мы еще встретимся.

Услышав имя коллеги, Синицын презрительно поморщился (видимо, не только у меня тот не вызывал теплых чувств) и объяснил, как найти нужный кабинет.

Узенький тесный коридор вызвал в памяти чьи-то сетования о том, что на весь Лесогорск приходится одно отделение полиции, в котором трудятся всего шесть человек! Учитывая, что в поселке, являющемся к тому же районным центром, проживают двадцать тысяч человек, — жалобы вполне обоснованны.

Кабинет Громова был последним по коридору. Я постучала в серую с облупившейся краской дверь без таблички и вошла, не дожидаясь ответа.

Старший лейтенант был не один. Напротив его стола сидел бледный поникший парень.

Я с трудом узнала в нем звезду местных дискотек — Руслана Василенко.

Громов на мое появление отреагировал быстрым, едва заметным движением бровей, а Руслан вообще не обратил внимания. На его лице застыло странное отсутствующее выражение, а блуждающий взгляд выдавал неадекватность хозяина.

Что с ним такое? Неужели Валя для него так много значила?

— Какие люди! — хмыкнул Громов. — Не ожидал увидеть вас так скоро, Злата Романовна. Чем обязан? Подумали над моим предложением?

— Пыталась — не получается. Неизвестность мешает думать. — Я покосилась в сторону Руслана. Он по-прежнему никак не реагировал на мое присутствие. — Что с ним?

Громов откинулся в кресле, скрестив руки на груди.

— Алкогольное опьянение, возможно, наркотики. Результаты анализов еще не готовы.

Я снова перевела взгляд на бледного заторможенного парня. Теперь понятно, почему он похож на свою тень.

— Он что-нибудь знает о том, что случилось с Валей?

Громов усмехнулся и покачал головой, заявив:

— Нет, Злата Романовна, так мы точно не договоримся. Отвечать на ваши вопросы я буду, только когда вы ответите на мой, причем утвердительно.

— Он нас слышит? — Я кивнула в сторону Руслана.

— Это тоже вопрос.

Вот ведь… Я картинно вздохнула:

— Просто не хотелось бы обсуждать… э… формы нашего возможного сотрудничества в присутствии посторонних.

— Вы застали меня врасплох. Сейчас я немного занят. — Громов кивнул в сторону Руслана. — Хотел поболтать с парнем, пока тот не оклемался и не привел адвоката.

— Адвоката? — Я подошла ближе и осторожно тронула певца за плечо. — Руслан, привет, это Злата. Ты меня слышишь?

Парень поднял на меня мутные глаза, видимо, рефлекторно отреагировав на звук, но взгляд оставался пустым и отсутствующим. Его тело мелко дрожало под моей ладонью. Никаких зрительных образов, никаких эмоциональных всплесков — никакой информации от этого контакта я не получила. Так бывает, когда сознание человека отравлено наркотическим дурманом. Даже мне сквозь него не пробиться. Точнее, пробиться можно, вот только отличить реальные переживания от образов, порожденных опьянением, вряд ли удастся.

— Вы и с ним знакомы, — с непонятным мне удовлетворением отметил Громов.

— Лесогорск — маленький поселок, Денис Владиленович. Так зачем Руслану адвокат?

— Он последний, кто общался с живой Валентиной Смирновой. Свидетели видели их вместе прошлой ночью. И, по их словам, он уже тогда был неадекватен.

— А что еще они видели?

Громов продолжал ухмыляться.

— Увы, как он ее душил, они не припомнят, но прошлой ночью было очень темно.

Мне стало не по себе. Да ведь этот оборотень в погонах уже все решил! А если так — Руслану не отвертеться.

Я перевела взгляд на парня. Мог ли он задушить девушку? Не знаю, и пока он в таком состоянии — узнать не смогу.

— Вернемся, так сказать, к нашим баранам, Злата. — Меня неприятно удивила его фамильярность. Вот, я уже и просто Злата, глядишь, к концу фразы мы и на «ты» перейдем. — Вам повезло, что последним с погибшей видели именно его.

Громов встал из-за стола и, небрежно ткнув пальцем в Руслана, словно в неодушевленный предмет, медленно подошел ко мне.

— Иначе вы тоже оказались бы в числе главных подозреваемых.

— Каким образом?

— Сосед слышал, как вы ссорились. Девушка обвинила вас в шарлатанстве.

— За это не убивают. — Не то чтобы я так думала, скорее хотела верить.

Громов нетерпеливо отмахнулся.

— Поверьте, убивают и за меньшее. У вас есть алиби на прошлую ночь? — Голубые глаза насмешливо блеснули: — Видимо, нет. Расслабьтесь, Злата. Это просто пример. Вам нечего бояться, особенно если мы договоримся. Мое покровительство даст вам много преимуществ, а взамен я прошу лишь шестьсот долларов в месяц. Делаю скидку на провинциальность, в Москве я имел с этого гораздо больше.

Я медленно кивнула. В памяти замелькали недавно увиденные неприятные картинки с участием Громова.

— Точно, там вы требовали полторы тысячи. Но однажды Мериам отказалась платить, помните, лейтенант?

Брови мужчины медленно поползли вверх, и непроницаемая маска на мгновение уступила место растерянности. Он мазнул по мне странным нечитаемым взглядом, подошел к Руслану и молча вывел его в коридор, передав кому-то из сотрудников. А когда вернулся, выражение его лица снова было бесстрастным.

— Мериам сделала большую ошибку, — холодно улыбнулся Громов, ощупывая меня испытывающим взглядом. — Она оказалась недальновидной. Предсказывала по картам чужое будущее, а свое разглядеть не смогла.

— В итоге ее осудили за хранение и распространение наркотиков, к которым она на самом деле никогда не прикасалась. — Я вернула ему улыбку.

В голубых глазах Громова мелькнула настороженность.

— Вот как? А суд решил иначе.

— Конечно, никто ведь не знал, что наркотики ей подложили вы.

— Никто, кроме вас? — с ленивой усмешкой уточнил Громов. — Как видите, со мной действительно лучше не ссориться.

— Со мной тоже.

Его брови снова подскочили вверх, в голосе снова лязгнули металлические нотки:

— Вы мне угрожаете?

— А вы — мне? — не удержалась я.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Я — с нескрываемой неприязнью, он — с непроницаемым выражением лица.

— Как вы узнали о Мериам? — наконец поинтересовался мужчина.

— Я ведь ясновидящая, как вы сами неоднократно упоминали.

Он усмехнулся и недоверчиво покачал головой.

— Ясновидящие не задают десятки вопросов, они сразу видят ответы, разве не так?

— Я вижу только то, что на поверхности. Утром вы мысленно перебирали способы надавить на меня сильнее, чтобы добиться своего, и поэтому вспоминали Мериам.

Его лицо оставалось непроницаемым, но в голосе зазвучали угрожающие нотки:

— Что еще было на поверхности?

Я помолчала, взвешивая варианты ответов. Он не из тех, кто адекватно воспринимает критику в свой адрес, хотя, судя по тому, что я увидела даже мельком, ничего другого не заслуживает. Стоит ли выкладывать все козыри?

— Еще одно имя — Антон Сабельников. Вы поторопились закрыть дело, сфабриковав улики. Но суд не оценил ваших усилий и оправдал обвиняемого, в результате перспективный сотрудник Следственного комитета стал рядовым участковым.

Взгляд Громова стал задумчивым.

— О Сабельникове в газетах не писали, как вы…

— Разумеется, ваш отец сделал все, чтобы избежать огласки.

Голубые глаза презрительно сощурились.

— Разумеется. Его хобби — спасать репутацию семьи, а мое — портить. Досадно, что я оказался настолько поверхностным. Что еще интересного вы обо мне узнали?

Угроза в его голосе трансформировалась в предупреждение: «Свидетели долго не живут».

«Много чего», — мысленно буркнула я, а вслух сказала:

— Пока все. Чтобы узнать о человеке больше, мне нужно прикоснуться к нему и хорошенько сосредоточиться.

В голубых глазах мелькнуло недоверие, Громов напрягся и, могу поспорить, с трудом поборол желание отступить подальше.

— Ладно, допустим, вы действительно можете проворачивать фокусы, вроде чтения мыслей. Тогда наша задача упрощается. На этом можно очень хорошо зарабатывать. Мое предложение в силе, а вы…

— А я хочу сделать вам встречное.

Его брови сошлись на переносице.

— Я не торгуюсь, Злата. Больше можно, меньше — нет. От вас требуется принять мои условия, а не выдвигать свои. В противном случае…

— Что? Подставите меня, как Мериам?

Я не боялась его, и все же под ледяным взглядом Громова мой голос невольно дрогнул и прозвучал не так естественно, как хотелось бы. В памяти снова всплыли обрывочные воспоминания старшего лейтенанта, невольно подсмотренные мной. Особо опасен — вот его исчерпывающая характеристика. Такому лучше не перечить.

Он улыбнулся одними губами и холодно заметил:

— Не люблю повторяться. Придумаю что-нибудь другое, и можете не надеяться, что отложу на потом. У меня нет врагов, которые дышат в затылок, не потому, что я избегаю конфликтов, а потому, что сразу уничтожаю противника… морально, — добавил он, криво усмехнувшись. — Так каким будет ваш положительный ответ?

— Я не буду перестраивать свою работу и навязывать людям заоблачные цены, но могу предложить вам кое-что другое. Ночной клуб «Три кита» с подпольным казино. Вам это о чем-нибудь говорит?

Его брови снова подскочили вверх, на этот раз заинтересованно.

— Это тоже было на поверхности? Да, я иногда его посещаю, и что?

— Скажем, раз в месяц я могла бы организовать вам выигрыш, равный нужной сумме. Такой вариант устроит?

Несколько минут он разглядывал меня с задумчивым видом, затем медленно кивнул:

— Пожалуй, стоит попробовать. Мне без разницы, откуда деньги, лишь бы они были. В субботу и начнем.

Я механически оглянулась на календарь, сегодня четверг.

— Значит, договорились?

— Договоримся в субботу. — Громов хищно улыбнулся. — Если результат меня устроит.

Лично я до субботы ждать не собиралась.

— Устроит, не сомневайтесь. А мне хотелось бы извлечь выгоду из нашего сотрудничества прямо сейчас.

— Каким образом? — Он не скрывал удивления.

— Мне нужно увидеть Валю… то, что от нее осталось.

— Зачем?

— Я ведь не спрашиваю, зачем вам деньги, лейтенант.

— Деньги, которые я еще не получил, — язвительно напомнил полицейский. — Впрочем, ладно, это даже интересно. Идем.

Игнорируя его удивленно-насмешливый взгляд, я натянула наушники и включила плеер на полную громкость.

Несмотря на эти меры предосторожности, уже на пороге морга меня буквально пригнула к земле тяжесть скопившегося здесь негатива. Захотелось изо всех сил сжать гудящую голову ладонями и бежать прочь, вместо этого пришлось стиснуть зубы и идти вперед.

Не знаю, что сказал Громов медсестре и судмедэксперту, но через минуту мы остались одни, если, конечно, не считать усопших.

— Она там. — Громов безучастно кивнул в сторону стола, на котором лежало нечто накрытое изжелта-белой застиранной простыней.