Песнь кинжала и флейты. Том 2

Влад Волков, 2023

Полуэльфийка Диана вместе со спутником-барсуком и друзьями продолжает своё путешествие в поисках пропавшего брата и оказывается втянутой в разгорающиеся конфликты на границах земель Иггдрасиля. Её ждут ответы на загадки тумана, нашествия драконов и похищения эльфов.Впереди новые встречи и возвращение старых знакомых, необдуманные авантюры и сражения за себя, за своих близких, за родной край и за свободу. Зачарованные клинки и мелодия флейты сопровождают приключения плутовки из Стеллантора, становящейся взрослее и опытней, уже не позволяющей себя легко одурачить. Но за всеми ответами могут последовать всё новые и новые вопросы. Ведь в полной мере понять, что творится вокруг, можно, лишь двигаясь вперёд в попытках определиться, чью же ей выбрать сторону.

Странствия и танцы

Награбленная еда у банды была самая разная. Таскарские лепёшки, орочья самса, эльфийские булочки, мягкие внутри, даже когда корочка снаружи, иссыхая, твердеет, словно камень, даже вяленое мясо птицы додо, что фоморы брали погрызть в дорогу из дома.

— Тебе очень идёт! — расхваливала Ди вид подруги в сиреневом кимоно с бледно-розовой цветочной вышивкой на рукавах.

— Думаешь? Воевать в этом не очень комфортно, зато в цвет твоих глаз, — размахивала руками в таком наряде Кьяра, посвятив немало времени тренировкам с мечом, чтобы быть готовой ко всему.

Похожая на позднее вечернее зарево, в переливах света и тени, молодая аристократка взмахивала рукавами наряда и порхала, как крупная бабочка, отрабатывая знакомые движения и привыкая к новому одеянию. Девушка ни разу не сказала, что ей самой оно нравилось или же что ей было комфортно, но при этом и не просила поменять планы и переодеться в привычное. Не то свыклась, не то польстилась на похвалу Дианы, а может быть, ей и вправду был по душе богатый дайконский наряд. Фамильную брошь с гербом-молнией пришлось припрятать в кармашек, иначе это бы выдало её происхождение, а план был — замаскироваться.

Ди и Лилу, пока Кьяра продолжала тренироваться, лёжа на спине любовались облаками в закатном темнеющем небе, перечисляя на кого те похожи. «На подушку», «на свинку», «на барашка», «на дядюшку Сизифа» — звучало из уст маленькой гномки, а плутовка из Стеллантора только посмеивалась, видя в тех же формах что-то своё: мамино платье, фасад закусочной «Стефан», однорогий кузнец-минотавр…

Ночной костёр за большими валунами сопровождался пьяными разговорами. Девчонки, правда, пить горькую настойку полыни не стали, а вот от малинового вина, что банда награбила днями раньше, отказываться не стали. Крохотная рыбёшка в масле и соли из маленьких бочек служила всем отличной закуской.

Фламер Рабо, глядя на потрескивающий костёр, зачитывал выученные наизусть стихи об огне. Поэзия воспевала и красоту пламенной пляски, и в то же время с опаской и назидательным предупреждением напоминала о всепожирающей мощи. Произведения вызывали противоречивые чувства: то восхищение красотой слога, то жалость к жертвам лесных пожаров, но Лилу, например, всё весьма понравилось.

— Интересное у вас оружие, — проговорила Ди самому неразговорчивому члену их компании. — Я никогда такое не видела.

— Сколопендра называется, — грубым гулким голосом пробасил тот. — Есть такая сороконожка, у которой не поймёшь, где зад, где голова, — покрутил он за центр украшенного металлическим рисунком мелких шариков древка свою массивную штуковину с зазубренными лезвиями на концах.

— А вы из Бушваля? Из Лонгшира? Может, из туманной Арьеллы или даже с островов Настронда? — интересовалась флейтистка.

— Да, — только и произнёс в ответ Дон Кабал.

— Моя «любимая» мужская черта, — шумно выдохнула носом Диана с явным недовольством и иронией в голосе, — отвечать «да» на вопросы с «или, или»…

Белый амбал с бледно-серыми пышными волосами, эдакой густой гривой зачёсанными назад, взирал куда-то вперёд, как дозорный на посту, который не желал ни на что отвлекаться. Он выглядел спокойным и невозмутимым, ровно и глубоко дышал рельефной мускулистой грудью, моргал крайне редко, словно пребывал сейчас в состоянии медитации и явно был не склонен к разговору.

— А «Дон Кабал» — это имя? Титул? — решила-таки Ди полюбопытствовать у этого альбиноса.

— Клеймо на всю жизнь, — буркнул тот, кривя свои тонкие, едва заметные по оттенку на лице губы, обнажая крупные, чуть ли не вампирские клыки.

Всем своим видом он демонстрировал, что общаться с ней не желает. Белокожий остроухий мужчина выглядел для Дианы как неприступная крепость на вершине скалы — даже не повернулся, не удостоил девушку взглядом, вообще ни на кого здесь не обращал, казалось, никакого внимания. И отвечал так, будто движения рта ему давались с огромным трудом, будто тот был и вправду вытесан из какого-то мегалита, или же этому эльфу было просто лень разговаривать.

— «Кабал» на языке фоморов означает «убийца-предатель», — тихо пояснил ей Бром со всей серьёзностью и без привычного юмора. — Тот, кто убил кого-то из своих. Причём не в честной дуэли.

— Видать, нелёгкая судьба занесла его в пустынных мародёров, — отметила Кьяра, делая новый глоток ароматного вина из высокой глиняной чаши.

— А откуда у вас эти татуировки? — полюбопытствовала Диана у белокожего крепыша, но вопрос её остался без ответа, словно этот «титан» её даже не замечал.

Тот молча сидел, глядя вдаль, отпивая крепкий абсент, на который все другие, даже бедный на мимику людоящер, реагировали, морщась на каждый глоток, а эльф-альбинос даже не менялся в своём каменном лице. По крайней мере, Диана поняла, что он уроженец Арьеллы, из фоморов — племён богини Домну. Но, по всей видимости, изгой-изгнанник или что-то типа того. Лезть в душу закоренелому преступнику ей резко расхотелось.

Хрисс сравнивал местный ландшафт с домом в Фафнире, утверждал, что там водятся здоровенные двуногие птицы-хищники, которых побаиваются даже лучшие стрелки людоящеров. Что жизнь там весьма примитивна, напоминает даже не этот пограничный участок, а скорее Урд орков, однако Ди никогда там не была, потому и сравнений этих не понимала.

Затем людоящер посетовал, что рядом нет никакого плоского ровного камня или широкого пня, чтобы с кем-нибудь сыграть в карточного «Архимага». Так что по итогу и вовсе завалился рядом с костром вместе с книгой, чтобы было видно страницы, и начал почитывать какой-то учебник по травам и растениям с детальными красивыми иллюстрациями, похожими на вложенный гербарий.

Зеленоглазый эльф закурил в длиннющей трубке из белого дерева смесь, в которой табак и травы сочетались с душистым цветочным ароматом. Он много рассказывал о кораблях, но ни разу не остановился на том, почему завязал с пиратским флотом и осел сыроваром на островах.

— Пиромагия от древнего гномьего «пиро» — «огонь», — рассказывал Стефан юной волшебнице. — А вот слово «огонь» уже от эльфийского «игнис», у людей он стал «агнь» или «агни», а там уже и в «огонь» превратился с годами развития и преобразования речи. Язык меняется с течением столетий, ныне древний эльфийский и гномьи наречия почти позабыты, никто на них не разговаривает. Почти всюду «общий» Имперский — людской. Даже некоторые орки его знают.

— Ух ты! Как интересно! На современные слова влияет древний язык гномов! — хлопала радостная Лилу в ладоши.

— Вечный спор, кто во всём был первее, эльфы или гномы, — фыркнул Бром. — Каждая раса верещит: мол, это мы-мы! Мы первые всё придумали! У вас акве-дуки? А у нас гидро-снабжение! У вас терри-тория? А у нас гео-логия! И бесятся все, с пеной у рта споря, кто или что было раньше… А имперский не имперский без древних корней! Чуть что, вспоминают, откуда ноги растут. Э-э, нет, не то. Вспоминают, в общем, о первых языках и главных расах.

— Гномы лучше всех! — вскидывала ручки ввысь Лилу, осыпая всех цветастыми искорками.

— Вот уж точно! — соглашался с ней Бром.

— Эльфы первые дали имена нотам, но разве можно сказать, что они изобрели музыку? — глубокомысленно произнёс Фламер. — Сыграешь, может быть, для нас? — посмотрел он на Диану.

Та не отказала. Достав флейту, девушка принялась неторопливо наигрывать приятную мелодию, в которой долгий путь и скитание сопутствовали умиротворению. Именно это она сейчас ощущала: сколько всего позади, сколько ещё ждёт где-то там, за горизонтом. Но теперь она хотя бы не связанная пленница, увозимая орками в неизвестном направлении. Это давало ей внутренний покой, а её музыке — изящество и размеренную пластичность. Барсук положил голову ей на коленку, устроившись поудобнее рядом.

— Чудесно, вы не находите? — наслаждался Фламер этой музыкой, завалившись на бок и опираясь локтём возле Кьяры. — Играли флейты менестрелей и скрипки с грохотом литавр, — зачитывал эльф стихи, — сознанье наше уносили, как опьянившийся кентавр…

— Какой-какой кентавр? — уточнила Лилу, скривив бровки.

— Банды две решили биться: воин, лучник, маг, убийца… Рано утром на рассвете только бард играл на флейте, — ответила ему на это смеющаяся Кьяра потешной песенкой от братьев Идраган, которую запомнила.

— Скучаю по ним, — тихо вздохнула Диана, опустив свирель.

— Нашла по кому. Я вот нет, — хмыкнула её подруга, поглядев на грустное личико полуэльфийки. — Ну, ладно. Самую чуточку… — нехотя призналась она, отведя взгляд, насупившись сама на себя.

— Ох, как забавно! Сырно-сырно! — заулыбался на стихи Фламер, — Сыграйте нам ещё, красавица! — попросил он флейтистку. — Идёмте, — подал он Кьяре руку, когда Ди вновь начала исполнять красивую мелодию.

— Куда ещё? — скривила та брови, разглядывая мозолистые пальцы и узоры борозд, но всё-таки робко протянула свою.

— Танцевать, куда же ещё! — помог подняться он девушке, подведя поближе к костру.

— Да вы, должно быть, выжили из ума, господин! Я не танцую! — хотела было вырваться, вытаращив свои карие миндалевидные глаза, леди фон Блитц, но эльф её просто так не отпустил, крутанув к себе в объятия и тут же отступив назад, возвращая на прежнее место, так что теперь они касались друг друга на вытянутой руке.

— Ничего страшного, о, свет очей моих, я научу, — улыбался он. — Не бойся, я не собираюсь ни соблазнять, ни заигрывать. Просто зачем зря пропадать такому таланту вашей подруги, если под изящную свирель никто не танцует?

Сопротивление Кьяры чуть ослабло, словно её вынуждали теперь двигаться в ритм ради Дианы. Сколько раз её приглашали кавалеры на балах в особняке и на званых вечерах, куда приходила их семья. Она отказывала всем, не танцевала даже с отцом, вредничая и попросту не желая. А тут вдруг какой-то зеленоглазый незнакомец, хлопая громадными ресницами, поразил её своим напором, наглостью и, может быть, даже чем-то ещё. Что именно в нём такого — Кьяра попросту не понимала. Но и не очень-то стремилась разобраться, отдавшись моменту.

— Какой изысканный у вас кулон, — подметил эльф гранатовую серьгу, что Кьяра повесила на цепочку себе на шею.

— Куда это вы смотрите! — порозовев, засмущалась та. — Ценный подарок от дорогой сердцу персоны, — пояснила аристократка о подарке Дианы.

Фламер двигался вокруг, держа Кьяру за руку, активно двигал ногами, создавая ударный ритм для мелодии полуэльфийки. Сама плутовка из Стеллантора наблюдала за тем, как галантный белг учит танцевать её лучшую подружку, то и дело улыбаясь, но стараясь не сбиваться с темпа своей композиции.

Мелодия стала повеселее. Эльф хлопал, показывал Кьяре, как встать, и та даже начала потихоньку вливаться, повторяя за ним, двигая бёдрам, руками, ритмично изгибаясь телом на пару с высоким мужчиной, от которого доносился лёгкий шлёйф адониса и табачной смеси. Руки их снова соприкасались, то он раскручивал её, хватая в объятия, то снова танцевал вокруг, заставляя вращаться под музыку и делать перехват руки.

Чем дольше это продолжалось, тем лучше у Кьяры удавалось отбросить смущение и подчиниться свирели. Раскованность Фламера её обескураживала. Он вёл себя одновременно и нагло, и вежливо, что просто сбивало девушку с толку, вызывая богатый букет ощущений, то переплетающихся тесной косичкой, то сменявших друг друга, словно кони на затяжных скачках.

Мужчина двигался завораживающе и гипнотически. Прикосновения его были тёплыми, бережными, он учил её танцевать, как скульптор создаёт красоту из ничего. Даже против её воли эльф сумел заставить её чувствовать себя лучше, проникнуться этим задором и хотеть двигаться вместе с ним под эти прекрасные звуки.

Всё это создавало некую лёгкость, напоминая отнюдь не какую-то романтику из её жизни, а скорее то ребячество, что они с кадетами устраивали иногда в лагере. Беззаботное детство, оставшееся где-то там, позади, сейчас вновь находило дорогу наружу с улыбчивым озорством и лучиком яркой надежды на то, что час для беззаботного веселья остался даже в этом жестоком мире.

Ловкими длинными пальцами людоящер Хрисс устроил театр теней для Лилу на освещённом костром валуне, сооружая тёмные контуры оленей, зайцев, летучих мышей, птичек и прочих созданий, которых вот так умел «мастерить», иногда даже разыгрывая какие-то сюжетные сценки.

Той очень понравилось, да и Диана наблюдала это всё с интересом, вспоминая, как давно-давно в детстве Вир делал нечто подобное и для неё не стене дома под освещением яркой подрагивающей лампады. Ночной привал нёс умиротворение и радость, хотя в степях всегда полагалось быть начеку.

Периодически на небольшие холмики вокруг взбиралась всякая пустынная нечисть: бледные безглазые ползуны-балбалы с голой кожей и длинными языками из хищных пастей, гули-трупоеды, в которых обращались некоторые умершие здесь голодной смертью путешественники — но все они опасались приближаться к горящему костру. Однако само их присутствие вынуждало кого-то из компании постоянно поддерживать огонь и дежурить, чем и занимались сперва Стефан с Бромом, а следом, уже глубокой ночью, двое остроухих мародёров, сменяя друг друга. Ночь прошла довольно спокойно.

А вот на утро Ди проснулась от рычания барсука, стоящего рядом. Едва приоткрыв сонные глаза, она, лёжа на спине, увидела, что на её животе стоит крупный лохматый тарантул, вдвое, если не втрое, больше кисти её руки. Полуэльфийке он показался прямо-таки огромным. Паук просто переползал через неё, как через камушек или холмик, как через деталь ландшафта, двигаясь мимо и не думая задерживаться, а вот рык зверя-охранника его вспугнул, и теперь ядовитое создание не знало, как ему быть.

Видать, паук опасался, что его просто хотят сожрать. Он то замирал на месте, то перебирал лапками, почти не двигаясь, становясь в агрессивную позу и чуть успокаиваясь, когда барсук отодвигал морду, оглядывая создание с разных сторон, сам не зная попросту, как подойти и что с этой напастью делать.

— Кья-а-ра… — только и произнесла девушка дрожащим голосом, глядя на здоровенного тарантула.

Звать Лилу, где бы та ни была, она не собиралась. Во-первых, девочка могла попросту испугаться. А во-вторых, удар молнии или столп огня по лохматому членистоногому мог бы серьёзно навредить и самой юной плутовке. Пытаться столкнуть его самой? Было рискованно, паук мог укусить за руку или прямо пронзить ей живот…

— Проснулась наконец, ну и ты и соня. Тебя даже Бром не разбудил. Думала, этот гном тебя своим гоготом поднимет. Ну и пошляк же он оказался, что ни шутка сегодня, всё какая-нибудь вульгарная дрянь… О, Дану! — вскрикнула купеческая дочь, завидев паука.

— Что мне делать? — осторожно спрашивала та. — Стряхнуть его кинжалом, если дотянусь? Я боюсь вставать, вдруг он полезет вверх, на шею, на голову. — Диана вздрогнула телом от одной только мысли, и тарантул от этой вибрации под ним лишь насторожился, задрав передние педипальпы.

Барсук всё скалился и рычал, едва носом не утыкаясь в бок хозяйки. Глаза-бусины пристально глядели на враждебную тварь, будто не боялись чёрных клыков с каплями жёлтого яда, способных немедленно ужалить в наскоке. А вот флейтистка весьма опасалась, что паук способен напрыгнуть на морду её зверька-спутника.

— Так, подожди, не двигайся. Сейчас я возьму свой меч, попробую его спихнуть сама, — аккуратно, стоя поодаль, Кьяра достала свой эспадон.

Она неторопливо приложила его к краям чёрной одежды. Клинок был обоюдоострый, потому никакой безопасной «тыльной» стороны у лезвия не было. Тем не менее, ничего прорезать девушка им и не собиралась, просто провести, скинув тарантула или хотя бы переманить его на само лезвие.

Вот только паук завидел отражение в приближающемся клинке, решив, что это другой паук, навострив свои передние педипальпы и развернувшись в сторону того. Ведь «враг» приближался вместе с движением эспадона. Кьяра заволновалась, паук мог броситься на соперника, на которого так среагировал, и хоть клинку от клыков ничего, но если вдруг тот промажет и угодил прямо в живот Ди или хотя бы заденет ту… От одной только мысли становилось дурно и руки дрожали.

Внезапно раздался птичий крик, вспугнувший отскочившего барсука. И в мгновение ока серовато-бежевая степная пустельга пронеслась мимо по дуге, лапой схватив лохматое членистоногое прямо с плоского живота Дианы. Дальнейшая судьба паука осталась неизвестной, но и мало кого волновала. Диана откинула голову, спокойно задышав, а Кьяра томно выдохнула, убирая клинок обратно в громадные ножны.

Барсук же приблизился, обнюхивая живот хозяйки в том месте, где миг назад в агрессивной позе стоял паучок. Ноздрями он будто сдувал рыжие волоски прочь на песок, а глазами осматривал все контуры вокруг, нет ли по близости ещё каких букашек.

Те, кстати, нашлись. Не то кузнечик, не то саранча, приземлилась неподалёку, тут же попав под рывок вытянутой клыкастой пасти. Зверёк зачавкал, спешно пережёвывая мясистую и сочную добычу. Насекомое действительно было весьма крупным, такие отъевшиеся могли встретиться разве что сейчас — в осенние дни, но дома Ди никогда не слышала о таких среди лонгширских лугов и полей вокруг городов.

— Никогда бы не подумала, что боюсь пауков… Вроде ж никогда не страшилась ни змей, ни жуков, ни скорпионов, но пауки! Брр! — вздрогнула Ди, прижимаясь к подруге да всё поглаживая свой живот, пытаясь снять ощущение прикасавшихся мохнатых лапок.

— Ну, всё-всё, не дрейфь! Всё хорошо, — успокаивала её Кьяра, приобняв и прижав к себе одной рукой, попутно другой убирая свой блестящий и выручивший их эспадон.

— Они здесь невероятно вкусные, — отметил проходящий мимо Хрисс, тоже что-то пожёвывая: сверчков-паучков пограничных степей или что «поприличнее» в понятиях Дианы — тоже осталось навсегда тайной.

Людоящер в руках тащил ветки и поленья, сгружая те от местечка у костра обратно в ящики и мешки телеги. Дрова в степях найти непросто, но у банды был запас среди наворованного у орков, в свою очередь наворовавших у торговцев и путешественников, которые всегда для всё тех же целей — согреться, обсохнуть, сготовить еду и отпугнуть ночных хищников — обязательно брали с собой хоть немного.

С собой в двух повозках у банды было много всего, от редкого твёрдого мыла до потрёпанных книжных томиков. Лилу среди них, правда, не нашла ничего по заклинаниям и очень расстроилась. Но всё же Хрисс подсказал ей наиболее интересные из сюжетов, дабы занять маленькую волшебницу чтением. Без присмотра любительницу всё поджигать оставлять было опасно, а так хоть она была увлечена книгой.

— Хорошо себя веди давай, а то расскажу сказку, как ремень в гости к попе ходил, — угрожал девчонке Бром, хватаясь за свою позолоченную пряжку с колдовскими порошками поверх костюма, — очень грустную и невесёлую!

Недалеко от них, на солнце, но держа в тени валуна перед собой на вытянутой руке обрамлённое рамкой прямоугольное зеркальце, Фламер аккуратно брился лезвием ножа. Того самого, которым разрезал верёвки на девушках, а теперь он скоблил им, счищая с лица молочно-белую пенку из жирных сливок, мыльнянки и ряда других цветов.

— Глядишь, к концу недели будем в Бироне, — подошёл к ним людоящер с картой местности, тоже отнятой у каких-нибудь путешественников, едва ли он притащил её прямо из Стеллантора, хотя, как помнила Ди, свитки карт там, в логове банды, явно хранились.

— Здорово, там должны быть какие-нибудь бани и ночлег покомфортнее, чем лежать на земле, — произнесла флейтистка.

— Бирон — сложный город, — проговорил ей Стефан, разместившись неподалёку — там многое можно найти, если знать, где искать. Мы постоянно имеем там дело с местными бандами, точнее с одной наиболее крупной. Сбываем товар, а они его уже реализуют на улицах. У городка необычная структура, элитные кварталы там не просто в центре, а как бы на возвышенных ярусах с мостами и надстройками.

Они двинулись в путь. По лошади в каждую из повозок, Хрисс и Фламер верхом, Бром на своём гружёном сайгаке, а остальные внутри этих телег, поудобнее рассевшись и разлёгшись. Лилу почитывала книгу о небесных светилах, Ди и Кьяра сидели плечом к плечу среди разной поклажи, болтая о цветочных ароматах и макияже. У Ди с собой ещё остались излюбленные сиреневые тени.

Ещё Кьяра думала вслух, как бы советуясь с подругой, стоит ли ей из города написать отцу, что она уже не в армейском гарнизоне. Просто сообщить, что случилось. Что теперь они, можно сказать, агенты фоморов, чья задача поговорить с их атаманшей по просьбе одной дамы-капитана. Одобрит ли он вообще, что она «водится» с тёмными эльфами, Кьяра предположить не могла. Как купец, дел с Арьеллой он, вроде, не вёл, сколь она помнила. Заодно интересовалась, сколько вообще они с Дианой и Лилу планируют пробыть в Бироне.

— Хотя бы денёк, чтобы помыться, пополнить запасы да выспаться, — отвечала Ди. — Как мы будем добираться? Неплохо бы денег раздобыть, у меня по кармашкам не так много с собой.

— Деньги не проблема, но пока это отец их пришлёт, если вредничать не будет, — проговорила аристократка. — Иначе придётся писать матери или старшей сестре. Да и вообще, что там в Велунде? А вдруг дракон прилетел?

— Нет, в Велунде его не было! — отвлеклась от своей астрономии гномочка. — Дядюшка-чародей послал меня в Ванаксвиль за своей книгой заклинаний, и вот там уже был дракон. Он оттуда меня подбросил до вас, точнее я случайно увидела с неба этот форт и вас по дворе.

— Ого глазастая, — только сейчас задумалась об этом Кьяра. — Не гномка, а сокол какой-то. Та пустельга, что тарантула утащила, — теперь она над той ситуацией даже слегка посмеялась.

— Эй, чуть душу Дану не отдала, — хлопнула её Ди по бедру, причём сильно и с обидой.

— Не дрейфь, пауки боятся нас больше, чем мы их. Нечего всякие страхи подхватывать, — толкнула аристократка подругу плечом.

— Легко тебе, а ты с таким на голове проснись, — фыркала Диана.

— Я же буду думать, что это твоя рука меня массирует, и даже внимания не обращу, — посмеялась та.

— Эй! Это типа мои пальчики на ощупь, будто лапки тарантула, что ль?! — продолжила Ди возмущаться.

— В общем, куда дракон полетел потом, у нас сведений нет. А капитан Риггс и вовсе говорила о драконах во множественном числе. Ну, может, Фенрир попросил подсобить кого из знакомых рептилий, тоже послоняться по городам, — предполагала Кьяра. — Так что всё равно не могу не волноваться за Велунд, за родных, за нашего бургомистра да даже за папку Кайса, будь он неладен. Всех знакомых жалко, если вдруг что случится.

— В любом случае мы не можем задерживаться в городе надолго, если наша информация для фоморов и военных действий и вправду важна. Всякие крысолюди занимают другие форты, которые смогут взять. Орки шастают, как у себя дома. Я не хочу порабощения вражескими силами, Лонгшир столько столетий мирно жил, и тут начинается нечто непонятное…

— Эх, а вот у гномов есть легенды о вепре, которого сжираешь, а он сам по себе восстанавливается и каждый день оживает после пирушки. Вот почему ты не такой вепрь? — причитал позади их повозки гном верхом на сайгаке.

— Проголодался уже? — заслышал его Хрисс верхом на своём коне, впряжённым в повозку.

Обеденный привал устроили в тени небольшой поросли низкого степного миндаля. Это был скороспелый сорт, так что после окончания лета здесь уже вполне можно было собирать урожай орехов. А так как этим никто не занимался, всё досталось именно путникам.

Молчаливый Кабал кормил лошадей и сайгака сеном да фруктами. Лилу, соорудив костёр, теперь сидела на коленках у развалившегося поудобнее Хрисса, читая вместе с тем книгу. Причём у девочки скорость чтения строк и страниц была феноменальной, и это ей, а не ему, приходилось ждать, когда же второй дочитает. А Фламер кулинарил у чёрного котелка.

— Вы от этого типа никакой сытной похлёбки не ждите, — буркнул гном двум подружкам, подзывая заодно Стефана пособирать упавшие ветки. — Фламер у нас мясо не ест, только овощи. Ненавижу, когда его очередь готовить! Супец будет с капустой, картохой, томатами, бобами и зеленью. Шпинат там всякий, как Фарис любил. Укроп, лучок, может сыром присыплет. Натрёт, если твёрдый у нас ещё остался.

— Ого, чего это он так? — дивилась Кьяра.

— Лесные эльфы все с прибабахами, с белгам лучше не связываться, помяни моё слово. Надо в свою плошку заранее мясца накинуть и водой залить, чтоб размякло. А там уж, как супа горячего нальют, всё вместе выйдет уже сносно, — давал Бром совет.

— Гном просто не понимает, сколь полезны овощи, дары земли, — проговорил белг.

— А кабанчики что? Не дары земли? Наверное, дары неба! Ха-ха! — с иронией восклицал Бром. — С облаков типа прилетели все антилопы, коровы, все были как пегасы, крылатые, да потом деградиро… как там это выговаривается вообще, одичали, короче, ага. Десять раз и мой левый глаз, — бурчал он. — Мясо такой же «дар природы» как и твои помидоры. Потому и есть всякие салаты с бужениной, гарниры к основному блюду, будь то стейк, котлеты, фрикадельки, даже ягодные соусы к мясу специально готовят! Здесь, кстати, где-то ближе к Таскарии, мы деревца алычи встречали, помните? Тогда не спелая была, а сейчас я б к ним наведался.

Вскоре вокруг стал царить насыщенный овощной аромат. К названному нордом присоединялся густой запах брокколи, последние кусочки кабачка и даже немного тыквы, чьи пухлые, но скользкие семечки сам Фламер сейчас чистил возле костра. По специям им руководил Хрисс, не отвлекаясь от книги, раздавая советы, сколько бросить в котёл майорана, сколько толчёного перца, чтобы было чуть пикантно, но не слишком остро, и не забыть о веточке базилика.

— Доберёмся же в Бирон к полуночи? — поинтересовался Фламер у людоящера, ответственного в банде за навигацию.

— Должны, если на стоянке у Ланара надолго не задержимся, — отвечал ласерт с Лилу на коленках, не отрываясь от книги.

— Ну, что, милые дамы? Как вам наша компания? — обратил зеленоглазый эльф внимание, что девчонки подошли ближе.

— Пока, вроде, неплохо, — отозвалась Кьяра, пожав плечами.

— Вполне сырно, — с улыбкой ответила Диана.

— «Неплохо» это звучит как-то «так себе», — проговорил эльф. — Столь чудесные цветы должны быть в уюте и комфорте. Что не хватает вам для полноценного походного счастья? Так роскошно смотритесь в сиреневом кимоно, будто царица-фиалка среди этих степей! — любовался он Кьярой. — Уже и стихи с песнями были, еда у нас неплохая, и Бром себя чуть сдержанней ведёт, чем обычно.

— Это ведь не поход на природу, где вот так можно разложить припасы и наслаждаться видами. Мы в степи, по ночам бродят всякие твари, днём орочьи банды не лучше, у нас толком ни еды, ни денег, идём в город, где никого не знаем и где нас никто не ждёт. А вообще нам в другую сторону. Мы думали в Арьеллу, а ты говоришь, атаманша в Лонгшир путешествовала, ох, какой тут наслаждаться жизнью, — присела Кьяра у костра, хотя на осеннем солнцепёке вокруг и так было весьма жарко.

— Слушай, свет моих очей, степь тоже имеет свои красоты! По крайней мере, мы все живы и сейчас не сезон дождей. Ты гляди, какие цветы иногда встречаются здесь вокруг. По весне тут ещё красивее, красно-рыжее переплетается с синевой, а затем поля из зелёных золотистыми вкраплениями маленьких лютиков становятся всё более жёлтыми с каждым днём! Как всё заполняет одуванчик! А сейчас он белый, сорви любой, — Фламер потянулся и схватил один цветок, — да загадай желание! Дунь, и пусть пан ветер гонит пушинки всем ведомым и неведомым богам! — протянул он одуванчик Кьяре.

— Я… не очень верю в такие вещи. Меня по воспитанию с детства примерами вокруг приучили все возгласам «О, боги!», «О, Дану!», но это скорее дело привычки, чем фразы со смыслом. Я не поклонница гороскопов, гаданий, предсказаний, загадывания желаний… — отвечала она. — Я не знаю, чего могут хотеть боги, натравливающие драконов на беззащитные города и ничем не помогающие с нашествием крысолюдов. Да и с теми же орками. Где она? Где эта Дану, когда так нужна? Где другие эльфийские боги? Мы будто брошены выживать сами по себе, невесть чем их разгневав в стародавние времена делами наших предков… Как можно где-то там сидеть и взирать на такое? И есть ли они там вообще…

— Я тоже уже давно ни в кого и ни во что не верю, — признался Фламер, не отводя влюблённый взор. — Я вот в Арборибус родился, но какой же из меня «василиск»? Что я, с петушиным гребнем, что ль? Как орки с ирокезами?! Мне по лунному гороскопу следует быть там… ну статным «грифоном» или, может быть, манерным «пегасом», — гордо взмахнул он своей причёской.

— Я так вообще «Минотавр», — буркнула Ди с обидой на собственный День Рождения или скорее на календарный месяц, в который тот случился.

— Потому и не верю во все эти гороскопы, — усмехнулась Кьяра, чуть потрепав подругу по плечу в знак поддержки. — Кексик-минотавр.

— Эй! — посмеиваясь, плутовка сделала жалобное лицо, умоляя так больше не называть.

— Мир вокруг нас слишком суров и запутан, чтобы оставалась возможность здраво во что-то верить. Но это ведь не повод не желать? Не повод не дуть на одуванчик? Не повод не запускать бумажные фонарики в небо по ночам? Не искать четырехлистник, когда видишь поросль клевера. Иногда важен не так результат, как сам процесс, — произнёс лесной эльф. — Отыскивать созвездие на небе, шерудить пальцами по тому же клеверу, с придыханием и надеждой выискивая символ удачи. Например, меня не очень волнуют товары у орков. Почти всегда там обнаружится что-то полезное, нужное, интересное. Куда важнее, что мне нравятся сами битвы, азарт сражения, факт ограбление этих вторженцев на эльфийские земли. В этом есть даже какое-то возмездие, не считаешь? — поглядел он на Кьяру. — Ну, мы грабим тех, кто уже кого-то ограбил.

— Ага, не банда мародёров, а рыцари справедливости, — фыркнула леди фон Блитц.

— Да, мы ничего не возмещаем, не разыскиваем владельцев, ещё не хватало! — соглашался Фламер с кивком и лисьей ухмылкой. — И всё же… — приподнял он с романтичной интонацией глаза к небесам, — в рамках вселенной орки получили своё воздаяние. А сидели бы в Урде, плели верёвки, обжигали глину, делали бы свои костяные поделки мирно, остались бы живы.

— Я пошла в армию, потому что хочу быть полезна своему краю, а не потому что хочу драться. Сначала казалось, что так, но потом понимаешь, что каждое сражение может стать последним, — схватила Кьяра протянутый цветок. — Это многое меняет…

— Но ты сильная. И умелая, видел, как ты машешь мечом. Если будешь верить в себя, то и бой никогда не станет последним, — заявлял ей эльф. — И наряд тебе этот очень идёт, — провёл он бережно пальцами, ощупывая приятную ткань фиолетового рукава.

— Почему вы грабите? — спросила у него аристократка. — Неужели нет другого занятия? С нами в форте служили эльфы всех племён в соседних отрядах. Неужели тебя бы не взяли с такими умениями? Вы могли быть куда более полезны против орков где-то там. Не знаю где, но куда перебрасывают основные армейские силы сейчас для защиты региона.

— В таком случае здесь бесчинствовали бы те банды, которые мы уже истребили. А вы, милые леди, были бы пленницами, — ответил ей белг. — В каком-то смысле мы здесь делаем работу армии и стражи. Гоняем зеленокожих, ведь кто-то должен быть там, куда не переброшены все эти «основные армейские силы».

— И то верно, — вздохнула Кьяра. — Спасибо, что выручили.

— Да пустяки! Такая красавица не должна томиться связанной у орков! — восклицал Фламер. — Когда луна перед волною бросает серебристый взгляд, любимы ей, любимы мною, и звёзды хитрые глядят… — принялся он читать ей стихи, коснувшись бережно прядей, выбившихся из уложенного назад хвоста причёски.

Та смущённо улыбнулась, слушая поэзию о природе, вдыхая овощной букет из бурлящего котелка и, прикрыв глаза, дунув на цветок, что-то себе загадав. Когда пальчики её разжали «опустевший» от пушинок цветок, Фламер поймал его в воздухе, разминая пальцами, и, отрывая по кусочку, бросил стебель одуванчика в суп.

— А ты чего? — поглядела Ди на подошедшего барсука. — Всех тараканов вокруг переловил, чтобы я полежать могла спокойно?

— У-ук! — только и ответил ей тот.

— Иди сюда, полосатая мордаха, есть у меня для тебя сушёная мясная соломка где-то тут, — полезла девушка во внутренний кармашек.

— Хотите, поведаю о лучших видах сыра? Где как готовят, а где даже и пробовать не стоит? Вы ведь много путешествуете, мои знания вам бы весьма пригодились, — маленьким ножичком нарезал Фламер сыр-соломку и угощал Ди с Кьярой. — Чуть южнее, ближе к Таскарии, есть поселения, где готовят на всю компанию большую «лодочку» из теста, запечённую с целым набором сыров, перемешанных с разной зеленью, внутри и в своей сердцевине. А сверху, уже на готовое горячее изделие, натирают ломтики сливочного масла и выливают восемь-двенадцать яиц. Объедение невероятное! Отламываешь бортик, размазываешь яйцо, зачерпываешь сырно-желтковую начинку, м-м-м! — облизывался он, жмурясь и широко улыбаясь.

— Расскажите лучше о вашем золотом клыке, — попросила леди фон Блитц.

— Как-то раз решили укусить орка? — посмеивалась Диана. — Или вырвали себе на спор? А может, наобещали чего-нибудь: мол, «зуб даю», да ничего не вышло?

— О! Желаете послушать историю о том, как я потерял клык в эпичной схватке? — слегка посмеивался Фламер. — Спешу вас расстроить, никакой романтики не было. Ни схватки за любимую, ни сражения с чудищем. Я вырос в цыганском таборе до того, как пошёл юнгой служить на корабль. Мне говорили, что меня подобрали сироткой. Я же считаю, что попросту выкрали младенца, и кто его знает, где мой дом родной. Эти кольца, — громыхнул он украшениями правого уха, — я тоже получил ещё в таборе. Только подумать, сбежал от кочевой жизни, но по итогу к ней и вернулся, — распростёр он руками с сыром и ножом в разные стороны, указывая на степные просторы с холмами, стадами бизонов, низменной зеленью и белыми одуванчиками.

— Но раз зуб выбили, значит, всё-таки с детства была тяга к дракам. И до сих пор вот сражаетесь с орками, — произнесла Ди, подкармливая довольного барсука.

— От натуры не уйдёшь, милые дамы, — говорил им Фламер. — Кем бы мы ни притворялись по жизни, по итогу мы всё равно оказываемся теми, кто мы есть. Главное, не бежать от этого, а принять себя. Принять в себе то, что, быть может, пугает, отталкивает или не нравится. С детства вот был непоседой. Не могу подолгу сидеть на одном месте. Даже работа на прекрасной сыроварне оказалась не для меня. Иногда всё то, о чём мы мечтаете, что себе навоображали, несказанно далеко от ожидаемого идеала и отнюдь не несёт ничего хорошего. Главное, вовремя это осознать и что-то поменять в своей жизни.

— А я бы хотела вернуться в родной маленький домик в Стелланторе, если бы его отстроили заново, — вздохнула Ди. — Тяжело жить, осознавая, что тебе попросту некуда возвращаться.

Нахлынули воспоминания о брате, о соседях, а с ними и все те, кто встречался ей по пути к этим жарким степям: одноглазый Фарис, эльфы-стражники, бедняга Хагор, воздушный маг Маркел с двумя саблями, гог-алхимик со склянкой, чьё имя она успела забыть, старушка с крысами, другая старушка с котятами, пьяница, трактирщик, Нитт Дважды Умершая, бугай, державший детей в клетках, а также сэр Ирви, капитан Хойт, кадеты-сослуживцы, Амора с её отрядом на гигантском крабе… И, конечно же, те, кто был сейчас рядом: Ди вспоминала своё знакомство с Кьярой, первую встречу с Лилу и беготню за барсуком по крышам и тоннелям.

— О! Вы сказали, вам нужны деньги, — полез в карман жилетки и лесной эльф, достав довольно крупный мешочек. — Берите, в степи мне лавок особо не найти, к чему столько таскать.

— Они же краденные, — нахмурилась Ди.

Заметивший всё это Кабал только издал утробный рык, неодобрительно поморщившись, словно деньги эти были не персональными накоплениями зеленоглазого, а общяком всей банды. Однако дальше недовольного, впрочем, всегда весьма хмурого взора и обнажённых клыков его ворчание не двинулось.

— От такого не отказываются, — выхватила мешочек Кьяра. — Он же прав, нам пригодятся. Но вы ведь тоже в город, почему не потратить там?

— Ах, а как красиво и романтично всё было, такой предлог придумал, чтобы отдать, — посмеялся эльф. — Да что там в городе? Ну, кабачок у нас кончился. Но жизнь, она, как караван орков, которых ты бежишь грабить. Никогда не знаешь, что в каком сундуке у них попадётся.

— Как можно жить разбоем, но при этом спасать кому-то жизни, типа нас, — всё не понимала аристократка, спрятав подарок и стараясь особо не греметь монетами.

— А ты всю жизнь думала, что раз грабители или мародёры, то обязательно злодеи и насильники? Говорю же, о, свет очей моих, смотря с какой стороны ты захочешь на это взглянуть, — отвечал Фламер. — В каком-то смысле, мы возмездие степи и пустыни. В каком-то, мы санитары этой полосы. В каком-то — даже стражники правопорядка. Вот у нас нет жалования, нет приказов, мы сами себе начальство, сами завоёвываем пропитание, деньги, иногда одежду или доспехи. Брома вон приодели: ремень, плечи, наручи. Он ещё кастеты хотел или катары на руки, но где ж их гномьего размера-то найдёшь. Тут уж надо что-то посерьёзнее, чем на одуванчиках желания загадывать.

На это Кьяра аж рассмеялась, отвлекая своим голоском читающих книжку. Бром и Стефан вскоре вернулись из рощицы, неплохо пополнив запасы хвороста подобранными ветками. По крайней мере, Ди надеялась, что они не ломали живые деревья, а лишь собрали под ними то, что уже наломал ветер и разные звери.

— Неужели грабежи и мародёрство могут попросту быть чьим-то призванием… — вздохнула Диана, поглаживая барсука.

— Знаю одно: я бы никогда не променял азарт налётов и романтику кочевых путешествий на стены дворцов и брачные узы. Я не оседлый человек, какое-то постоянное ремесло попросту не по мне, если в этом нет должной перчинки. Лучше быть свободным и без монеты в кармане, чем богачом, но узником собственного замка, — проговорил девушкам Фламер.

— Надо же… — дивилась Ди, никогда подобного даже не представляя.

— Мне нужен вызов, испытания, любой спор, — улыбался белг. — Мы вот с ребятами то и дело на медяк о чём-нибудь спорим, делая ставки. Так веселее и интересней.

— Но и опаснее, — дополнила Кьяра. — Ваше веселье — это постоянные сражения. Хорошо ещё есть лекарь при вас, как я поняла, — глянула девушка на монаха.

— Опасность и азарт всегда идут рука об руку, — достал Фламер колоду карт в «Архимага», ловко их перебрасывая из руки в руку. — Я от своего образа жизни отказываться не тороплюсь. По крайней мере, пока здесь орки, — добавил эльф. — Их банды уничтожать я всегда готов за милую душу, нечего разбойничать прямо на границах, где важные тракты проходят. Простых путников, не другие шайки, не торговцев чёрного рынка, обирать я бы не смог. Как можно забирать последнее, глядя в чистые детские глаза, — произносил он, глядя в проникновенный карий взор Кьяры, вновь принявшись читать стихи о природе.

Сырно-овощной суп им обеим понравился и без мяса. Кабал поделился с девушками запасами хлеба. Сам Фламер пожаловался, что в этот раз обошлось без грибов, а так он, неплохо в них разбираясь, предпочёл бы добавить сюда те, которые очень любил. Бром на это проворчал, что грибы хороши, когда в обилии масла обжарены с картошкой, луком и жирным беконом с задницы кабана: мол, настоящая мужская еда, а не какой-то вялый суп с овощами, где даже бульон не впитал в себя ни дичи, ни мяса, ни птицы.

На то глава банды предложил ему сходить на охоту и пострелять здешних кроликов да куропаток. Тот, в свою очередь, предложил это сделать Хриссу, а людоящер отказался под предлогом, что мяса у них хватает, а припасы следует экономить для настоящих сражений, а не битвы против беззащитного степного зверья.

Доев первым, Фламер принялся показывать девчонкам карточные фокусы, демонстрируя ловкость своих рук и отточенные движения пальцев. Доставал у какой-нибудь из них карту из-за уха, предлагал загадать любую и вскоре её отыскивал хитрыми манипуляциями, развлекая тем самым их во время трапезы так, что Лилу больше хлопала и говорила, чем ела. И хотя это растянуло время привала, ни Бром, ни кто другой даже не жаловались.