Песнь кинжала и флейты

Влад Волков, 2022

Проворная Диана любит бегать по ночному городу, лазать по крышам домов, подкармливать уличных кошек и не гнушается подворовывать на эльфийском рынке. Она привыкла решать свои проблемы хитростью и смекалкой, всегда готовая эффектно удрать от преследования, только её и видели. Жизнь, казалось, плавно плывёт по течению, как неспешные облака над Лонгширом. А в свободное от прогулок время остроухая полукровка учится наукам и игре на флейте под надзором старшего брата. Но спокойной жизни однажды приходит конец. Заволакивая светлое будущее, непроглядный туман сгущается над городом, а в нём начинают происходить странные и пугающие вещи. Мир вокруг судорожно преображается, вот только Диана к таким резким изменениям не готова. И теперь самую обычную девчонку из бедного района ждёт большое путешествие, преисполненное новых знакомств, поиск ответов, опасные приключения и встреча с ловким барсуком, способным даже такую плутовку из Стеллантора обвести вокруг пальца.

Погоня

Багряная пьянящая луна освещала ночные улочки Стеллантора, портового города-государства на выступе эльфийского полуострова Лонгшир. По каменной брусчатке расплывались тени масляных фонарей и нечастых прохожих. Несмотря на относительно тёплый вечерок, большинство жителей в такой час предпочитали уже находиться по домам.

И внутри небольших, чаще всего одноэтажных жилых построек окраины ярко горел огонёк свечей. В воздухе царил аромат запеченной картошки, жареной птицы, овощного рагу с бобами и пива с местных процветающих пивоварен. Иногда к этому всему примешивался запах дымящейся махорки и табака. Были слышны голоса, где-то звучали колыбельные или сказки на ночь для детворы, где-то вспыхивали громкие споры, но чаще всего велись мирные застольные беседы. Время ужина подходило к концу, но ещё никто не собирался на ночную прогулку.

Плутовке с зажатым кошелём в руках это было только на руку. Щуплая низенькая фигура в сине-сиреневом плаще громко постукивала широкими каблуками женских сапожек по мостовой. Она двигалась мимо жилых домов и уже закрытых цветочных лавок, минуя дом знахаря и аптекарский уголок, при этом спешно удирая от погони.

Иногда она оглядывалась, и в упавшем на юный лик свете из темноты плаща взирали нежно-фиалковые девичьи глаза с густыми ресничками. Сбившиеся на лицо пряди были светлыми, почти жемчужными. Лёгкий макияж с тенями у нижних век на основе пыли из ирисов и сирени подчёркивал тональность девичьих глаз. Причёска была на прямой пробор.

Чуть торчащие верхние резцы нервозно покусывали пухлые алые губы. А сильные стройные ноги в чёрных кожаных бриджах с лёгкими элементам металлической брони да высоких сапогах плотно стянутой шнуровки несли её прыжками вперёд по явно знакомым местам.

Огибая мастерские, воровка ринулась в тонкую щель между зданиями кузни и литейной. Преследователь там протиснуться не мог. Это был некто повыше и покрупнее комплекцией, однако тоже довольно стройный и проворный, а главное, быстрый, что и позволило ему ринуться в обход и практически настичь беглянку.

Едва не схватив её за руку, он споткнулся о пустое корыто для охлаждения заготовок. Девчонка нарочно выставила его на проходе, заранее предугадав перемещение преследователя вокруг каменной кладки дома кузнеца. Буроватый капюшон плаща спал с молодого лица парня-полуэльфа. Короткая светленькая стрижка пепельного оттенка с перламутром, хитрый прищур зеленоватых глаз под густыми бровями.

Он лишь глядел вслед удиравшей к докам воровке, а сам опять ринулся какими-то окольными путями, похоже, тоже прекрасно зная эту местность. Тёмно-серая кожаная куртка с плетением и размерной шнуровкой вдоль рукавов, бурые бриджи под тон коричневого плаща, удобные кожаные башмаки, поблёскивавший на поясе красивый футляр, но не для оружия, а для флейты. А вот с другой стороны как раз светло-коричневая, почти рыжая кобура для прямого кортика, чья рукоять выглядывала и просилась в руку.

В доках не оказалось ни одной свободной привязанной лодки. Перебраться на ту сторону разделявшей город реки отсюда было невозможно. Пришлось девушке двигаться в сторону арочного каменного моста, а оттуда по пустому ночному рынку, мимо великана-обелиска, чья тень в солнечные дни служила указателем времени для горожан. Камень-монумент с золотой росписью аккуратными рунами был посвящён Вейлуну Стеллантору, некогда основавшему этот город-порт. Плутовка вышла к помпезному собору, облицованному белым мрамором.

Громадные шпили, на которых расселись изваяния жутких крылатых созданий. Высокие порталы, ведущие во внутренние галереи дверями, будто бы сделанными для великанов. Весь вид главного городского храма будто бы вопил из недр давно минувших столетий, когда землями правили расы враждующих меж собой гигантов.

Где-то внутри стоял круглый алтарь из крепкого рыжеватого гелиолита — солнечного камня с солярной резьбой, куда сквозь крышу в ясные дни падал свет под молебные гимны. Прихожане водили хороводы то в одну, то в другую сторону, но в это время, скорее всего, если внутри кто и был, они молились, стоя на коленях, или же сидели на лавочках в поисках духовного утешения.

Укрыться в доме богини-солнца Дану являлось одним из обдумываемых плутовкой вариантов. Также неподалёку виднелась и покосившаяся мечеть богини-луны Домну, где алтарь был из бело-жемчужного селенита, а подобных ей полукровок принимали с куда большим рвением.

Там, конечно, могли угостить монастырским вином, прикасаться к которому старший брат чаще запрещал, нежели разрешал, но к чему было сейчас вызывать состояние лёгкости и опьянения, если необходимо сохранять рассудок чистым и здравым, чтобы скрыться от погони. Однако же никакой проповеди она сейчас не искала. Душа не нуждалась в советах и наставлениях, а вот капюшон больше мешал обзору и выбору дальнейших перспектив, нежели помогал скрыться.

Кроме эльфийских культов Луны и Солнца в городе, где-то на западе, почти симметрично со зданием главной библиотеки располагался на противоположной стороне небольшой церковный храм Клира — священной организации людей, призывающей верить в единого Творца вместо обилия богов и могучих духов. Там она никогда не была, лишь иногда прогуливалась рядом. И, конечно же, сейчас в ту сторону тоже совершенно не собиралась.

Юная леди откинула капюшон своими тонкими пальчиками с элегантным кольцом-змейкой на указательном правой руки. Лунное сиянии заиграло в прямом проборе жемчужных изгибавшихся волос. Недлинные ногти, кожа рыжевато-розового, практически «человеческого» оттенка. Однако уши её оказались заострены, но рост и комплекция никуда не годились для эльфа. Типичная полукровка, как и тот, кто её преследовал — Стеллантор вообще был городом остроухой расы дану на принадлежавшем ей же живописном полуострове. И пока плутовка здесь ужасалась горгульям и обдумывала план дальнейшего пути, преследователь не сидел, сложа руки, и не терял времени даром.

С невысокой крыши ограды торговых рядов, по которым взвивались виноградные лозы, распускаясь широкими звездчатыми листами, он спрыгнул на натянутую плотную ткань козырька опустевшей на ночь палатки, где ютилась лишь парочка пустых деревянных ящиков. А уже оттуда, простирая в воздухе руки, парень резвым движением напрыгнул на неё, повалив на брусчатку.

Сопротивлявшаяся воровка извивалась змейкой, в одно движение легко отстегнула плащ с застёжки в виде кошачьей мордочки и, ловко выскользнув благодаря гладкой поверхности облегающего кожаного одеяния из рук нападавшего, оставила того просто с тряпкой в руках.

Торс ниже её груди стягивал защитный корсет с паутинкой тонких металлических узоров, также довольно гладких, чтобы суметь выскользнуть из чьей-либо хватки. Гулкий стук башмачков прогремел вниз по улице, куда она сначала понеслась по прямой, а затем прыгнула в сторону на очередном перекрёстке.

Было похоже, что украла она деньжат больше, чем стоила её накидка. Парень не стал ту выбрасывать, сминая в руках и ринувшись следом. Всё дальше и дальше от благополучных районов, обходя маршруты патрулей местной стражи, они двигались в куда менее освещённые фонарями трущобы окраины.

Ей всё здесь было знакомо. И скромная кузня минотавра Горлака, и широкий дом Стивлеров с их шумным семейством, скромная хибара ворчливой престарелой пары лепреконов и, конечно же, самое излюбленное место — кафе «Стефан», где очень вкусно готовили. По крайней мере, по меркам окраины.

Сейчас уже было закрыто, а воспоминания так и неслись к тем открытым пирогам с овощами и кусочками мяса и грибов в тонком слое соуса, посыпанных твёрдым натёртым сыром и запечённых в нём до румяной тянущейся корочки. Розоватый язык невольно облизнул пухлые губки.

И, видимо, голод на пару с переплетавшимися с ним воспоминаниями притормозили девушку, ведь сзади из-за соседнего здания уже выпрыгнула фигура преследующего парня. Любой, кто их видел, мог без труда понять, что кошель юная леди украла, судя по всему, именно у него. Оттого тот и гнался за ней столь рьяно, не оставшись довольствоваться каким-то скинутым плащом, а выслеживая дальше.

Но у большинства питейных заведений и харчевен было хотя бы небольшое стойло. А там, где конюшни, там не только снопы сена и высокие корыта с водой, но и погрузочные цепи, при помощи которых, протянутых сквозь валики, на повозки грузили разные ящики, бочки с напитками и прочие крупные припасы. Всё на случай, если здесь какой-нибудь путник или целый отряд наёмников — «искателей приключений», как те обычно сами себя называли — решались пополнить впрок свои запасы.

Прежде чем парень своей крепкой хваткой успел сжать хрупкие девичьи плечи, она бросилась наверх. Взобравшись по цепи, как по канату, светловолосая плутовка ухватилась за крышу, быстро подтянулась и влезла на черепицу худощавыми коленями. Неприятель остался внизу, а она теперь могла щеголять по крышам домов в любом направлении кроме запада — там расстояние до ближайшей постройки шло через небольшую площадь-перекрёсток с фонтаном в виде скалистого выступа, на котором восседает козерог — винторогое создание с рыбьим хвостом и козлиным телом.

Кажется, изваяние даже поставлено в память о чём-то. О каком-то важном речном или морском сражении. Недаром что Стеллантор имеет выход к Хионскому морю через свой самый западный район, оканчивающийся большим портом. Она любила иногда там прогуливаться, хотя солёный бриз с примесью ароматов водорослей ей никогда не был по душе. Сейчас это, в любом случае, располагалось на другом конце города, так что бежать к порту целью не являлось. Надо было где-то укрыться.

Под ногами стучала крыша родного дома. Идеальное место, казалось бы, для окончания всей беготни, но какой же вор будет выдавать своё место жительства вот так, ныряя внутрь и приводя преследователя, а с тем ещё и отряд городской стражи какой-нибудь, прямиком к себе. Этот вариант она тут же отбросила, сколь удачным бы он ни казался ей поначалу.

Отсюда было видно и косую мечеть тёмных эльфов, которых называли фоморами или просто «домну» по богине-покровительнице, и помпезные остроконечные шпили храма солнца, посвящённого богине Дану, чьими племенами считались эльфы светлые, нередко звавшиеся её именем. И по правую руку возвышалась колокольня с её многогранной вытянутой крышей и тонкими башенками по углам с такими же, только уменьшенными «куполами», выстроенная в честь великого полководца древности.

Высокие сапожки тут же перепрыгнули к соседним строениям, а по ним — к городским каменным лестницам правее живописного Парка Нерид. Здесь слегка холмистый Стеллантор имел возвышающиеся ярусы в сторону центра, где она уже сегодня бывала. Неподалёку петляющие спуски вели в Нижний Город — подземные глубинные катакомбы, где, по слухам, обитают главные отбросы общества — нелегальные беженцы, криминальные личности, бездомные пьяницы и всё тому подобное.

Явно будучи воровкой, себя к такому классу жителей она явно не относила. На горизонте возникла фигура преследующего парня. Он тоже залез на крыши и не желал просто так её отпускать. Причём был быстрее: сколь бы долго не продолжалась погоня, она при всей ловкости и лёгкости ему определённо уступала по многим параметрам.

Пришлось спрыгивать у городской библиотеки с кладкой из красного кирпича. Здесь хранились многие свитки и книги, в том числе некоторые учебники, что были у неё там, дома, неподалёку, и по каким её заставляли заниматься. Учиться она не слишком любила, однако же признавала, что знания фигур и каких-то естественных процессов помогало даже в подобном бегстве.

Понимание, как катятся шары, как работают пружины, использование силы ветра и прочее взаимодействие окружающих предметов между собой не раз её выручало. Даже сейчас, присев и дождавшись, когда парень подойдёт достаточно близко, она шмыгнула за крупный флюгер в форме грифона — городского герба, хорошенько его раскрутила и отрезала тем самым преследователю лёгкий прямой путь за ней. Вращающаяся металлическая штуковина могла задеть по ногам. Приходилось двигаться по левому или правому скату, менять путь, перестраивать маршрут в голове и думать. А она, с хитрющей улыбкой гремя кошелём в зажатых пальчиках, бежала дальше, петляя среди домов.

Правда, спустившись таким образом вниз, на улочки, она совсем не учла, что парню не нужно за ней бегать, словно кошке за мышью. Он, как владелец лабиринта, вполне может и сверху отслеживать её перемещения, никуда не сползая, а так и продолжив двигаться по крышам домов.

Бросив булыжник в кучу мусора, дабы погреметь в подворотне и запутать следы, девушка ринулась в противоположную сторону. Но едва она оказалась у реки и перекинутых мостов, снова возле пивной, ощутив себя наконец в безопасности, парень в прыжке настиг её сверху. Он сжал её руки так крепко, что брыкаться и вырываться у неё уже не получалось.

Руки потянулись вниз, к карману на бедре, в котором оказался припрятан изогнутый кинжал, но хитрый зеленоглазый тип показал ей её же оружие в своей руке. Он уже вытащил его, когда хватал и ощупывал, нескромно скользя руками по её молоденькому, благо, вполне одетому телу. Девушка оскалилась и зарычала, демонстрируя своё разочарование ситуацией.

— Вот и всё, попалась, — улыбался молодой полуэльф, звуча плавным лирическим тенором, как по волнам скользит на уверенном ветру красивый парус. — Некуда теперь бежать, — угрожал он девушке кортиком.

— Да подавись уже, — отбросила она кошель в сторону и показала ему язык, словно не очень-то его и опасаясь, но всё же признав поражение.

— Зря, очень зря, — качал он головой и надавливал весом своего тела, дабы та не удрала, проведя по её волосам наглыми прикосновениями пальцев невооружённой руки.

— Бери уже да отвали, — поёрзывая и пытаясь на спине выползти из-под молодого полуэльфа, имела в виду девушка, конечно же «возвращённый» кошелёк, что теперь валялся на мостовой поодаль.

Голосок её был бойкий, подобный свече на ветру, которая, пусть и дрожит, но всё же уверенно вновь и вновь извивается танцем вокруг фитиля и держит свою изящную форму. Светло-каштановые, совсем не в тон перламутровых волос брови были густыми у переносицы и сужались в совсем тонкие полосочки по краям с лёгким завитком изгиба. Маленький и аккуратный нос от недовольства шумно раздувал ноздри, а остроконечные ушки чуть-чуть едва заметно подрагивали, словно опасаясь, что типу, кроме кошелька, может захотеться от неё ещё чего-нибудь.

— Слишком просто, — качал головой парень, потянувшись к кошелю, имея в виду, что догнал её без особых проблем.

Он взялся за бархатный мешочек с металлической застёжкой, раскрыл его щелчком пальцев, всё ещё не выпуская девчонку из-под себя. И в изумрудных глазах его вспыхнуло сильное удивление. Но едва он узрел вместо монет внутри какие-то погнутые гвозди, скрепки и другие мелкие железки, как девочка, подменившая деньги на хлам, тут же воспользовалась растерянностью и уязвимостью своего оппонента.

Весь этот хлам девчонка обычно прикарманивала в кузне соседа Горлака среди ненужных тому вещиц, брошенных в кучки для переплавки. Там была уйма различных бесполезных железок, которые могли пригодится для какой-нибудь цели. Например, соорудить крючок из изогнутого гвоздя, швырнуть, словно камушек, для отвлечения в подворотню или бросить горсть такого мусора в лицо обидчику.

Полуэльфийка сильно пихнула парня в бок, ударила по локтю, выбив возвращённый себе кинжал, и заодно оттолкнулась ногами, мгновенно поднявшись. Девчонка рванула свёрток своего плаща, что всё ещё был при этом господине, завернулась в него по пути и спешно двинулась вдоль мощёного камнем берега реки к ближайшему мосту.

Одураченный юноша со сбитым от удара по рёбрам дыханием захлопнул кошелёк и, бросив его в карман куртки, спешно пытался подняться. Хоть содержимое ему и явно было не нужно, само изделие из тёмного бархата с вышивкой тонкого цветочного рисунка и вкраплениями жемчуга определённо имело свою цену.

Погоня продолжилась. Каменные дома сменяли друг друга, прохожих становилось больше, где-то в пивных горланили опьянённые весельем мужики, в иных тавернах раздавались песни бьющих по струнам своих лютней и гитар бардов. А ботинки бегущих, словно аккомпанемент, ритмично и быстро «барабанили» мимо.

— Всё, — прыгнула она в один тёмный закуток и чуть согнулась, прижимая руку к груди, пытаясь отдышаться. — Не могу больше, я устала… Совсем выдохлась…

— А ведь были все шансы, сестрёнка, — подбрасывал свой прямой кортик вверх и ловил по пути ловкими пальцами преследующий её паренёк.

На губах у него была хитрая улыбка, а вот в глазах читалось явное разочарование, что всё кончилось именно так. Применять своё оружие в отношении беглянки он, тем не менее, не стремился. Настигнув её, у него вообще не было каких-то угрожающих её безопасности целей.

— А ещё… говорят, у эльфов лёгкие больше человеческих, — пыхтела та от усталости.

— Ну, мы всё-таки с тобой полу-эльфы, наши лёгкие могут быть и людского объёма, — справедливо заметил парнишка, убирая кинжал в кожаные ножны. — Идём домой, разберём всё по дороге. И не ври, что ноги так устали, что тебя придётся тащить. Тебе уже не семь, не восемь и не двенадцать, Ди. Имей совесть, — слегка хмурился парень.

— У-у, зануда, — только и протянула она, отпрянув от стены и шагнув снова в свет кровавой луны да ночных фонарей Стеллантора.

— Смотри, опять чёлка на глаза сбилась. Сделаю тебе другую причёску в следующий раз, нехорошо, когда волосы мешают, — провёл он пальцами по её влажному лбу, раздвигая перламутровые пряди. — Почему не двинула коленом между ног до того, как отдать кошель? Хотя, не скрою, с гвоздями внутри, вытряхнув где-то по пути монеты в карман и найдя время на такой подлог, был удивительно удачный ход. Тебе нужно было просто больше времени, чтобы скрыться. Могла бы треснуть по колокольчикам хотя бы тогда, а то по рёбрам и бедру, что это? Не надо меня жалеть, когда у нас тренировки.

— Ты же, в конце концов, мой брат! Мне же жалко! — выстроила та бровки домиком, когда они зашагали рядышком вниз по улочке.

— И что дальше? Ты же не будешь жалеть другого мужика, готового тебя убить прямо у речки, — закатывал свои изумрудные глаза молодой человек.

— Его не буду, а тебя слишком сильно лупить я не могу, — чуть розовела девушка. — И так старалась попадать по болевым точкам, как ты учил…

— Ох, Диана-Диана, — двигал нижней челюстью из стороны в сторону вздыхавший старший братец воровки, — всё-то ты можешь, когда хочешь. Нельзя давать слабину. Даже если тебя не прирежут и не изнасилуют, то отправят в тюрьму и отсекут руку за кражу. И что мне прикажешь делать в таком случае?

— Ну, на то и тренировки, чтобы отработать то да сё… — бурчала недовольно девушка. — Смотри вон, какая луна сегодня алая, — задрала она фиалковые глазки и пыталась сменить тему.

— Четырнадцатая уже для тебя. А для меня шестнадцатая, — ответил он. — Только ты мне тут зубы не заговаривай. Без разбора полётов, как говорит воздушная кавалерия, тренировка почти не имеет смысла. Практика практикой, но надо соображать. Кстати, зачем скинула плащ? Я понимаю, что я-то в любом случае тебе его верну, ну, а в реальной ситуации что? Остаться без него?

— Лучше потерять плащ, чем жизнь, разве нет? Ну, и мало кто бы бросил на улице то, что можно продать. По крайней мере, в нашем районе, — отвечала Ди. — Вир, не будь занудой. Я вертелась, как могла. За вырученные деньги купила бы новый, да и дома ещё есть. Плащ — это дешёвка.

— Не скажи, хорошие ткани, что от дождя закрывают, за дёшево не отдадут, даже за твои красивые глазки и жалобную улыбку, — говорил юноша, взяв её за руку. — Из положительного отметить могу смекалку с цепочкой, когда влезла на крышу. Флюгер, помешавший мне прыгнуть за тобой. Ну, и вот пересыпать туда гвоздей. Ты их вообще где взяла-то? Ещё скажи, носишь с собой на такие случаи, ха-ха! — закинул он ладонь за свой светловласый затылок, и, не стесняясь кого-либо разбудить, громко рассмеялся. — А вот по поводу купить новый: никогда не знаешь, сколько денег в кошельке. А если там медяки одни?

— На плащ хватит, — фыркнула сестрица. — Я что бедняков обкрадывать должна? За кого меня держишь…

— Тут-то да, твоя правда. Если овчинка выделки не стоит, нечего вообще зариться на чужие вещички. Но тебе нужен чёткий план отхода. Который раз ты творишь какой-то хаос и думаешь, что так запутаешь следы. Сделала почти круг к реке, ради чего? Сама петляла так и эдак, выдохлась. А я шёл себе вальяжно по крышам, наблюдая за тобой, — усмехался Вир, приобняв сестрёнку за плечо.

— Блин! Чёртовы крыши, я и не подумала, что меня видно! — уткнулась она, прижавшись и томно вздыхая.

— Ладно, это ещё обговорим не раз. Ты знаешь город, но те, от кого ты удираешь, тоже его, скорее всего, знают. В крайнем случае придётся научиться отличать приезжих богатеев от местных. А если у приезжего здесь какой-нибудь друг окажется среди верхних шишек типа чиновников при короле Эдриане, то тебя выследят вообще при любом раскладе. Даже в Нижний Город наведаются, а уж тебя там за чеканную монету любая пьянь сдаст с потрохами. С тамошним сбродом тебе точно общаться не стоит, — говорил паренёк Диане.

— Иногда я даже не понимаю, как ты меня терпишь, и как мы дошли до того, что ты учишь меня быть воровкой, — отвела она свой аметистовый взгляд в сторону.

— Ты с раннего детства любила стащить всё, что плохо лежит. Если в вазе выложили шесть яблок, в твоей голове первой же мыслью было: «их же всё равно куча, возьму одно, и никто не хватится». Ты тайком выискивала, где мама прячет печенье, а отец заначку, наблюдая за ними. А сейчас, когда у меня никого, кроме тебя, а у нас никого, кроме друг друга, что я? Стану пытаться тебя воспитывать? Ты и слушать-то меня не станешь, — потрепал он её плечо.

— Нет, ну я слушаю, когда это что-то интересное, — не согласилась с ним Ди, состроив скромное личико.

— Через месяц Летний Фестиваль, на прилавках будет много привозных фруктов, а на рынках тесные толпы. Тогда и заживём, как обычно. А пока продолжим тренировки. Не вздумай пока ничьи кошельки срезать с пояса, ладно? — попросил он в более строгой манере.

— Угу-угу, — буркнула та со вздохом.

— И вместо гвоздей возьми что-то другое на подмену. Ну, чтобы самой не порезаться, не пораниться, пока в спешке пересыпаешь в опустевший кошель или мешок. Кстати, верни бронзовики, мне завтра кое-что купить надо будет, — протянул он ладошку.

Девушка нехотя вынула отобранные монеты из кармашка своего тёмного кожаного наряда, обхватывавшего юную маленькую грудь. Взяла их в горсть и, возвращая быстрым перезвоном, сбрасывала поочерёдно по одной. Пересыпать их обратно в кошель смысла не имело, оттуда надо было сперва вытряхнуть всё остальное, так что Вир тоже поместил их в карман, где заодно грел руки от вечерней прохлады.

— На реке думала прыгнуть в лодку и столкнуть тебя в воду, крутанув за рею парус, но ничего не нашлось, — рассказывала она. — На конюшне думала спрятаться среди сена, но решила, что ты слишком дотошный «Козерог» и досконально всё проверишь.

— Угу, а ты упёртый «Минотавр», — щёлкнул тот девчонку по лбу, раз уж разговор зашёл о зодиакальных созвездиях.

— Ай-яй-яй! Помогите! Бьют-грабят-избивают — шутливо тихо заверещала она от щелчка. — Между прочим, Флорус — мой месяц, — гордо заявляла она. — Интересно, а господин Горлак тоже родился во флорус?

— Не неси ерунды, не могут все минотавры рождаться в месяц минотавров. Рождаются круглый год, независимо, в каком знаке на небе висит луна, — отвечал ей Вир.

— Да уж, а то представляю, как в Кернане бы праздновали целый месяц сплошных Дней Рождений, — захихикала Ди.

— Вон как тот бедолага, — ткнул юноша пальцем на тело храпящего пухлощекого старика, валявшегося в подворотне, вокруг которого копошился какой-то четвероногий маленький зверь, не то барсук, не то крыса-переросток, пытаясь вытащить из кармана что-то блестящее, — пить, не просыхая.

Наконец они вернулись в свой район на окраине и добрели до собственного одноэтажного дома. Вир огнивом быстро зажёг подсвечник с тремя свечами, поместив на центральный стол главной комнаты, служащей по необходимости и гостиной, и трапезной, и переговорной. А отсюда вели две двери в их небольшие скромные спальни.

Вся мебель была дешёвой из хвойных пород. Разве что этот самый вытянутый стол был из берёзы и имел более изящно вырезанные ножки с декором. У некоторых верхних полочек дверцы уже покосились. А у шкафа с одеждой одна створка вечно чуть приоткрывалась, никак до конца не захлопываясь и не удерживаясь в запертом положении.

— Так какие там у тебя планы на завтра? — интересовалась Диана, шаря среди съестных припасов.

Ещё один подсвечник с тремя свечами юноша поставил на столик у окна, где лежал раскрытый томик по геометрии с изображением начертанных фигур и подписанными к ним заданиями на эльфийском в изящной рунической вязи. Ниже же был лист дешёвой бурой бумаги с незаконченной на две трети работой. Вир указал сестре именно туда: мол, продолжай доделывать уроки.

Так что ей, нашедшей округлого миндального печенья, не оставалось ничего, кроме как, похрустывая с обречённым видом, подчиниться, сесть за грифель и уткнуться в книгу. Спорить с братом в отношении этого было бессмысленно, он и так многое спускает ей с рук и столько всего делает, дабы они здесь не умерли с голоду.

— Возможно, будет сделка на новую флейту, — достал он свою металлическую свирель и заиграл неторопливую мелодию горного одинокого пастуха, холмистыми волнами пейзажей льющуюся образами дола и возвышенностей в самое сердце.

— Очень подробный ответ, — хмурилась девочка, выводя ровную линию.

— Если всё состоится и пройдёт удачно, тогда и расскажу. Сейчас-то чего мечтать впустую? — хмыкнул он, прервав мелодию.

— Почему бы и не помечтать? — чуть повернулась она. — Я вот всегда перед сном представляю какие-нибудь роскошные дворцы, палаты, слуг, как всё у нас хорошо и здорово.

— Ха, наивная, — усмехнулся Вир. — Леди Диана Лафо! Звучит хоть? Замки ей… ох, с прислугой… Если б я освоил что-то струнное, то можно было бы не только играть, но и петь. Так больше заработаешь.

— Глупости! Твоя прекрасная музыка не сравнится с этими горланящими бардами, — с серьёзным видом заявляла Диана. — Приедут — и начинается… То самоубийцы со скалы прыгают, то несчастная любовь, то упыри какие-нибудь. Что ни песня, всё одна обречённость или сказочки. Может, их и нет никаких упырей этих, и драконов, и единорогов. Одна обыденная серость в тусклых красках — пыхтела полуэльфийка.

— Так тем более, раз ты любительница помечтать, должна любить и песни про сказочных персонажей. Кому-то, знаешь, и минотавры в диковинку. А у нас сосед-кузнец с отломанным рогом вон через дорогу живёт, — кивнул он в окно на дом, где уже не горел свет.

— Всё равно я больше люблю просто музыку, чем песни, — вернулась девушка к своей учёбе.

— И повтори там, перед сном, меры длины, веса, особенно времени, — велел ей брат. — Чтобы не путаться в них и никуда не опаздывать.

— Да не путаюсь я. Имперские: момент, мгновение, миг, сиг. Эльфийские: час, прима, секунда. Какие измерения времени тебе ещё нужны?! — недовольно фыркнула девочка, считая, что всё знает.

— Правописание дней недели эльфийскими рунами повтори, — советовал парень, — чтобы айрдайз с аквадайзом не путать, а то выводишь так лениво постоянно…

— Эй, у меня изящный и красивый почерк, между прочим! — возмущалась Диана. — И словообразование мы давно прошли. Дайз — «день» на древнеэльфийском, а остальное — приставки стихий. Свет, земля, огонь и так далее. Что я, по-твоему, воздух с водой перепутаю?! Четвёртый день с пятым?! Ты ещё месяцы попроси повторить или созвездия зодиака, мне не пять лет, Вир!

Юноша с лёгкой улыбкой, прикрыв глаза и не ответив ничего, продолжил практиковаться и скользить пальцами по прорезям в своей одноствольной флейте. Красивый серебристый инструмент издавал мягкое воздушное звучание. Мелодии плавно сменяли друг друга без перерывов, словно всё это было единым каскадом переходящих образов. Песнь водопадов, весёлый ритм дождя, озорные детские пляски и снова неторопливые мотивы полей и лугов, где мирно пасётся скот и в кронах густых лесов щебечут певчие птицы.

Все эти звуки и образы бард мог оформлять в подобия заклинаний, если оно потребуется. Эффекты очарования, усмирения, ехидной насмешки с провокацией, аура задорного веселья или же наоборот, настраивающий на боевой лад ритмичный военный марш с воодушевлением на схватку. Всему этому он учил и сестрёнку, на случай, если музыка вдруг станет единственным способом избежать опасности. Силу мелодий не стоило недооценивать, хотя редко когда такие, как он, могли бы сыграть реально решающую роль в масштабном конфликте. Да и она не особо-то уделяла всему этому внимание.

— Может, тебе тогда гитару или лютню там купить где? — интересовался через какое-то время Вир.

— Нет, ты что! Пальчики от струн огрубеют! Как кармашки щупать? Ха-ха! — шутливо усмехнулась та, не соглашаясь. — Если возьмёшь новую свирель, мне отдашь свою. Не зря же играть учишь, — покосилась на него девочка. — Будем выступать дуэтом.

— Ха, да уж, за твои милые глазки нам вполне накинут пару монет, — призадумался он. — А танцовщицей не хочешь?

— Вирбий, блин! — недовольно хлопнула она по столу.

— А чего? Ты и так ходишь, грудь и задница в обтяжку, чтобы все слюни пускали, осталось лишь живот и спину оголить. Может, плечи ещё. Даже отец говорил: ничего так не будоражит мужское воображение, как аккуратный вогнутый женский пупок на стройном теле. Даже раздеваться не надо, — усмехнулся парень.

— Во-первых, здесь так принято, что танцовщица почти всегда куртизанка. — Строго смотрели на него фиалковые глаза младшей сестры. — А во-вторых, я уже просила никогда не упоминать при мне нашего отца, Вир.

— Ладно-ладно, забрели на табуированные темы, ишь капризная, — фыркнул тот. — Вылезай давай, если закончила, тоже попробуй сыграть что-нибудь, — подошёл он, поглядывая, как она дописывает геометрическую работу внизу листа, сверяя выводы, и протянул свою флейту.

— Протри загубник хоть, — скривила она брови.

— Да протёр я, — из кармана бурых бридж показал он ей белёсый велюровый платок. — И это не «загубник» называется, а дульце или мундштук, как у курительной трубки.

— Ха-ха, буду теперь воображать, что я шаман, заклинающий духов, — рассмеялась та, принимая пальцами блестящую свирель и повторяя ту мелодию, с которой брат начинал сегодняшний домашний «концерт».

Выходило неплохо, разве что девушка торопилась. Темп был быстрее должного, но мелодии это даже добавляло свой необычный колорит. Как будто бы на холмы не взирали с пресловутым спокойствием, а проносились мимо дивных пейзажей верхом на лошадях. Без нервозности погони, но всё же не просто прогуливаясь, а как бы куда-то скача с определённой целью. Девочка торопила образы, не смакуя красоты вокруг, а стремилась вперёд, лишь бы доиграть для брата композицию и пойти спать. Дабы тот оставил уже её в покое.

— Вот и умница, — сдержано похвалил он, забирая флейту, никак не критикуя, ведь ошибок при игре Ди не сделала.

— Не протёр, — с чуть покрасневшим обиженным видом, выдохнув носом, встала она из-за стола, направляясь по небольшому прямоугольному ковру, прикрывающему погреб, к двери своей комнаты.

— Всё-то ты там себе выдумываешь, — фыркнул тот, удерживая флейту. — Давай, карамельных снов там тебе. С дворцами и замками в облаках. — Вновь озарила его вытянутое лицо насмешливая улыбка. — Неплохо сегодня побегали. Ты почти молодец. Если б ещё под конец удрать умудрилась… Завтра просто прогуляемся по городу в красивое полнолуние. Песнопения тёмных у мечети послушаем. Может, чем угостят. Будет здорово, — обещал он.

— «Почти» не считается, — хмыкнула Ди, хлопнув дверью, оставшись явно недовольной своей сегодняшней тренировкой.

А Вир, стоя на крыльце, снова заиграл тихую неторопливую мелодию, прикрыв изумрудные глаза и будто бы устраивая сестрёнке колыбельную на ночь, размышляя о чём-то своём. Дверь была раскрыта, так что нежные звуки лиричной свистковой свирели проливались на улицу, окутывая стены и крыши соседних домов. Заставляли навострить уши бродячих кошек, залаять пробужденных непонятными звуками сторожевых собак, возможно, даже ломали сон кому-то из соседей, хотя из большинства домов так или иначе слышались разные голоса.

— Спокойной ночи, братик, — будто пересиливая себя, раздался девичий голос из спальни сестрицы.

У юноши это вызвало двойственные, весьма противоречивые чувства. С одной стороны, конечно, было приятно, что та всё-таки пожелала ему приятных сновидений, с другой — он всё же надеялся сам навеять ей сны своей лирической спокойной музыкой, а оказалось, что та до сих пор не спит.

Алая, ещё чуть-чуть неполная луна, с которой, будто кто-то кинжалом отсёк едва заметный кусочек, полыхала над эльфийским портовым городом. В своем помпезном циклопическом очаровании она следила за здешней жизнью, наблюдала за площадями, храмами и фонтанами, наполняла паутину улиц лиловым сиянием. А оно переплеталось с танцующим огненно-рыжим светом масляных фонарей, прогоняя с переменным успехом тени и ночную черноту даже в тёмное время суток.