Холостяк. Выжить после развода

Виталий Штольман, 2023

У меня было 500 рублей, полкастрюли супа, сковородка макарон по-флотски, непригодность к жизни и отсутствие перспектив. От меня ушла жена и теперь я вынужден выживать в этом суровом и жестоком мире!Ни в коем случае не повторять, все трюки выполнены профессионалами.

Глава 4

Плохо без жены. Ты лежишь на диване, чувствуешь, как последние жизненные силы выходят из тебя. И никто не протянет руку помощи, не принесет чашку горячего чая или супа, даже воды на последнем издыхании. Я лежал и смотрел в потолок, готовясь уйти в Валгаллу, проиграв битву с яблочным вином Аркадьича. Как я ненавижу все эти эксперименты. Почему, когда человек решается стать новатором, где-то рядом оказываюсь я?

«Яблоки-то из Луховиц! Луховицы! Луховицы! Это знак качества!» — орал синий адепт Диониса.

Вот уж не знаю насчет экологической чистоты в Луховицах, да и какие там к черту яблоки — одни ведра с огурцами стоят вдоль трассы, — а вот с винишком было что-то не то. Об этом мне с самого утра сообщал желудок, причем вчерашнее его содержимое уже давно все вышло, а сегодняшнее приниматься не хочет. Почему я не умер вчера? Вороны кружили надо мной, запах смерти чувствовался пред глазами. Старуха с косой уже уверенными шагами направлялась по моему адресу, леденяще смеясь. Где-то вдалеке я слышал ее, и она приближалась.

Из последних сил воин света встал с дивана и побрел под свист в ушах в далекие дали, что именовались кухней. Чаек помогал выжить, но не сильно. От алкогольного отравления надо что-то посерьезнее. Я пошукал по шкафам, ничего похожего не нашел, а в аптеку идти сил не было вообще. Вот жена бы сейчас пригодилась. Женька сделала бы все, чтобы исцелить меня. Конечно, орала бы, что я алкаш, сволочь и вообще не достоин ее белой магии и всего, чего можно быть достойным. Это однозначный минус холостяцкой жизни. Как же меня бесит пить! Минус два дня. Один ты пьешь, второй страдаешь. И эти дни редко ходят отдельно.

Лёвка подарил мне кулинарную книгу, чтобы я не потравился от своего изысканного варева, однако от этого легче не стало. Вроде она называлась «500 рецептов блюд русской кухни», но все же возникали сложности с тем, что автор книги хотел от меня. Ребрышки мамонта, жир динозавров, какой-то особый вид укропа из недоступных человеку районов Сибири. Алло, блять! Вы там серьезно? Не думал, что это оказывается так сложно. Купил в магазине несколько дошиков. Вот чудо из чудес. Кто вообще до этого догадался? Поставьте ему памятник при жизни! Что за человек, человечище просто! Гений кулинарной мысли. Главное только красный не брать, а то в желудке словно термоядерная бомба разорвалась. После такого стоит аккуратно ходить в туалет, а то ненароком еще унитаз расколоть можно. Выбор мой пал на зеленый. Есть еще грибной, но это, я считаю, уже какие-то извращения боярские.

В самый разгар моей трапезы ко мне наведался Коновалов.

— Будешь? Могу и тебе заварить. Мне для друга ничего не жалко.

— Особенно когда жрешь за его счет.

— Я тут при смерти, а он все о деньгах да о деньгах. Тут о высокой философии мысли идут — о жизни и смерти, — а ты все о житейском.

Платоныч осуждающе смотрел на меня и молчал. В этой тишине было больше слов, чем в самой залихватской беседе.

— Лёв, да отдам я! Сейчас комнату сдам — и все будет ок.

— Добро, добро!

— Все, не смотри на меня так!

— Как?

— Будто я душу тебе продал.

— А что, нет? — Лёвчик рассмеялся.

— Тебе заварить? — я указал товарищу на новенький и манящий дошик.

— Да не, я эту гадость не ем.

— Давно ли?

— Как мультиварку купил.

— Ну-ка с этого места поподробнее.

— Ну че, накидал туда всякого, на кнопочку нажал, через полчаса готово. Ешь неделю.

— Прям-таки неделю?

— Ага. А еще ж нарезанное сейчас продают, и мясо и овощи замороженные. Можно даже руки не пачкать. Холостяцкая мечта прям.

— Чудо какое-то прям. Так, сколько она стоит?

— Рубля два.

— Бля, дорого.

— Ну да, дошик-то дешевле, а потом будешь орать, что желудок болит, и вообще помирать собрался. Ты пока долг не отдашь, даже не вздумай помирать, понял?

— Да сдам сейчас комнату и все будет. И хавка нарезанная, и мультиварка. Заживу, Лёвка, как олигарх.

— Какие у тебя большие надежды на эту десятку.

— А то.

— Ну ты когда комнату сдашь-то?

— Да вот девочка звонила, приедет скоро смотреть.

— Это ты намекаешь мне, чтобы я побыстрее проваливал?

— Ага. А что подумает леди, когда увидит в квартире двух мужиков? Особенно тебя, амбала с серьезными щами на лице. Развернется и сбежит.

— Что это серьезными?

— Лёва, я тебя умоляю, иди уже. Если я говорю, что убежит, значит, убежит.

— Убежит, но не из-за меня. Нечего тут бочку катить в мой адрес!

— Лёва, ты денег хочешь? Вот иди! Не мешай развитию моего бизнеса.

— Ладно, бывай, бизнесмен!

Лёвка ушел, а через полчаса на моем пороге появилась довольно-таки симпатичная татарочка. Гуля ее звали. Родом она откуда-то из-под Ульяновска, но всерьез намеревалась покорить столицу, а все, у кого нет денег, оказываются здесь, в Люберцах или им подобных, обычно место дислокации выбиралось в направлении дома, чтобы удобнее было ездить на историческую родину без пробок, не преодолевая половину МКАДа, что казалось вполне логичным, ибо в праздники на выезде из столицы творился самый настоящий ад. Москвичи все рвут на дачи, а мигранты восвояси — пополнять запасы провианта из мамкиного погреба.

Я вообще любил татар, они придумали чак-чак — божественное лакомство, которое не отпускает, пока все не съешь. Как семечки, только с зависимостью героина. Не раз попадался на этот медовый наркотик, но, черт побери, было приятно. Как и смотреть на Гулю! Такая красота будет жить по соседству — одни плюсы. Спасибо, жизнь! Я оценил. А вдруг перепадет мне еще? Хотя нет. Настолько удачно все просто не может сложиться, да и что ж тогда — за комнату она, получается, будет натурой расплачиваться? Нет, так нельзя, мне нужны деньги. Бесплатная женская ласка — это, конечно же, хорошо, но явно не сейчас. Экономика моя нестабильна. Да какой там нестабильна, как говорят люди в ящике, у нее отрицательный взлет, причем стремительный. Кредиторы насели и не слазят, а доходов все еще нет, нечего рот раскрывать на чужих женщин. И официально я еще не развелся, потому стоит попридержать коней. Вдруг жена изъявит желание все-таки вернуться к любимому мужу. Чем черт не шутит? Знавал и более непредсказуемые примирения. Люди ж максимально странно ведут себя в амурных делах.

— А вы один живете? — спросила у меня Гуля.

— Сейчас да, раньше с женой жил, теперь вот один. Мы разводимся.

— Ой, я думала, что у семейной пары буду снимать. Как я буду под одной крышей с незнакомым мужчиной жить?

— Ну в контексте жизни с парой незнакомый мужчина никуда бы не делся.

— Это другое. Там жена. Правильно все должно быть, а это неправильно.

«Губу-то он раскатил! — смеялся мой внутренний голос. — Виталик, тебе тут ничего и не светило. Ни красот, ни чак-чака, ни денег, а кредиторы наседают».

— Я, наверно, пойду, извините за потраченное время.

— Да ничего.

Еще не успела закрыться за Гулей дверь, мне снова позвонили — какая-то девчонка взволнованно тараторила мне в трубку.

— Алло, алло, девушка, де-е-еву-у-у-ушка! Давайте помедленнее.

Помедленнее у нее не вышло. Тогда пойдем по-другому.

— Вы по поводу комнаты?

— Да.

— Посмотреть хотите?

— Да.

— Приезжайте.

Она из Пензы, что ль? Был у меня в армии сослуживец. Звали мы его Сережа-радио. Хер заткнешь. Говорит-говорит, а чего говорит? Хер его знает. Мы ему: «Сережа, давай помедленнее!», а его и не остановить, да еще и нараспев так, глотая половину букв, потому вот и радио, а еще через год молодой один из области его пришел, так они друг другу тараторят, как будто соревнуются в скороговорках, и ведь понимают, чего калякают. Вроде по-русски говорят, но так быстро, что толком и не разобрать. А если синий, то вообще пиши пропало. Сейчас она придет, я ее на «питьсят» проверю. Во всей стране пятьдесят, а у них в Пензе «питьсят». Как мы Сережу не пытались переучить, вообще ни в какую. «Питьсят», и все тут.

— Здрасти! — очень быстро сказала девчушка. — Маша!

— Виталя! Проходите! — я буквально напрягался, чтобы вслушаться в ее быстрый язык, к тому же она еще и жвачку жевала. Квест высшего уровня сложности.

Она зашла, посидела на кровати, покачалась немного.

— Хорошая кровать!

— На свадьбу подарили. Не так давно. Ортопедическая.

— А че ж вы сами на ней не спите?

— Так не с кем уже, да и у телека половчее. Там по National Geographic такие истории показывают, закачаешься.

— Отлично! — похоже, меня она слушала вполуха. — Комната пойдет, как будто женщина руку приложила.

— Так я ж и говорю, что раньше тут жила женщина. Теперь не живет.

— Увяли помидоры?

— Типа того.

— Мне нра.

— Чего?

— Нравится.

«Что она, интересно, будет делать с этим временем, которое у нее остается после подобного сокращения слов?» — подумал я.

— Я тут кое-че дохендмейдю и все будет ок, клиенты будут в восторге.

— Какие клиенты? Водить сюда никого не надо.

— Да я не буду, не переживайте, — расхохоталась девчушка.

— Ну тогда по рукам? — я протянул ей руку.

Она пожала слегка мою. Мягкая ручка, нежная.

«Вот бы ее пристроить куда-нибудь или разложить. Так, Виталя, не сейчас. К решению вопроса по личной жизни приступим потом», — продолжался мой внутренний диалог, который сопровождался желающим взглядом. Такой взгляд не скрыть, глаза выдают. Глаза вообще все эмоции выдают. Как там говорится, зеркало души. На том и погорел.

— Только чур не приставать, хорошо? А то я на вас заяву накатаю.

А приставать там было к кому. Знаете, бывают такие компактные девчушки — вроде и роста невысокого, но все при них, пропорционально и качественно, верти-крути как хочешь, думаю, вы понимаете, о чем я. Вот это был примерно такой экземпляр. Еще и на мордашку приятная. Волосы до задницы. Года двадцать два ей, наверно, только институт закончила, приехала на работу устраиваться. Я теперь как Эрлих Бахман из «Кремниевой долины», что дает кров над головой людям, желающим изменить свою жизнь. Не бесплатно, конечно же.

Конец ознакомительного фрагмента.