Мир без боли

Виталий Святец, 2023

Близится технологическая сингулярность. Бионические органы и протезы – обычное явление, но цена за спасение жизни или новые руки порой слишком высока. Ведущий инженер международной научно-технической корпорации совершает самоубийство. Один из руководителей компании знает всю правду и жаждет уничтожить того, кто на самом деле виновен в смерти его друга. Так запускается цепь событий, которые в конечном итоге изменят мир. Только к добру ли этот замысел?

Где-то в Тихом океане

Смирнов с трудом разлепил глаза, даром что помещение заливало яркое солнце. Легкий ветерок нагонял свежий воздух, в котором царил аромат моря, текилы и жареных креветок. Встать бы, прикрыть шторой эту чертову небесную лампочку, но… он попробовал пошевелить хоть чем—нибудь. Отправил запросы в спинной мозг, но ответа не получил.

— Доброе утро, — сказал знакомый голос.

Смирнов не ответил — язык отказался слушаться, а во рту пересохло. Он чувствовал, как воздух скребет по горлу плохо толченым стеклом.

«Воды… нужен глоток воды…»

— Не стоит переживать. Слабость, голод и жажда — это нормально.

Секунду назад он видел лишь потолок, но вдруг эту картину разрезала яркая вспышка фонарика.

— Так, зрение в норме. Сейчас разблокирую Вам язык и лицевые мышцы.

Смирнов услышал стук пальцев по экрану. Еще мгновение и он наконец смог хоть как-то подать голос.

— Вфо…ты…

Полость рта будто скорпионы жалили. Собеседник поднес к его губам трубку.

— Без резких движений, пейте маленькими глотками.

Смирнов почувствовал облегчение, рези в горле поутихли.

— Гхде я? — спросил он, когда смог говорить, не слишком превозмогая боль. — Ф—фто слуфилось?

Собеседник вздохнул.

— Вы, господин Смирнов, пробыли без сознания шесть суток. Мне пришлось повозиться, пока я извлекал из Вашей ноги взрывное устройство и выяснял, что бы все это могло значить. Ваш наниматель, должен признать, подошел к проблеме… с юмором.

Тот почувствовал, как сердце начинает отплясывать чечетку.

— Тимофей Сергеевич… Пфоймите… У меня…

— Очень длинный нос и жжение чуть ниже мозжечка, раз Вы оказались здесь. Даже мой секретарь не знает об этом месте. А значит Вы следили за мной от самого Пекина. Не сразу я сообразил в чем дело, снимаю перед Вами шляпу.

— Тимофей Сергеевич…

— Однако, особой подготовки у Вас нет, иначе Ваше сердце так бешено бы сейчас не колотилось. Значит, Вы свободный художник, которого наняли для «типичной» слежки, не сообщив деталей и подкинув сюрприз в виде бомбы. Какая мерзость. Одобряю метод. В свое время Вас назвали бы… Мм… Да, «пушечное мясо» подходит.

— Я не могу…

— Отличная бомба, кстати, раз ее не заметили в трех международных аэропортах. Значит, Добронравов наведывался в отдел военных разработок.

Голос на некоторое время исчез.

— Впрочем, на самом деле это неважно.

Перед глазами Смирнова был только потолок да обитые бамбуком стены слева и справа. Или, напротив, сделанные из бамбука. Он попытался пошевелить чем-то, кроме лица, но не смог. Направив глаза вверх, ко лбу, он почувствовал несколько маленьких металлических кругляшей, плотно сидящих на голове.

«Черт. Твою мать, твою мать.»

— Гораздо больше меня занимает вопрос, как же мне поступить с Вами?

— Пошшалуйста…

— Вы достаточно неудобный свидетель, Смирнов. По сути Вы преступник, которого я поймал в своем доме. Вас послал мой коллега-акционер, и это значит, что мне объявили войну. А что делают с преступниками в военное время?

— Тимофей Сергеефич…

— Кстати, какое сегодня число? Двадцать первое мая, вот совпадение!

Сердце Смирнова колотилось так, будто намеревалось вот—вот проломить грудную клетку.

— Сейчас без пяти минут шесть по Москве. Насколько я помню, кредитный отдел принимает платежи до восемнадцати ровно, так?

— Прошу Вас… Умоляю… — на глазах заблестели крошечные капельки слез.

— Сколько Вы уже не чувствовали почечных колик? Ах да, у меня же есть доступ к базе клиентов компании «Заслон». Я Ведь один из ее руководителей. Еще одно совпадение, ух ты! Дайте-ка взглянуть… — снова стук пальцев по экрану. — Операция проведена два года назад, а до погашения кредита за услуги врачей и почки — еще десять лет.

Смирнов, кажется, начал потеть, тщетно пытаясь двинуть хотя бы одной мышцей.

— Знаете, просрочить один платеж не страшно. Гораздо хуже будет, если просрочен, как в Вашем случае, третий.

Разум Смирнова налился туманом и ужасом. Он почувствовал, как пульсирует на виске вена. Каждый удар будто эхом разносился по черепу. Собеседник продолжил:

— У Вас пульс подскочил, какой сюрприз. Ваш работодатель — еще сюрприз — не исполнил условия сделки и не внес деньги. Вероятно, предполагал, что к этому моменту и Вы и я будем мертвы.

Смирнов не мог ни о чем думать. Его обездвижил и обезоружил страх, и страх же готовился поглотить его целиком. Силуэт человека, чей голос он слышит, маячил где-то неподалеку, но увидеть его было невозможно.

— Первые двое суток после просроченного третьего платежа Ваши почки все еще будут работать без какого-либо намека на проблемы. А вот на третьи сработает сигнализация — Вы будете ощущать дискомфорт. На пятые сигнализация напомнит, каково это, когда по мочеточнику идет камень. Минуты на три, не больше, не страшно и вполне терпимо. Но вот на шестые — у-у… Ваш организм сполна почувствует боль…

— Я умоляю Вас, Тимофей Сергеевич…

— Но кредитный отдел все же не варвары. Счетчик работает только по будням, а в выходные Вам ничего не грозит, — усмешка. — Жаль только, что сегодня вторник, а срок третьего платежа истек на прошлой неделе. Скоро мы узнаем наверняка, что Вас ждет — маленький камушек или отказ почек.

Конец ознакомительного фрагмента.