Наследник Седьмой Марки

Виталий Останин, 2022

Семнадцатилетний Ян – наследник магического рода уже несколько сотен лет стоящего на страже мира людей от демонов. Он с рождения готовился к своей миссии, но гибель родителей и меняющийся мир, в котором стражи больше не нужны, поставили крест на его планах. Однако, рожденный охотником никогда не откажется от служения. Пособники демонов больше не скрываются за Пеленой, а носят одежды высокородных семейств? Тем хуже для них. Он – Ян Эссен. И его работа – уничтожать слуг Ада.

Глава 5. Деканат

Пекка Канерва из рода Каменного Вереска не мог найти слов. Он и так-то не был особенно разговорчив, финны славятся иными талантами, но при необходимости мог связать длинную фразу на русском. Даже не матерную. Но не сейчас. Не когда наглец, вторгшийся в его дела, за руку тащил прочь девку, которую Пекка уже считал своей добычей.

А ведь дерзкая vittu^[12] уже сломалась. Минут десять корчила из себя монашку, которая дает только высокородным пшекам, но под конец поплыла и была готова раздвинуть ножки хоть прямо за этим углом. Именно тогда и появился этот хлыщ — раньше в Гимнасии Пекка его не видел.

Он утащил vittu уже на несколько шагов, когда обычно хладнокровный финн взбесился окончательно и бросился на наглеца с кулаками. С потомками тех, кто много сотен лет назад ходил в викингах, такое случалось. Вот знал вроде, что драки на территории Гимнасия запрещены. Понимал, что карают за это нещадно, вплоть до отчисления. Но старые боги уже опустили на глаза кровавую пелену — и все. Выносите святых.

Первый удар должен был повалить соперника вперед, но кулак Пекка прошел намного дальше, чем собирался, а сопротивления плоти так и не встретил. Проклятый хлыщ неуловимо дернул головой, пропуская его мимо. А после как ни в чем не бывало продолжил уходить.

Даже не оборачиваясь!

С ревом бешеного зверя финн попытался схватить его за плечо и развернуть, чтобы потом пересчитать зубы на наглой роже! Рука опять схватила пустоту, а противник с девчонкой вдруг оказался левее, чем был секундой раньше.

— В третий раз сломаю руку, — донеслись слова хлыща до уже плохо что понимающего драчуна.

Игнорируя это предупреждение, он вновь попытался схватить врага, на этот раз действуя уже двумя руками. И вдруг осознал, что не может двинуть ни одной.

— Предупреждал же.

Лицо противника оказалось повернуто к нему. И на нем застыло выражение… нет, не ярости — холодной брезгливости. Прежде чем Пекка успел подумать, что с людьми, которые умеют так смотреть — как на жалкое насекомое! — лучше бы не связываться, в правой руке раздался какой-то треск. А потом кровавая пелена оказалась смыта взрывом боли.

Это было настолько неожиданно, что Пекка даже забыл, как дышать. Затем, когда эта способность вернулась, он выдал такой вопль, какой из его глотки не выходил, пожалуй, с момента рождения.

С белыми от боли глазами финн смотрел, как висит сломанной веткой его правая рука, а хлыщ, учинивший расправу, спокойно разворачивается и уходит.

И никто не спешит его останавливать!

— Он сломал мне руку! — упав на колени, завопил парень, совсем недавно ощущавший себя альфа-самцом. — Он руку мне сломал!

Страшный незнакомец так больше и не обернулся.

* * *

— Эй!

Сквозь вой Свея Ян расслышал другой голос. Сделал еще три шага, размышляя, стоит ли оборачиваться, или пусть их? Нападать точно никто не собирался, он бы услышал. Да и хватило подельникам расправы над их лидером.

— Что? — он все же решил отозваться, но не оборачиваться.

— Ты знаешь, на кого осмелился руку поднять?

В голосе говорящего поразительным образом мешались страх, неверие, ненависть и восхищение. Сложный коктейль.

— Нет. Свей какой-то…

— Это Пекка Канерва!

— А. Финн. Ясно. Перепутал. Мои извинения.

В самом деле поди их различи, финнов и свеев. На одно лицо все!

— Ты совсем, что ли?

Теперь вопрос содержал только неверие и восхищение. Страх и ненависть куда-то ушли. Странно.

— Потом поговорим, — отмахнулся Ян. — Вы бы друга своего к лекарю отвели, что ли. У него перелом лучевой кости с небольшим смещением.

И, переключив внимание на девушку, совершенно сомлевшую, которую тащил, будто паровой катер-баржу, спросил.

— Ты не подскажешь, где мне найти кабинет декана? Я здесь новенький. Меня, кстати, Ян зовут.

— Лиза, — заплаканные глазки уронили последние слезинки. Губки чуть разошлись в робкой улыбке, демонстрируя ровные белые зубки.

— Очень приятно. Так ты подскажешь?

Ресницы взлетели и опали еще несколько раз. Кажется, девушка не понимала происходящего. Какой-то незнакомец с легкостью вырвал ее из плена, после чего спросил — как пройти к декану? Это плохо укладывалось в очаровательной головке юной барышни.

— Д-да… Да, конечно, господин Ян! Я провожу!

— Просто Ян, — поправил Эссен девушку. — Благодарю. Тогда веди меня, Лиза.

На глазах у всей собравшейся при входе публики парень, только что жестоко расправившийся со своим противником, со старомодным изяществом предложил даме руку и скрылся в здании. Тишина, прерываемая лишь скулежом пострадавшего финна, тут же взорвалась гулом горячих обсуждений.

Но Ян Эссен их не слышал. Он шагал за своей проводницей, бросая по сторонам любопытные взгляды. С привычкой, давно сделавшейся натурой, молодой человек запоминал все увиденное, составляя в голове карту нового места. Всегда ведь полезно знать, как быстро уйти оттуда, куда только что вошел.

Внутри царил тот же стиль, что и снаружи. Белокаменные лестницы, широкие окна, натертые мастикой полы, покрытые барельефами стены. Ян попробовал представить, что он живет в таком доме, но не смог. Слишком уж величественным тот был, постоянно приходилось одергивать себя, чтобы не впасть в самоуничижение. Не самая простая задача, когда со всех сторон на тебя давит воплощенное в камне и стекле величие.

На втором этаже, миновав несколько дверей, Лиза остановилась.

— Вот кабинет декана.

— Благодарю. — Ян кивнул.

Прежде чем он успел взяться за руку, девушка быстро шагнула к нему и клюнула в щеку губами.

— Спасибо! — жаркое дыхание опалило ухо. — Даже не знаю, что бы со мной было, если бы ты не вмешался!

От тихони, миг назад стоявшей рядом с Яном, не осталось ни следа. Глаза девушки манили сладкими обещаниями, а голос вдруг сделался чуточку хрипловатым.

— Ну что ты, Лиза, — игнорируя поведение спутницы, ответил юноша. — Так поступил бы каждый.

«Из тех, кого во дворе было два десятка!» — закончил он мысленно.

— Что ж. Сейчас мне пора.

— Как закончишь, найди меня, — многообещающе улыбнулась модница. — Лиза Казанцева, второй курс.

Ян кивнул и вошел в приемную декана. Она была раза в два просторнее того предбанника, в котором ютился порученец претора, да и обставлена побогаче. Перед дверью, ведущей непосредственно в кабинет декана, за столом сидел, казалось, двойник Юлия Цховского — молодой мужчина в строгом костюме и с важным выражением на лице.

— Вы к кому? — спросил он степенно.

Эссен демонстративно огляделся по сторонам, а потом перевел взгляд на референта, как бы говоря — а к кому тут можно еще попасть, кроме декана? Дверь-то одна. Но на того пантомима не произвела никакого впечатления. Он нахмурился.

— Ян Эссен, новый слушатель, — подавив вздох, сказал барон.

— По какому делу? — тут же выстрелил новым вопросом референт.

— Представление, получение учебной карточки, плана занятий и что там еще требуется от новичка.

— Это вам в секретариат общего отдела, молодой человек, — порученец резко утратил и тот небольшой интерес, который проявлял к визитеру. — Этажом выше, расположение кабинета такое же.

И отвернулся, демонстрируя, что он очень занят, а посетителю, вообще-то, пора уходить. Но Ян-то помнил, как дядя ему сказал, что он должен непременно зайти к декану. Правда, не предупреждал, что на пути окажется такой вот цербер от чиновничьего племени.

Он еще раздумывал, что бы ему такого сказать или сделать, когда дверь в приемную резко распахнулась, впустив взъерошенного парня. Одного из тех двоих, которые со свеем, то есть финном, зажимали за углом модницу.

— Владимир Попеску! — тут же повернулся в его сторону разгневанный референт. — Что вы себе позволяете? По какому праву вы столь бесцеремонно врываетесь в кабинет декана?

Ян мог бы поправить его, напомнив, что означенный Попеску ворвался вовсе не в кабинет декана, а лишь в его приемную, но не стал. Ему было интересно понаблюдать за тем, что будет дальше.

— Камиль, там!.. — на вдохе начал было вторгшийся, но порученец декана перебил его.

— Камиль Теодорович!

— Да парастусу мати^[13], Камиль! Там Пекке руку сломали!

— Что? — тут же подскочил референт. — Кто? Когда?

— Да какой-то новенький, я его не знаю! Только что! Мы Пекку уж отволокли к медику, а тот делся куда-то! Внутрь вошел и…

Ян стоял слева от входной двери, которая наполовину прикрывала его, поэтому ворвавшийся в приемную Попеску сразу не обратил на него внимания. Зато сумел сделать это сейчас, после чего замолк на полуслове.

Камиль, который, по мнению Яна, на Теодоровича явно не тянул, проследил направление взгляда жалобщика и сразу все понял. Открыл было рот, но тут распахнулась дверь, ведущая в кабинет декана, и в проеме возник пожилой, но все еще крепкий мужчина.

Походил он на ветерана в отставке, который, хоть и сменил мундир на темно-синий гражданский костюм, отрастив изрядное брюшко, все еще выглядел опасным и готовым к любой неприятности.

— Что. Здесь. Происходит? — произнес он, чеканя каждое слово.

Голоса он не повышал, но у Яна возникло ощущение, что им был применен какой-то звукогасящий конструкт. Во всяком случае, и референт, и жалобщик моментально притихли, лишь последний негромко вымолвил:

— Драка во дворе, ваше превосходительство. Зачинщик… вот он стоит.

Тяжелый взгляд декана переместился на Яна. Тот сразу же подтянулся, дернул головой, обозначая кивок, и представился:

— Йохан Эссен, ваше превосходительство. Новый слушатель Гимнасия. Прибыл для знакомства, получения карточки учащегося и расписания. К занятиям приступаю завтра.

Он нарочно выбрал манеру доклада, принятую у военных, хотя учебное заведение, по словам того же претора, было гражданским. И не прогадал. Декан, секунд десять посверлив его взглядом, спросил уже нормальным, а не выбивающим каждое слово в камне голосом:

— Почему устраиваешь драки на моей земле?

«На земле, надо же! — подумал юноша. — Не декан, а феодал какой-то прямо!»

Вслух же ответил в прежней манере.

— Никак нет, ваше превосходительство. Не устраиваю. Имел место несчастный случай. Один из слушателей был неосторожен, в результате чего сломал руку.

Во взгляде декана заплясали огоньки. Ян бы не взялся судить — веселые или гневные. Но едва дернувшиеся губы как бы намекнули, что начальство сейчас едва сдержало улыбку.

— Когда я служил в Третьем Киевском Рейтарском, — медленно произнес он. — Рядом с нами квартировал ополченческий легион из-под Галицина. Долго стоял, а от безделья у солдатиков часто глупости в голову забредали. Так вот, в расположении легиона, возле столовой, была лестница. Очень примечательная, знаешь ли, лестница. Сколько вольноопределяющихся и новобранцев там руки-ноги поломали — не счесть. Пришлось ее даже снести.

Дядя Яна, Михаэль, недолгое время служивший в имперской армии, тоже рассказывал о таких случаях. Со смехом. Декан, однако, не смеялся.

— Мне тоже стоит обратить внимание на поиски подобного объекта на территории? — спросил он.

— Никакого объекта не было, ваше превосходительство! — как прежде браво доложил Ян. — Имело место неосторожность при попытке похлопывания по плечу.

— И кто кого хлопал, юноша?

— Да он сломал Пекке руку! — влез вдруг прихвостень финна. — Я сам видел!

Декан не удостоил его даже взгляда. Но повернул голову в сторону референта и приказал ему:

— Свидетелей и пострадавшего ко мне в кабинет. Господина Эссена тоже.

После чего развернулся и скрылся за дверью.

Ян немного потоптался, после чего последовал за ним. Камиль отправлит Владимира Попеску за пострадавшим, и дверь закрылась.

Внутри кабинет декана был обставлен скромно, но уютно — шкафы с книгами, глобус на подставке, пара кресел возле кофейного столика и стол для совещаний, во главе которого хозяин и уселся. Слушатель устроился на приставном стуле с другого конца стола.

— Каждый случай драки рассматривается лично претором, — сообщил декан в пространство. — Вы, господин Эссен, действительно собираетесь держаться версии о несчастном случае?

— Так точно, ваше превосходительство!

— Не кричите, не на плацу, — сморщился собеседник Яна. — Суть дела мне уже ясна, но есть интерес — на что вы вообще рассчитываете, держась своей версии?

— На правду и справедливость, ваше превосходительство.

— Знаете, господин Эссен. Я уважаю молодых и в меру наглых молодых людей. Из них выходят отличные боевые маги и офицеры. Но в вашем случае, пожалуй, видится переход той грани, которую я обозначил словом «в меру».

Ян промолчал, лишь продолжал, как говорил дядька Михаэль, «есть глазами начальство».

— Что ж. Хорошо. Дождемся вашего оппонента, — подвел итог декан, видя, что разговорить слушателя не удастся.

Ждать пришлось недолго. Уже через пять минут в дверь постучали, и референт впустил внутрь трех молодых людей: того самого Пекку, с рукой уже в лубке, и двух его товарищей — Владимира Попеску и второго, имени которого Ян не знал.

— Пострадавший и свидетели, ваше превосходительство! — сообщил порученец и встал у дверей, изображая из себя почетный караул. Только штуцера с примкнутым штыком не хватало. Как ему только удавалось это делать в гражданском-то платье?

— Что ж, — молвил декан. — Поведайте нам, слушатель второго курса Канерва, что с вами приключилось?

«Второго, — удивленно подумал Ян. — С виду не простолюдин, а дар проснулся так поздно? Или отправлен сюда уже после домашнего обучения?»

Пекка Канерва зло зыркнул в сторону своего обидчика, перевел взгляд на декана и произнес заторможенным, будто бы чужим голосом:

— Несчастный случай, ваше превосходительство. Моя вина. Слишком резко бросился приветствовать нового соученика и был при этом достаточно неловок, чтобы оступиться.

— Вот как? — сделал вид, что удивился, хозяин кабинета. — На втором году обучения слушатель факультета силового сопровождения ломает руку по собственной неловкости? Что ж, это случается. Думаю, мне стоит поговорить с куратором вашего факультета, господином Тома́, о том, чтобы он подтянул вас в данном вопросе.

При упоминании господина Тома́ Пекке явственно побледнел, хотя и до того был не особенно румян. Но сумел вымолвить.

— Вероятно, ваше превосходительство…

— Хорошо, так и сделаю. А вы двое? Попеску и Кодряне, вам есть что добавить?

Подручные финна синхронно замотали головами.

— Ясно. В таком случае можете быть свободны. Кроме господина… прошу прощения, слушателя Эссена.

Ян с деканом снова остались в кабинете одни — референт вышел вслед за хулиганами.

— Интересный вы человек, слушатель Эссен, — задумчиво проговорил декан, изучая бумаги юноши, лежащие перед ним на столе. — В первый же день умудрились затеять драку… Молчите, я уже слышал ваши оправдания! М-да, затеяли драку и как-то сумели выйти сухим из воды. Это… примечательно. Не могу сказать, что я в восторге от вашей выходки, но благодарю, что обставили все так, что мне не придется докладывать претору о нарушении дисциплины в третьем потоке.

Он захлопнул тонкую папку, навис над столом, пристально глядя на Яна.

— Но не думайте, что я позволю совершить вам подобное еще хоть раз! — рявкнул он столь внезапно, что юноша против воли отшатнулся. — С этого дня вы для меня как таракан под стеклянным стаканом! Я буду следить за каждым вашим шагом и каждым вашим словом. И если окажется, что вы относитесь к той породе молодых людей, которые не понимают значения слова «в меру», то вылетите из Гимнасия быстрее, чем ваш почтенный дед пускает ветры.

— Так точно, ваше превосходительство! — тут же гаркнул Ян, когда ему была оставлена пауза в речи декана. Ровнехонько на эту самую фразу.

— Свободны! Все необходимые вам документы получите в секретариате. Камиль вам покажет.

— Слушаюсь!

Кабинет декана Ян покинул разве что не строевым шагом. Понимал, что несколько переигрывает с образом пруссака-солдафона, знающего лишь слова «так точно», «никак нет» и «не могу знать», но поделать с собой ничего не мог. Очень уже его насмешил этот показательный разнос, устроенный начальством. Тем более что оно, начальство это, с самого начала было на его стороне.

Все прошло так, как он и задумывал. Как учили отец и дядя. Как должен поступать любой охотник, оказавшийся в незнакомом социуме. Можно было потратить пару недель на осторожное выяснение, кто есть кто в Гимнасии, но Эссены всегда предпочитали разведку боем. Не идиотское «ввяжемся в бой, а там посмотрим», а дерзкое, но просчитываемое поведение. Ян, может, и не очень хорошо ориентировался в высшем свете Львова (да и в любом другом тоже), но замечательно знал повадки зверей. Как показала практика, люди от оных отличались не слишком сильно.

Лиза Казанцева была содержанкой кого-то богатого и знатного, это Ян определил сразу. Слишком дорого, вызывающе дорого, одета для небогатой мещанки. Дворянка не позволила бы себя ударить, а у мещанки не может быть столько денег на тряпки.

Ее конфликт с троицей хулиганов тоже был очевиден. Девушка явно попала в опалу у своего покровителя, а его прихлебатели решили подобрать объедки с господского стола. Ей бы пришлось согласиться с тем, что они предложили (понятно что), но тут вмешался риттер в сверкающей кирасе.

Троица в потоке явно что-то из себя представляла — никто в конфликт влезать не поспешил. Но при этом на вершине пищевой цепи они не стояли — глава прайда не подбирает объедки. Идеальные кандидаты для того, чтобы показать себя местному обществу, пропустив долгую фазу прощупываний и испытаний. И еще и закрыть множество конфликтов в будущем, которые неизбежно случились бы. А так — не случатся. Большинство горячих голов десять раз подумает, прежде чем лезть на учинившего столь жестокую расправу.

Дальше еще проще. Местный вожак не мог пропустить мимо ушей произошедшее. И у него было две модели дальнейших действий: либо показательно наказывать наглеца, искалечившего его человека, либо подгрести новичка под себя. Первый путь был грубым, и Ян сомневался, что неформальный лидер третьего потока настолько глуп, что выбрать его. Править здесь, где учатся выходцы из разных сословий, да еще и немного владеющие магией, мог только умный человек.

И охотник не ошибся. Вожак приказал своей шавке взять вину на себя — мол, несчастный случай. Этим он одновременно убил двух зайцев: создал конкуренцию между своим настоящим ближником и новым возможным и выказал новичку свое расположение.

Следующим его ходом должна была стать личная встреча и предложение дружбы. Она состоялась, стоило Яну выйти с кипой бумаг из секретариата.

— Это он! — тут же указал на Эссена пальцем финн.

Стоял пострадавший за спиной очень примечательного молодого человека, ровесника Яна. Роста он был среднего, телосложения хрупкого, черты лица имел изящные, словно тонкой кистью на белом холсте прорисованные. Золотые волосы, уложенные в хало, отлично сочетались с едва заметной, но, несомненно, дружелюбной улыбкой.

При этом каким-то образом было понятно, что образ этот — лишь обманка. Ловушка для глупца. От женоподобного парня ощутимо тянуло силой.

— Йоханн Эссен, — произнес он манерно. — Новая легенда третьего потока. Я бы хотел стать вашим другом.

Для Яна было очевидным, что данный экземпляр принадлежит к древнему и славному аристократическому роду. А значит, в его понятии возможен лишь один вид дружбы: он наверху, а остальным благосклонно дозволено прислуживать.

* * *

Примечания

12

Vittu — грязное ругательство на финском.

13

Парастусу мати — твою же мать (румын.)