Змея за пазухой

Виталий Гладкий, 2014

Пословица гласит: «Старый друг лучше новых двух». Так думал и Никита Измайлов – до того времени, пока друг-детдомовец Олег Колосков не увел у него невесту. Никита стал офицером, воевал, а Колосков тем временем превратился в богатого бизнесмена, одного из главных городских воротил. Который почему-то ни с того ни с сего застрелился в своей квартире, если верить официальной версии. Спустя две недели после его смерти из рук бывшей невесты Измайлов получает письмо от Олега (что называется, с того света), в котором тот уведомлял, что за ним идет охота, что он просит у Никиты прощения и в случае своей гибели дает ему наказ позаботиться о его семье – помочь ей беспрепятственно уехать за границу. К письму прилагалась кредитная карточка на миллион долларов – за услуги. Слезная просьба бывшей любимой расследовать странные обстоятельства гибели Колоскова и в не меньшей мере деньги, которые для безработного военного пенсионера были просто манной небесной, заставили Никиту Измайлова временно стать частным детективом…

Глава 4

ТАЙНИК

Детективное агентство под берущим за душу названием «Свет надежды» находилось почти в центре города, но это было место, которое горожане нежно называли Шанхайчиком. Именно так — не Шанхаем, как принято в народе называть городские клоаки, а Шанхайчиком. Дома здесь были старой постройки, большей частью послевоенные, а некоторые помнили даже царский режим.

Обычно в каждом домишке, по окна влезшем в землю, были прописаны до десятка семей. Нет, они здесь конечно же не жили, а лишь дожидались своей очереди на получение жилья. Но времена «совка», как любят именовать времена «развитого социализма» некоторые снобы из среды фрондирующей интеллигенции и прочей никчемной мелюзги, давно закончились, квартиры на халяву уже никто не давал, и Шанхайчик погрузился в грустную безнадегу.

Его и раньше-то, при Советах, обходили стороной, строили дома в основном на свободных от частных домовладений площадях. А уж нынешние застройщики и вовсе плюнули на лакомый с виду кусочек землицы практически в центре города. Ведь для обеспечения квартирами всех прописанных в районе Шанхайчика требовалось построить два микрорайона: один — чтобы квартиры в нем продать, а второй — за просто так. Ну и какой бизнесмен выбросит большие деньжищи на ветер?

Но самое интересное — в Шанхайчике и впрямь немало жило китайцев-дунган. В конце девятнадцатого века династия Цин отказалась от своих восточных территорий, в то время известных как Восточная Татария, и передала их России. И вскоре тысячи китайских дунган бежали в пределы Российской империи, под защиту белого царя, от репрессий, последовавших за подавлением дунганского восстания. Они жили до тридцатых годов прошлого столетия в Приморье, затем их выселили в другие регионы Советского Союза из-за подозрений в сотрудничестве с японцами. Так и возник в городе микрорайон под названием Шанхайчик, где всегда, в любое время дня и ночи, можно было разжиться маковой соломкой и китайской ханкой, настоянной на какой-то гадости, шибавшей по мозгам почище первоклассного самогона-первача.

Никита какое-то время терзал дверной звонок, но изнутри не было слышно ни единого звука. Похоже, у «Света надежды» или звонок не работал, или отрезали за неуплату электричество. Что неудивительно — дела агентства, видимо, шли из рук вон плохо, потому что входная дверь была грязной и исчерканной китайскими иероглифами, которые для верности восприятия переводились на «великий и могучий» русский сленг, очень краткий и доходчивый. Не исключено, что русские китайцы придумали какие-то новые иероглифы, чтобы наиболее точно выразить смысл русской матерной брани. И это точно было очень нелегкой задачей.

Тогда Никита постучал. И тут же послышался голос:

— Входите! Не заперто.

Стараясь не касаться стен неширокого коридорчика, окрашенных в гнусно-зеленый цвет, — точно такой краской когда-то красили общественные туалеты, — Никита прошел в помещение детективного агентства и наконец узрел его главу. Он был миксом, в его лице явно читались китайские черты с изрядной долей славянской закваски. Впрочем, и фамилия у детектива вполне определенно говорила о его происхождении — хозяина «Света надежды» звали Иван Хайтахун. Никита подозревал, что Иван — это китайское Ван, но так было написано на визитке, которую дала ему Любка.

— Здравствуйте! — вежливо сказал Никита и с сомнением покосился на креслице возле стола, за которым восседал Хайтахун.

Был он толст до неприличия и слегка смахивал на известное изображение Будды. Как раз в этот момент глава детективного агентства чревоугодничал — то ли перекусывал перед обедом, то ли обедал, то ли полдничал, а может, все эти приятные моменты человеческого бытия совместил, поэтому стол перед ним был весь в крошках, а большой говяжий мосол, который держал Иван-Ван в руках, отсвечивал светлым янтарем, хотя потомок дунган все еще пытался найти на нем остатки мяса.

Хайтахун мрачно зыркнул в его сторону, отложил кость в тарелку, прикрыл остатки еды газетой, вытер жирные руки какой-то тряпкой и неприветливо спросил:

— Мент?

— Перестань обзываться, — фамильярно ответил Никита и все-таки сел в креслице, не дожидаясь приглашения, решив, что джинсы все равно нужно стирать. — В этой конторе я не состою. Но мы с тобой в какой-то мере коллеги.

— Да ну? — В голосе Хайтахуна прозвучала ирония. — И что же мы ищем?

— Уже нашел. Тебя.

— Оба-на… Это с какой стати?

— В плохую историю ты попал, Иван… как там тебя по батюшке?

— Называй хоть горшком, только в печь не сажай, — буркнул Хайтахун. — Иван так Иван. А тебя как зовут?

По его толстому, лоснящемуся лицу было видно, что он сильно обеспокоен. И то верно — частный детектив нередко ходит по очень узкой грани между законом и беззаконием. Этот момент Никита уже усвоил. Похоже, у китайца рыльце было в изрядном пуху.

— Никита, — ответил он, но руки не подал, хотя Хайтахун вроде вознамерился протянуть ему свою короткопалую ладонь.

— Будем знакомы… — недовольно буркнул Хайтахун вместо обычного «Приятно познакомиться»; похоже, ничего приятного для себя в Никите он не рассмотрел. — Ну так что там у тебя?

— Убийство. И ты к нему причастен.

— Что-о?! — Китаец неожиданно быстро для своей комплекции вскочил на ноги, выбежал из-за стола и с угрозой нагнулся над Никитой. — Повтори!

— У тебя со слухом плохо? — Никита был сама невозмутимость. — Попал ты, мужик, как кур в ощип. И я не имею представления, как можно тебя отмазать.

Хайтахун какое-то время пристально изучал невозмутимую физиономию Никиты, а затем спросил:

— Ты шантажист?

— Вроде того. Только я добрый и не побегу тебя закладывать. И даже денег не попрошу за свое молчание. Если, конечно, мы договоримся на полюбовных началах. Мне нужна лишь информация.

— Ты выход сам найдешь или тебе помочь?

Хайтахун вдруг стал потрясающе спокойным, но в его голосе прозвучала нескрываемая угроза.

— Найду, не беспокойся. А ты не хочешь узнать, что я в клювике принес?

— Не хочу!

— Напрасно. Что ж, тогда я потопал. Но уж не обессудь, если к тебе в один прекрасный момент заявится Альберт, начальник охраны покойного Олега Колоскова, со своими «быками». Хотелось бы послушать ваш весьма занимательный, как я предполагаю, разговор, когда на твой упитанный живот поставят горячий утюг. Будь здоров, коллега. Покеда.

Никита с ленцой поднялся и не спеша направился к двери.

— Постой! — вскричал Хайтахун. — Вернись!

— Ну, вернулся. И что?

— Сядь! Поговорим…

Китаец вернулся на свое место, и Никита невольно поразился, как легко и свободно он двигался, несмотря на внушительные габариты. Похоже, под его жиром скрывались хорошо развитые мышцы и он явно был неплохо тренирован. «Опасный тип, — подумал Никита. — С ним ухо нужно держать востро. Дунгане испокон веков были разбойниками, а эта особенность обычно передается с генами. Как у кавказских абреков. Разбойная сущность не просто выглядывает из него, а буквально прет наружу».

— Выкладывай, что там у тебя, — продолжил Хайтахун, злобно глядя на Никиту.

— Учти, моя информация не для широкой общественности.

— Учту, — буркнул китаец.

Его лунообразное лицо из смуглого стало светло-желтым — шафрановым; видимо, так у него проявлялась бледность.

— У следствия есть подозрения, что Колосков не покончил жизнь самоубийством, а был кем-то застрелен, — молвил Никита.

— Допустим. Но я тут при чем?

— А при том, что по поручению неизвестного нанимателя, — Никита решил не впутывать Любку в это грязное дело, — ты следил за женой покойника. И результаты слежки продал Колоскову.

Хайтахун немного натянуто заулыбался и ответил:

— Ну и что? Это мои дела, и они ни в коей мере не касаются посторонних, в том числе и тебя. Я не вижу здесь никакого криминала, тем более такого, о котором ты тут треплешься.

— Не видишь? Тогда ты плохой детектив. Тебя угораздило бросить с горы маленький камешек, который вызвал лавину. Неужели ты думаешь, что выйдешь из этой ситуации без единой царапины?

Детектив долго изучал лицо Никиты, который изображал улыбку Чеширского Кота. Затем спросил:

— На кого ты работаешь? Кто тебя послал ко мне?

— Все эти вопросы стоят денег. Тебе ли это не знать. Но я добрый, я ничего не скажу, и ты останешься при своих кровных. Мало того, я готов заплатить тебе за информацию… но в разумных пределах! Видишь, какой я непрактичный. Мог бы сдать тебя куда нужно и получить за это добрый куш.

— Не хочешь сказать…

— Не хочу и не могу. Торговля тут неуместна, друг мой ситцевый.

— Ну хорошо, допустим, я следил за женой Колоскова…

— Не допустим, а точно следил.

— Не придирайся к формулировкам. Допустим, я продал ему материалы расследования. Но каким боком ты хочешь приклеить меня к убийству? Если это, конечно, не фантазии твоего клиента. Или менты зашевелились?

— Они уже полицаи.

— Один хрен!

— Каким боком, говоришь? А у самого соображалка совсем в отключке? Что ж, слушай, просвещаю. Все очень просто: Колосков наехал на любовников, и хахаль его жены недолго думая мочканул своего соперника, потому как понимал, что наш олигарх это дело так не оставит и зароет его на два метра вглубь. Все остались в выигрыше (естественно, за исключением покойника): ты с бабками в кармане, у Полины Колосковой вскоре появится новый любимый муж, заказчик убийства, который получит в наследство финансовую империю Колоскова. Говорят, что она тянет на несколько миллиардов зеленью, — приврал Никита.

— Чепуха! Даже если все было так, как ты тут заливаешь, мое дело все равно сторона. Я всего лишь выполнял задание клиента. Слежка — это мое ремесло. А то, что я будто бы слил информацию Колоскову… так это еще нужно доказать. Но даже в этом случае я чист перед законом. Ведь я никого не убивал. Так что бери свою задницу в горсть и проваливай… коллега. — В голосе несколько успокоившегося Хайтахуна прозвучала насмешка.

— Я-то пойду… а вот тебя могут вынести отсюда вперед ногами.

— С какой стати?

— Как думаешь, что первым делом должен сделать убийца в свете открывшихся обстоятельств? Верно — замести следы. А как это сделать? Предельно просто — избавиться от опасных свидетелей. И кто тут первый на очереди? Пальцем показать или сам догадаешься?

— Бред… Бред!

— Ты еще скажи — сивого мерина. Может, и бред, но если мысль связать убийство со слежкой за женой Колоскова пришла в голову одному человеку, то она придет и другому, уже из конторы. А партнеры Колоскова землю копытами роют, чтобы докопаться до истины. Они не верят в самоубийство. Сам понимаешь, российский бизнес не ограничивается договорами, есть еще и устные договоренности, которые нужно исполнять в обязательном порядке. А Колосков держал в руках чересчур много нитей, которые оборвались в одночасье. Такие вещи не прощают. Никому. И уж тем более какому-то проныре, который влез по самые уши туда, куда его не просили.

— Так, значит, ты работаешь на партнеров Колоскова? — попытался догадаться Хайтахун.

— Не все ли тебе равно? Открой мне имя любовника Полины Колосковой, и я даю слово, что отмажу тебя. Притом бесплатно! Тогда ты точно останешься в стороне и сохранишь не только дело, но и свою жизнь. Она еще тебе не надоела?

— Ну ты сказанул… — Китаец стал мрачнее грозовой тучи; видимо, до него начало доходить, что он здорово влип. — Мне только непонятно, с чего это ты такой добренький? Я тебе не брат, не сват и даже не приятель…

— Коллега. Ты мой коллега. А сдавать своих — это подлое дело. Мне бы очень не хотелось замараться. Ну что, идет? По рукам?

— Чтоб тебя разорвало! — вызверился Хайтахун. — Откуда ты взялся на мою голову?!

— Дурашка… Ведь в данной ситуации я твой ангел-хранитель. Вернее, стрелочник. Переведу стрелки на другой путь — и никто твои шаловливые ручонки не положит под паровозик. Так что колись. Это твое единственное спасение.

— У-у-у… — застонал Хайтахун, обхватив голову руками. — Зачем я пошел на поводу у этой суки?!

— Ты о ком?

— Какая разница! Это тебя не касается.

— Ну нет уж, если начал, звони дальше. Ведь разговор у нас идет начистоту.

— Каким я был идиотом!.. — И Хайтахун выругался по-китайски.

Нужно сказать, что его «Као ни ма!» прозвучало очень выразительно и доходчиво, и Никита совершенно не сомневался, что перевод этой фразы на русский язык мог бы потешить любого сквернослова.

— Знаешь, почему я слил информацию Колоскову? — спросил Хайтахун.

— Конечно. Деньги не пахнут, а большие — тем более. Так что шибко не винись. Ты всего лишь человек. А человек — существо слабое. Наверное, твой клиент был не в состоянии предложить тебе более достойное вознаграждение. То ли дело тот человек, которому ты предоставил свой отчет.

— Ни хрена ты не въезжаешь! Сначала я подкатился к жене Колоскова и попытался ее шантажировать…

— Ни хрена себе! А что она?

— Сначала сильно разозлилась, затем начала хохотать… долго хохотала. А потом… потом заплатила!

— Все-таки заплатила…

— Ага. Притом больше, чем я просил! Но с одним условием — чтобы я продал информацию еще и самому… Колоскову!

Никита едва с кресла не свалился от удивления. Он был наповал сражен этим признанием.

— Это… это правда?! Ты не брешешь? — спросил он запинаясь.

— Чего ради? Мы ведь с тобой договорились, что ты прикроешь мою задницу.

— Договорились. Но это же бред! Она что, с ума сошла на тот момент?

— Вот уж чего не знаю… Я получил бабки и свалил — довольный, как слон. А что там у нее было в голове, фиг его знает. Бабы — они такие…

Какие именно, Хайтахун не договорил. «Интересно, он женат?» — мельком подумал Никита, критически глянув на мятый костюм обрусевшего китайца. Ну, это вряд ли… Кривой и засаленный узел галстука, похожего на бычий хвост, могла завязать только лапа Хайтахуна с пальцами, напоминающими сардельки. Никакая женщина не позволила бы себе такого безобразия. Разве что какая-нибудь бомжиха.

— Ладно, разберемся… — Никита лихорадочно соображал; ситуация становилась все запутаннее и запутаннее. — И кто тот счастливчик, который удостоился отведать женских прелестей жены олигарха?

— Ты не поверишь. У меня самого голова пошла кругом, когда я его вычислил. Фамилия Шервинский тебе что-нибудь говорит?

Еще как говорит, подумал Никита и почувствовал, как ему за шиворот кто-то словно горсть снега кинул. Ни фига себе! Шервинский занимал второе место в списке крутых бизнесменов областного масштаба. Не исключено, что он был богаче самого Колоскова, только источники его богатства происходили из криминальных сфер. Поговаривали, что Шервинский связан с мафией, которая контролировала один из каналов поступления в Россию афганской наркоты. А еще он торговал оружием и у него были высокие покровители в Министерстве обороны.

Конец ознакомительного фрагмента.