Заложники пустоты

Виталий Абоян, 2013

Знаменитый цикл Вадима Панова «Анклавы» продолжается! Катастрофа едва не привела к гибели все человечество, но тех, кто рвется к мировому господству, не останавливают такие мелочи. Они готовы все повторить, и судьбы отдельных людей их нисколько не волнуют. Какое им дело, например, до бывшего военнослужащего внутренних войск Баварского Султаната? Капралу Микмаку довелось убивать, и нельзя сказать, что это занятие ему пришлось по душе. Теперь Микмак зарабатывает продажей «бютена» – артефактов высокоразвитой технологии, которая существовала до злополучного Дня Станции. Откуда Микмаку было знать, что случайная находка в небоскребе, который стал подводным гротом, перевернет не только его жизнь, но и жизнь всего человечества…

1

Палец с ритмичностью метронома ударял по клавише, страницы на экране сменяли друг друга. Участки кода, не складывающегося ни во что осмысленное, скорее всего, являются ни на что не годными наработками машинистов корпорации. Скукота.

Микмак с удовольствием зевнул, забрызгав экран компьютера маленькими точечками слюны, и выключил машину. Все хотят найти клад. Не золото пиратов, оставшееся еще с дикого Средневековья, а настоящий клад. В информационный век нетрудно догадаться, что окажется кладом наиболее ценным. Разумеется, информация.

На этом носителе информации было хоть отбавляй, правда, особой ценности она не представляла. Все мечтали найти читаемый, не отформатированный SSD-накопитель, снятый с банковской машины. Тот, на которых хранили данные по счетам клиентов. Шансов отыскать подобное богатство немного — все банковские компьютеры, конечно же, объединены в сеть, и активы без особых проблем успели перекочевать на другие серверы, разбросанные по всему миру. Да и Марсель рухнул в море не за пару секунд, так что времени у автоматических систем сохранения информации было предостаточно.

Но упорные слухи о том, что практически все банки обладают носителями с данными счетов VIP-клиентов на отдельном выделенном сервере, который не имеет непрерывного доступа в сеть, будоражили умы кладоискателей вот уже четвертый год. Если бы только найти такой SSD… Вряд ли «випы» хранили в банках по паре евродинов, а обладая ключами к пропавшим счетам, легко сделать эти счета своими.

Пока вроде бы никто не сорвал куш. И сегодня Микмак не стал исключением — то барахло, что принес ему Искандер, ни на что не было годно. SSD удалось восстановить, почти две трети информации Микмак прочел. Но сама информация оказалась совершенно бесполезной. Разве что можно поупражняться в программировании, изучив наброски корпоративных машинистов.

— Опять пустышка? — проскрипел Старик Ромеро.

На самом деле Ромеро не был стариком, ему едва исполнилось пятьдесят, но его все так называли. Ромеро, видимо, нравилось, и он с удовольствием поддерживал имидж — создающая впечатление стариковской неряшливости неизменная седая щетина на покрытом морщинами, словно иссушенном солнцем и соленым морским бризом лице, какое-то непонятное тряпье, в которое Ромеро постоянно рядился. И, самое главное, скрипучий, будто заржавевший голос. Микмак знал, что Старик скрипит специально. А может, настолько привык делать вид, что по-другому разговаривать уже не получалось.

— Угу, — промычал Микмак. — Но носитель рабочий.

Ромеро хмыкнул и поменял местами ноги, которые крест-накрест сложил на видавшем виды столе. Наверное, Старик сожалел, что у него нет сапог со шпорами — они бы внесли последний штрих в его любимый образ крутого ковбоя.

— Хочешь продать ребятам, что компьютеры для «минусов» собирают?

— Хотя бы, — пожал плечами Микмак.

Можно, конечно, попробовать продать сам код — зачем-то же его писали. Не исключено, этими потерянными исходниками могли заинтересоваться те, кто четыре года назад работал над какой-то неведомой Микмаку технологией. Вот только, скорее всего, заинтересованные лица ныне покоились недалеко от того места, где Искандер нашел SSD. Точнее, предводитель водолазов припер ни на что не годный системный блок целиком. Это ж надо таким болваном быть, чтобы тащить со дна подобную тяжесть!

Микмак еще раз зевнул и потер лоб чуть выше линии роста темно-русых, стриженных не столь уж коротким «ежиком», волос. Голова не чесалась, просто он всегда так делал, когда о чем-то задумывался — дурная привычка. А сейчас он думал о том, почему ему всегда хочется спать. Даже тогда, когда вставал ближе к полудню, хоть такое случалось и нечасто. Сны — вот, что ему мешало. Он не просыпался, но, как будто и не спал. Он словно переживал события двухлетней давности заново, раз за разом.

Дело было в Праге. В те времена Микмак служил обычным капралом во внутренних войсках Баварского Султаната. Нормальной работы не было, а пушечного мяса на внутреннем фронте начавшего трещать по швам Султаната не хватало, поэтому брали туда почти всех. Выбор был небольшой: влачить жалкое существование в нищете или пойти во внутренние войска. Микмак выбрал второй вариант. И через полгода относительно спокойной службы попал он на зачистку столицы чешского эмирата от взбунтовавшихся радикальных суннитов, пропагандирующих экстремистские и сепаратистские настроения.

…Манесов мост они миновали на удивление быстро и легко. Ни одного выстрела, словно все сепаратисты мигом передумали отделяться от Баварского султаната и сделались лояльными гражданами. Слишком тихо, это настораживало.

За мостом они разделились. Микмак со своим взводом пошел в сторону Староместской площади по Капрова. Остальные двинулись по Широкой до Везеньской, где по оперативным сведениям окопался штаб сепаратистов. В штаб на Везеньской Микмак не верил, но не его это дело — решать, по какому маршруту двигаться. Тем более что ему было велено зачистить центр и на Везеньску соваться не пришлось бы.

Для центра города тишина стояла необыкновенная. Нет, звуки были — шорох осколков стекла под ногами, приглушенные рядами домов звуки боя, всё еще идущего где-то в Градчанах. Даже птицы, кажется, щебетали. Но не было слышно человеческих звуков, и от этого становилось не по себе: ты в городе — месте обитания людей, а самих людей не слышно.

Спокойствие расхолаживает. Метров сто ползли еле-еле, дергаясь от каждого шороха и наводя прицел на всё, что двигалось или потенциально могло начать двигаться. Потом поняли, что в этом районе никого нет. Похоже, что даже местные ушли. Или нет — не ушли, просто затихли. Правильно сделали, что затихли.

— Неравный бой ведут бойцы доблестной армии султана на улицах Праги, очищая город от скверны. Сотни тысяч ни в чем не повинных мирных жителей, попавших в западню суннитских ублюдков, ждут помощи…

Микмак прижался спиной к теплой штукатурке, слушая голос, доносившийся из разбитого окна на первом этаже. Человеческая речь вселяла веру в жизнь, хоть это и был голос диктора новостного канала — в квартире включился коммуникатор. Возможно, его не выключили жильцы, когда спешно покидали свой дом, а теперь здесь дали электричество, и он включился. Просто так электричество в район зачистки подавать никто не станет — значит, зачем-то это понадобилось руководству.

Микмак осторожно выглянул из-за откоса окна. Сначала ствол автоматической винтовки — изображение в небольшом окошечке на глазных наноэкранах показывало картинку и мечущееся по ней перекрестье целеуказателя, — потом уже посмотреть глазами. Целеуказатель метнулся в правый нижний угол поля зрения и замер неподвижно. Микмак прищурился — «балалайка» автоматически увеличила область интереса в окошке — и напряг слух. Сквозь бормотание новостного ведущего пробивалось тихое хмыканье.

Так и есть — девчонка. Молодая совсем, лет четырнадцать-пятнадцать, темноволосая, черноглазая, вся зареванная. Зарылась в какое-то тряпье на диване, боится.

— Эй! — негромко позвал Микмак.

Девчонка на секунду подняла глаза, и Микмак увидел страх, поселившийся в них.

— Не бойся, здесь свои. Бандитов уже выкурили отсюда.

Девчонка, не сводя с Микмака мокрых от слез глаз, кивнула. Бойцу даже показалось, что губы тронула едва заметная улыбка. А в следующее мгновение…

Наверное, сказался боевой опыт. Немного его было, этого опыта, но, сколько было — весь его. Микмак не увидел, скорее, почувствовал движение. Не то движение, такого не должно было быть в этом месте. Чисто машинально он вскинул винтовку, уперев приклад в плечо, а дальше сработала автоматика в «балалайке». Оставалось только нажать курок. Микмак медлить не стал — потому что не успел подумать. И поэтому остался жив.

Пуля размозжила девчонке голову, украсив бежевую стену за её спиной отвратительной багряной кляксой. Из её рук выпал «дыродел», стукнув металлом о пластик пола.

Выстрела было два — девчонка промахнулась. Скорее всего потому, что стреляла уже после смерти.

Микмак замер, потеряв ориентацию.

Ты же только что убил мирного жителя. Девчонку ты убил, ребенка совсем!

Из окна раздавались выстрелы, кто-то кричал. Микмак несколько раз куда-то целился, но целеуказатель (хвала небесам) так ни разу и не остановился, не найдя что-нибудь живое. А коммуникатор продолжал рассказ о доблестном походе воинов султана.

— Молодец. — Лейтенант похлопал Микмака по плечу. — Их здесь было шестеро. Если бы ты не заметил… Сейчас лежали бы на булыжнике с простреленными спинами.

Сепаратисты. И дети — тоже сепаратисты. Так сказал лейтенант, он, вроде бы, проверил «балалайки» убитых — у всех была найдена провокационная литература.

Лейтенант на секунду замер, потом махнул рукой, указав куда-то на север.

— Планы поменялись, — сообщил он. — Двигаемся на север, к Староновой синагоге. Пойдем через кладбище, там лучше видимость.

Бойцы трусцой побежали назад, метров через пятьдесят повернули направо, скрывшись между деревьями. Микмак бежал вместе со всеми. Мыслей не было, рациональное в голове отключилось, уступив место автоматизму, доверяющему только данным «балалайки» и собственным инстинктам. Нельзя даже сказать, что было страшно — стало все равно, безразлично.

Еврейское кладбище оказалось странным местом — повсюду, насколько хватало глаз, торчали или валялись на земле камни, старые, поросшие мхом, исписанные неведомыми словами на неведомом языке. И почему-то здесь сильно, просто удушающе воняло дерьмом.

— Что делать будем? — спросил Микмак Старика, еще несколько раз со скрежетом потерев ногтями лоб. Боль от царапин согнала навалившиеся воспоминания о сегодняшнем сне.

Ромеро был боссом в их предприятии. Собственно, он и организовал контору. Нашел Искандера с его водолазами, взял Микмака. Но самое главное, Старик умел находить клиентов. Здесь, в новоиспеченной Марсельской бухте, «бютен», как называли усеявшие дно останки былого Анклава, в прямом смысле валялся под ногами. Даже без специального подводного оборудования можно было найти многое. Не сейчас, четыре года назад — нынче на отмелях давно уже выгребли все более или менее ценное. Но куда девать такое «богатство», знали немногие. Не в пример Ромеро.

Старик, не опуская ног, порылся в ящике стола — должно быть, жутко неудобно, но образ не позволял поменять позы, — вытащил оттуда толстую и корявую сигару, откусил от неё зубами кончик и смачно сплюнул его на пол. Небольшой корявенький кругляшок цвета дерьма, залитый слюной Ромеро, нелицеприятно расположился точно по центру халупы, которую Старик упорно именовал офисом. Потом он раскурил сигару. Офис наполнился гадостным едким дымом.

Микмак поморщился и встал, чтобы открыть окно. Ромеро жестом велел сесть на место.

Интересно, зачем он курит эту дрянь? В ней же точно нет ни грамма табака, а из чего делают так называемые сигары местные китайцы, не знает, наверное, и сам Ромеро. И окно не дает открыть.

— Не надо привлекать внимание улицы, — объяснил свою выходку Ромеро.

Да, людской молвы он боялся, как черт ладана. Поэтому они до сих пор ютились в покосившейся лачуге на берегу, хотя давно уже могли снять нормальный офис в Марсель-нуво. Незачем людям знать, что у ребят Ромеро — именно так он всегда и называл их предприятие — водятся деньги.

— Железки, которые Искандер притащил два дня назад, ребята нашли в том же месте, что и этот твой… — Он покрутил пальцем, направив его на прицепленный к компьютеру твердотельный накопитель.

— SSD?

— Да, эсэсдэ. Солидные люди выразили интерес к этому «бютену». Возможно, они возьмут и эсэсдэ — заплатят больше твоих любителей конструкторов «Сделай сам».

— Из Марселя-нуво?

— Кто?

— Солидные люди.

Ромеро хмыкнул и сплюнул мутную коричневатую слюну на пол. Он опустил ноги и подвинулся на стуле, чтобы удобней было сидеть, но ответить не успел — его скрутил приступ конвульсивного кашля.

— Китайские сигары не доведут тебя до добра, — сказал Микмак и, резко поднявшись, распахнул окно. Пускай Старик рассуждает о том, что людям знать нужно, а что нет, ему всё равно, потому что дышать этой дрянью Микмак больше не собирался. В лицо ударил свежий ветер, несущий со стороны моря ароматы соли, рыбы и гниющих под весенним солнцем водорослей. Так-то лучше.

— В Марселе-нуво нет солидных людей, — наконец откашлявшись, сказал Старик. После приступа его голос стал еще более скрипучим, а вечно прищуренные глаза превратились в совершенно неразличимые щелочки: две глубокие морщины по бокам от носа, а не глаза. — Это большая бестолковая деревня, а не Анклав.

Микмак давно хотел спросить, где находит покупателей «бютена» Ромеро, но не спрашивал — и так ясно, Старик не ответит.

Марсель-нуво образовался на месте развалин северной окраины бывшего Марселя — настоящего Анклава, — которая не утонула в море, но почти полностью разрушена землетрясением. Этот псевдоанклав на самом деле был даже не деревней. Больше всего эта мешанина магазинчиков, лавочек и обитающего в развалинах многочисленного жулья походила на огромный блошиный рынок, который ради удобства жить рядом с работой осваивали как продавцы, так и покупатели. Двумя факторами, способствующими развитию нового «анклава», были частично сохранившиеся транспортные магистрали — а транспортный узел старого Марселя находился как раз в оставшейся на берегу северной части, — и, конечно же, «бютен».

— Ты им саму эту штуку не показывай, — продолжал увещевать Ромеро. Перепиши на компьютер то, что, на твой взгляд, может показаться им интересным, и там покажи. Но ничего действительно важного. Понял?

Микмак кивнул. Он и сам уже подумал об этом. Если «солидные люди» знают, что покупают, они поймут, о чем идет речь по корпоративным меткам в программах. Вот именно их он и покажет потенциальным покупателям.

Рука сама потянулась к носителю и выдернула провод из блока, считывающего с SSD данные. Безопасность превыше всего, действия доведены до автоматизма.

Микмак поднял зажатый в пальцах темно-серый брикетик SSD и вопросительно вскинул брови.

— Брось в ящик стола. У тебя там много компьютерного барахла валяется, никто не заподозрит, что среди хлама может быть что-то ценное, — сказал Ромеро.

Микмак обратил внимание, что Старик постоянно косится в сторону распахнутого окна. Ну, конечно же, как бы на них не обратили излишнее внимание.

— Когда прибудут твои солидные люди?

Старик резко дернул глазами влево, активировав часы на глазных наноэкранах, и ответил:

— С минуты на минуту.

Ромеро поднялся, чинно прошествовав к окну, высунулся наружу, повертев головой.

— Искандера нет. Я же ему говорил.

— Он всегда опаздывает.

Старик издал какое-то неопределенное рычание: не то сетовал по поводу Искандера, не то просто не нашелся, что сказать. О привычке начальника водолазной команды приходить позже назначенного срока он знал прекрасно.

— Искандер любит море, ты же знаешь. Он никогда не может от него оторваться.

— Тиной тянет, — невпопад буркнул Ромеро и закрыл окно.

Хвала богам, он хотя бы сигару выбросил.

— Кто эти люди? Покупатели? — спросил Микмак. — Хотелось бы знать, с кем имеешь дело. Когда заранее знаешь, чего ожидать от человека, добиться от него можно большего.

Ромеро многозначительно поднял вверх оттопыренный указательный палец. Ох уж эта его манера все делать многозначительно! Жест означал, что задавать подобные вопросы не стоит.

— Мы ведь тоже в деле, Ромеро, — напомнил Микмак.

— Мы давно распределили обязанности, — проскрипел Старик и закудахтал, словно его скрутил застрявший где-то в глубине трахеи кашель. На самом деле, он изображал смех. Не смеялся, а именно изображал. — Искандер достает, ты находишь в «бютене» смысл, а я нахожу людей, которым все это добро нужно. Ведь так?

— Но я рассказываю о найденном смысле тебе. И Искандер приносит побрякушки сюда, в офис. А ты…

— Мои покупатели тоже приходят сюда.

Из-за неплотно прикрытого окна послышался звук захлопнувшейся двери мобиля. Те самые солидные люди?

— Похоже, прибыли, — подтвердил догадку Микмака Старик. — А Искандера все нет.

Ромеро недовольно поцокал языком, вернулся к окну и снова распахнул его. В затхлую атмосферу офиса ворвался свежий ветер, крики чаек и голоса людей. Слов за шумом моря и ветра не разобрать.

Мобиль с покупателями прибыл с парадной стороны офиса. То есть с противоположной от той, где располагалось распахнутое Стариком окно. Микмак, смотревший наружу через тощую спину Ромеро, видел идущую наискось широкую тропу, ведущую вниз, к морю. Именно оттуда должен прийти Искандер — крупный курчавый француз, скорее по традиции, чем по велению ума или сердца, почитающий Аллаха. Обычно Искандер появлялся там в неизменных темно-синих плавках — он носил только темно-синие, — мокрый, с ластами, маской и баллонами акваланга в руках. Свои баллоны он не доверял никому. Может, правильно делал.

Но сейчас Искандера не было на тропинке, и не виднелась его мокрая курчавая голова, словно поплавок, выныривающая из-за осыпающегося края высокого берега. Ромеро явно нервничал из-за опоздания подводника — похоже на то, что солидность людей в этот раз действительно была велика.

Старик высунулся наружу, перегнувшись через узенький подоконник. Пытался увидеть приближающегося Искандера. Он что-то бормотал, но Микмак не расслышал слов.

А дальше события стали развиваться настолько молниеносно, что Микмак не уловил момента, когда всё началось.

Старик как-то странно крякнул, будто подавившись, руки его суетливо заскребли по давно не мытому пластиковому подоконнику, оставляя в пыли светлые полосы. Его ноги несколько раз дернулись и поехали назад, а сам Ромеро повис на оконной раме, едва не вывалившись наружу.

Микмак ни о чем не думал. Понимание, да и вообще — какие бы то ни было мысли пришли потом. А сначала он начал действовать.

Правая рука открыла ящик стола, в который по совету Ромеро он положил SSD, нашарила там сам накопитель и резким движением метнула легкий брикетик в окно. Неизвестно, долетит ли он до моря, но, во всяком случае, Микмак теперь точно не знает, куда он упал.

Потом он поднял крышку компьютера и уничтожил всё, что оставалось на диске с того SSD. Смысла, конечно, ни на грош — восстановить данные легко можно с помощью бесплатной программки из сети.

Пришел в себя Микмак только возле стола Ромеро, куда он, как оказалось, уже успел подойти. Указательный палец правой руки лежал на кнопке, спрятанной под столешницей. Нажав на нее, можно отправить сигнал тревоги Искандеру, у ныряльщика есть приемник. Только что-то останавливало Микмака. Что?

Ясно, что в Ромеро стреляли. И не только стреляли, но попали. Стрелок, вероятно, находился где-то сбоку — справа или слева от офиса. Как ни старался, Микмак не мог разглядеть на теле Старика входного отверстия пули. Он видел только тощую задницу и безвольно разъехавшиеся по полу ноги. Кто стрелял? Гости или…

Голоса всё так же слышались за окном. Ни тембр, ни ритм не изменились — выстрела «солидные люди» явно не слышали. Собственно, его не слышал и Микмак. А Искандер так и не появился. Что он там, на дне морском, интересно, нашел? Палец, уже почти надавивший на кнопку, отодвинулся и, чиркнув по шероховатой поверхности столешницы, спрятался в кармане своего хозяина.

В дверь тихонько постучали. Так обычно стучат, чтобы соблюсти приличия, а не для того, чтобы получить разрешение.

Так и есть — без всякой паузы дверь распахнулась, и на пороге появился прилично одетый, действительно солидный человек средних лет в сопровождении пары амбалов в костюмах подешевле — на их фоне даже Микмак, мужчина широкоплечий и роста немаленького, смотрелся жалко — и небритого немолодого человека со странной прической, с ног до головы облаченного в застиранную джинсу. Они даже не пытались удивиться происходящему или сделать вид, что не имеют к происшедшему никакого отношения.

А Искандер, между тем, так и не появился.