История дриады

Вита Марли (2024)

Среди лесных дриад не бывает мужчин. Дриады живут обособленно в закрытом клане, именуют себя наёмницами, промышляют шпионажем, похищениями и убийствами. Если у дриады рождается девочка, дитя оставляют в клане, если мальчик — избавляются. Правила едины для всех.У Фионы, наёмницы из лесного клана, родился сын. Желанный, горячо любимый. И расставаться с ним Фиона не желает.Но куда ей идти? Что делать, если на дриад объявлена охота, её сестёр истребляют, а уйти добровольно из родного клана можно только на тот свет?Можно ли довериться первому встречному эльфу, что обещает ей убежище среди своего народа?

Глава 3

Мышцы болели. Голова гудела.

Эту ночь Тициан провёл в подвале, прикованный цепями в неудобной позе — хозяйка борделя отправляла туда строптивых работников.

Тициана подвесили за руки и ноги в нелепом распятии и в этой позе он провёл, без малого, половину ночи. И это после трёхдневной голодовки и боли от магических кандалов.

Тициан пытался сбежать. Первым делом, попав в дом удовольствий, попытался его покинуть.

Не вышло.

Колдовские оковы на руках и ногах посылали болезненный разряд по всему телу. Как будто в Тициана била молния. Страшный электрический разряд всякий раз прошибал тело при попытке побега, нападении на конвой или при намеренном причинении вреда самому себе.

Тициан — эльф! Предлагать себя, кривляться, обслуживать клиенток самым непотребным образом — позор. Уж лучше боль от магических браслетов.

Три дня он сопротивлялся. Отказывался спускаться в гостевую, выставлять себя как товар на рынке.

Три самых долгих в его жизни дня.

Вчера эльфа попытались силой выволочь в гостевой зал. Эльф брыкался, кусался, сопротивлялся, как мог, заехал охраннику ногой в пах. А потом валялся, скорчившись от боли.

За это и попал в подвал.

Когда бордельные каратели сняли его, вызволили из заточения, ещё несколько часов он лежал на сыром полу подземелья и не мог пошевелить конечностями. Проведя полночи распятым, он просто обмяк в руках охраны, подобно тряпичной кукле.

А сегодня в Тициана влили колдовское пойло для быстрого заживления ран, день дали отлежаться, а к вечеру пинком под зад погнали в гостевой зал. Этой ночью его выставят как живой товар и заставят торговать телом. Цинично и безжалостно.

Эльф проделал бы снова вчерашний трюк, но тело требовало пощады. Молило хозяина сжалиться и спуститься в проклятую гостевую. Тело просило ещё немного времени. Ещё несколько часов, прежде чем эльф возобновит борьбу за свою честь.

Хозяйка заведения, серокожая женщина-дроу, очень торопилась побыстрее да подороже продать Тициана какой-нибудь бесстрашной извращенке, авантюристке или любительнице пощекотать себе нервы. Уж очень бордель-маман любила блеск золотых монет.

Эльф держался. Сдаться он не мог. Образ Эринель, его возлюбленной, вырывал Тициана из лап смирения. Далёкое воспоминание о прекрасной эльфийской деве, дочери советника владыки Ливенора, возвращало эльфу силы для борьбы.

Эринель. Статная и изящная. Прекрасная, как раннее утро. Чистая, как слеза.

Из-за своего происхождения Тициан, сын магистрата и простой человеческой женщины, был ей не ровня. Именно поэтому за всю жизнь эльф, а точнее сказать, полуэльф говорил с Эринель всего раз. Высказал восхищение её божественной игрой на арфе, коснулся инструмента, что ещё помнил тепло её ладоней.

И сдержанная улыбка, короткая благодарность эльфийки стали для Тициана спасительным огоньком в холодном всепожирающем мраке.

Тициан не был близок с женщиной. Как и все его сородичи, он мечтал покорить сердце прекрасной эльфийской девы. Желал стать нежным заботливым мужем красавице Эринель. А оказался здесь, в этой гнилой дыре, во вместилище блуда и порока.

— Рыжик, марш в гостевую, — скомандовала хозяйка борделя, эта любительницы кожаных порток. — И советую тебе сегодня быть послушным, сладенький.

Рыжик. Как животное.

Тициан ненавидел это прозвище. Насмешкой судьбы человеческие контрабандисты, что продали его в рабство, именно так его и прозвали — Рыжик. Из-за яркого экзотического цвета волос.

И да, рыжий эльф — большая редкость. Ублюдки хорошо нажились, дорого продали диковинного полуэльфа.

В гостевой зал Тициан спускался медленно, плёлся еле-еле со скоростью черепахи. Чувствовал боль во всех своих членах, шипел и морщился при каждом шаге. Ступал неуклюже, без присущей ему грации. Ступенька за ступенькой, но всё же он оказался в зале, миновал помост, задел головой масляный светильник.

Даже не обратил внимания.

Всё в ненавистной гостевой кричало о похоти и разврате: дубовые стулья и лавки, покрытые бархатным покрывалом, резные колонны с изображениями голых грудей и фаллосов, алые шторы альковов, красные масляные фонари и множество ароматических свечей, гадких пахучих благовоний.

Полуэльф притаился в углу колонны, надеясь, что его не заметят.

Он устал от боли и пыток, мечтал отдохнуть. О, пусть сегодня ему повезёт! Пусть все старухи, толстухи, вдовы, огрицы и мужеподобные женщины-дроу пройдут мимо, не заметят Тициана, не будут с любопытством разглядывать и тыкать пальцем в рыжеволосого раба.

Грохнула тяжёлая дубовая дверь.

Эльф вздрогнул.

На пороге завсегдатай заведения — воинственная двухметровая огрица. Эта любит щупленьких, тщедушных — Тициан слышал обрывки рассказов других работников-мужчин. И всё равно сильнее втянул голову в плечи и плотнее прижался к колонне. Если бы мог, слился бы с интерьером, с вульгарным бархатным альковом. И сидел бы тихо, тихо. Как мышка.

За пару шагов клиентка пересекла половину залы и тут же вцепилась в хиленького робкого юношу. Выбрала тощего, безголосого вольмондца, серокожего доходягу, что без её позволения не посмел бы даже пикнуть.

Пронесло.

Хозяйка заведения с наглой ухмылкой тут же принялась жадно бренчать монетами, полученными за тщедушного мальца.

Следом ворвалась шумная компания тёмных эльфиек. Ещё и в изрядном подпитии. Вот это уже опасно! Увидят рыжую макушку — не отцепятся! Тициан вжал голову ещё сильнее и изо всех сил вцепился пальцами в спасительную колонну.

— Нам нужен мальчик побольше, да посильнее, — заявила одна из них хозяйке.

— Один? — вылупив на клиенток жёлтые глазёнки, ошарашенно спросила хозяйка.

— Нууу, одного мало, — протянула дроуша и её спутницы тут же закивали. — Давай двоих.

Эти на сородичей даже не смотрели — какой интерес женщине-дроу покупать тёмного эльфа? Девицы оглядывались, долго рассматривали живой товар, расспрашивали бордель-маман, некоторых бедолаг даже придирчиво ощупали.

Сейчас хозяйка расскажет про нового работничка и всё — хана Тициану. Клиентки хоть и женщины, но их пятеро. Пятеро! Толпа сильных, магически одарённых дроу против одного, увешанного магическими артефактами эльфа. Какие у Тициана шансы? Волшебные кандалы на руках и ногах не дадут сбежать, не позволят применить силу.

— Ой, я люблю котиков! — взвизгнула одна, увидев белокурого мужчину-оборотня из клана снежных барсов. — Давайте возьмём котиков? Их как раз два. Близнецы! Девочки-и-и-и!

И снова пронесло — два брата-близнеца отправились с толпой голодных эльфиек наверх. На растерзание. Тициан посочувствовал парням, но не слишком: больше думал о собственной шкуре.

Так и стоял полуэльф за своим нехитрым укрытием да поглядывал на входную дверь. Замирал с ужасом при виде посетительницы и выдыхал с облегчением, когда выбирали не его.

Со второго этажа уже доносились недвусмысленные звуки: крики, стоны, смех, громкие разговоры. Тициан не замечал их. Его заботила входная дверь и собственное укрытие.

— Эй, Рыжик, — услышал эльф оклик, и в груди что-то оборвалось.

Его звала хозяйка в компании какой-то странной невысокой девицы, плотно закутанной в плащ.

Дриада. Это была дриада — шпионка и наёмная убийца. Одна такая барышня будет похлеще пятерых пьяных женщин-дроу. Наёмница зашла с чёрного хода. Ну конечно! Как Тициан мог быть таким беспечным? С чёрного хода прекрасно видно рыжеволосого раба, что трусливо прячется за колонной.

И что теперь делать? Сопротивляться сейчас? Или подняться в комнату, отбивать атаки дриадки? Напасть самому?

Может, попытаться выпрыгнуть в окно? Магический артефакт ударит эльфа разрядом, боль будет такая, как будто рвёт нутро, но зато работать сегодня Тициан уже не сможет.

Точно! Сделает вид, что покладистый, смирный. Может даже поцелует гадину разок для пущей убедительности, а потом резво сиганёт вниз.

В голове Тициан лихорадочно придумывал, как защитить свою честь. Воображал сценарии борьбы с купившей его наёмницей, вспоминал все тайные приёмы, которыми владели дриады.

И отчаянно оттягивал момент.

Хотел убедительно сыграть роль покладистого работника, а на деле брёл, шатаясь. На собратьев-соблазнителей ни разу не смахивал. Медленно поднимался, тащился еле-еле, пытался украсть у времени ещё минуту на раздумья, ещё мгновение.

На пороге приватной комнаты застыл, похолодев, в немом оцепенении — на окнах стояли решётки. Тициан ещё ни разу не поднимался в отдельные покои и этой досадной детали не знал.

Решётки!

Вот идиот!

Позади нетерпеливая дриада подгоняла его с нескрываемым раздражением, торопила, шипела сквозь зубы. С рычанием наёмница впихнула его в ненавистную комнату и тяжёлая дверь отрезала пути к отступлению.

— Отойди к противоположной стене и оставайся там, — скомандовала лесная шпионка. — Ко мне не приближайся, голоса не подавай.

Едва эльф осмыслил сказанное дриадой, как за спиной послышался писк.

У наёмницы под широким одеянием захныкал младенец.