Последние бои люфтваффе. 54-я истребительная эскадра на Западном фронте. 1944-1945

Вилли Хейлман

Пилот люфтваффе, командир 7-й, а затем 9-й эскадрильи, участник сражений в окрестностях Парижа Вилли Хейлман рассказывает о боевых буднях немецких летчиков. О том, как немногие ветераны воздушных сражений принимали на себя основной груз войны, участвуя в бесконечных штурмовых атаках под зенитным огнем и «собачьих схватках» с противником, потому что на фронт присылали неопытных пилотов, прошедших обучение всего за несколько недель и почти сразу погибавших в бою. Хейлман анализирует достоинства и недостатки системы учета воздушных побед и подсчета очков для получения наград. Автор завершает свои воспоминания рассказом о последних днях Второй мировой войны.

Глава 2

Я медленно передвинул вперед рычаг дросселя. «Фокке-Вульф» задрожал, когда двигатель набрал полную мощность. Силой ускорения меня прижало к спинке сиденья. Удерживая при помощи руля направления нос самолета прямо, я несся по гладкому бетону взлетно-посадочной полосы: 95, 130, 145, 160 — показывал указатель скорости в кабине. На 170 км/ч «Фокке-Вульф» оторвался от земли. Я нажал на кнопку убирания шасси, и небольшая потеря высоты показала, что стойки шасси пошли вверх. Лампы на приборной панели горели ровным зеленым светом… Все в порядке. Теперь необходимо нажать на кнопку поднятия закрылков, которые на взлете давали самолету дополнительную подъемную силу. Рычаг дросселя слегка назад и еще один взгляд на указатель числа оборотов — стрелка отклонилась назад до 3450 об/мин.

Левый разворот и последний взгляд через крыло на аэродром. Он был слишком маленьким для истребителей. Оставив Эйфелеву башню слева от себя, я сделал еще один круг над Парижем. Были видны старые знакомые — Триумфальная арка, церковь Мадлен, а это, должно быть, купол Дома инвалидов^[20] и дальше налево Лувр.

Пологий левый вираж, и в ярком утреннем свете появились крыши Монмартра. Затем Сакре-Кёр, белая^[21] чужеземная красота в сердце Запада. Ничего не разрушено. Очевидно, город-светоч^[22] сохранился. С другой стороны, пригороды сильно пострадали от бомбежек. Разрушенными оказались мосты, железнодорожные станции и автомобильные дороги.

Под правым крылом проплыл Булонский лес, за ним вдали Сен-Жермен и немного в стороне замок. Весной 1940 г. моя саперная рота была переброшена туда из Руана, чтобы принять участие в большом победном параде на Елисейских Полях.^[23] Последний в конечном итоге был отменен, но я никогда не забуду те великолепные часы отдыха и расслабления.

Я повернул вправо и прибавил скорости. Теперь было видно красивое искусственное озеро, окруженное террасными садами персиковых деревьев. Знакомый теннисный корт мерцал подобно красному глазу, и белая вилла все еще была там. Да, это была очаровательная земля, земля радостных воспоминаний.

Я улыбнулся, когда подумал о своих прежних товарищах. Хитрый, опытный Бремер, толстый Бремер, добродушный чертежник из Франкфурта с черными жульническими глазами, и Виллиакс из Касселя. Где все они теперь?

Там, на озере, в тени фруктовых деревьев мы однажды резвились с девушкой. Как малые дети, мы брызгались водой. Ивонна беспомощно гребла круг за кругом, а мы трое, подобно сладострастным фавнам, дразнили ее до тех пор, пока она не обратилась в бегство; три мушкетера не смогли найти ее, потому что она стыдливо скрылась в кустарнике.

«Прекрати, Хейлман, ты не должен предаваться мечтам. Бреющие полеты запрещены в окрестностях Парижа, если ты не хочешь заполучить крепкую „ракету“.^[24] И при этом сверкающее синее небо небезопасное место для истребителя. Тебя могли обнаружить вражеские самолеты».

Разворот назад. Я летел над Коломбом,^[25] поворачивая над Сеной в южном направлении от Монмартра к Эйфелевой башне; при дневном свете она, несомненно, выглядела более привлекательно. Я предпочитал этот вид. В памяти еще был свеж образ призрака со смертельной сетью железных ферм, который угрожающе вырос из темноты предыдущим вечером.

Правый разворот — Версаль, и позади него тот несчастный маленький аэродром — Бук, а затем Виллькобле.

Мой собственный дом, если его можно было так называть.

«Но черт! Где я должен приземлиться?» — внезапно подумал я. Никаких подсказок. Этот аэродром находился в рабочем состоянии, так же как и второй, с другой стороны дороги. Никто не упомянул того факта, что в Виллькобле имелись два аэродрома!

Мне необходимо было быстро принять решение, какой аэродром выбрать: северный или южный. Какой из них является нашей «свалкой»? Очевидно, надо бросить монетку. Северный выглядит гораздо лучше, и это, кажется, подразумевает то, что орлиным гнездом истребителей должен быть южный.

Я был прав. В стороне, откуда взлетели сигнальные ракеты, я заметил истребители, замаскированные в своих капонирах. Примчались механики. Я открыл фонарь.

— Здесь базируется III./JG54?

— Нет, вы прибыли не по адресу, — ответил механик, растягивая слова с берлинским акцентом.

— Но там есть истребители.

Я мог не дожидаться ответа. Это действительно были истребители, с острыми носами и маленькими изогнутыми стойками шасси: знаменитые и очень ненавидимые «Мессершмитты-109».

— Мне, как всегда, не везет, — проворчал я. — Кажется, я обречен на то, чтобы так и не найти «Зеленое сердце».^[26]

— Ах, так это туда вы хотите попасть? Это место сведет меня с ума, но не волнуйтесь, герр обер-лейтенант. — Он бросил взгляд на две полоски на моем летном комбинезоне.^[27] — Вам не нужно будет снова взлетать. Это часто случается. — И он указал двумя красными флагами на левый край аэродрома. — Французы уже привыкли к этому.

В то время как я в недоумении смотрел в направлении, в котором указывал этот человек, открылись широкие ворота, два длинных шеста опустились и перегородили весьма оживленное шоссе. Движение замерло, и я медленно порулил на «Фокке-Вульфе» на другое летное поле. Я достиг аэродрома Виллькобле-Северный. Я предполагал, что это будет впечатляющее приземление вместе с 19 другими «Фокке-Вульфами», но теперь прибывал в одиночку, словно обессиленная птица, слишком утомленная, чтобы лететь, и медленно вползающая в свое новое гнездо.

Прекрасное начало, Хейлман! Что твой новый командир, твои будущие боевые товарищи и все те, кто являются свидетелями этого, подумают о твоем появлении в образе воскресшего Дон Кихота?

«Фокке-Вульф» занял место в своем капонире, и механик уже набросил поверх «ящика» зеленые маскировочные сети. Пара вопросительных глаз посмотрела на меня.

— Герр обер-лейтенант, куда я должен доставить ваши вещи?

— О, пока оставьте все это здесь. Я не знаю, где еще остановлюсь.

Обер-фельдфебель остановил проезжавший мотоцикл с коляской.

— Садитесь, между высоких деревьев поверните немного направо. Там штаб.

«Это довольно большой аэродром, — подумал я. — Если ходить пешком, много не сделаешь». Мотоциклист остановился. «Благодарю, вы мне больше не нужны». Привести в порядок летный комбинезон, поправить фуражку, застегнуть ремень — рутинные действия, проделанные сотни раз.

Я вошел в двустворчатую дверь все еще держа в руках летный шлем с наушниками; кто-то пробормотал: «Извините меня, герр обер-лейтенант». Слева сидел ефрейтор, штабной писарь, он следил за беспорядочной болтовней и бурными криками, несшимися из его радио. Наклонившись вперед и прижав ухо к громкоговорителю, стоял офицер. В штабе находилось много офицеров, они были в одних рубашках, лица не бриты, и я сразу почувствовал эту фронтовую атмосферу. Через открытую дверь в комнату отдыха я мельком заметил стол со стоявшими на нем чашками с кофе и двух человек, играющих в настольный теннис. Такую же картину я уже наблюдал в России, когда адъютант Генерального штаба вермахта посетил в Сиверской оберста Траутлофта^[28] и его эскадрилью.

— Говорит Rabe Anton.^[29] Талли-хо!

Тот человек у громкоговорителя внезапно ожил.

— Курт, он сделал своего четвертого, — обратился он к одному из игроков в теннис и захлопал в ладоши от восхищения. Повернувшись, он увидел меня. — Я Нойман, — и, вспомнив, что на нем надета спортивная рубашка с короткими рукавами, добавил: — Гауптман Нойман, адъютант.^[30]

— Хейлман, из истребительной группы «Запад», с 12 июня назначен в III./JG54.

Рукопожатие у него было вялое и влажное, что мне очень не понравилось.

— Теперь мы можем их слышать. Они около Кана, немного восточнее. Пока сбиты четыре вражеских самолета.

— Rabe Anton — всем самолетам. Gartenzaun.^[31]

— Полетное задание выполнено. Будем надеяться, что все прошло хорошо, — произнес адъютант, направляясь в канцелярию. — Пожалуйста, пойдемте со мной. Как, вы сказали, ваше имя?

— Хейлман, герр гауптман.

Придерживая левой ногой дверь и балансируя с дюжиной тарелок с едой, маленький, коренастый ефрейтор в белой куртке осматривался вокруг, ища место, куда их поставить. Сдвинув локтем несколько деревянных моделей самолетов на столе, он опустил свою ношу на освободившееся место.

— Главный волнуется больше, чем пастух о своем стаде. — И, выключив радио, он продолжал ворчать: — Старик немного нервный. Хорошо, что у нас сегодня есть хотя бы приличная кормежка.

— Отлично, Калувейт, что вы сегодня принесли?

— Ах, это вы, герр обер-фенрих.^[32] Есть прекрасное жаркое с соленой капустой.

— Хм-м! — послышалось довольное мычание из угла.

Маленький стол и четыре обитых материей стула,

книжная полка, несколько зачитанных газет и журналов, колоды карт, шахматы и шашки, и все это в беспорядке, как если бы только что использовалось. Долговязый рыжий парень в рубашке с короткими рукавами и шортах, с трубкой, зажатой в углу рта, читал французский журнал.

А затем за дверями послышался сильный шум, началась толчея и беготня, случающиеся когда первые пилоты возвращаются из боевого вылета на свой аэродром.

Обер-фенрих торопливо схватил трость, которая выглядела скорее как грубо сделанный посох, и неуклюже двинулся из своего угла. Я заметил, что его правая нога находится в гипсе.

Калувейт пинком распахнул дверь.

— Так, парни, как все прошло? — Его краснощекое лицо уроженца Восточной Пруссии сияло навстречу вновь прибывшим. — Два, три, пять, семь — о, мы все здесь, — сказал он радостно.

— Нет, Фритци, командир не вернулся. Я видел, как он пошел вниз, оставляя шлейф черного дыма. Будем надеяться, что он смог уйти.

— Он — сумасшедший ублюдок, — произнес очень бледный молодой унтер-офицер. — Ситуация для нас не была бы такой сложной, если бы он был немного хладнокровнее.

— Не говорите так.

— Тоймер^[33] — прекрасный малый, не знающий, что такое страх.

— Я знаю, но попадает-то нам. Он всегда первым бросается в драку, а нас позади него щиплют.

Тем временем Калувейт накрыл на стол. Пилоты закурили, и спокойствие постепенно восстановилось. Высокий офицер отвел в сторону фельдфебеля:

— Курт, расскажи, как все прошло.

— Так же, как и обычно. Мы не смогли добраться до устья Орна, как хотели. Они теперь начинают атаковать нас над Эврё, самое позднее — над Лизьё. Нам повезло бы гораздо больше, если бы не Тоймер. Вы можете поздравить меня — я сбил «Лайтнинг».^[34]

— Прекрасно, Курт! Удачи!

— Да, фельдфебель, я видел это. Составляйте рапорт, и я подпишусь под ним как свидетель, — сказал бледный унтер-офицер с другой стороны стола.

— Спасибо, Хунгер.^[35] Спасибо!

— Так что наш Веньякоб^[36] имеет уже дюжину, — произнес долговязый Остро,^[37] его черты и произношение говорили о том, что он родом из Восточной Померании.^[38] Парни называли его Патт. — Если Тоймер не вернется, то он возглавит эскадрилью. Сейчас у нас нехватка офицеров, вплоть до штабных должностей.

— Это было бы здорово, — заметил Хунгер. Он не так давно находился в эскадрилье, и раздражающие «собачьи схватки»^[39] над плацдармом, очевидно, действовали ему на нервы. Так же, казалось, он не особенно любил лейтенанта Тоймера, командира эскадрильи. Было очень непросто держаться рядом с таким отчаянным сорвиголовой, как Тоймер.

— Мальчики, давайте ешьте, — ворчал Фритц Калувейт.

Они действительно были его мальчиками, поскольку за его широкой спиной были сорок пять прожитых лет и где-то в окрестностях Гольдаппа^[40] его ждало семейство — мать и маленькая Ева.

— Приятного аппетита, ребята!

Командир группы^[41] прервал ужин:

— Хейлман, пожалуйста, пойдемте со мной, а также вы, Гросс^[42] и Дортенман.^[43] Эмиль, вы хотите пойти или?..

— Роберт, вы сами сказали это, — весело рассмеялся человек по имени Эмиль.

— Хорошо, передайте мои наилучшие пожелания вашей подруге. — И затем, повернувшись ко мне, пояснил: — У нашего Булли^[44] есть миленькая изящная мадмуазель из кафе в Версале.

Вместе с этой веселой группой офицеров я отправился в следующую комнату, где под резным деревянным геральдическим щитом с зеленым сердцем мы обнаружили несколько удобных кожаных кресел.

Ординарец быстро принес любимый пилотами послеобеденный напиток — ароматный кофе, кексы и турецкие сигареты. Среди своих новых товарищей я начинал чувствовать себя как дома.

Итак, Роберт Вайсс — «прекрасный товарищ», как вчера назвал его доктор Манц, командир 3-й группы в известной эскадре «Зеленое сердце», — слушал отчет о сбитых над фронтом вторжения^[45] вражеских самолетах. Мои глаза блуждали от его Рыцарского креста^[46] до его глаз. Я считал, что хорошо разбираюсь в людях, и глаза этого парня водянисто-синего цвета казались искренними и открытыми. Он был самым старшим по возрасту в этом кругу, за исключением штабных офицеров из нелетного персонала. С другой стороны стола сидел лейтенант Альфред Гросс, произведенный в офицеры за храбрость. За ним сидел лейтенант Дортенман — холодный и скрытный.

— Хейлман, — сказал Вайсс, прерывая мои мысли, — вы возглавите 7-ю эскадрилью лейтенанта Той-мера. — Обернувшись к другим, он продолжил: — Возможно, он снова избежал неприятностей.

«О, житель Вены», — сказал я сам себе, услышав мягкий акцент.

— Он все еще мог выпрыгнуть, но, кажется, ударился о хвостовое оперение. Вероятно, у него сломаны ноги. — И продолжил, повернувшись ко мне: — В воздухе эскадрилью будет вести фельдфебель Веньякоб. Вы будете держаться меня. Я хочу посмотреть, что вы можете. Что случилось с новыми «ящиками», о которых сообщалось раньше? — обратился он к офицерам, сидящим за другим столом и играющим в скат.^[47]

— Так, это весьма длинная и мучительная история, — ответил Нойман.

Я почувствовал себя неудобно. Нужно ли мне рассказать о том, что произошло в небе над Парижем?

— Девять из двадцати прибыли, включая герра Хейлмана, — сказал Нойман, бросив свои карты. — Восемь приземлились здесь во время налета истребителей-бомбардировщиков вчера вечером. Герр Хейлман прибыл только час назад.

— Вчера вечером я совершил вынужденную посадку в Буке, — произнес я, прочистив горло.

— Но почему? — с удивлением спросил командир группы.

Я представил свой рапорт. Оба лейтенанта не смогли скрыть молчаливую усмешку, когда с губ Вайсса сорвалось грубое: «Идиот!»

— Да, герр гауптман, — сказал я, глядя прямо ему в лицо.

— О, это не вы, я говорю о командире группы Штайнерте.^[48] Можно было ожидать, что лишь опытный боевой офицер с серебряными крыльями^[49] сможет найти свой аэродром. Это типично, и это тогда, когда мне так срочно требуются пилоты.

Я не удивляюсь тому, что молодые пилоты пугаются, когда впервые участвуют в боевом вылете. Эти глупцы в тылу не делают ничего из того, что необходимо. Все, о чем они заботятся, — так это заполучить все готовое, как на фронте, так и в тылу. Когда пилоты прибывают, то нет никакой возможности повлиять на почтенных «киви»^[50] из командования Кёльн-Остхейм. Поспешно отправить «ящики» подальше с аэродрома, а действительно ли они готовы к боевым действиям — это уже совсем другой вопрос.

Атмосфера за столом, где играли в скат, начала накаляться. Игроки со стуком бросали на стол карту за картой, так что звенели бокалы.

Зазвонил телефон. Ординарец, сняв трубку, позвал командира группы.

— Пожалуйста, подождите минуту. Нойман, возьмите вы.

— Да, герр гауптман.

Прижав к уху вторую телефонную трубку, Нойман записал на своих картах: «„Свободная охота“ в секторе Эврё — Эльбеф.^[51] Истребители-бомбардировщики». Это было новое полетное задание.

Примечания

20

Название здания, построенного в 1670-х гг. как госпиталь для раненых солдат. Позднее там был размещен Военный музей. В соборе Дома инвалидов установлен саркофаг с прахом императора Наполеона I.

21

В отличие от других католических соборов и церквей базилика Сакре-Кёр окрашена в белый цвет.

22

Город-светоч — так называют Париж французы.

23

Хейлман ошибается в дате, поскольку немецкие войска вошли в Париж лишь утром 14 июня 1940 г.

24

Жаргонное выражение военных, обозначающее строгий выговор.

25

Коломб — северо-западное предместье Парижа.

26

«Gгünheгz» — название 54-й истребительной эскадры люфтваффе, произошедшее от ее эмблемы — зеленого сердца. Последнее первоначально было персональной эмблемой Ханнеса Траутлофта. Он был родом из Тюрингии, которую называли зеленым сердцем Германии, и потому еще во время боев в Испании нарисовал на борту своего Bf-109 большое зеленое сердце. 25 августа 1940 г. майор Траутлофт был назначен командиром JG54, и зеленое сердце стало официальной эмблемой этой эскадры.

27

Поскольку на летных комбинезонах люфтваффе не было предусмотрено ношение погон, звания пилотов можно было определить по специальным нарукавным нашивкам.

28

Имеется в виду поселок Сиверский, в 58 км южнее Ленинграда, где находился аэродром, на котором в сентябре — декабре 1941 г. базировалась JG54. В тот период ее командир Ханнес Траутлофт имел звание майора.

29

Радиопозывной командира группы, который можно перевести как «первый (старший) ворон».

30

Должность адъютанта в группе или в эскадре обычно занимал один из пилотов, в чьи обязанности входило помогать командиру группы или эскадры в повседневных делах.

31

«Садовый забор» (нем.) — термин из кодового словаря летчиков-истребителей, означавший аэродром базирования и команду вернуться.

32

Обер-фенрих — промежуточное звание, которое в люфтваффе получали кандидаты в офицеры. Фактически оно соответствовало званию обер-фельдфебеля.

33

В тот день, 10 июня 1944 г., командир 7./JG54 обер-лейтенант Альфред Тоймер был сбит в бою между г. Лизьё и устьем р. Орн. Он получил ранение, но успел выпрыгнуть с парашютом. В конце сентября 1944 г. Тоймер был назначен командиром 8./JG6, оснащенной реактивными истребителями Ме-262. 4 октября 1944 г. при заходе на посадку после тренировочного вылета на его самолете внезапно отказал правый двигатель. Потеряв скорость, «Мессершмитт» врезался в землю, и Тоймер погиб. Он совершил свыше 300 боевых вылетов, на его счету было 76 побед.

34

Американский истребитель P-38 «Ligthning».

35

Речь идет о Клаусе Хунгере. Он пропал без вести (погиб) 18 июля 1944 г., после того как его FW-190A-8 в бою с американскими Р-38 был сбит в районе г. Дрё.

36

Всего Отто Веньякоб успел одержать 16 побед. Он пропал без вести (погиб) 23 июня 1944 г., когда его FW-190A-8 не вернулся после воздушного боя в районе Эврё — Кан.

37

Имеется в виду Бруно Островитцки. Он погиб 17 апреля 1945 г., когда его FW-190D-9 упал в озеро Шверинер-Зе, на севере Германии.

38

Померания — историческая область на побережье Балтийского моря с центром в г. Штеттин, входившая сначала в состав Пруссии, а затем Германии. После Второй мировой войны большая ее часть отошла Польше.

39

«Собачья схватка» — жаргонное выражение военных летчиков, означающее ближний маневренный воздушный бой между истребителями.

40

Гольдапп — город в Восточной Пруссии. Ныне г. Голдап в Польше.

41

С 6 июня 1944 г. III./JG54 командовал гауптман Роберт Вайсс.

42

3 сентября 1944 г. FW-190A-8 лейтенанта Альфреда Гросса был сбит в бою в районе Брюсселя. Гросс получил тяжелое ранение, но смог выпрыгнуть с парашютом. После выздоровления в боях больше не участвовал. Он выполнил 175 боевых вылетов и одержал 52 победы.

43

К концу войны на счету обер-лейтенанта Ханса Дортенмана было 38 побед. Он пережил войну и умер в апреле 1973 г.

44

Булли — прозвище командира 9./JG54 обер-лейтенанта Эмиля Ланга, которое, в зависимости от контекста, может означать «забияка, хулиган или сутенер».

45

Так называли линию фронта, возникшую во Франции после высадки союзных войск на побережье Нормандии.

46

Рыцарский Железный крест был наиболее ценимой наградой в немецких вооруженных силах во время Второй мировой войны. Учрежденный 1 сентября 1939 г. для награждения «за выдающуюся храбрость перед лицом противника», он стал высшей степенью Железного креста, учрежденного еще 10 марта 1813 г.

47

Скат — карточная игра с участием трех игроков.

48

Гауптман Штайнерт исполнял обязанности командира учебно-боевой группы «Запад».

49

Имеется в виду Знак пилота, на котором изображен орел с расправленными крыльями. Он был бронзовым, серебряным или золотым.

50

Термин «киви» на англо-американском военном жаргоне означает военнослужащего нелетного состава ВВС.

51

Эльбеф — городок в 16 км южнее г. Руан, Франция.