Полет Однодневки

Виктория Серебрянская, 2020

Я с детства бредила космосом и полетами. Ради своей мечты я была готова на многое. Наверное, даже убить. И я шла к своей мечте, без нытья перенося все невзгоды и трудности. Когда Звездная академия распахнула передо мной свои двери, я решила, что это последняя ступенька к достижению цели. Что между космосом и мной уже больше нет преград. Я лучшая. И вот до исполнения мечты только шаг. Завтра я получу заветный ключ к своему светлому будущему – диплом пилота. Но реальность и мечты редко совпадают. И мой последний шаг оказался только началом трудного пути наверх, к мечте.

Глава 6

Хоть происшествие с противной девицей и оставило неприятный осадок, но забылось все быстро. Поддерживать ее глупости никто не стал. Все просто переключились на обсуждение командора Трана.

Тран действительно оказался очень молод, как мне и показалось. Я бы даже сказала, неприлично молод, для такого звания. Мне было любопытно, как так получилось, но задать вопрос напрямую я постеснялась. Еще сочтут деревней дремучей. А из услышанных обрывков разговоров ничего понятно не было. Обсуждали Трана все. Я сделала для себя вывод, что между землянами и инопланетниками в юном возрасте особой разницы в поведении нет.

За сплетнями о командоре Тране незаметно пробежало время полета. И вот над головами раздается четкая команда занять индивидуальные биокапсулы. Я подходила к своей с некоторой опаской, гадая, сумею ли справиться с этой помесью стоматологического кресла и детской люльки. Но все оказалось просто. Как только я забралась внутрь и, по подсказке Муррла, присоединила биометрические датчики, капсула сама подстроилась под мои параметры. И я оказалась в уютном коконе.

Наш крейсер был достаточно скромных размеров. Что позволило ему сразу опуститься на поверхность Лураны, не прибегая к посредничеству внешнего космопорта.

А на Луране уже была ночь. Прозрачная, звенящая, опьяняющая. Как французское шампанское, которое я попробовала на прошлое Рождество в доме у пана Черного. Мириады бриллиантовых звезд висели над головой так низко, что казалось, протяни руку — и прикоснешься. Легкий ветерок стыдливо шептал на ушко о чем-то интимном и легко щекотал ноздри незнакомой прохладной и терпкой пряностью. Такой вкусной, что хотелось попробовать ее губами.

Пока я пыталась надышаться незнакомыми ночными ароматами, пока дошла очередь нашей команды спускаться по трапу, взошла местная луна. Это случилось как-то сразу. Вот только что на нас с высоты смотрели только приветливые звезды, и вдруг — раз! Будто шкатулка открылась, и на небо выкатился огромный розовато-лиловый шар, весь окутанный золотистой дымкой. Ночной воздух запел, зазвенел, переливаясь золотистыми струйками. Мы все оказались словно обсыпанные золотистой пудрой. Идущий справа от меня Фин Анн вдруг превратился огромного жука-бронзовку. А темно-фиолетовая кожа угловатого Муррла стала похожа на лепестки какого-то экзотического растения. Я начала хихикать. Муррл улыбнулся:

— Смешно? Ты бы себя сейчас увидела.

Я на мгновение призадумалась. Ну что может быть во мне смешного? Кожа стала золотистой? Ну и что? А потом поняла. Я, когда ложилась в капсулу, сняла с головы бейсболку, с которой не расставалась в последнее время. Пусть, за неделю в дороге у моей головы не очень-то презентабельный вид, но с такой шикарной пудрой…

— Какого цвета у меня сейчас волосы?

Муррл улыбнулся еще шире:

— Плохо видно. Ты же их спрятала. Распусти.

Я скривилась.

— Ну, пожалуйста!

— Муррл, у меня несколько дней не было возможности привести голову в приличный вид.

— Крис, ну пожалуйста! Буду должен! Я никогда не видел волос такого цвета, как у тебя! Да еще и с таким освещением! Пожалуйста!

И Муррл, это великовозрастное дитятко, смешно сложил перед собой удлиненные угловатые руки в умоляющем жесте.

Я сдалась. Пихнула ему в руки свой рюкзак. И, пока мы стояли на месте, торопливо расплела свои косицы, на ходу расчесывая спутанные пряди пальцами. Шаловливый ночной ветерок тут же подхватил мои кудряшки и растянул их на своих призрачных пальцах. Золото ночного светила запуталось в локонах и загорелось торжествующим пламенем. Послышался дружный вздох.

Я оглянулась. Окружающие меня абитуриенты дружно пялились на меня, как на восьмое чудо света. С восхищением, недоверием, восторгом. И только взгляд вынырнувшего из-за спин абитуриентов командора Трана был ледяным. А его губы кривились от презрения, когда он процедил:

— Абитуриент Шваб! Здесь не гламурный подиум! Приведите себя в порядок немедленно!

Все волшебство ночи разлетелось зеркальными осколками, вдребезги разбитое отвращением на лице Трана.

Я почему-то сочла транспортник, доставивший меня на Лурану, единственным крейсером академии. Оказалось, их три. И в итоге абитуриентов собралось довольно приличное количество. Муррл тихонько шепнул мне, что на гражданском отделении конкурс на некоторые специальности достигал десять существ на место.

Нас развели по нескольким общим спальням, больше похожим на виденные по телевизору казармы, и оставили до утра отдыхать.

Я, с непривычки, так и не смогла уснуть до рассвета. Приглушенные звуки большого помещения, дыхание десятков живых существ. То там, то здесь поскрипывающие под весом тела двухъярусные кровати. Яркий розовато-лиловый свет местной луны, льющийся в незашторенные окна. А в большей степени переживания по поводу предстоящих экзаменов гнали сон прочь.

Нас подняли очень рано. Едва только рассвело. И сразу погнали на огромный стадион. Первым был самый страшный для меня экзамен — физическая подготовка.

Увидев колышущееся море разноцветных голов, я икнула. С таким количеством абитуриентов экзамен продлится не до завтрака, а до конца недели. Моя неправота выяснилась очень быстро.

Нас просто разделили на множество мелких групп. У каждой группы свой куратор-экзаменатор. И автономные видеокамеры. Да-да, экзамен записывался! Я крайне обрадовалась этому обстоятельству, когда выяснилось, что по закону вселенской подлости куратор нашей группы командор Тран. Выражение его лица, когда он увидел группу, состоящую сплошь из девушек, я не забуду никогда.

Особого различия между парнями и девушками академия не делала. Единственной уступкой нашему полу на экзамене по физподготовке было то, что подтягивания заменили наклонами корпуса. И, по-моему, самое настоящее извращение заставлять сначала бежать километровый кросс, а после него «отдыхать» наклоняя туловище из положения лежа.

Когда нас только выгнали на стадион, я мерзла дико. Раннее утро на Луране соответствовало земной погоде глубокой осенью. Даже пар изо рта вырывался при дыхании. Зато потом я согрелась так, что пот заливал глаза.

После наклонов была стометровка на время. К этому моменту я уже жутко устала. Ночь-то была бессонная. Кто бы заранее сказал, что меня наутро ждет первый экзамен. Да еще и самый сложный.

К старту я подходила как к расстрельной стенке. Накатывало отчаяние. Сил оставалось совсем мало. А права завалить экзамен нет. Хотя бы потому, что денег на обратную дорогу не хватает. Да и что дома? Наказание за убийство ненавистного соседа? Я сжала зубы, со свистом втянув в себя воздух. Не сдамся! Ни за что! Под ледяным взглядом командора Трана я встала на старте и по сигналу побежала. Побежала так, словно за мной гнался дядько Павел за компанию с самой смертью. Так, словно опаздывала на поезд к самой мечте.

Последним нормативом оказалось плавание. Не знаю, зачем этот навык будущим пилотам. Но я расслабилась. Хоть что-то я умею. Хоть что-то могу сделать хорошо.

Так и вышло. В заплыве на сто метров я финишировала первой. Клянусь всеми богами, вылезая из бассейна и улыбаясь во все тридцать два, я отчетливо слышала скрип зубов безупречного Трана.

Естественно, результатов нам никто не сказал. Приведя себя в порядок после тяжелого экзамена, мы собрались прежними отрядами в столовой. И, шумно обсуждая пережитое, гадали, что нас ждет дальше. По-моему, два обещанных мне экзамена медленно, но верно, превращались в миф.

Ближе к концу завтрака посреди столовой появился совершенно седой, морщинистый человек в простом сером комбинезоне без единого знака отличия. Он просто стоял и смотрел на нас. Но под его взглядом разговоры мгновенно стихли. Не доевшие отложили ложки. Не допившие отодвинули кружки. Глаза сидящего рядом Муррла загорелись восторгом. Он склонился к моему уху:

— Поверить не могу, что вижу его живым!

Я недоуменно уставилась на друга.

— Крис, ты что?! Это же Адмирал Вилльер! Живая легенда!

К этому моменту в столовой уже установилась мертвая тишина. И последнюю фразу услышали, кажется, все. Адмирал Вилльер смешливо фыркнул, чуть склонив к плечу седую голову. В уголках его глаз собрались лучики-морщинки:

— Благодарю, абитуриент?..

Муррл вскочил:

— Муррлиоррнал Зу, господин адмирал Вилльер!

— Садитесь, абитуриент Зу. Я рад, что меня еще хоть кто-то помнит. Но сейчас не об этом речь. Во-первых, абитуриенты, я хочу лично поприветствовать вас в стенах старейшего межрасового учебного заведения — Первой академии Звездного Альянса. Эта Академия существует почти столько же, сколько существует сам Звездный Альянс. Эти стены видели зарю карьеры большей части нынешних политиков, дипломатов и военного комсостава. Учиться здесь невероятно престижно. Диплом нашей Академии откроет перед вами любые двери. Учиться здесь очень тяжело. Но зато наши выпускники высоко ценятся во всех отраслях, во всех галактиках. За нашими выпускниками выстраиваются очереди желающих заполучить из к себе на службу. Я желаю вам удачи в уже стартовавших вступительных экзаменах. И искренне надеюсь, что вы приложите максимум усилий, чтобы успешно их сдать. А также надеюсь увидеть вас всех в новом учебном году уже в качестве курсантов.

Мы разом поднялось и в сотню глоток гаркнули какую-то невразумительную благодарность.

Адмирал махнул рукой, призывая нас сесть на место и добавил:

— По результатам тестирования физической подготовки выбывших нет. После завтрака вас ожидает следующий этап испытаний — с вами будут работать психологи. На психологическое тестирование отведено четыре дня. Те, кто его с успехом пройдут, будут допущены к узкоспециальным испытаниям. Подробнее рассказывать сейчас не буду. Нет смысла. У каждой специализации испытание свое. И только потом проверка вашего общего образования. Успеха вам, дети!

Адмирал, не слушая нашу благодарность, повернулся и покинул столовую. А мы разом загалдели.

Сидящий по другую сторону от Муррла Фин хлопнул его по плечу:

— Ну у тебя и имечко, брат! Я бы точно не выговорил правильно! Слушай, а откуда ты этого — Фин кивнул на середину столовой, где недавно стоял адмирал — знаешь?

Муррл закатил глаза:

— Фин, мне вот очень сильно интересно, как ты с такими знаниями собираешься сдавать Историю Альянса?

И без того круглые глаза нашего «зеленого человечка» стали еще круглее. Мы рассмеялись.

— Слышь, ты, однодневное насекомое, ты еще тут? А в личинку превращаться тебе не пора?

Я растерянно оглянулась. Возле нашего стола стояла незнакомая килла. Ее длинные, в отличие от моей предыдущей «знакомой», волосы были распущены. И килла периодически раздраженно встряхивала головой, отбрасывая свою гриву за спину. Прямо, как норовистая лошадка.

Муррл начал подниматься. И это заставило действовать. Не хватало, чтобы из-за меня отчислили ни в чем не повинного друга.

Дернув друга за руку и заставив сесть на место, посмотрела на нежданную визитершу:

— Что тебе от меня нужно? Я никого из вашей расы не трогала.

— Ты занимаешь чужое место!

— Чье? Твое?

Килла надменно вскинула голову:

— Может, и мое!

Я изумленно уставилась на девицу. Не знаю как по меркам ее расы, а по земным меркам она была очень красива: матовая оливковая кожа без единого изъяна, совершенные черты лица, словно вырезанные умелым скульптором. А фигура настолько идеальна, что девушка казалась сном.

— Прости. — Килла приосанилась и надменно улыбнулась. — Я как-то не представляю тебя в роли пилота.

А дальше идеальной формы миндалевидные глаза вдруг как-то очень резко приобрели форму блюдца. Килла поперхнулась воздухом:

— П…пилота? Ты рехнулась? Я поступаю на ксенолингвиста!

Последняя фраза была сказана с такой гордостью, с таким пафосом, что я впилась ногтями в ладони, чтобы не захохотать и с трудом смогла выдавить из себя:

— А! Ну вот мы и выяснили, что я никак не могу занимать твое место. Поскольку поступаю на пилота.

Килла недоверчиво уставилась на меня:

— Ты?! Ты — на пилота? Да ты же однодневка! Еще и летать толком не научишься, а уже предки позовут за грань! Выбирай что попроще!

Последняя фраза киллы стегнула меня не хуже кнута. Да какое им всем дело до моих трудностей! От обиды перехватило горло.

И тут кто-то из игумар лениво протянул:

— Слышь, килла, а давай мы эту познавательную дискуссию продолжим на выпускном, после вручения диплома? Если ты, конечно, поступишь.

Девица возмущенно фыркнула, развернулась и ушла.

На этот раз моим утешением занялся Фин:

— Крис, не реви. Киллы — старейшая раса Альянса. Но на этом все их достоинства заканчиваются. Они все поголовно ужасные снобы.

Реветь перехотелось. Вернее, не хотелось совсем. Просто было обидно. И в то же время на сердце стало теплей. Кажется, у меня появились друзья.

Последующие дни для меня слились в одну сплошную полосу каких-то тестов и испытаний. Казалось, мы ни на секунду не оставались одни, без присмотра кураторов и психологов. Тесты на мониторе компьютера сменялись испытаниями на тренажерах. То мне нужно было на время обозначить правильные показания компасов, в то время как над ухом гундел кто-то из помощников командора Трана. То, подгоняемая самим Траном, я должна была нажимать на разные рычаги и кнопки. И все не просто так. Каждому рычагу, каждой кнопке, каждому тумблеру соответствовал свой цветовой индикатор. Задействовать нужно было строго тот рычаг или тумблер, индикатор которого загорался. А кроме презрительного понукания Трана еще обязательно звучал какой-то шумовой раздражитель. Один раз это была запись какой-то катастрофы с жуткими криками и мольбами о помощи. И это было ужасно.

К вечеру я выматывалась так, что за ужином не в состоянии была даже поддерживать вялую беседу за столом. Впрочем, не я одна. Испытания выматывали всех. К тому же угнетал тот факт, что наши ряды поредели. Трое из игумар не выдержали психологических тестирований и выбыли совсем. Еще один из игумар и фарн Муррл перевелись на гражданское отделение. Теперь нашу команду точно расформируют. Ведь остались только я, Фин и два его товарища. Хотя, особо расстраиваться и не приходилось. Нас бы в любом случае расформировали, поскольку игумары планировали обучаться по специальности «военный техник\специалист по роботехнике», а я твердо решила, что буду летать.

На пятый день пришло время узкоспециальных испытаний. И я впервые увидела тех, кто, как и я, стремился обрести крылья и научиться управлять абсолютно всем: от межзвездного пассажирского лайнера, который, в сущности, на девяносто процентов управлялся автопилотом, до скоростной десантной капсулы, где абсолютно все зависит от мастерства пилота. Наверное, если бы я не была до такой степени уставшей, я бы больше уделила времени своим будущим однокашникам. А так, просто отметила про себя, что профессия пилота особой популярностью не пользуется. Нас было всего двадцать девять существ. И куратор у нас фарн. Засушенный до состояния «кузнечик из энтомологической коллекции». Его кожа имела почти черный цвет. На этом мои наблюдения заканчивались. И начиналось испытание. Заключалось оно в прохождении тестов на наблюдательность и умение быстро решать математические задачи в условиях повышенных перегрузок и кислородного голодания.

Нас предупредили сразу, что те, кто отключиться во время испытания, выбывают без права пересдачи, как профнепригодные.

Задачки были в основном, не сложные, больше ориентированные на внимательность. А самым ужасным было то, что периодически на индивидуальном дисплее возникала картинка прямо поверх решения задачи. Держалась она буквально секунду. Потом исчезала. А мне необходимо было прописать в специальной таблице название увиденного предмета. И это была пытка. В условиях нехватки кислорода, когда дико хочется просто уснуть, отключиться. И крайне трудно удержать ускользающее внимание.

После завершения всех пыток из комнаты для испытания я вышла на подгибающихся ногах. С ужасом понимая, что мне очень-очень хочется если не лечь, то хотя бы опуститься на пол. Но я себе этого позволить не могла. Поэтому, сцепив зубы, я по стеночке поплелась в столовую.

За ближайшим поворотом наткнулась на лежащего на полу незнакомого гуманоида. Смутно помнилось, что он, вроде бы, тоже проходил испытания на пилота. Стало чуточку легче от осознания того, что кому-то еще хуже, чем мне. И в тоже время я заволновалась. Мало ли, вдруг инопланетник умирает?

До столовой еще было достаточно далеко. Куда ближе была комната испытаний. Так что я повернулась и со всей доступной скоростью поковыляла обратно.

Далеко идти не пришлось. Прямо за углом я столкнулась с командором Траном в компании того самого «засушенного» фарна, который проводил у нас профессиональные испытания. Удивительно, но Тран не скривился презрительно при виде меня, как обычно. Обеспокоенно посмотрел и спросил:

— Что-то не так, абитуриент Шваб? Или вы что-то забыли?

— Нет-нет, ничего не забыла. Но там, за углом…

Меня не дослушали. Тран мгновенно исчез за углом. Куратор-фарн задержался. Чтобы спросить:

— У вас самой все в порядке? Вы очень бледны.

Я постаралась стать ровнее:

— Спасибо, я в порядке. Только устала очень.

Куратор, имя которого я не могла вспомнить, понимающе улыбнулся:

— Усталость — это ничего. Отдохнете, и пройдет. А вы молодец! Очень хорошие показатели на испытании выдали. Один из лучших результатов. Честно говоря, не ожидал. Девушка, землянка. Слабое, по сути, существо. И вдруг такая стальная воля! Вы будете одним из самых лучших пилотов! Возможно, даже Вилльера переплюнете!

С этими словами куратор ушел. А я осталась стоять посреди коридора с разинутым ртом. У меня есть шанс переплюнуть в мастерстве легендарного адмирала? А я точно не сплю?

После проф испытаний в группе потенциальных пилотов осталось двадцать пять существ. В том числе и я. Впереди были только экзамены по общим предметам. И после пережитого это было уже не страшно. Тем более, что лично я из четырех экзаменов сдавала только два, спасибо родной школе и отличным отметкам.

Первым я сдавала экзамен по всеобщему языку. От нас требовалось написать эссе на тему своей родной планеты. Я надеялась сесть рядом с Муррлом и моими новыми друзьями, но нас разделили. Военное и гражданское отделения писали эссе в разных аудиториях. Конечно, еще оставался Фин. Но игумары предпочли компанию будущих роботехников. Мне там делать было нечего.

Пришлось идти к «своим». Претендующие на места пилотов особой дружелюбностью не грешили. Но и излишней агрессии, как у киллов, не было. Когда я к ним подошла, все уже сидели по парам. Только один стол впереди был свободным. Туда я и поместилась. Активировала лежащий на столе планшет, их здесь называли терминалами, и ввела свои данные.

По аудитории уже расхаживали кураторы. Но экзамен еще не начался. Абитуриенты занимались кто чем. В основном, как и я, разглядывали будущих однокашников. Мы все были гуманоидного типа. Отличия, как правило, были небольшими. Максимум отличий, как я уже знала, было у фарнов, игумар и яоху.

Яоху меня завораживали особенно. Высокие, очень гибкие, такие гибкие, что казались бескостными. Яоху отличались полным отсутствием волосяного покрова на теле. Вместо волос на голове у них были кожные складки самых разнообразных цветов. Черты лица у яоху были тонкие, хищные, пугающе-завораживающие. Из справочника по расам я знала, что генотип яоху совершенно не совместим с другими гуманоидами. Если сравнивать очень грубо, то эта раса была очень далека от млекопитающих.

Пока я глазела на нескольких представителей яоху в аудитории, у меня появился сосед. Я обернулась на опоздавшего и…

Я никогда в жизни не видела такого цвета глаз. Это было морская вода, виденная мною только по телевизору, пронизанная до самого дна солнечными лучами. Это была драгоценная золотая бирюза, вся в золотистых искорках. В глубине этих невероятных глаз тлел золотой огонек, согревая и маня к себе. И я, как малыш к леденцу, потянулась к этому огоньку. Глупое сердце сделало кульбит. А потом замерло, словно чего-то ожидая.

И дождалось. Обладатель так поразивших меня глаз широко и тепло улыбнулся, словно даря мне себя:

— Я Вальтан.

И голос такой, мелодичный, хрустальный, как описывались голоса в книжках про эльфов. Совсем не похожий на мужской голос. И в то же время идеально ему подходящий.

Я поймала себя на том, что сижу с глупо открытым ртом и с обожанием смотрю на своего нового знакомого. Удушающая волна стыда затопила от макушки до пяток. У меня, наверное, даже ресницы от смущения покраснели. Вальтан улыбнулся еще шире:

— Ты такая красивая, когда смущаешься. Так как тебя зовут?

— Кристина. Крис. А…

В аудитории раздался протяжный сигнал, помесь гудка и нашего, земного школьного звонка. Разговор пришлось отложить. Экзамен начался.

Я заранее решила, что писать буду на нейтральную тему — о природе Земли. Но даже такая тема требовала от меня определенных усилий. Всеобщий язык я начала учить только четыре месяца назад. И, если разговор на бытовые темы мне уже давался без труда, то эссе требовало приложить определенные усилия.

Закончила я в числе последних. Вальтан уже давно ушел. Ушел Фин с друзьями. И почти все пилоты. Когда я наконец нажала кнопку «завершить», ко мне подошел один из кураторов:

— Абитуриент?..

— Кристина Шваб.

Я настороженно смотрела на килла-куратора. К этой расе у меня уже успело сформироваться предубеждение. Но куратор смотрел спокойно, без эмоций:

— Абитуриент Шваб, как давно вы начали учить всеобщий язык?

Меня словно кипятком ошпарили. Неужели завалила эссе? Под ложечкой противно засосало, но я заставила себя ответить спокойно:

— Я начала учить язык сразу же, как по телевизору объявили о том, что Земля теперь полноправный член Альянса.

Килл задумчиво протянул:

— Пятый месяц…

— А что? Что-то не так?

— Вы учили по учебнику, не так ли?

— Верно. Попрактиковаться получилось лишь когда оказалась на звездолете фарнов.

Куратор чуть улыбнулся:

— У вас забавный акцент, абитуриент Шваб. Но, тем не менее, этот акцент очень мешает восприятию. Рекомендую больше практиковаться в разговорном языке. И не просто болтать, а чтобы кто-то, кто находится рядом, поправлял ваши ошибки.

— Я охотно помогу Кристине.

Вздрогнули мы с куратором синхронно. Оказалось, пока мы выясняли мой языковой стаж, к нам подошел Вальтан. Подслушал кусочек разговора и тут же предложил себя в помощь. Я не смогла не улыбнуться.

Куратор только кивнул:

— Очень хорошо, абитуриент Ольвир. Помогите абитуриенту Шваб. Она очень перспективный и интересный экземпляр.

Вся моя симпатия к куратору тут же улетучилась. Я экземпляр?! Но возражать не стала. Хватит с меня конфликтов с киллами. Тем более, что этот конкретный килл — куратор академии, где я очень хочу учиться.

Куратор ушел. А я повернулась к Вальтану:

— Ты что тут делаешь? Что-то случилось?

Вальтан хитро сверкнул на меня золотистой бирюзой своих глаз:

— Я ждал тебя под дверью аудитории. Все уже вышли. А тебя все нет и нет. Решил зайти проверить. Вдруг помощь нужна? Пошли, уже время обеда. А по дороге попрактикуемся в языке.

Мое сердце снова затрепыхалось, как птичка в силках. А я всегда думала, что так бывает только в глупых сентиментальных романах. Оказалось, что в жизни тоже так случается. Похоже, я влюбилась.