Полет Однодневки

Виктория Серебрянская, 2020

Я с детства бредила космосом и полетами. Ради своей мечты я была готова на многое. Наверное, даже убить. И я шла к своей мечте, без нытья перенося все невзгоды и трудности. Когда Звездная академия распахнула передо мной свои двери, я решила, что это последняя ступенька к достижению цели. Что между космосом и мной уже больше нет преград. Я лучшая. И вот до исполнения мечты только шаг. Завтра я получу заветный ключ к своему светлому будущему – диплом пилота. Но реальность и мечты редко совпадают. И мой последний шаг оказался только началом трудного пути наверх, к мечте.

Глава 2

Как показало время, настоящая проблема ждала меня впереди. И пришла она оттуда, откуда я ее совсем не ждала.

Результатом моей сумасшедшей зубрежки стало то, что выпускные экзамены в виде тестирования я сдала блестяще, на высший бал. На выпускном балу, против обыкновения, присутствовал мэр нашего города. Я только потом, после прочувствованной речи директора нашей школы поняла почему. Таких идеальных аттестатов в нашем городке еще не было.

Мэр, пряча под раздутой важностью изумление, вручил мне «красный» аттестат с одними высшими баллами по всем предметам, золотую медаль и… денежное вознаграждение. У меня на сердце потеплело. Одной проблемой меньше. Деньги на дорогу есть. На сколько я могла судить, сумма мне причиталась не маленькая. А самое главное, что принадлежала она лично мне. Лежала на банковском счету, открытом на мое имя. А в руках я держала свою самую первую банковскую карту.

После торжественной части папа попытался выдернуть карту у меня из рук, со словами, что у него она будет целее. Но я ловко увернулась и спрятала карту вместе с ненужными папе документами об окончании школы.

Гулять я планировала до традиционной встречи рассвета. Но ушла очень рано, едва за полночь. А все потому, что каждый из моих одноклассников считал своим долгом записаться в мои друзья. А раз мы друзья, то я просто обязана друзей угостить выпивкой. Ведь деньги-то у меня есть! И свои собственные!

Я некоторое время тактично отмахивалась от подобных поползновений меня раскрутить. Потом уже не совсем вежливо огрызалась. Но, чем пьянее становились парни, тем яснее было мне, что нужно уходить домой, пока не случилось беды. Так что с моими планами погулять не сложилось.

На утро после выпускного я была выспавшаяся, но все равно очень злая. Обидно, когда твои планы летят псу под хвост из-за чьей-то глупости и жадности.

Вторым разочарованием этого утра стало то, что пришлось отложить поездку в библиотеку. Я хотела еще раз зайти на сайт Академии потому, что обещанного информационного письма все не было. Но мама велела сидеть дома с младшей сестрой, потому что ей самой нужно было к врачу и по делам. Пришлось скрепя сердце оставаться дома.

От злости я тщательно убрала в доме, используя даже такую малость в качестве силовой тренировки. Побегала за мелкой, пока она не устала. И, уложив сестренку спать, снова принялась за зубрежку.

В доме было тихо. Отец с самого утра ушел на работу. Мама в поликлинике. Братья где-то шатались, пользуясь каникулами и отсутствием родительского контроля. Так что мне никто не мешал зубрить всеобщий язык. За этим занятием меня и застала мама.

— Крис, ты чем опять занимаешься? — мамин недовольный голос полоснул по нервам — Почему обед еще не готов?

Я подскочила при звуке ее голоса, уронив учебник. Мама подошла, подобрала книгу и посмотрела на обложку, а потом на меня:

— Зачем тебе это? Ты все еще никак не избавишься от своей глупой затеи? Ну какой из тебя пилот? Крис, место женщины дома, подле мужа. Лучше бы поучилась готовить. А то только суп и можешь сварить. Чем мужа кормить собираешься?

Нотации на тему замужества в нашем доме в последнее время звучали все чаще и чаще. Обычно, я молча все выслушивала, но оставалась при своем мнении. Но сегодня злость меня переполняла. Конечно, злилась я не на маму. Хотя нет, и на нее тоже, но совсем чуть-чуть. Куда большее раздражение вызывало само мое бесправное положение, моя беспомощность и невозможность быстро и ловко разрулить ситуацию.

Сегодня ко всему уже перечисленному добавлялось раздражение от того, что мне не дали повеселиться в свое удовольствие хоть раз. И мамина реплика оказалась сродни искре, поднесенной к сухой траве. Вспыхнуло пламя ссоры.

— Ничем! Я ничем не собираюсь кормить мужа! По той простой причине, что замуж я не собираюсь еще по крайней мере лет десять! Потому что мне не интересна жизнь домашней курицы! Потому что я хочу сама зарабатывать, а не клянчить у мужа копейки! Да и те не себе, а ребенку на ботинки! Потому что ребенок весь в папашу и залез в лужу! А обувь взяла и развалилась, потому что ее, мокрую, требовалось срочно высушить, и потому ее положили на горячую батарею! А все потому, что муж для семьи деньги зажимает, а то ему на выпивку не хватит! А сама буду ходить зимой в стоптанных осенних ботинках пятилетней давности! Авось, не сдохну от воспаления легких!

Хрясь!

Мой словесный понос прервала звонкая пощечина. Голова мотнулась в сторону. В ушах зазвенело. Оказывается, это очень больно, когда тебя бьют по лицу. На глаза навернулись слезы. И я почти с ненавистью посмотрела на мать. А она сжимала кулаки и смотрела на меня:

— Неблагодарная! Не смей со мною так разговаривать! Придет отец, я все ему расскажу! И не буду тебя больше от него защищать! Он прав — я тебя распустила!

— И в чем же заключается твое распустительство меня?

Меня несло. И я не могла остановиться. Да и не хотела. Отец зарабатывал очень неплохо. Но я об этом узнала только перед самым выпускным. Раньше я думала, что те деньги, который отец отдавал маме, это все его жалованье. И потому терпеливо переносила отсутствие косметики и не самые модные туфли. Потому что были еще дети. Потому что мама болела и действительно имела на осень и зиму только одну пару обуви. Пусть, она из дому выходила очень редко. Чаще посылала меня или братьев что-то купить или сходить на почту. Но все равно, иногда ей требовалось выйти в больницу самой. И если это случалось морозной зимой, то чаще всего заканчивалось тяжелой простудой.

А за пару недель до выпускного я нечаянно подслушала, как ругались родители. Мама просила у отца больше денег, потому что мне нужно было купить приличное платье и туфли на выпускной. Меня поразила мамина фраза:

— Стас, я знаю, что у тебя еще остались деньги от второй половины жалованья!

— И что? У Яна через десять дней день рождения. Мне эти деньги нужны. Я хочу попроситься к нему в долю на его кирпичный завод. Ходят слухи, что рядом с нашим городом будет построен большой дачный поселок. Спрос на кирпичи вырастет. И, если я буду его компаньоном, а не простым рабочим, то смогу заработать больше. Крис и Стешка и так замуж выскочат. А у нас еще два пацана есть. Им жениться надо. А чтобы найти приличную невесту, нужны деньги. Так что, жена, и не проси. Перешей Криске какое-нибудь свое платье. А мне нужно Яна умаслить.

Вот так я и узнала, что отец дочерями не дорожит. Было больно и обидно. И странно. Я не могла понять, откуда у отца такое пренебрежение к женскому полу. По его словам выходило, что женщины — это второй сорт. А все лучшее должно доставаться мужчинам. А теперь еще и мама…

Мне казалось, что кто-кто, а мама всегда должна понять свою дочь. Понять и поддержать. Ведь я не к плохому стремлюсь. Но мама…

— Кристина! — От маминого резкого окрика задребезжали оконные стекла. — Ты слишком много себе позволяешь! Ты…

Я не выдержала и перебила:

— Что? Ну что я такого себе позволяю? Учусь, чтобы осуществить свою мечту? Так вам не стоит это и копейки! Я все делаю сама! И ничего от вас не прошу! Я сама подготовлюсь! Сама поступлю! Вы еще гордиться мною будете! Даже больше, чем Кравецы гордятся своею Розой! Потому что всем известно: Роза Кравец не сама поступила в институт! Родители за нее дали взятку! А я сама поступлю! Вам и копейки не придется на это выкладывать!

— Кстати о деньгах! Где карта, которую тебе дали на выпускном? Я надеюсь, ты еще ничего не потратила? Отцу нужны деньги! Да и Стешеньке кое-то нужно купить.

Я опешила.

— Что? Но это же мои деньги. Мне их выделил город за успехи в учебе!

— И что? Тебе сейчас ничего не нужно. Все есть. Это раз. Когда что-то понадобиться, отец купит. А во-вторых, привыкай. Все воспитанные и послушные дети, устроившись на работу, отдают родителям всю свою зарплату. Потому что родители старше и опытнее, и лучше знают, на что нужно тратить деньги, а без чего можно обойтись.

Я вконец онемела. И смотрела на маму, как будто у нее выросла вторая голова. Или рога. Почему я раньше такого не замечала? Когда все изменилось? Откуда такие дурацкие взгляды на жизнь? Почему вдруг оказалось, что для меня открыта только одна дорога в жизни — замуж? Может, я сплю, и мне снится кошмар? Или нечаянно оказалась в древних веках?

— Кристина! Что ты на меня смотришь? Где карта?

Я медленно попятилась к дверям и отчаянно замотала головой:

— Не дам! И карта, и счет оформлены на мое имя. И я уже совершеннолетняя! Отобрать силой не сможете. А папа пусть поит пивом своего работодателя за свой счет!

С этими крамольными словами я развернулась и выскочила из дому. Меня душила обида. В глазах закипали злые слезы. Я не понимала, что происходит.

В трикотажных шортах и старой футболке, в которых я убирала дома, идти к кому-нибудь в гости было стыдно. Словно оборванка какая. К тому же, настроение было совершенно не гостевое. Но и домой возвращаться прямо сейчас не стоит. Если сейчас увижу маму, то наговорю еще больше гадостей. За свою дурацкую вспышку мне было стыдно. Но в то же время, я не ощущала себя виноватой. Чтобы слить всю ту дикую мешанину эмоций, которые раздирали меня на части, я отправилась на стихийный стадион на соседней улице.

Хотя, «стадион» — это слишком громкое название для такого места. Я не знаю, что тут было раньше. Или что планировали построить. Сейчас это была просто неровная площадка вытоптанной земли. На противоположных концах которой имелись импровизированные «ворота» из вкопанных в землю кривых стволов деревьев и аккуратно выложенных в виде скобы камней, которые, собственно, и ограничивали «ворота». По вечерам мальчишки с нашего района тут гоняли в футбол.

Сейчас было еще рановато для футбола. На стадионе не было ни единой живой души. Только позади «северных ворот» в тени старого дуба дремала лохматая дворняга. Я подобралась к кромке вытоптанной земли и побежала. Бег поможет подтянуть физическое развитие. И избавиться от дурных мыслей.

Избавление от злости оказалось гораздо более трудоемким процессом, чем мне представлялось. Солнце уже потянулось к горизонту, когда я наконец-то почувствовала, что начинаю успокаиваться. И сразу же навалилась усталость.

Я остановилась. И некоторое время пыталась восстановить дыхание. В вот такой согнутой позе меня и застала ватага мальчишек, пришедших погонять мяч. В их числе были и мои братцы. Марек подошел ко мне поближе:

— Криска, беги домой. По дороге сюды мы батьку видали. Злющий он, и не трезвый. Гляди, попадеть тебе за такой наряд!

К совету брата стоило прислушаться. Папа ненавидел, когда я носила короткие юбки или шорты за пределами дома.

— Марек, где вы его видели?

— Да прямо у дома дядьки Яна.

Это было плохо. От дома папиного работодателя, жившего в начале нашей коротенькой улицы, замечательно просматривалось все пространство до самого пруда. Оставалось только одно. Если я не хочу попасться на глаза раздраженному родителю, то домой придется пробираться задворками, через двор бабки Воронихи. Хоть бы старая сплетница меня не заметила! А то проблем потом не оберешься!

Воронихи дома не оказалось. В этом мне повезло. Но меня заметил сосед.