Жемчужина. Книга первая. Семейные ценности

Виктория Романова

Что общего может быть между наследницей богатого ювелира, женой простого рыбака и счастливой матерью семейства?Каждая из трех героинь данной истории хотела только одного: сберечь свою любовь.Но не слишком ли высокой окажется цена. Когда за ошибки родителей расплачиваться предстоит их детям.

Глава 5

Элена приблизилась к полуотворенной двери балкона. Ласковый ветерок легко, словно играючи, коснулся лица и обнаженных рук женщины. Элена осторожно убрала в сторону тонкую портьеру, и в то же мгновение дурманящий аромат сирени закружился по комнате, принося с собой бархатное таинство весеннего вечера. Смеркалось. На лазорево-алом небосводе, истекающем кровавыми слезами заходящего солнца, то здесь, то там вспыхивали молочно-бледные звезды. Благостное безмолвие спустилось на мир, без следа сгасив дневную суматоху, и даже беспокойные птахи притихли в цветах жасмина, раскинувшегося под окнами.

Элена любила это время, когда наступали минуты неторопливых бесед за ужином; когда тепло семейного очага хоть на краткие часы помогало забыть о тревогах и сомнениях минувшего дня. По губам Элены скользнула счастливая безмятежная улыбка. Возвратившись к трильяжу, сеньора взяла изящный черепаховый гребень, украшенный причудливым узором жемчужной россыпи. Грациозными движениями начала расчесывать длинные темно-каштановые локоны. Теплый шелк волос разметался по плечам. Вскинув голову, молодая женщина задержала взгляд на своем отражении в хрустальной глади зеркала.

— Неплохо. Совсем даже неплохо, — рассмеялась Элена.

Молодая женщина аккуратно прибрала длинные локоны, закрепила непослушные пряди маленькой заколкой в форме изящной бабочки. Элена, возможно, еще какое-то время провела бы, с истинно женской беззаботностью любуясь собственным образом, однако, неожиданный шум шагов в коридоре и последующий за ним стук отворяемой двери, нарушил одиночество хозяйки. Сеньора обернулась.

— Донна Элена, могу я войти? — негромкий чуть робкий голос прервал уединение молодой женщины.

— Конечно. Катарина, проходи, моя дорогая, — приветливо улыбнулась хозяйка вошедшей девушке.

Осторожно притворив дверь, Катарина переступила порог спальни. В руках она удерживала светло-кремовое платье тончайшего шелка. Роскошная ткань переливалась изысканным перламутром в неровном сиянии заходящего солнца. Изящный пояс перехватывал платье на талии. Аккуратно удерживая наряд, Катарина приблизилась к постели. Осторожно положила платье на шелковое покрывала.

— Сеньора Элена, платье ваше я привела в полный порядок.

— Спасибо тебе, моя хорошая, — рассмеялась Элена. — Честно признаться, я так расстроилась, когда увидела в какое состояние пришло мое платье. Хотя сама, конечно, виновата. Опрокинула на него полный бокал вина.

— От вина не осталось ни малейшего следа, — спокойно промолвила Катарина. — Я уберу платье в гардероб.

— Благодарю тебя. Даже не представляешь, как я тебе признательна. Это самое платье я как раз собиралась надеть на ближайшую субботу.

— Вы куда-то собираетесь пойти вместе с сеньором Александром? — невинно поинтересовалась Катарина. Ах, если б на мгновение стоящая подле нее женщина смела представить каких стараний стоило Катарине это безграничное спокойствие, в то время как душа ее захлебывалась от ревности, обиды и отчаянья. Отворив изящные дверцы шкафа, Катарина повесила платье рядом с остальными нарядами сеньоры Кальяри. На долю мгновения девушка задержала взгляд на дорогой роскошной одежде. Небрежным движением скользнула кончиками пальцев по тонким тканям.

«Отчего так? У нее есть все: великолепный особняк, дорогие приемы с изысканными деликатесами и французским шампанским. У нее есть — он — Александр, — в сердце Катарины вспыхнуло жаркое жадное пламя, именуемое самым горьким из человеческих чувств — завистью. Острые ноготки девушки вонзились в ладонь. — Мой Александр. Мой любимый. Рядом с ней, каждую ночь она с ним. Она, а не я, — Катарина глубже вздохнула. — Господи, как же это тяжело находиться в этом доме, быть невольным свидетелем их счастья. Нет, — пронзило сознание девушки. — Несчастлив Александр с нею. Я это чувствую, я это знаю.

Катарина обернулась. Бросила мимолетный взгляд на Элену. Что именно испытывала Катарина к этой женщине — сложно было выразить в нескольких словах. Вся гамма переживаемых чувств разнилась от банальной зависти до испепеляющей ненависти. С необъяснимой дрожью в ладонях Катарина поправила маленький золотой медальон, подаренный ей Эленой на минувший день рождения. В памяти молодой женщины вновь воскрес тот миг, когда она впервые ступила под своды этого дома. Не знавшая подобного изысканного убранства и прелести интерьера, скромная девушка в первые минуты растерянно молчала, не находя ни слов, ни жестов, дабы выразить владевшие душой чувства. Еще вчера она спала на истертых временем простынях деревенской хибары, а сегодня шла по начищенному до блеска паркету. Как странно и непредсказуемо складывалась ее судьба. Кто ведал, чьей всевластной волей озаряется ее дорога?

Катарина попала в дом семье Кальяри совершенно случайно. Не обладая по воле рока ни благородством крови, ни знатностью фамилии, девушка прожила большую часть своей жизни в небольшой деревушке на границе Хорватии и Сербии. Спокойное беззаботное течение дней переменилось в один час, когда в страшном пламени пожара безоглядно сгинуло то немногое, что ей принадлежало — скромный домик на окраине хутора и незначительные средства, оставленные покойным отцом. Потеряв последнюю надежду и утешение, несчастная девушка обратилась за помощью к близким соседям. С явной неохотой ее приютила к себе бывшая приятельница покойной матери.

Незавидная роль отводилась отныне миловидной спокойной девушке. С рассвета до завершения дня Катарина помогала по дому хозяйке, а с наступлением ночи молила Господа лишь об одном — вырваться из этого горького омута нищеты и безнадежности. Впрочем, освободиться от тягостного течения времени маленькой деревушки казалось равноценно чуду. И оно свершилось, презрев здравый хлад разума и доводы логики. В один из вечером молодая девушка возвращалась домой с рыночной площади, когда возле нее медленно затормозил роскошный автомобиль. Спокойный приветливый голос окликнул Катарину. Незнакомец в удивительно вежливой и столь отличной от окружающих ее форме общения, обратился с вопросом о помощи и ночлеге. Растерянная Катарина не нашла ничего лучше как предложить ему остаться на ночь в доме, где приют обрела и она сама.

Сеньор щедро отблагодарил семью своих новых знакомых. За вечерним ужином мужчина как бы невзначай упомянул, что в родном доме ему так не хватает лишней помощи. Расчетливая хозяйка предложила ему взять к себе нежеланную и явно ненужную здесь девушку, к которой не испытывала ничего кроме раздражения, хоть и умело скрывала это. Человека, этого столь неожиданно вошедшего в дом и жизнь Катарины — звали Николас Кальяри. С искренней человеческой добротою и состраданием мужчина предложил девушке шанс открыть совершенно новую страницу жизни, забыть о прежних лишениях и утратах. Если б благородный сеньор Кальяри ведал, к чему приведет его поступок, с большим желанием он бы испепелил собственные руки, предложившие эту помощь.

Так Катарина оказалась в семье Николаса. Милую девушку с искренней теплотой приняла Элена, которой действительно лишняя помощь и поддержка вовсе не была лишней, учитывая то состояние, в котором она прибывала. Элена ожидала рождения ребенка и весь это непростой период рядом с ней была Катарина. Благородная и добрая Элена относилась к девушке, не как к служанке, а как к близкому человеку, с которым делилась своими тревогами, надеждами и планами.

Щедрая Элена без сомнения и раздумий дарила девушке красивые наряды, учитывая крайне бедственное положение последней, не раз презентовала ей милые женскому сердцу мелочи, вроде дорогого флакона парфюма, симпатичной заколки или пары-тройки помад. Отношения между ними на первый неосторожный взгляд могли показаться идеальными, напрочь, лишенными хозяйского снобизма и презрения, если б не один нюанс, придающим этим отношениям абсолютно иной характер — Катарина была любовницей Александра, и не существовала для нее ни единого рассвета, когда девушка бы усомнилась или раскаялась в совершенном ею грехе.

Катарина влюбилась в Александра Кальяри с того первого мгновения, когда взгляд ее серых глаз встретился с испепеляющее властным взглядом черных глаз Александра. Взгляд, в таинственной магии которого, столь многие женщины теряли волю и честь.

Катарина не стала исключением, с той лишь разницей, что к неопытной наивной девушке циничный сеньор проникся нежностью и теплотой. Сеньора Кальяри Катарина полюбила всем своим естеством, ни чувствуя в себе ни сомнения, ни угрызений совести по отношению к женщине, которая с искренним доверием считала ее больше подругой, чем домработницей.

Катарина вновь посмотрела на хозяйку. Элена грациозным движением поправила тонкую золотую цепочку, увенчанную крестиком. Лучи заходящего солнца играли на шоколадно-каштановых локонах молодой женщины, скользили по плечам и платью. В душе Катарины вспыхнул лихорадочный озноб ненависти.

«Наивная дурочка, как же ты можешь так слепо верить и мне, и ему, — усмехнулась девушка. — Если б только ты ведала — почти каждую ночь Александр проводит в моих объятиях. Ты ему не нужна. Ах, если б еще у вас не было ребенка. Ребенок.. — по губам Катарины скользнула едва видимая улыбка, а к сердцу подступила светлая безграничная нежность. Скоро он все узнает. Скоро…

— Катарина, спасибо тебе еще раз, моя хорошая. За помощь и с платьем особенно, — рассмеялась Элена. — Мне пора идти. Не хочу, чтобы Александр или Николас меня ждали.

— Конечно. Александр уже возвратился домой, — спокойно все в том же тоне промолвила Катарина.

Ничего не сказав более, Элена покинула спальню. В коридоре царил полумрак. Уверенным шагом молодая женщина миновала то незначительное по сути расстояние, что отделяло спальню второго этажа от лестницы; бегом сбежала по отполированным до блеска ступеням и через несколько минут вошла в столовую. В тоже мгновение соблазнительные ароматы свежеприготовленных кушаний коснулись обоняния, пробуждая аппетит и мысли о вкусном ужине. На столе на тонкой полотняной скатерти на семейном фарфоре и серебре дымились аппетитные блюда. Тонко нарезанные хлебцы на блюдце, мясное рагу с соусом, спагетти с пармезаном и изысканное итальянское вино в чуть запотевшем графине — составляли картину семейного ужина.

Во главе массивного стола сидел мужчина. Перед ним лежала развернутая страница газеты и, увлеченный видимо очень важным для него действом, сеньор не обращал внимания ни на аппетитные блюда, ни на вошедшую Элену. Впрочем, ее подобное поведение не удивило. За время совместной жизни под одной крышей с отцом Александра, молодая женщина привыкла — для сеньора Кальяри семейное дело было всем и зачастую, увлекшись заботами рабочих будней, даже дома сеньор оставался верен своим привычкам. Элена улыбнулась:

— Добрый вечер.

Мужчина обернулся. При взгляде, брошенном на молодую женщину, в темных глазах Николаса вспыхнула искренняя отеческая нежность. По губам сеньора скользнула улыбка.

— Здравствуй, моя дорогая, — Николас ласково взял ладонь Элены в свои руки. Галантно коснулся губами.

— Здравствуйте, — рассмеялась Элена.

— Проходи, присаживайся, — Николас отодвинул стул в сторону.

Элена заняла свое привычное место.

— Как прошел ваш день? — поинтересовалась женщина.

Николас уверенным движением сложил страницы газеты. Отбросил ее на кресло рядом. Перевел взгляд на Элену.

— Как обычно. Сегодня на конезавод приезжали новые покупатели. Дай Бог, нам удастся заключить ряд договоров на то потомство, что ожидается через пару месяцев. Скорее всего мне нужно буде поехать для удачного развития этих контрактов в Иорданию. Местные ценители роскошных скакунов проявляют немалый интерес к нашим лошадкам.

— Как интересно, — с детской непосредственностью рассмеялась Элена. В отношениях с отцом Александра она никогда не прикрывалась фальшивым безразличием фраз высшего этикета. С самого первого дня их знакомства, молодая женщина искренне привязалась к отцу своего супруга, делилась с ним совершенно разными мыслями и наблюдениями, и неизменно находила поддержку и добрый совет. — А как долго продлится ваш визит?

Николас поправил край светлой скатерти.

— На приличный срок. Скорее всего не меньше пары месяцев, — задумчиво сказал мужчина. — Но дело наше того несомненно стоит. Знаешь, милая моя девочка, порой я начинаю думать, кому все это достанется, когда наступит мой час отойти от дел. Александру все это абсолютно безразлично, — В голосе Николаса чувствовались неожиданные нотки грусти.

Элена с невольным удивлением задержала взгляд на лице сеньора.

— Да, что вы такое говорите, сеньор Николас. Да, вы еще один год будете управлять конезаводом. А Александр, он, — Элена мгновение помедлила. — Он полностью посвятил себя медицине.

Николас улыбнулся:

— Мой сын настоящий профессионал. Я даже не предполагал, честно признаться, что Александр изберет медицину своим жизненным путем. Он прекрасный специалист, с этим не поспоришь. А во мне, наверное, говорит обычный отцовский эгоизм. В глубине души мне, конечно, хочется, чтобы мой дело принял в свои руки единственный наследник нашей фамилии.

Элена грациозным движением отбросила с лица непослушные пряди.

— Кто знает, как сложиться судьба. Нам неизведанны пути грядущего.

— Согласен. Быть может Альбер в свой черед станет моим единомышленником, — сорвались с губ мужчины неожиданные слова.

Элена с улыбкой отмахнулась:

Пока о подобном предполагать еще очень рано. Альбер еще так мал.

— В предреченный судьбою час он сам выберет свою дорогу, — Николас задержал взгляд на очаровательном лице Элены. — Элена, позволь мне тебя попросить. — Голос его стал серьезным, а рука, коснувшаяся изящных пальцев женщины, чуть дрогнула. — Никто из нас не властен над своею судьбою. И жизнь порой может принести совершенно неожиданные перемены. Я прошу лишь об одном. Сбереги свое счастье, мир в своем доме и любовь. Вашу любовь с Александром.

Элена улыбнулась сквозь невольную пелену слез, коснувшихся взгляда.

— Я люблю Александра, и нашего с ним сыночка больше всех на свете. Я никогда их не предам, до тех пор пока буду способна дышать и чувствовать, пока будет биться мое сердце. Я их не предам.

Последние ее тихие, искренние слова потонули в шуме шагов в холле. В столовую вошел Александр.