Клятва Крови 3. Жребий судьбы

Виктория Райт, 2022

Станислав сделал последний шаг в войне за счастье. На карту поставлено все: семья, будущее, власть. Он борется против родного брата за сына и за любовь. Возмездие и справедливость – его цель и ориентир. Но что за игры с ним ведет Судьба? Чем обернется Жребий? И кто же Стан – игрок с правом выбора или всего лишь безвольная пешка?

Глава 1. Помощь Стана

Утро ворвалось в сон неожиданно, заявляя свои права бесцеремонным гостем. Джесс едва смогла подняться с кровати и дойти до ванной комнаты. Ее мутило, кружилась голова, из тела словно выдернули все кости, и приходилось держаться за мебель. Ее долго и мучительно тошнило.

Она опустилась на кушетку. Джессика отчетливо понимала, что забеременела, но принять этот факт никак не получалось. Ребенок едва зародившимся крохотным огоньком пылал в ее коконе силы, а она чувствовала себя так, словно носит его уже третий лунный цикл. Что происходит? Ее состояние явно не связано с беременностью. Что с ней?

Джесс плохо помнила, как она вернулась в Ваальду — все было, как в тумане. Немного придя в себя, она долго отмокала в купели, но чувство запачканности не отпускало. Джессика с трудом заснула, заблокировав все вызовы и поставив защиту на комнату. Утро по самочувствию было не лучше вечера.

Она не понимала, почему вчера не ударила Натана, не отшвырнула его от себя магией, даже не выставила Щиты. Что ей помешало? Что произошло? Чувства перегорели, превратились в пепел и сажей перемазали душу. Любовь умерла, как нищенка, которой никто не удосужился дать подаяние. Плохо просила? Не привлекала? Джесс горько усмехнулась. Ответа не было, но, наверное, она в нем уже и не нуждалась.

Это когда-то она готова была биться со всем миром за Натана, поддержать, закрыть, помочь, отдать кусок сердца, поделиться всем. У нее даже мысли не закрадывалось посмотреть на другого. Джесс любила мужа всей душой, и потому удар пришелся прямо в сердце — обугленное, едва живое. Было горько.

Джесс столько раз старалась измениться, понять Натана, найти причины, пока не перегорела. Больней всего оказалось прозревать. Она надеялась, что все недостатки победит великая сила близких душ. Наивная. Свою наивность Джесс растеряла. А правильнее сказать — ее выжгли пролитые слезы.

Вчера, в ожидании мужа, Джесс решила: разведется, поставит точку, разорвет все обязательства; она надеялась, что Дэвид со Станом выделят ей место, где она могла бы спокойно жить. Возвращаться к отцу не хотелось. Станислав точно защитил бы ее от нападок мужа, но вот от осуждения родных — навряд ли, только Джесс было не привыкать. Не сложно представить, что она могла бы услышать: «Мы же говорили! Ты выбрала сама! Надо было слушать старших! Закономерный итог. Это было ясно сразу!» Зачем ей враги, когда родные били куда больнее?! Но все эти мысли не помешали принять решение. Помешал Натан.

Джесс до сих пор не понимала, почему не закрылась? Почему не сопротивлялась? Раскрой она свою силу в полную мощь, он с ней бы не справился. Так в чем дело?! Остались чувства? Ложь. Так из-за чего? Но ответа не находилось.

Вчерашний день весь прошел под девизом: «Добавь новых неприятностей!» Сначала пожар, который, к счастью, вовремя потушили, потом документы с огромными суммами на ремонт столичного дома, когда Джесс ломала голову, как ей перераспределить бюджет и выделить на замок хотя бы тысячу корун. И вишенкой на торте стал разговор Натана с женщиной.

Странно, но слуги не предупредили мужа, что она лично решила его посетить, и это позволило услышать пусть и не все, но достаточно. Натан явно уже не один период состоял с незнакомкой в отношениях. Об этом говорило все: от слов до эмоций. Не менее странно, что муж не отгородился уже привычным заклинанием Тишины, но, видимо, в этом доме Джесс не ждали. Вот она увидела, услышала, наслушалась и забеременела.

Джесс приложила руку к животу. Яркий огонек переливался, подобно самому дорогому камню Тер-Риима — олаксу. Джесс тяжело вздохнула. Зачем Натану понадобился ребенок? У него же есть другая. Развелись бы, и каждый жил, как хотел. Или это из-за Стана? Неужели Натан думает, что она сразу побежит к его брату?! Да Стан первым этого не допустил бы! Он, как и Дэвид, никогда не навредит семье, для него долг и честь — не пустые звуки. Принадлежность к королевскому роду Талликов требовала поддерживать безупречный образ перед народом, и Джесс обязана была его держать. Ведь никого не интересовала правда, а вскройся она — и страшно представить, чем это обернется. У Ликимедов так сменилась правящая династия — всего лишь из-за интрижки кронпринца, которую и интрижкой не назовешь. Вздумай Джесс провернуть что-то подобное, Лантр ее уничтожит.

Теперь, когда ушел барьер «любовь к мужу», Джесс по-иному посмотрела на Станислава. Рядом с ним она чувствовала себя защищенной, но это ничего не значило. Джесс еще не выздоровела и не пришла в себя после болезни по имени «Натан». А в таком состоянии хороших отношений не построишь. Джесс хмыкнула. Отношения… О каких отношениях может идти речь, если она снова беременна? До одного периода малыша уйти от Натана она не сможет — ребенку надо установить энергетический баланс. Она даже не сможет жить вдалеке от мужа, и ему придется бывать дома куда чаще. Как она все это выдержит? Как? После произошедшего ей противно было его видеть.

С трудом поднявшись, она добрела до кровати — хотелось лечь и не вставать. С ней происходило что-то странное, и это тревожило. Словно вчера Джесс израсходовала весь резерв и с нулевым пыталась еще работать. Что такое магическое истощение, она отлично знала — во время учебы перестаралась, а потом долго болела, возвращая силы. Сейчас Джесс чувствовала себя намного хуже — в таком состоянии не поможет даже подпитка, ведь для ее переработки и усвоения требовался хотя бы свой минимальный резерв. Что происходит?

Джесс вызвала целителя и услышала то, что знала и сама — она беременна и у нее критическое магическое истощение. Хуже всего, что отток энергии не прекращался, а понять, кто или что из нее тянет силы не мог никто, включая и ее. Звать Стана или Дэвида — это рассказывать о том, что произошло, а к этому Джесс была не готова. О Стане она старалась не думать. Все робкие мечты рухнули в один момент. О Натане и речи не шло, одно воспоминание о нем вызывало омерзение. Только с каждой литой становилось все хуже, и если так пойдет дальше, то Джессика просто не встанет. В запасе оставалось лишь одно средство — обратиться к Учителю.

Джесс впервые пришлось привлечь слуг, чтобы одеться. Луноликую, драконицу-спутника, она попросила ждать во дворе — забраться в таком состоянии на арею Джесс точно не смогла бы. Управляющий смотрел на нее с искренним беспокойством — за периоды, что они проработали вместе, их отношения стали в чем-то похожими на дружеские. Несмотря на то, что его нашел Стан и вполне возможно через него узнавал положение дел в Ваальде, Джессика управляющему доверяла.

Он попробовал ее остановить, но тщетно. Джесс не хотела пугать его своими предположениями. Ей помогли сесть в седло Луноликой, и драконица тотчас окружила ее плотными Щитами. Чуткая спутница сразу поняла, что ее напарница ждет ребенка. Джессика отправила мысленный посыл — благодарность за заботу и показала цель полета.

Учителя Джесс видела сравнительно недавно — у него она приходила в себя после того, как узнала, что Натан откупился Рэном. Малграмм, Хранитель Камня Судеб, был непревзойденным Мастером в искусстве Интуиции, но Джесс он научил лишь азам. Не каждому давалось это сложное искусство.

Только Малграмм прославился не этим. По статусу он приравнивался к Высшим эльфам, потому что отвечал за Камень Судеб — артефакт, через который Вечные высказывали свою волю и сообщали важные для Тер-Риима пророчества. Времени для Камня не существовало — он видел прошлое и будущее во всех вероятностях. К нему обращались в самых крайних случаях, когда от ответа зависела чья-то судьба, потому что плату он брал соответствующую — от одного дня жизни до периода. Даже Малграмм не мог предсказать, какую цену он затребует.

Джесс старалась обходить Камень стороной, хотя артефакт на нее реагировал вполне благосклонно — позволял увидеть, правильно ли она разгадала суть событий. Малграмм по отношению к Джесс был теплее и мягче ее отца, но она старалась лишний раз ему не докучать. Лишь однажды Джесс обратилась к Учителю с просьбой позаниматься с Рэном. В отличие от нее сын смог освоить куда больше в искусстве Интуиции. Потом пришлось отправиться к Малграмму, когда на период отстранилась от всех дел, и вот опять она летела к Учителю за помощью, которую мог дать только он.

Луноликая несла Джессику так, словно перевозила стеклянную вазу, и такая забота приятно грела душу. Работать с пространством оказалось невероятно тяжело. Обычно за три перехода Джесс долетала до Байенфалле — столицы магии Тер-Риима. В ее окрестностях как раз и жил Малграмм, но сейчас Джесс и Луна раздробили путь на пять переходов, и уже к четвертому всю нагрузку на себя взяла драконица.

Джессика обрадовалась Элтитюдам — самым высоким горам Тер-Риима, что окружали подковой Байенфалле, как родному дому. Путь давался очень тяжело — кружилась голова, перед глазами темнело, плыло, дрожали руки. Она с трудом удерживалась в седле, и драконица усилила защиты максимально. Они свернули на восход прямо над воротами Льда — через них шла дорога в королевство Светлых эльфов. Потом ушли в сторону ледников, и вскоре показалось озеро Душ — запретное место, дорогу в которое мог найти не каждый. И именно на его берегу жил Малграмм.

Джесс держалась в седле из последних сил, хотелось просто лечь и не подниматься с мощной спины драконицы. Джесс задремала, когда из сна ее выдернул осторожный оклик Луноликой: «Джесс! Озеро».

Джессика приподнялась. Лес разросся, сполз с гор в попытке поглотить дорогу, которая тонкой нитью вилась внизу — скоро верхом к Учителю не доберешься. Горы расступились, открыли небольшую долину, в центре которой в тисках леса переливалось на солнце озеро. Усиль Джесс магически зрение, она разглядела бы его дно, настолько прозрачным было озеро, но пить и купаться в нем запрещалось. Его воду брали целители и военные, для остальных путь сюда был закрыт.

Джесс бросила Поисковик — он бабочкой сорвался с пальцев, и ее тотчас скрутило. Держась за спину Луноликой, она с усилием дышала, мысленно давая указания: «Снижайся. Берег от нас по правую руку. Ориентируйся на самую большую ель. Жди меня там».

Луноликая возмутилась: «Ты с ума сошла? Ты еле держишься, как я тебя оставлю?»

Она плавно пошла на снижение, закладывая круг, и мягко опустилась рядом с елью. Из-за нее, отодвигая массивные лапы, вышел высокий чуть сгорбленный пожилой мужчина. Пушистая аккуратная борода седым полумесяцем обрамляла лицо, белые волосы короткой стрижки, напоминали снег на шапках Элтитюд, контрастируя с загоревшей кожей.

Джесс не почувствовала ни одного заклинания, но ее подхватил поток воздуха, бережно поднял и, к своему смущению, она оказалась на руках Малграмма. Джесс не знала, сколько периодов Учителю. Он походил на старого, но все еще крепкого воина, и охотничий костюм подчеркивал широкие плечи.

— Всевышний! Джесс! Я безумно рад тебя видеть, но что с тобой? — Джессика попыталась вежливо освободиться, но кустистые седые брови грозно сдвинулись, и Малграмм сурово произнес: — Не трепыхайся. Еще ненароком уроню.

Джесс замерла. Конечно, Малграмм шутил, она хорошо это понимала, но давно ее уже никто не носил на руках. Она смущенно пробормотала:

— Учитель, мне неловко. Ваш возраст… — Джесс осеклась под косым недовольным взглядом золотисто-зеленых глаз в окружении сеточки морщин.

Учитель нес ее без усилий. Он зашел за высокую сосну, и пространство тотчас подернулось пеленой, дрогнуло и открыло перед Джесс лесную поляну с ухоженным каменным домом. Маленький фруктовый сад с ягодником жался к его стенам. Слева от дома журчал ручеек и собирался в каменной чаше.

Деревянная беседка стояла на границе сада и леса, словно соединяя два мира, вся увитая плющом и лозами пропиуса — вечнозелеными стеблями с алыми цветами и кистями продолговатых ягод. Именно в нее Учитель занес Джесс и посадил на деревянную скамью. Круглый каменный стол тотчас начал наполняться блюдами и напитками. На жалкую попытку Джесс отказаться, Малграмм лишь нахмурился, и она сдалась.

Он поставил перед ней высокий бокал с водой и попросил:

— Выпей, а потом поешь. Неизвестно, в чем душа держится.

Вода оказалась холодной и очень вкусной, пахла сушеными полевыми травами и медом. Джесс не надеялась съесть даже кусочек, но после первого же глотка тошнота и слабость отступили, и она смогла поесть.

Малграмм хмуро наблюдал за ней, потягивая золотистый напиток из любимой деревянной кружки. Он всегда пил из нее, сколько бы Джесс ни бывала здесь, хотя сервировке его стола мог позавидовать любой королевский дом.

Едва Джесс откинулась на подушки, Малграмм хмуро спросил:

— А теперь по порядку. Что тебя довело до такого состояния? И я сейчас не о беременности.

Джесс вздохнула и развела руками.

— Я не знаю. Вчера мы с мужем, — она запнулась, подбирая слова, — поговорили. Я вернулась домой и утром встала в таком состоянии.

— Ничего себе поговорили. — Малграмм покачал головой и потребовал: — А теперь все как на духу рассказывай. Раньше я тебя ни о чем не спрашивал, сейчас же хочу услышать все и с самого начала. Хватит играть в скромницу. Не в твоем положении.

Она устало вздохнула. Впервые за долгие периоды Джесс рассказывала кому-то о своей жизни, не скрывая ничего. Молчать она больше не могла. Малграмм слушал внимательно, не перебивая, только седые брови сдвигались в одну ниточку, и время от времени он выбивал жесткую короткую дробь пальцами по столу. Когда Джесс замолчала, он покачал головой.

— М-да. Говорить очевидное не имеет смысла. Натан — твой выбор. Был он таким изначально, стал он таким — не имеет значения. Ты любила его — и точка. Сейчас важнее иное. Во-первых, скажу о Клятве. Рэну о ней не пытайся сообщить. У тебя, правда, это все равно не выйдет.

Джесс вздохнула.

— Я это уже поняла. Не поняла только причины, почему Вечные одобрили эту Клятву.

Малграмм хмыкнул, посмотрел на Джесс устало и пояснил:

— Джессика, жителям этого мира дана свобода воли. Свобода, Джесс. Это значит — нет ни судьи, ни заботливого отца, который бросится на помощь своим детям. Всевышний поможет, но вредить помощью не будет. Станислав с Натаном сильно отличаются от обывателей. Их поступки влекут за собой более серьезные последствия, и каждый из них сам делает свой выбор. Будет помогать им Лантр или не будет — последнее слово за ними. От их решения зависит выбор мира, и ответственность за него полностью на их плечах. Они оба сделали его, и раз все складывается так, значит, есть то, чего оба не учли.

— Это они не учли! Но при чем здесь Рэн?

— У него есть отец, Джесс. Рэн еще не самостоятелен, чтобы отвечать за себя. За защитой надо идти к его отцу, и Стан прекрасно справляется с этим. Ты и сама это знаешь. Не переживай. Но сейчас я вижу проблему посерьезнее, дорогая. Дело не в Рэне. — Малграмм встал, налил в бокал Джесс еще воды и кивнул. — Пей. Надо залатать твой кокон и усилить защиты.

Джессика взяла бокал, пригубила и ощутила, что вкус воды изменился. Сейчас она была чуть сладковатой и походила на лимонад из спелого пампа. Каждый глоток сопровождался приятной волной, словно по венам бежала не кровь, а игристое вино, наполняя тело силой. Джесс сделала еще глоток и задумчиво спросила:

— Кто тянет из меня силы? Ребенок? Но он настолько мал, что это просто невозможно.

Малграмм внимательно посмотрел на нее, а потом покачал головой.

— Нет, не ребенок. Натан. Хотя малыш — это отдельный разговор, Джесс. Раньше, когда я смотрел твою судьбу, детей от Натана у тебя больше не было. Сейчас же все круто поменялось, и я не вижу из-за чего. Туман Времени плотной пеленой закрыл судьбу твою и малыша. — Малграмм замолчал, что-то серьезно обдумывая, а потом продолжил: — Пол, способности, потенциал — все закрыто, лишь в формирующемся коконе мечутся две силы: Тьмы и Света. Могу сказать только одно — выбор малыша станет ключевым для мира.

Джессика судорожно сжала бокал в пальцах. Предназначение?! Не может быть! Что за душа откликнулась на зов Натана? Чего ей ждать от этого ребенка? И что за судьбу ему готовит мир? Вопросы кружились, как стая воронов над добычей. Она осторожно приложила руку к животу, и маленькая искорка откликнулась волной тепла.

— И чего больше, Учитель? Света? Тьмы?

Малграмм снова бросил в ее сторону задумчивый взгляд и нехотя ответил:

— Об этом рано говорить, ребенку всего несколько лит. — Он тяжело вздохнул и повторил: — Всего несколько лит, а Натан уже не справляется. Он не вытянет этого ребенка, Джесс. Вместо того, чтобы работать на кокон малыша, он тянет силы из тебя, потому что слишком слаб. Ты должна найти другого, кто сможет взять ребенка на себя, иначе вы оба погибнете.

— Другого?!

Джесс растерялась. Кого? Дэвида? Или Стана? Она смутилась. Страшно представить каким ударом станет для него это известие. Не отвернется ли он вообще от нее? И сразу же себя одернула, сейчас ей надо думать о ребенке.

— Кого, Малграмм?

Учитель присел рядом на скамью и предложил:

— Положи руку на живот и представь сначала одного, а потом другого. Ты сразу же поймешь, к кому тебе надо будет идти.

Джесс послушно положила руку на живот, закрыла глаза и прислушалась к себе. От магического истощения остались только отголоски, маленькая искорка ребенка, подобно сердцу, мерцала в ее поле, медленно формируя кокон. Джесс представила Дэвида, согнулась и тотчас прикрыла рукой рот, сдерживая рвотные позывы.

— Явно не тот, кого ты сейчас представила.

Джесс хмуро усмехнулась.

— Второго не имеет смысла представлять — альтернативы ему попросту нет.

— И то верно, — Малграмм похлопал ее по руке. — А теперь слушай. Ты хочешь развестись, но есть лишь одна помеха — до трех лунных циклов ребенка тебе надо находиться рядом с Натаном. После ты свободна выбирать, как жить дальше. — Он на миг закрыл глаза, нахмурился и задумчиво протянул: — Может, даже раньше, не будем гадать. Три лунных цикла после рождения ребенка — и ты свободна. Но пообещай мне, Джесс. Ты позовешь меня перед родами. Это очень важно.

— Да, Учитель, — она кивнула. Слова Малграмма радовали и тревожили одновременно. Чего же ждать?

Он поднялся, подошел к перилам, рассматривая что-то вдалеке.

— Крепись, Джесс, — его голос звучал глухо. — Тебе придется набраться терпения и сил. Но могу сказать точно, что Натан кардинально изменит отношение к тебе.

— Но вряд ли я изменю свое, — Джессика устало вздохнула.

Неужели он думает, что после такого она способна простить мужа?! Она — не ульвит. И достаточно сделала, и терпела. Довольно.

— Полное твое право. — Учитель едва заметным жестом убрал все со стола, налил ей еще воды и попросил: — А теперь закрой глаза и посиди немного. Я на время подпитаю тебя, чтобы все мои усилия не пошли прахом, и советую немедля отправиться к тому, кого выбрал ребенок. У тебя не так уж много времени. Не затягивай. Максимум день. Поняла?

Она кивнула, и Малграмм быстро установил ей новые защиты, а потом проводил к Луноликой — без его разрешения никто войти и выйти из этого места не мог. Только Высшие эльфы, как узнала период назад Джесс. Учитель помог ей сесть в седло и тепло попрощался.

Луноликая поднялась в небо. По внутренней связи Джесс чувствовала — Луна рада, что ей стало лучше.

— Куда теперь? Домой?

Джессика помолчала, взвешивая. Предстоял еще один тяжелый разговор. Но времени нет, и Джесс решилась:

— Нет, Луна. Мы летим к лорду Станиславу.

Луноликая удивленно оглянулась.

— Ты уверена? Ты выдержишь?

Джесс улыбнулась драконице и кивнула. До Серых Скал их ждал двойной переход, поэтому Луна волновалась. Джесс спокойно перенесла первый переход, но все же решила остановиться и сделать передышку. Тратить чудом полученные силы не хотелось.

Джесс обратила Луноликую в лошадь. Они медленно добрались до небольшого городка на побережье моря Штормов и остановились у фарэ. Аромат свежей выпечки не давал пройти мимо, и Джесс спешилась.

Она зашла в фаре, выбрала столик с диванчиками и удобно разместилась. Небольшой зал из светлого дерева украшали кованные полки, веточки засушенных трав, полосатые занавески и множество живых цветов — в кувшинчиках, корзинках, поддонах. Фарэ походило на уютный сад.

Джесс сделала заказ и бытовой магией быстро убрала все складки с брючного костюма. Какое счастье, когда ты снова можешь чувствовать поток энергии и работать с ним. Ощущать себя беспомощной и обессиленной она больше не хотела.

Но полностью расслабиться и отдохнуть не получалось. Перед встречей со Станом Джесс волновалась. Что ему сказать? Как объяснить? За размышлениями она не заметила, как к ее столику кто-то подошел. Она подняла голову и столкнулась с пронзительным взглядом льдисто-зеленых с угольными ресницами глаз. Перед ней стоял не подавальщик. Высокий мощный мужчина с длинными волосами, схваченными в хвост — похоже, эльф, возвышался над ней и внимательно рассматривал, словно искал в Джесс что-то. Одет он был в стиле рестрантов — брюки с широким поясом, белая рубашка с высоким воротником и короткая вышитая куртка.

Первой молчания не выдержала Джесс.

— Вы что-то хотели?

Она на всякий случай добавила к Щитам Учителя свои. И, судя по улыбке эльфа, от него это не укрылось. Он отодвинул стул и сел без приглашения. Джесс ледяным тоном произнесла:

— Я вас не приглашала.

— Я сам себя пригласил, ваша светлость. И поверьте, у меня на это есть полное право.

Эльф говорил едва слышно, но от его голоса мороз пробирал до самых костей. Джесс осторожно потянулась вызовом к Станиславу, но эльф остановил ее:

— Не стоит. Зря потратите силы, а это в вашем положении делать вредно.

Его глаза на миг раскрылись многолучевой звездой, и Джесс вздрогнула — перед ней сидел Высший эльф, и его она не знала. Он снова неприятно улыбнулся.

— Надеюсь, теперь вы не будете искать, к кому обратиться за помощью, и мы спокойно поговорим.

С одной стороны, у Джесс не было повода его бояться, все-таки Высшие эльфы защищали Тер-Риим, но с другой — от него исходило чувство опасности, которое Джесс едва ли не физически ощущала. Что ему надо? О чем он хочет поговорить?

Она собралась и удивленно спросила:

— Поговорим? Я с радостью, но не понимаю, чем могла вас заинтересовать.

Эльф усмехнулся и выразительно посмотрел вниз, на ее живот.

Джесс на миг сжалась, стараясь внешне не показывать испуг, и холодно спросила:

— О чем вы? Я вас не понимаю.

— О вашем будущем ребенке, — он откинулся на спинку стула.

— Моем ребенке? Простите, но как это связано с вами? — Джессика приготовилась дать отпор. Зачем ему ее ребенок?

— И почему я не удивлен? — эльф наигранно вздохнул. — Я вижу Малграмм вас прикрыл, но с таким интересным ребенком этого мало, лэра. От вас и вашего выбора многое зависит, и этот мир в том числе. Здесь не простые Щиты нужны, здесь Бастионы требуются.

О чем он говорит? Что этот эльф имеет в виду? Надо ее с ребенком от мира защищать или, наоборот, мир от них? И чего он хочет? Почему пришел не Лантр, а этот весьма пугающий Высший?

Фейерверк вопросов взорвался в голове, и ни на один не было ответа. Джесс сухо произнесла:

— Прошу прощения, но к чему все эти разговоры? Я знаю о ребенке. Мне все сказал Малграмм…

— Все?! — брови эльфа удивленно взлетели вверх, но потом он улыбнулся и отмахнулся. — Бросьте! Зная Малграмма, уверен, он точно сказал не все. Вы же не прикасались к Камню Судеб? — Он просканировал ее с ног до головы, и на ее растерянный взгляд задумчиво протянул: — Похоже, нет. Но не волнуйтесь. Вам вредно. Выпейте ферина, и не надо так испуганно смотреть на меня. Я не собираюсь делать вам ничего плохого. Просто стало интересно, кого это занесло в наш мир.

Он наклонился к Джесс, вглядываясь в ее кокон, и она отпрянула, закрываясь. Эльф тихо рассмеялся.

— Ох уж, эти беременные женщины. Могу только посочувствовать вашему, — он запнулся, ухмыльнулся и завершил: — мужчине. Догадываюсь, что от меня вы помощи не примете. — Эльф испытующе посмотрел на нее, снова улыбнулся. — Не примете. Понятно. Ладно! Предупрежу Лантра. Ему вы точно поверите.

Внезапно он приподнялся, подхватил ее ладонь и притянул к себе. Все произошло настолько быстро, что Джесс растерялась, а после застыла, словно загипнотизированная его пристальным взглядом.

Голос эльфа звучал тихо и мягко, буквально завораживая:

— Все в порядке. Успокойтесь. Вам и малышу ничего не грозит, и вас точно больше никто не потревожит, — он выпустил ее руку и хмыкнул: — Как интересно. Посмотрим, какие сюрпризы он нам принесет.

Джесс отпрянула, перед глазами все поплыло, и ей пришлось сморгнуть несколько раз, прежде чем зрение восстановилось. Напротив никого не было. К столу спешил подавальщик с ее заказом. Голова слегка кружилась. Что случилось? Ей показался Высший эльф?

Она растерянно огляделась.

— Простите, но куда пошел майер, что подходил ко мне?

Подавальщик встревоженно посмотрел на нее и осторожно ответил:

— Лэра, зал пуст, и в эту литу вы у нас единственный посетитель. Но я видел, что вы задремали.

Джесс удивилась.

— Да? — И прошептала: — Может, он мне просто приснился? Очень странно.

Она выпила ферин и съела скрученную спиралью булочку с начинкой, но почти не почувствовала вкуса. Расплатилась и решительно направилась к выходу. Возможно, Щит, что поставил ей Малграмм, дает сбои — откладывать встречу со Станом было нельзя. Что с ней происходит? Эльф ей, правда, почудился? Или это его магия так сработала? Если он реален, то зачем приходил и что сделал? Или его все же не было, и ей все приснилось?

Джесс села в седло, потянула за поводья и послала закрытый вызов Станиславу. Он откликнулся моментально:

— Джесс! Здравствуй. Что случилось? Ты бледная.

Его пристальный взгляд исследовал ее лицо, и Джесс догадалась, что управляющий уже связывался со Станом. Его слова это тотчас подтвердили:

— Как ты себя чувствуешь?

Она вздохнула.

— Уже лучше, Стан. Не беспокойся, — и решительно произнесла: — Я хочу с тобой встретиться и поговорить. Мне нужна помощь.

Станислав моментально посерьезнел.

— Где ты? Дай мне выстроить для тебя переход. Отпусти Луноликую, она сама прекрасно доберется, а тебе, похоже, достаточно на сегодня.

Джессика согласилась — усталость снова медленно подкрадывалась к ней словно хищник из засады. Но прежде, чем дать ему точку входа, она тихо попросила:

— Стан, я не хочу, чтобы Рэн знал о моем визите.

Станислав ответил ей внимательным тяжелым взглядом, но кивнул. Он забрал ее в ту же мимолиту, как она отпустила Луноликую. Джесс сделала всего лишь шаг и оказалась в кабинете Стана. Он стоял возле стола — напряженный, сосредоточенный словно перед прыжком, и только глаза выдавали его нешуточное беспокойство. Стан молча усадил ее в кресло и сразу же налил в бокал вина, но Джесс покачала головой, отодвигая его в сторону. Она боялась начать разговор, слова застревали в горле. Ведь он поймет ее просьбу однозначно, а Джесс к этому была еще не готова.

— Стан, — ее голос едва звучал и все время прерывался, — Стан, прошу тебя не спешить с выводами. Все очень сложно. Но есть вещи, через которые я не могу переступить.

Стан с легкостью придвинул массивное кресло к ней поближе, присел сам и осторожно взял ее руки в свои.

— Ты ледяная. Что происходит, Джесс? Прежде чем делать выводы, я должен разобраться с тем, что случилось.

Джессика опустила голову и тихо прошептала:

— Я снова беременна. И мне надо, чтобы ты сбалансировал моего ребенка вместо Натана.

Джесс едва не ахнула, когда его ладони сжались, но он тотчас ослабил хватку. Тишина заполнила кабинет, терзая Джессику не хуже слов. Она робко посмотрела на Станислава — на его лице одно чувство сменялось другим: злость, недоумение, надежда, тревога. Похоже, он молчал, чтобы не выдать свое смятение.

— Что происходит, Джесс? — его голос звучал глухо. — Я рад, что у вас будет еще ребенок, но при чем здесь я? Почему я должен заменить Натана? Ведь он отец! Ты понимаешь, что это против правил?

Джесс коротко кивнула.

— Я хочу знать причину такой просьбы, Джесс.

Она отвернулась, не в силах смотреть ему в глаза.

— Этого ребенка не должно было быть, Стан. Он не должен был появиться. Совсем. Я была у Малграмма. Это его совет. Иначе я просто не выношу его и уйду, вероятнее всего, сама. Ты — единственный, к кому я могу обратиться. — И едва слышно завершила: — Прости меня.

Тишина терзала, кусками кромсала душу, и задрожали руки. Неужели он откажет? А с другой стороны, он обсуждал с ней ее развод, надеялся, а тут такие новости. С чего бы ему помогать?

— Прости?! — в его голосе было столько затаенной ярости, что она оказалась страшнее мучительной тишины. — За что ты просишь у меня прощения?

Она смутилась, попыталась освободиться, но Стан не отпускал.

— Джесс, посмотри на меня, пожалуйста.

Ох, как тяжело было выполнить его просьбу, но он имел на нее право, а отступать было уже поздно. Джессика выпрямилась, подняла голову и утонула в двух озерах ярости.

— А теперь поясни мне, что значит «этого ребенка не должно было быть»?

Джессика замерла, как мышь перед змеей. Она невольно вздрогнула и отвернулась.

— Что он с тобой сделал, Джесс? Это из-за его действий ты в таком вот состоянии? — Стан говорил очень тихо, и по одному его виду было понятно — он сдерживается из последних сил.

Она не хотела отвечать. Если она скажет правду, Станислав попросту убьет Натана. В этом Джессика не сомневалась.

— Джесс! — Стан повысил голос.

Она тихо попросила:

— Не пытай меня. Пожалуйста. — Он нахмурился. Джесс понимала, что Стан не отступится, пока не получит ответ, и сбивчиво произнесла: — Натан пытался доказать… что меня любит, и все так… получилось.

Подробностей сообщать она не хотела. Не просто не хотела, боялась до дрожи. Стать камнем раздора между братьями, вбить последний гвоздь — нет, она на это неспособна. Джесс и так уже немало сделала на этом поприще. Довольно! Если бы не безвыходное положение, она бы точно не пришла к нему.

— Так получилось, говоришь, — голос Стана походил на рык. — Ты снова выгораживаешь его, Джесс! Снова. Какими бы мерзкими не были его поступки.

— Ты ошибаешься, Стан! Ты сильно ошибаешься! — Она не хотела оправдываться, но не смогла смолчать. — Мне надо продержаться до третьего лунного цикла малыша. До этого момента я буду на публике верной и заботливой женой, Стан. Но жены больше нет. Она умерла, вместе с куском души, в котором жила. — Слова лились сами, словно прорвало дамбу. — Я не говорю тебе, что люблю и готова броситься в твои заботливые руки. Я не хочу врать, Стан. Но без твоей помощи нам не выжить. Я понимаю, насколько жалкой выгляжу в твоих глазах. Меркантильной. Мне и самой тошно от себя, но ребенок ни в чем не виноват.

— Прекрати! Что за чушь?!

Стан выдернул ее из кресла. Крепко обнял, словно она собиралась вырываться — на это у нее попросту не было сил. Джесс почувствовала его легкий поцелуй.

— Успокойся. Без сомнений я тебе помогу. Потом постепенно разберемся со всем.

Она помолчала, но решила быть честной до конца.

— Стан, я не готова к новым отношениям. Я — выжженная пустыня.

— Никто тебя и не торопит, — он осторожно гладил ее по спине.

Джесс выдавила слабую улыбку, и у нее хватило капли сил на шутку.

— Какой же ты самоуверенный, Стан. А если я приду в себя и полюблю другого?

Станислав фыркнул ей в волосы и уверенно произнес:

— У любого другого я с легкостью тебя отберу, Джесс. Тебе от меня не скрыться. Я слишком долго ждал. Период — это мелочи по сравнению с предыдущим. Это даже раньше, чем мы договаривались, хотя я могу прямо сейчас идти к Дэвиду и ставить вопрос ребром. Но что-то мне подсказывает — ты не согласишься.

Джесс устало усмехнулась.

— Ты на удивление проницателен, Стан, и все-таки самоуверен. У тебя нет доказательств, нет ничего, что может подтвердить слова, а я не стану снова причиной скандалов в вашей семье. Так что до трех лунных циклов малыша ничего внешне не изменится, а после я подам на развод.

Стан отстранился, серьезно посмотрел на нее, бережно заправил локон за ухо и кивнул.

— Хорошо. Я согласен на твои условия. Давай свою руку, — и хмуро заметил: — Радует, что для этого присутствия Лантра не требуется. Вот кто молчать не будет, так это он.

Джессика испуганно посмотрела на Станислава. Перед глазами сразу возник Высший эльф. Она остановила Стана, придержав за рукав и рассказала о странном сне или не сне, который с ней случился.

— Все было настолько реалистично, что я в смятении.

Станислав нахмурился, помолчал, обдумывая, а потом решительно произнес:

— Давай руку. Сложно определить, был этот эльф или нет, но я сам поговорю с Лантром. А сейчас я тебя закрою, и ни один эльф не посмеет стать у меня на пути. Не позволю.

Джесс протянула руку, но снова отдернула и прижала ее к себе, глядя на Стана со всей серьезностью.

— Только прошу. Об этом никто не должен знать. Особенно Натан. И Рэн до трех лунных циклов малыша тоже. Потом все ему объясним, но мне страшно представить, как он отреагирует, когда узнает правду.

Стан помрачнел.

— Он не поверит. Этот упрямец сначала соберет все доказательства, убедится — правда это или нет, а вот что будет потом, я сам не знаю. Рэн временами совершенно непредсказуем. Наверное, этим он весь в тебя.

Станислав грустно улыбнулся, а Джесс тихо возмутилась.

— С чего вдруг? И что ты имеешь в виду: упрямство или непредсказуемость?

— И то и другое. — Станислав погладил ее по волосам, едва к ним прикасаясь с нежностью глядя на нее.

Джесс фыркнула, посерьезнела и осторожно отстранилась.

— Я готова, Стан.

Неожиданно Станислав резко подхватил ее под руки, переставил себе за спину и выставил Щиты. Один из шкафов кабинета светился изнутри так ярко, словно собирался вспыхнуть. Стан закрыл ее дополнительным Щитом, подошел к шкафу, просканировал и распахнул деревянные резные створки. На полке ярко светились шпага — старинный артефакт. Джесс в них плохо разбиралась, но отличить настоящую артефактную шпагу от усиленной магической могла.

Внезапно раздался тихий возглас Стана, и Джесс удивленно посмотрела на него. Он взял оружие, не опасаясь яркого сияния, и обернулся к ней.

— Похоже, Вайолет хочет нам помочь, Джесс. Это именная шпага моего друга — Лунный Свет, и я, кажется, догадываюсь, кто следующий претендент на нее.

Джесс улыбнулась.

— Значит, будет мальчик?

Но Станислав с сомнением покачал головой.

— Не факт. Эта шпага свободно подстраивается под любую руку. Когда-то ею владела женщина, а после нее клинок перешел к Лету. Так что это еще ни о чем не говорит. — Стан бережно прошел рукой по клинку шпаги. — Можешь быть спокойна, если Лет откликнулся даже из-за Грани, то лучшего артефакта, чтобы всех нас соединить, попросту нет.

Его словам она поверила безоговорочно. Джесс и сама чувствовала тепло и заботу, что волнами расходились от шпаги. Она шагнула к Стану и протянула руку. Все произошло мгновенно — Стан аккуратно рассек серебряным клинком сначала свое запястье, потом ее, и сразу же соединил их руки. Вязи Древних рун вспыхнули огненными лентами вокруг них.

— Я беру на себя защиту твоего ребенка, Джесс.

Руны загорелись, заверяя его слова, свернулись спиралью вокруг их рук, впитались в кожу. Разрезы исчезли, едва растворились вязи, но тут Знак Вестника молнией разорвал пространство и пробрал до дрожи.

Станислав быстро спрятал шпагу, усадил Джесс в кресло, втиснул в ладонь бокал с вином и едва сел в кресло сам, как в комнате появился Вестник. Его классический эльфийский костюм навевал неприятные воспоминания — так одевался отец, когда шел на Суд. Как бы сейчас их не взялись судить.

— Не ожидал увидеть вас вместе, если честно.

Казалось, Лантр пытается определить, чем они занимались и о чем говорили до его прихода, настолько цепким и оценивающим был тяжелый взгляд стальных глаз-звезд. Он давил настолько, что тяжело было даже дышать, про спокойствие можно было забыть. Вестник сухо произнес:

— Тебя разыскивает Натан, Джесс. Не знаю из-за чего он всполошился. — Лантр покосился в сторону Станислава. — Хотя догадываюсь. И хочу заметить, Джесс, вино в твоем положении не лучший вариант.

— Ты прав. — Она отставила бокал и поднялась. — Я уже ухожу.

— Подожди, — Вестник остановил ее движением руки. — Почему ты попросила Стана об энергетической подпитке малыша?

От его вопроса у нее едва не подкосились ноги. Но она не могла себе позволить слабость.

— Лантр, тебе не кажется, что это сугубо наше личное дело? — Стан нахмурился, выступил вперед, закрывая ее от Лантра.

Но Джесс прикоснулась к его руке, и он обернулся. Она взглядом попросила его отступить, и едва он выполнил ее просьбу, постаралась спокойно пояснить:

— Натан из-за чего-то тянет из меня силы. Малграмм едва смог восстановить мой резерв и велел воспользоваться помощью Стана. Иначе это навредит ребенку и мне.

— Даже так, — Вестник нахмурился. — Тогда вопросов нет. — Он недовольно посмотрел на Стана и сухо пояснил: — Круг Крови связан и со мной, Стан, если ты забыл. Поэтому я имею полное право спросить, почему энергия рода стала циркулировать по иному пути.

Джесс опередила хмурого Стана:

— Прости, что вмешиваюсь, но у меня есть просьба, Вестник. Я не хотела бы, чтобы Натан неверно понял мой поступок, да и Малграмм не советовал ему ничего рассказывать. Я ведь просто попросила энергетическую поддержку и больше ничего.

Она прошла по грани. Имя Учителя ей в этом сильно помогало. Малграмм точно подтвердит все ее слова, в этом Джесс не сомневалась.

Вестник задумчиво на нее посмотрел, и, глядя на него, Джесс осознала, что он прекрасно понял все ее намеки. Он кивнул.

— Хорошо. Возможно, так будет лучше.

Лантр отступил, давая пройти к двери, но Стан окликнул ее:

— Нет. Подожди. Я предупредил Лэйлу. Она ждет тебя с целителями в Честервике. — И на встревоженный взгляд Джесс мягко пояснил: — В твоем положении надо поберечься, а у Лэйлы лучшие целители, плюс там Хлоя. — Он открыл переход. — Иди. Они ждут. Луна прилетит сама. До встречи.

Джессика шагнула в переход и впервые за день выдохнула спокойно. Как же приятно чувствовать, что тебя поддержат и защитят, просто расслабиться и отдаться в заботливые руки. Впервые за многие периоды. Не думать и не бояться того, что будет впереди, и разговор с Натаном сейчас выглядел лишь досадным, но неизбежным событием. Все тревоги, что подкрадывались к ней, Джесс на краткий миг отодвинула в сторону, и пошла вперед.

Глава 2. Дага

Рэн уже целую литу честно гулял по городу, как и обещал другу, но на хронометр смотрел каждые пять мимолит, усиленно практикуясь в смирении и терпении, и лишь когда исчерпал все резервы в этих двух добродетелях, Гай наконец-то откликнулся и соизволил сообщить об удачной сделке. Даже не спрашивая, Рэн был уверен, что все возможные скидки из посредника Гай вытащил. В первом попавшемся отделении Банковского дома Эклудов Рэн перевел коруны на счет, который, как оказалось, принадлежал какому-то благотворительному обществу.

Чувство вины царапнуло, но Рэн не обратил на него внимания, иначе корил бы себя за то, что работал с Эклудами, а не использовал свой именной счет в Центральном Королевском банке. Как ни хотелось бы ему соответствовать всем требованиям дяди, но раскрывать дополнительные заработки он не планировал, как и помощь отца. Тем более отец взял с него обещание, что Рэн ни под каким предлогом не расскажет лорду Дэвиду и лорду Стану о тайном счете. Дядя Дэвид, как и дядя Стан, так и не отменили запрет брать деньги на клинки у отца и снимать их с личного счета, приходилось изворачиваться словно веретеница — маленькая юркая змейка, чтобы не нарушить приказ и приобрести желаемое. Чего только стоило скрыть игру на бирже!

Причем скрывать приходилось от всего мира разом. Страшно представить, что произошло бы, узнай об этом служители новостей. Герцог Вальаамский — один самых младших в королевской семье вместе с другом тайно зарабатывает на акциях! Отличный заголовок для новостных подшивок. Да его же разорвут на части, и в первую очередь — родные.

Рэн передернул плечами, невольно ежась, — оба дяди отличались сложным нравом, хотя лорд Дэвид был терпеливее лорда Стана. Намного. Рэн с содроганием вспоминал «Подснежник» и старался больше не доводить дядю Стана до крайности.

Рэн заметил в стекле стойки свое отражение и поправил боннет, съехавший на макушку. Высоко поднятая светлая челка соответствовала моде, которую он сам и ввел, и удачно перекликалась с коротким пером черного боннета. Рэн специально сегодня оделся неприметно, но и так, чтобы не сливаться с толпой: черный короткий жако без планок статуса, того же цвета зауженные брюки и короткие сапоги со скошенными каблуками. Только белоснежная рубашка с отложным воротником и стальными вставками намекала, что любитель черного цвета к рядовому дворянству не относится.

Рэн окружил себя Пеленой, раскрыл заготовленное заранее заклинание Искажения и активировал цепочку одной искрой энергии — лента рун вспыхнула, раскрылась тонкой сетью и опустилась на лицо, смягчила его черты и прикрыла иллюзией серо-мизурдовые глаза — сияющая звездная радужка выдала бы его с головой. Теперь в витрине отражался обычный парень с добродушным лицом, чуть полноватыми щеками и миндалевидными глазами человека.

Рэн удостоверился, что деньги дошли до адресата — артефакт связи мягко звякнул, сообщая, что перевод подтвержден, а после поймал первый попавшийся ларнет и поехал к посреднику. Его небольшой домик, раскрашенный едва ли не во все цвета радуги, скрывался за раскидистыми платанами на окраине одного из самых респектабельных районов Файританы.

Вся округа свято верила, что в этом странном доме живет мастер кисти, известный картинами в новом течении живописи под названием «клара абстракта». Мало кто понимал, что изображено на пестрых полотнах, но мода требовала, поэтому все восхищались и соревновались в трактовке тайных смыслов. Но мало кто знал, вернее, знал только избранный круг, что мастер кисти был лучшим посредником на черном рынке редкого оружия. Его услугами не стеснялся пользоваться сам лорд Норингтон, герцог Роктаунский, что поднимало авторитет посредника на небывалый уровень. Поэтому Рэн, как племянник герцога, пользовался всеми льготами, а с посредником его свел Натан, заявив, что пришел по протекции лорда Станислава.

Рэну не нравилось скрывать поиски Иглы, придумывать дела, что могли принести деньги, просить ребят подтвердить в случае чего, что это через них он получил нужные суммы, но делать было нечего. Отказываться от мечты Рэн не собирался. Ни за что! Прав был отец — себя предавать нельзя. Как еще при этом не обманывать дядю кто бы подсказал, но увы. Ответственность Рэн полностью брал на себя и, при случае, не дай, конечно, Всевышний, он готов был ответить за поступки. Живым бы остаться. И целым. И желательно без ссылки на «Стремительный». Очень желательно.

Рэн отогнал хмурые мысли и выпрыгнул из ларнета, бросив вознице несколько око, сделал пару шагов и толкнул высокую кованую калитку. Система артефактов входа тотчас сообщила хозяину о госте, и спустя мгновение через весь двор навстречу Рэну несся бодрый сухонький старичок, начав кланяться еще издалека.

— Очень рад! Очень рад! Добро пожаловать! Очень рад!

Рэн кивнул в ответ, прикладывая силы, чтобы не рассмеяться. Посредник, как всегда, выглядел под стать своему дому: темно-фиолетовая рубашка с белыми хаотичными полосами, черные брюки с желтыми отворотами и такого же цвета берет радовали глаза настолько, что хотелось сразу их отвести. Седые длинные волосы перехватывала малиновая лента.

Рэн коротко ответил:

— Взаимно, майер. Я за кинжалом.

Старичок вздрогнул, опасливо оглядываясь по сторонам, и зашептал:

— Ваша светлость, я вас умоляю — ни слова! — И громко произнес: — Конечно-конечно! Я оставил вам самые чудесные полотна!

Он подобострастно смотрел на Рэна снизу вверх — ростом посредник не отличался от гномов и доходил ему едва ли до плеча. Рядом с ним Рэн чувствовал себя великаном, хотя лорда Станислава он еще не догнал и сравнялся только с невысоким отцом.

Посредник прошептал:

— Ваша светлость, а ваш величайший, невероятнейший, великолепнейший…

Рэн перебил старичка, опасаясь, что перечисление эпитетов в сторону дяди может затянуться не на одну мимолиту. Рэн знал, о ком говорит посредник, и это точно было не про отца.

— Лорд Норингтон сегодня не появится.

И добавил про себя: «Не дай Всевышний, чтобы появился». Любовью к холодному оружию и его коллекционированию Рэн заразился от дяди Стана, и, вероятно, из-за этого дядя прикрывал племянника от гнева лорда Дэвида. Ругал, конечно, за новые клинки, но не сильно, что невероятно радовало. Если Рэн первым находил интересующий их обоих клинок, дядя лишь шутя досадовал и хвалил, закрывая глаза на то, что Рэн совершил покупку. Что он только не придумывал: платил частями, занимал у Гая, у Макса с Анджеем — их друзей по Академии. Спасало то, что в прошедшее после запрета время Рэн купил только два клинка. Вот поэтому дядя еще не насторожился.

Рэн своими действиями старался показать дяде, что интересуется всем, кроме Иглы, и пока это удавалось. Но сегодня Рэн вполне осознанно уводил кинжал прямо из его рук. О том, что на торги будет выставлен редчайший артефактный кинжал, они узнали одновременно, и дядя обмолвился, что собирается его выкупить. Но отец, на удивление, настаивал на приобретении, говорил о том, что ему настоятельно рекомендовали приобрести этот раритет до торгов, и Рэн сдался, потому что кинжал на самом деле был потрясающий. Надежда, что дядя лишь немного посердится, теплилась в сердце. Рэн подозревал, что обманывается, но попробовать стоило.

Магическое оружие разделялось на три класса: простое, усиленное и артефактное. Простое мог позволить себе любой, главное — уметь им пользоваться. Усиленное стоило дороже и лучше работало с энергиями мага, а вот артефактное дарило приятные бонусы: от элементарных до уникальных. И кинжал вызвал интерес обоих как раз из-за уникальных свойств: он поддерживал Магию Слова, заклинания с ним получались мощнее, короче и требовали меньше сил при плетении. И какой маг откажется от такого сокровища?

Посредник снова низко поклонился.

— Проходите! Пожалуйте! Прошу вас! — Он широким жестом указывал дорогу, словно Рэн мог заблудиться на единственной дорожке, ведущей к дому. — Пожалуйте в кабинет, лэр. Пожалуйте!

Посредник метнулся к двери, распахивая ее перед Рэном, пропустил его, потом обогнал, споткнулся, как видно, вспомнив, что нарушает этикет, и заметался между Рэном и дверью.

Наблюдая за его искренним отчаянием, Рэн доброжелательно произнес, с трудом сдерживая иронию:

— Не волнуйтесь так, майер. Побыстрее принесите мое приобретение, а открыть дверь я и сам смогу.

— Одну мимолиту, лэр! Милилиточку! — Посредник шустро припустил дальше по коридору, забавно косолапя.

Рэн фыркнул, глядя ему вслед, и, улыбаясь, повернулся и распахнул двери. Просто удивительно, как удавалось этому несуразному старичку проворачивать весьма крупные и серьезные сделки. Прав был дядя, говоря, что внешность — это всего лишь фантик, внутри которого вполне может оказаться далеко не конфета.

Рэн прикрыл дверь и сел на стул, не желая «тонуть» в массивных креслах. Кабинет посредника напоминал мебельную лавку, в которой стояли абсолютно неподходящие друг другу вещи. Какофония стилей насторожила бы любого целителя душ, но в нормальности посредника Рэн не сомневался, как и в отсутствии у него вкуса. Все, что побогаче, было втиснуто в маленькую комнатку с гордым названием «кабинет»: бордовый массивный стол — подделка под моранское дерево с позолотой и головами мардонтов по углам, кожаные зеленые кресла с витыми серебряными ножками и золотыми вставками на подлокотниках, высокие книжные шкафы, окрашенные в бордовый цвет, с накладными золотыми наличниками. Неизвестный мастер старательно пытался приблизить их по цвету к столу, но промахнулся на два тона, поэтому количество золота стремилось компенсировать это упущение. И последним ярким штрихом была картина с существами, похожими на птиц, с настолько ярким оперением, от которого слезились глаза. Рэн как-то попытался ради интереса отгадать их вид, но потерпел фиаско. К какому виду они относятся, не знал даже сам владелец, ссылаясь на творческое видение.

Чтобы как-то скоротать время, Рэн поудобнее уселся на скрипучем деревянном стуле и принялся разглядывать украшения стола и дорогой писчий прибор. Он сиротливо стоял на столешнице, стараясь придать комнате деловой вид, но слой пыли кричал о том, что им очень долго не пользовались.

Дверь с противным скрипом распахнулась, впуская старичка, который с порога снова раскланялся.

— Прошу прощения, лэр. Прошу прощения, что так долго испытываю ваше терпение.

Его поведение насторожило Рэна. Неужели сделка сорвалась? Посредник топтался на месте, смущенно глядя на Рэна белесыми пуговками глаз, и старательно подбирал слова.

— Тут такое дело, ваша светлость. Здесь нюансики. Махонькие такие. Ерунда. Почти.

Рэн забеспокоился — терять клинок очень не хотелось. Со слов отца его уникальность подтвердили серьезные специалисты. Лорд Эйлор помог ему запустить слух о продаже клинка на аукционе. Рэн постарался, чтобы у посредника возникло впечатление, что кинжал он покупает для дяди, и провал ему сейчас точно не нужен. Все же Рэн сильно рисковал — клинок, возможно, и не отберут, но накажут — точно.

Он холодно спросил:

— В чем дело? Говорите прямо!

Под его хмурым взглядом старичок всполошено взмахнул руками.

— Нет-нет! Все в порядке, высокородный лэр! — Его глаза забегали, и он быстро завершил, смутившись: — Просто привязка, лэр…

Рэн едва удержался от вздоха облегчения — с привязкой он мог разобраться и сам. Недаром они с Гаем обошли однокурсников, сдав экзамены раньше всех, и сейчас уверенно двигались к Первой Инициации магов. Артефакторика оружия осталась в прошлом с высшим баллом и лучшей курсовой, поэтому привязка — всего лишь детский лепет.

Рэн терпеливо попросил:

— Объясните, майер, что с привязкой?

Старичок грустно посмотрел на него и произнес, поджимая губы:

— Ее можно передать от владельца к владельцу только лично. Вот если бы предыдущий просто помер… — Он замолчал, всем видом показывая, насколько его огорчает то, что владелец жив.

Рэн рассмеялся и уточнил:

— Предлагаете его убить?

Посредник испуганно отшатнулся, махая руками:

— Всевышний упаси, лэр! Да что вы! — Он вытер рукавом рубашки вспотевший лоб и выпалил: — Просто вам лично надо забрать у него привязку. Он туточки. В соседнем кахбинете сидить. — От испуга старичок растерял важность и грамотность речи и неуверенно спросил: — Так вы пойдете? Может, вам масочку дать?

Рэн воскликнул раньше, чем успел осознать:

— Нет!!

Судя по окружающему беспорядку, «масочка» тоже чистотой не отличалась, и надевать на лицо грязную тряпку Рэн не собирался. С одной стороны, если его ждет сильный маг, то его простую Иллюзию он распознает очень быстро, и маска ему не помеха, а с другой стороны, ему нечего скрывать, он честно приобрел оружие. И рано, а лучше, естественно, позже дядя узнает о том, кто увел у него клинок. Рэн приказал:

— Показывайте ваш очередной кабинет и отдавайте уже мое приобретение.

Старичок кивнул и бросился к двери, показывая дорогу. Опасаться, по сути, было нечего — посредник не допустит ни нападения, ни конфликта — на кону его репутация, поэтому Рэн спокойно шагнул к двери. Посредник рванул вперед, обгоняя Рэна, и через пару шагов открыл такую же скрипучую соседку.

— Пожалуйте. Прошу вас.

Этот кабинет отличался от первого более простой мебелью: стол, два стула и все без позолоты и инкрустаций, так что пыли особо скапливаться было негде. Похоже, первый кабинет создавался специально для богатых клиентов, и Рэн впервые пожалел, что его относят именно к таким — все же здесь было почище. Не сильно, но терпимо.

Продавец стоял у окна, разглядывая улицу сквозь засиженные мухами окна. С первого же взгляда Рэн понял, что перед ним вольный охотник с Локмаунтской Гряды. Высокий крепкий незнакомец был одет в кожаную «тройку» охотника: короткую куртку, брюки и сапоги. От обычной одежда отличалась двойным крестом, скрещенными ремнями и сложными узорами вышивки. По двум вычурным вензелям Рэн догадался, что мужчина «солист» — охотник-одиночка, специализирующийся на редких артефактах. Он не прятал статус, и это однозначно говорило о том, что ничего криминального за ним не тянулось.

Куртка обтягивала его плечи, едва не лопаясь. Черная рубашка с высоким воротником переливалась в солнечных лучах атласом — в деньгах продавец точно не нуждался. Высокий хвост темных волос скручивался пучком и держался мужской спицей-заколкой с камнями, открывая выбритые виски и затылок.

Магии в нем Рэн не почувствовал, с виду обычный человек, который явно обычным не являлся, да и насчет его человеческой крови можно было поспорить. Оливковая кожа, столь редкая в этой местности, говорила сама за себя.

Перед Рэном стоял квартерон. Среди его родственников, кроме людей, затесались темные эльфы, раги и кто-то из «малых народов». Но кто? Рэн ощущал их зыбкие энергии, но никак не мог понять, чьи именно. Спрашивать не имело смысла, вряд ли незнакомец ответит, и самолюбие Рэна возмущенно заворчало. Как так? Он идет на Первую Инициацию и не может отследить кровь?

Мужчина стоял к ним спиной. Вряд ли их появление осталось для него незамеченным, но поворачиваться он не спешил, изрядно озадачив Рэна. Беспечность отпадала сразу. Если незнакомец так себя ведет, значит, вошедших угрозой не считает. Знает, кто покупатель? Рэн обеспокоенно покосился на посредника, но тот с преданностью собаки смотрел ему в лицо. При всей нелепости этот старик был одним из лучших посредников, и сделки через него шли чистые — дядя Стан точно плохого бы не посоветовал. И вряд ли посредник хотел потерять столь платежеспособного клиента.

Мужчина развернулся, окинул Рэна взглядом, и тень усмешки проскользнула по его лицу. Рэн вопросительно изогнул бровь. Не понял! Это что за реакция? Еще никто не встречал Рэна подобным образом, но незнакомец лишь вежливо поклонился, делая вид, что не замечает недоумение Рэна. Радужки его темных, почти черных глаз отливали зеленью, еще раз подтверждая догадки Рэна — в незнакомце текла кровь «древнего народа». Но какого?! Невозможность разгадать загадку и странное поведение мужчины начинали понемногу раздражать.

Рэн поклонился, но не успел сказать ни слова. Мужчина кивнул посреднику.

— Идите, майер. Мы все решим без вашего участия, тем более финансовая часть сделки уже прошла.

Старичок неуверенно покосился на Рэна, и он согласился:

— Да, майер, вы можете подождать снаружи. Если возникнут вопросы, я вас позову.

Посредник низко поклонился Рэну и не так глубоко мужчине и скрылся за дверьми. Рэн решил сразу расставить все точки.

— Майер…

Мужчина, улыбаясь, перебил его:

— Сэр. Прошу прощения за грубость, лэр, но я — сэр.

Рэн удивленно посмотрел на незнакомца. Во-первых, удивило, что вольный охотник — сэр, большинство из этой гильдии не имели титула, а во-вторых, откуда он узнал, что Рэн — лэр? И вообще, как он его узнал — Рэн же изменил внешность? Ему посредник сказал? Да быть того не может! Он видит сквозь Иллюзии? Рэн только слегка ее приподнял, когда общался с посредником, а сюда пришел уже ее укрепив. Ничего себе!

Он холодно спросил:

— Вы знаете, кто я?

Мужчина снисходительно улыбнулся.

— Еще бы не знать. Приходится, особенно когда работаешь с эксклюзивными вещами. Не воспринимайте неправильно мое поведение, мне просто было интересно, кто придет: вы или ваш дядя? Моя интуиции подсказывала верно.

Рэн изобразил подобие улыбки. Он столько сделал, чтобы скрыть свой интерес и оставить сделку тайной, а оказывается, для этого охотника с самого начала все было на поверхности. Рэн процедил с досадой:

— У вас прекрасная интуиция, сэр.

— А еще я умею хранить секреты. И о нашей сделке от меня точно никто и ничего не узнает.

Незнакомец доброжелательно улыбнулся, и Рэн смягчился. Он указал на стулья и предложил:

— Присядем? Не буду просить вас представиться, мне кажется, что свое имя вы не скажете. Так что остановимся на том, что вы знаете меня. И давайте приступим.

Мужчина кивнул, достал сверток, опустился на стул и скинул куртку, а после расстегнул широкий манжет и закатал рукав, открывая вензеля привязки.

— Думаю, ваша светлость, вам придется самому поработать со связкой. Терпеть не могу темных гномов, но их оружие притягивает, как голос сирены: беру и мучаюсь после.

Он раскрыл сверток, и Рэн застыл, заворожено глядя на клинок, а потом прошептал:

— Достаньте его, пожалуйста, сами. Я не могу пока дотрагиваться.

Мужчина улыбнулся краешками губ.

— Еще бы. Такого строптивца, как этот, я давно не видел.

Он вытащил кинжал из ножен и замер, не дыша. Острое жало короткого клинка, отполированное до зеркального блеска, открывало все узоры тела великолепного оружия. Золотые руны вплетались в них, дополняя и создавая уникальную привязку к владельцу. Без камней и сложных вставок простые ножны из трафальдинского металла покоряли своими четкими линиями с изящной гравировкой вензелей. Они плотно и бережно хранили кинжал в себе и с легкостью выпускали на свет, позволяя как спрятать, так и носить открыто. Рэн судорожно вздохнул — незнакомец держал в руках сокровище.

Рэн не смог найти информацию о кинжале, разгадав лишь отдельные руны, больше информации ему дали специалисты отца — кинжалу больше эле и ковал его тот же мастер, что создал шедевр оружейного искусства — артефактную шпагу Серебряную Иглу, превосходящую именные по силе и качеству работы с энергией. Страсть Рэна с детства, раритетный артефакт, аллааз любой коллекции оружия. Рэн знал, что и лорд Стан ищет эту редкость, и искренне не понимал, почему дядя не разрешил ему интересоваться ею. Вот почему? Никто в здравом уме не откажется от такого чуда в руках — чистота ее энергий должна была просто зашкаливать, а в магии ей цены не было, по крайней мере на это намекали все солидные артефакторы, на это косвенно указывали все дела бывших ее владельцев. И дядя хочет, чтобы Рэн от нее отказался? Ну нет!

Руки подрагивали от нетерпения — так Рэну хотелось притронуться к клинку, но, пока привязка не принадлежала ему, делать этого не стоило: самое меньшее — останешься без пальцев. Рэн решительно отодвинул в сторону все лишнее на столе и сразу же перешел на магическое зрение.

Нити сил выводили сложные схемы магических связок и переплетений, сияя всполохами от цвета рурна до золотистого. Магия Слова давалась Рэну легко, но перед ним разворачивались ленты заклятий высшего уровня. Вряд ли с ними разобрались бы маги даже со Второй Инициацией, осилить такие плетения мог только, наверное, Мастер Имени — высший в магической иерархии. Лорд Дэвид и лорд Стан точно смогли бы, они оба поднялись на этот уровень, спасало ситуацию то, что Рэну надо было всего лишь перенести привязку и не более, потому что звать дядю очень не хотелось — опасно.

Связки рун жили своей жизнью, энергия свободно циркулировала по каналам, только три пары вязаных рун отливали алым. Рэн с понимаем кивнул. Все ясно! Вот из-за чего незнакомец считал его строптивым. Привязка кинжала с ним спорила: то ли с его кровью, то ли тот, кто ее сделал, не знал, как правильно соединять руны.

Рэн отпустил поток силы, заклятье Сути запульсировало гибким жгутом, едва дотрагиваясь до привязки и исследуя ее. Оно выстраивало перед ним схему, и Рэн быстро считывал построение. Добровольная передача открывала все замки-узлы. Рэн сосредоточился и принялся быстро перестраивать рунные связки, переводя привязку на себя и заключая с кинжалом контракт на добровольную связь. Клинок вспыхнул вместе с ножнами, с благосклонностью отзываясь на нового владельца.

И незнакомец удовлетворенно выдохнул.

— Ну наконец-то!

Он с хрустом потянулся, позабыв о приличиях, но Рэну было не до него. Он осторожно вынул оружие из ножен. Затаив дыхание и едва прикасаясь, провел пальцами по холодному металлу, по всем узорам гравировки, ощущая каждую выемку. Острые грани мягким золотистым светом откликнулись на его завороженные прикосновения.

Мужчина фыркнул.

— Вот паршивец! Сразу привязался к вам! А меня отталкивал, словно больного чем-то.

Рэн ответил, не задумываясь, и не в силах отвести взгляд от клинка:

— У вас с ним была нарушена привязка. Причиной могла быть либо ваша кровь, либо ошибся тот, кто делал.

Мужчина задумался и тяжело вздохнул.

— Кровь. Привязку ставил хороший маг. — Он заинтересованно посмотрел на Рэна. — Но вы, как я вижу, лучше.

Рэн мысленно его поправил, любуясь клинком. «Лучший. А не лучше. По сравнению с этим магом — так уж точно». Мужчина улыбнулся и с искренним любопытством спросил:

— Вот не могу утерпеть. Скажите, неужели вы не знаете, что ваш дядя тоже хочет получить этот кинжал?

Рэн недовольно покосился на него, отрываясь от созерцания кинжала. Говорить о дяде не хотелось, понятное дело, что им гордилась и знала вся страна, как и сам Рэн — Герой королевства все-таки, но сейчас-то они не взятие башни Бен-Фари обсуждали. Рэн хмуро уточнил:

— Зачем вам это знать? Может, я покупаю клинок ему в подарок?

Мужчина искренне рассмеялся.

— Вы мне нравитесь, ваша светлость. Вряд ли кто осмелится перейти дорогу герцогу Роктаунскому. — И пояснил: — Когда берут оружие не для себя, с ним не заигрывают, как с понравившейся женщиной.

Рэн фыркнул, не удержавшись от улыбки.

— Я и с женщинами так не заигрываю, сравнили тоже.

Он с интересом посмотрел на незнакомца. Рэну не помешали бы хорошие связи на Локмаунтской Гряде — границе с королевством Эллингов. Гряда славилась не только полезными ископаемыми, но и многочисленными контрабандными тропами, по которым шли товары от соседей: олаксы, шерис, ферин, артефакты в обход пропускных застав. Лорд Дэвид и лорд Станислав совсем недавно перекрыли большинство из них, оставив лишь те, по которым доставлялся товар, служащий на благо королевства. Все ноты протеста со стороны Эллингов они переводили на них же — тропы-то шли с их стороны. Лорд Стан тщательно следил, чтобы «не утекало нужное» и «не приходило вредное», на остальное можно было просто закрыть глаза.

Рэн согласно кивнул.

— Вы правы. Это сокровище я приобрел для себя. А дядя… — Рэн хитро прищурился, улыбаясь и вспоминая лорда Станислава. — Ну, кто-то выигрывает, кто-то проигрывает. Это жизнь.

Он сделал вид, что ему все равно, и пожал плечами. Незнакомцу совсем необязательно знать, что Рэн рисковал в лучшем случае пережить скандал, в худшем — стать личным помощником лорда Стана — мальчиком на побегушках, о более худшем Рэн старался даже не думать.

Мужчина расхохотался.

— Смелый вы, однако, лорд Эйлор. Неужели и на Серебряную Иглу глаз положили?

Рэн разом подобрался. Он понизил голос, слегка наклоняясь к собеседнику, и осторожно уточнил, прекрасно понимая, что заинтересованность скрыть не получится:

— Вы что-то о ней знаете?

Незнакомец широко улыбнулся.

— Пока нет. Но закатные ветра непредсказуемы. Мало ли, вдруг птичка нащебечет. Если будете в наших краях, лэр, спросите Рика. Скажите, что Эльви задолжал, и надо бы восстановить справедливость. Может, и для вас что найдется. — Он поднялся, протягивая руку — для вольного охотника жест доверия и хороших отношений. — Рад с вами лично познакомиться, лэр. До встречи.

Рэн пожал руку, охотник вежливо поклонился, соблюдая правила этикета, и исчез за дверью. И тут Рэна осенило. Рик! Вольный Охотник Рик! Да он же легенда среди черных искателей артефактов. Редчайшие изделия проходили через его руки! Вот, что за кровь не давала покоя Рэну. В нем кровь кобольдов — красавцев в молодости и скрюченных уродцев в старости! Именно они — вечные конкуренты темных гномов на рынке простого и артефактного оружия. Как он сразу не догадался?!

Рэн подхватил приобретение, едва ли не ласково вложил клинок в ножны, пряча его за полой камзола, и ринулся догонять охотника. Пообщаться с ним — все равно что прикоснуться к мировому артефакту. И надо же! Он перед ним раскрылся! Да дядя Стан будет в ярости, если узнает, что у Рэна такие связи. Если узнает…

Глава 3. Запрет на мечту

Рэн выскочил на улицу, но вольный охотник уже ушел, исчез в извилистых улочках Файританы. Это немного огорчало, но теперь он знал, где его найти. Дядя тоже искал Рика, но неизвестно почему встреча так и не состоялась. Рэн проказливо усмехнулся. Повезло так повезло! И тотчас нахмурился — лучше не таскать рудгра за хвост, так что это будет маленький секрет Рэна. Лорд Стан мелочным не был, но вот за нарушение приказов спрашивал строго. Рэн пытался соревноваться с ним, дядя снисходительно наблюдал за этим и, главное, пока не останавливал. Дядя делал вид, что недоволен, но терпит, Рэн делал вид, что раскаивается, а сам осторожно шел к очередной цели, по самому краю, маленькими шажочками, и шаткое равновесие все еще соблюдалось.

Рэн улыбнулся. Кинжал приятно грел душу, и настроение зашкаливало за отметку «прекрасное», поэтому он отогнал мрачные мысли, а с радостью подставил лицо под теплые лучи солнца, лихо сдвинул боннет на затылок и с удовольствием огляделся. Дом посредника утопал в зелени, как и весь этот район Файританы. Тишина гуляла по его улицам, дарила покой и благоденствие. Буквально один поворот — другой район, и там уже тишина сменялась шумом, жизнь бурлила, и Рэн поспешил окунуться в нее с головой.

По улицам сновали толпы людей, проносились ларнеты и ландолы, готовые за небольшие деньги подвезти, куда требовалось. Под копытами стучала брусчатка, шуршали колеса ландол на магических кристаллах. Рэн знал, что полным ходом шли разработки нового вида транспорта для дальних поездок, а пока это удобное средство передвижения радовало только горожан.

Рэн завернул за угол. Весна радовала теплом и солнцем — отличный повод пройтись. Кондитерские ресторации и маленькие фаре дразнили манящими запахами свежей выпечки. Они смешивались с ароматом цветущих антрий, добавляя нотки экзотичных специй. Город шумел суетой. Приезжие отображали на магоснимки красоты столицы королевства Талликов.

Рэн любил Файритану за высокие шпили башен, большой порт со старыми каравеллами, похожими на огромных разноцветных птиц. Новые корабли стремительно вытесняли величественных красавиц, и Рэн упросил дядю сделать одну из них Домом истории, а пока каравеллы еще ходили по морю Штормов, Рэн с Гаем часто отправлялись в порт полюбоваться. Рэн с удовольствием гулял по столице, ему нравились зеленые улицы и парки, ажурные арки разводных мостов, переброшенных через Рустальную — главную судоходную реку страны. Он любил проводить время здесь, в Честервике, больше, чем в замках Наставника или Учителя, но предпочтения в расчет не брались, и жить чаще получалось в Серых Скалах — замке дяди Стана, поэтому Рэн старался по максимуму получить впечатлений от Файританы, запасаясь в душе ее атмосферой впрок.

Он вдохнул свежий запах моря, принесенный теплым весенним ветром. Хотелось отпраздновать удачную сделку, но Гай сбежал по каким-то «важным делам», и пора было возвращаться в замок. Лорд Дэвид с утра занимался обсуждением новых законов, лорд Станислав погрузился в документы, и Рэн отговорился тем, что им с Гаем надо срочно поработать в библиотеке. Они в нее даже зашли, но не в замковую, а в городскую. Гай заметил девушку, похожую на его давнюю знакомую, но давней она не оказалась — стала новой очередной, и Рэну пришлось едва ли не силком вытаскивать друга из «обители знаний».

В последнее время он регулярно вытаскивал его из чьей-то «обители» — у друга началось «весеннее обострение после тягот одинокой зимы». Ну, «одинокой» зиму назвать было нельзя, по крайней мере так считал Рэн, но если он коллекционировал оружие, то почему Гаю нельзя коллекционировать влюбленных в него девушек? У каждого свои причуды.

И к причудам друга Рэн относился спокойно до тех пор, пока они не касались Айры. Правда, чувства сестры к «ветреному» Гаю он все так же считал блажью. И если Гай вел себя с ней безупречно, то Айра старательно сокращала дистанцию. И что ей не живется спокойно?!

Рэн одернул камзол, поправил боннет и огляделся — пора было решать: возвращаться в замок, не дожидаясь друга, или еще немного прогуляться. Он сделал шаг в сторону замка, но тут громкий шепот заставил его замереть:

— Рэн!

Гай связывался с ним, но почему-то полный доступ не создавал, оставляя только звук. Рэн отошел к домам, стараясь не мешать прохожим, и укрепил Полог, чтобы их не услышал кто-нибудь из одаренных магией.

— Гай! Что случилось?

Рэн попытался открыть окно вызова. Пространство отреагировало странно — искривилось, пошло рябью и только спустя мгновенье распахнулось овалом с искрящимися краями, но вместо друга Рэн увидел темноту.

— Ты где?

В ответ прилетел едва различимый шепот:

— Помоги!

Судя по всему, их связь кто-то активно глушил, из-за чего друга было едва слышно. Рэн быстро определил направление — связь установили еще в раннем детстве их родители, с периодами она стала только глубже и прочней, и никакое заклинание не могло ее прервать. Она не подчинялась законам общей магии, нередко выручала, особенно на экзаменах, потому что внутренний диалог по связи тоже не отслеживался, хватило бы сил. Рэн открылся — импульс энергий от Гая прилетел мгновенно. Он подцепил его Жгутом, дернул на себя и стал участником игры «перетяни канат»: кто-то или что-то мешало Гаю создать переход и покинуть негостеприимное место.

Рэн шагнул в тень ближайшего дома, перехватывая взбесившуюся связь. Энергия взрывалась яркими потоками, стегая не хуже плети и причиняя не меньшую боль. Он едва успевал уворачиваться от ударов, которые чаще прилетали по спине, и из-за связи с Гаем Рэн не мог закрыться. Он закусил губу, сосредотачиваясь и укрощая рвущуюся мощь, распределяя ее между собой и другом. Рэн одновременно усмирял буйство сил и достраивал заклинание, что плел Гай. Туннель дальнего перехода открылся прямо перед ним, и друг вывалился из него, снеся Рэна с ног.

Гай перекатился по земле, срывая с головы женскую сорочку, скомкал ее, запустил в туннель и захлопнул его. Поднявшись, довольно улыбнулся, глядя на сидевшего на тротуаре Рэна, рассерженного таким приземлением.

— Как мы его! — Друг протянул ему руку, рывком поднимая с каменной плитки и хлопая по плечу. — Спасибо!

Рэн первым делом проверил сохранность своего приобретения, а потом рявкнул:

— Гай! Рудгр тебя побери! Что случилось? Что за спектакль ты здесь устроил?

Другу не дали ответить колебания пространства: кто-то шел следом, и, зная любовь Гая к приключениям, Рэн подозревал, что намерения гостя оставляют желать лучшего. Рэн выставил Щит и с тревогой посмотрел на друга.

— Чего нам ждать?

Гай разом растерял всю веселость.

— А мы ждать не будем. — Он распахнул второй туннель и дернул Рэна за собой. — Уходим!

Заслон и Отвод Глаз Рэн установил, не задумываясь, Щит не давал прорваться преследователям. Пока Гай поддерживал переход, Рэн прикрывал их отступление. Лента энергий свернулась в спираль и стремительно раскрутилась, унося их к замку.

В переходах Рэн отдавал первенство другу. В их двойке Рэн отвечал за Магию Слова, которой всерьез увлекался, Гай же обожал Магию Пространства, подобно тому, как души не чаяли в нем его подружки. Любые переходы, туннели, арки давались ему без усилий и быстрее всех на курсе. Через мгновение они уже стояли у ворот Честервикского замка, и Рэн быстро отсек все возможные Маяки — не хватало, чтобы за ними кто-то увязался, пока Гай убирал следы разрыва пространства. Они все делали не задумываясь — сказывалась постоянная работа в паре.

— Фу! — Гай вытер лоб, виновато поглядывая на Рэна и опираясь на тяжелую железную створку ворот замка. — Похоже, оторвались.

Рэн одернул жако и вдохнул, намереваясь высказать все, что накипело, но тут магический вызов лорда Дэвида сбил ему дыхание. Пространство вспыхнуло, заключая их в призрачную сферу и отсекая от мира, сетка энергий охватила ее, переливаясь алым. Линза закрытого вызова выгнулась дугой, повышенная защита заискрила по ее краям. Рэн тяжело вздохнул — не надо быть предсказателем, чтобы догадаться — им грозил выговор, а грозный вид дяди лишь подтвердил догадку.

— Это вы так в библиотеке занимаетесь?

От вопроса зазвенело в ушах. Карие глаза-звезды Регента смотрели строго и требовательно.

— Даю десять мимолит. Опоздаете, пеняйте на себя.

— Бежим! — Рэн первым влетел в ворота, на ходу застегивая распахнутый жако, поправляя манжеты и отряхивая пыль с брюк.

Они неслись по галереям и коридорам, едва не снося с ног встречных. На их несчастье, использовать переходы можно было только с разрешения лорда Дэвида, а он им такового не давал. Забежав в приемную Регента, Рэн ухватился за стол и перевел дыхание. Гай держался за Рэна, пытаясь отдышаться.

Личный помощник лорда Дэвида — высокий худощавый темный эльф в сером официальном костюме с участием разглядывал их и, едва Рэн выпрямился, готовясь войти к дяде, торжественно объявил:

— Лорд Дэвид Эдвард Оуэн, герцог Грандмайерский ждет вас, лэры, в малом кабинете для приемов. Вместе с ним ожидает лорд Норингтон, герцог Роктаунский.

Помощник любил все формы официальности и помпезности и самозабвенно вворачивал их в любое возможное место, ужасно раздражая. Он медленно поднялся из-за стола и жестом пригласил следовать за ним.

— Пройдемте, лэры, я провожу вас.

Рэн едва не вспылил. Малый кабинет для приемов располагался в противоположном конце делового крыла замка. С неспешной походкой помощника они точно не дойдут за десять мимолит, вернее за пять оставшихся. И зачем только бежали?! Он попытался его остановить.

— Мы знаем дорогу, сэр.

Помощник коротко пояснил, вежливо растягивая тонкие губы в улыбке.

— Велено проводить, лэр.

Он вышел в коридор, а Гай тихо простонал:

— Ну все! Не помнишь, что нам обещали в последний раз? Канцелярия или личным адъютантом у твоего дяди?

Рэн мрачно промолчал. Что канцелярия с перебиранием бумажек, что кабинет дяди с огромным количеством бессмысленных поручений в стиле «подай-принеси» одинаково вызывали отторжение. В обоих вариантах они теряли время, которым, по мнению Рэна, могли распорядиться куда продуктивнее. Вдобавок постоянное присутствие лорда Станислава в непосредственной близости — лишний повод для очередного урока, а сейчас все силы были направлены на Инициацию.

Шествуя за серьезным секретарем, Рэн прошептал, слегка склоняясь в сторону друга:

— Рассказывай, что у тебя произошло? Есть вероятность, что дядя искал нас из-за этого?

Гай бросил в его сторону встревоженный взгляд, но покачал головой.

— Нет. Не может быть. Вряд ли ему так быстро сообщили, что я посетил Марию. — Он сбился и закашлялся. — Рэн! Только не подумай ничего плохого. Я просто зашел в гости поговорить.

— Что?! — Рэн шепотом кричал: — А поподробнее?

Гай тяжело вздохнул.

— Да не было ничего поподробнее. Я просто хотел ей напомнить, что главная добродетель женщины — скромность. — Он недовольно покривился. — А когда мы мирно пили чай, ворвался ее папочка со стражей и хорошим магом. Это он мешал мне сделать переход. И я закрылся Отводом Глаз, поэтому вряд ли лорд Дэвид вызывает нас из-за этого.

Рэн едва не застонал вслух. Самонадеянность Гая раздражала. Едва Рэн услышал имя Марии — весь словарный запас мигом испарился. Графиня Мария — дочь генерала армии лорда Морвиниуса — вечно мрачного и жутко педантичного человека, одного из подчиненных лорда Стана. Дядя Стани́слав уважал его, как хорошего вояку, но выдерживал его характер с трудом.

Мария вечно заигрывала с Гаем, но в веренице его пассий стояла на предпоследнем месте. Отчаявшись, девушка пошла на крайние меры — пустила слух, что Гай пытался, но так и не смог растопить лед ее сердца. Новая сплетня разлетелась со скоростью дракона, ее обсуждали даже за стенами замка, и естественно, Гай не смог это проигнорировать.

И о чем только думал сам Рэн? Он же отлично знал друга. Гай любил, когда о нем говорили, но терпеть не мог сплетен о себе, а тем более, лжи. Лорд Стан не хуже Рэна разбирался в мыслях и поступках Гая и дал понять, что скандала с генералом не потерпит.

— Гай! Как же ты меня достал! Тебе же дядя сказал, узнает — убьет.

Рука у дяди была крепкой, пусть и редко, но им доставалось так, что даже от воспоминаний становилось не по себе.

Гай смущенно кашлянул.

— Так получилось. — Он толкнул сердитого Рэна в бок локтем. — Ну чего ты? Вряд ли они меня узнали, а Мария точно не скажет — она же не совсем дура.

Рэн недовольно покосился на него.

— Это ты о ком сейчас? О Марии? Может, ты у другой был? — И раздраженно обронил: — Они все сначала не совсем дуры, а как поближе познакомишься, так еще хуже оказываются.

Гай тяжело вздохнул.

— Какой же ты все-таки зануда, Рэн. Тебя послушаешь, так умных женщин нет. Скажу с высоты моего опыта — они есть. — И под скептичным взглядом Рэна поспешно добавил: — Но мало. И, кстати, умные женщины, между прочим, хорошие подружки.

— Ага! Только Мария — точно не твоя подружка.

Они остановились у высоких резных дверей малого кабинета. Секретарь кивнул слугам, и они распахнули створки. Рэн подобрался, принимая серьезный вид, но сделать шаг не успел. Помощник вошел первым, кланяясь и торжественно представляя их:

— Его светлость лэр Рэндл Джулиан Эйлор, герцог Вальдаамский-младший. Его светлость лэр Гай Александр Ирвинг, маркиз Рурский-младший.

Рэн потрясенно переглянулся с другом, и, закатив глаза, прошептал:

— Ну все! Нам конец.

— Полный! — эхом откликнулся Гай.

Официальное представление обещало не просто серьезный разговор, а скандал. Таким образом дядя регулярно напоминал племяннику, кто он такой и какова его роль в жизни страны и семьи. Тяжело вздохнув, Рэн первым вошел в большую комнату, интерьер которой был выдержан в официальных цветах королевства Талликов: сером и зеленом. Высокие резные деревянные панели, инкрустированные полудрагоценными камнями, перемежались зеркалами, картинами со сценами значимых сражений и пейзажами самых красивых мест государства Талликов. Все в кабинете выражало гордость за страну и демонстрировало ее успехи и богатство.

В глубине, в нише, на магическом полотне распахнул крылья Спящий Орел — символ-тотем Королевского рода. Он парил над горными вершинами Больших Грандмайр — вторых по высоте гор континента. На их склонах возвышался Честервикский замок — новая обитель Короля, в котором сейчас Рэн с Гаем с тревогой ожидали разговора с лордом Дэвидом.

Высокий крепкий лорд Дэвид, одетый, как всегда, аккуратно и строго, сидел за массивным столом в широком кресле цвета темного мизурда. Черный камзол с зелеными отворотами и золотыми позументами добавлял его облику торжественности и солидности. В руках он держал бумаги, а болиграфом выстукивал по столу — опасный знак. Все говорило о том, что Регент сердит, обычно спокойный и уравновешенный, он смотрел на них пристально и жестко. Рэн поежился.

На спинку кресла опирался лорд Станислав. В отличие от глаз Регента, в его серо-мизурдовых глазах сияли искры смеха, и он старательно прятал улыбку, которая то и дело проскальзывала на лице. Тоже не самый лучший знак. таким видом он обычно вываливал им на голову массу насмешек, приправленных приказами, от которых жизнь альмом не казалась.

Рэн, едва сдержав вздох, шагнул вперед и поклонился, согласно правилам этикета.

— Рады приветствовать вас, лорд Регент. — Дядя Дэвид прищурился, и Рэн быстро исправился: — Лорд Наставник. И вас, лорд Учитель. Мы искренне раскаиваемся, что заставили вас ждать.

Гай поравнялся с Рэном, кланяясь вслед за ним. Лорд Станислав фыркнул.

— Слышите, ваша светлость? Юные лорды раскаиваются. И не просто раскаиваются, а искренне. — Он сделал ударение на последнем слове, с иронией глядя на Рэна.

Рэн изобразил смирение и приготовился к худшему. Разговор, больше похожий на допрос, начал лорд Дэвид. Суровые нотки в его голосе неприятно холодили.

— Рэндл! Сколько тебе периодов?

Вопрос, судя по всему, риторическим не был, и Рэн осторожно ответил:

— Двадцать три, Наставник.

— А тебе, Гай?

Гай вежливо произнес, еще раз кланяясь:

— Лэр, мы ровесники с вашим племянником.

Лорд Стан фыркнул.

— А мне кажется, Гай, что ты все же младше. И младше намного, судя по твоим поступкам.

Гай промямлил, краснея под его насмешливым взглядом:

— Вы так думаете, Учитель?

Рэн с Гаем украдкой переглянулись, пока лорд Стан обходил стол. Если подойдет к ним — все, можно писать завещание, если остановится у стола — еще можно немножко пожить, и есть шанс, что все завершится благополучно. Возможно. Дядя присел в кресло, положил на колени Разящую и с интересом посмотрел на них. Значит дышать можно.

Лорд Дэвид холодно наблюдал за происходящим, откинувшись на спинку кресла. Он грозно произнес:

— Это мы так думаем, Гай. Вам двадцать три! Не восемнадцать! Кровь бушует? В голову отдает? — Его голос заставил выпрямиться и стать едва ли не по струнке.

Лорд Станислав с улыбкой обратился к брату.

— Нет, Дэвид, думаю, не кровь. — Он перевел взгляд на Рэна, а потом на Гая с интересом лекаря, препарирующего мертвецов, и сделал неприятный для них вывод: — Точно не кровь, Дэвид. У меня две гипотезы, что именно отдает в голову Гаю, а что в голову моему драгоценному племяннику.

— Дядя! — вспыхнул Рэн, возмущенный столь двусмысленными намеками.

— Помолчи, Рэндл! — Лорд Дэвид встал, подхватывая со стола книгу, которую Рэн знал едва ли не наизусть: «Правила поведения юнцов дворянского сословия» — старинный трактат, написанный еще во времена дедушки Рэна. — У Стана есть все основания так с вами разговаривать. Или ты хочешь сказать, что вы намеренно проигнорировали наши приказы?

— Улес! — на грани слышимости обреченно прошептал Гай.

Маленький вредный зверек, любящий кусаться и плеваться ядом, уверенно обрел свою славу, прочно войдя в разговорный язык молодежи. И сейчас намечался не просто улес, а стадо… ну или как там назывался выводок улесов из голов так двадцати… трех.

Рэн собрался. Ситуацию срочно надо было исправлять. Во-первых, он не знал, о каких приказах идет речь, вернее, столько из них они нарушили, так что спина заранее чесалась, а во-вторых, если ничего не делать, все может обернуться еще хуже. Он вежливо произнес:

— Ваша светлость, у нас даже в мыслях не было нарушить ваши приказы.

— Рэн!

Судя по тону дяди — лжи он не потерпит. Сердце ухнуло, и Рэн моментально исправился.

— Ну, мы постарались не нарушать их сути.

Станислав искренне расхохотался, откладывая шпагу на стол и с ироничным восхищением глядя на него.

— Рэн, ты, как всегда, неподражаем! Значит, сути не нарушали. — Он поднялся, разворачиваясь к брату и кивая в их сторону. — Слышал? Они сути приказов не нарушали. Хоть сразу их с дипломатами отсылай, Лэйла все-таки неплохо его обучила. — Лорд Станислав повернулся к ним, и в его взгляде появился холод, хотя ироничная улыбка все еще касалась губ. — Гай! Значит, до сути дело с Марией не дошло, а только подобралось, не так ли? Или вам кто-то помешал?

Рэн едва не зажмурился от неожиданности. Не может быть!? Вот тебе и не может быть! И как теперь выкручиваться? Гай вяло попытался оправдаться, глядя куда-то в сторону витражного окна, сквозь которое ярко и весело светило солнце. Только Рэну и Гаю было не до веселья.

— Ну что вы, лорд Учитель. Даже в мыслях ничего предосудительного не было. Когда появился уважаемый генерал Морвиниус, мы с леди Марией просто пили ору и мирно беседовали.

Что он делает?! Рэн прикрыл ресницами глаза, стараясь не выдать свои эмоции. Кому как не дяде знать, что Гай терпеть не может ору — приторно сладкий сливочный ликер.

Станислав хмыкнул, понимающе кивнув.

— Оно и видно. Ее мирные намерения до сих пор переливаются на воротнике твоей рубашки.

Рука Гая дернулась к воротнику, но тут же вернулась на шпагу, крепко ее сжав. Только сейчас Рэн заметил мерцающий розовым след губ на отложном воротнике друга. И где его глаза были раньше?

Гай побледнел, тщательно подбирая слова.

— Это от избытка чувств произошло, лорд Норингтон. Леди Мария — очень эмоциональная девушка.

Лорд Дэвид поднялся с кресла, а лорд Станислав стремительно сделал к ним шаг, улыбка его пропала, и появилась опасная складка между бровей, предвещая скорую грозу.

Рэн с трудом удержался, чтобы не попятиться, а Гай воскликнул:

— Не было ничего! Я клянусь! Мы просто пили ору и… — он запнулся. — И все!

Лорд Станислав подошел к Гаю вплотную, внимательно его разглядывая, и холодно отчеканил:

— И? Гай! Что и? Быстро и без экивоков.

Гай моментально откликнулся, старательно отводя глаза.

— И целовались, лэр. — Он выставил ладони перед собой, словно создавал незримую стену. — И все! Я клянусь!

— А ночная сорочка, которой ты запустил в мага, зачем тебе понадобилась?

Рэн едва не застонал вслух. Если дядя знает все в подробностях, то генерал уже успел с ним связаться и явно предоставил доказательства того, что это был Гай. Он мысленно ругал друга. Далась ему эта балаболка! Интересно, что именно рассказал генерал? И что теперь им из-за этого будет?

Красный, как рурн, Гай пробормотал:

— Она меня от испуга в шкаф запихнула, и я там в тряпках запутался. А потом было не до ее сорочек. И чужого мне, между прочим, не надо.

Лорд Станислав уверенно кивнул.

— Еще бы! Если маг Второй Инициации перекрывает пространство для доступа и побега — до чего там было бы?! И как только Рэн умудрился тебя вытащить? — Дядя с интересом посмотрел на Рэна, а потом на Гая так, что он попятился. — Тебе крупно повезло, что ему это удалось. Если бы тебя привел сюда Морвиниус, Гай, мало бы тебе точно не показалось — пошел бы юнгой на мой «Каратель», но прежде мы детально обсудили бы твой поступок. Хотя почему обсудили бы? — Лорд Станислав наигранно удивился, а потом в его голосе зазвучала неприкрытая угроза. — Еще обсудим, Гай. Не сомневайся.

Гай побледнел, а Рэн не удержался от сочувственного взгляда — рука у лорда Стана всегда была очень тяжелой, и то, что они выросли, или то, что оба принадлежат к дворянству, дядю не останавливало. Занятия обещали быть жаркими.

Лорд Дэвид холодно заметил, похлопывая торцом книги по руке:

— Ну, зачем же на «Каратель», брат, с их-то потенциалом? Мы просто заключили бы помолвку, Маритэлл меня с радостью поддержал бы, а в сорок периодов Гай женился. Как раз хватило бы времени осознать всю глубину своего счастья.

Улыбка дяди, предназначенная Гаю, прошлась морозом по коже Рэна, и он даже представить себе не мог, что чувствовал сейчас друг. Лорд Дэвид сухо уточнил:

— Да, маркиз?

Легкая благородная бледность Гая перешла на новый уровень, став из бледно-розовой серо-голубой, и он ответил, заикаясь:

— Д-да, Наставник. Вы… к-как всегда, правы.

Лорд Дэвид кивнул, разглядывая Гая, словно перед ним стоял его любимый десерт. Протянул ему книгу и приказал:

— Параграфы с двадцать пятого по тридцать первый! В трех рукописных вариантах! И на каждую тему развернутое эссе с выводами и размышлениями. Срок — пять дней. Каждая ошибка, плюс один параграф.

Рэн потрясенно воскликнул одновременно с другом.

— Что?!

Пять дней?! А до Первой Инициации осталось всего ничего — половина лунного цикла, каких-то пятнадцать дней! Со всей их нагрузкой Гай не успеет! Рэн лихорадочно прикидывал в уме, как бы помочь другу.

Лорд Дэвид мягко добавил:

— И я думаю, тебе не стоит напоминать, что я хорошо различаю ваш почерк, даже с магическими правками.

Лорд Станислав кивнул с довольной улыбкой.

— Да, Дэвид, ты прав. Нашим юным лэрам пора вспомнить о том, кто они такие, а я им, в свою очередь, тоже помогу.

Душа заметалась загнанным зверьком, выбирая место укрытия. Взгляд дяди обещал многое, в основном, неприятное, но он вернулся к креслу, и Рэну сразу стало легче дышать. Похоже, о кинжале дядя еще не знал.

Но тут легкая рябь прошлась по панно с обликом Хранителя королевского рода. Золотые искры собирались в кольцо и побежали по узору извилистыми дорожками. Орел ожил, взмахнул крыльями, ловя потоки воздуха, и закружил на месте, словно готовился спикировать и впиться когтями в добычу.

Обычно Вестник посещал лорда Дэвида без свидетелей, либо их сразу же выпроваживали, но интуиция Рэна однозначно говорила — сегодня их точно не отпустят. От плохого предчувствия у Рэна заныло под ребрами. Повеяло прохладой, от которой стало не по себе. Послышались тихие шаги.

Высокий широкоплечий Лантр — Высший эльф, куратор Талликов, совсем не походил сейчас на своих более хрупких потомков. Короткая стрижка едва тронутых сединой волос, легкая небритость вкупе с оливковым цветом кожи и темные брови вразлет делали его похожим на джанга, а никак не на эльфа. Четкие черты лица, словно вышедшие из-под резца скульптора, и раздвоенный подбородок прибавляли ему элегантности — от такого все придворные дамы точно сошли бы с ума. Но пристальный взгляд и крепко сжатые губы говорили о том, что «великий Высший» чем-то сильно недоволен.

Лорд Дэвид и лорд Стан склонились в поклоне, Гай к ним присоединился, а Рэн на мгновение замер, словно под гипнозом глядя в серебряные глаза-звезды Вестника. Их ледяной взор был так тяжел, что буквально придавливал его к полу. Зачем Лантр пришел?! Плохое предчувствие змеей пробралось в душу.

Вестник недоуменно повел бровью, и Рэна словно облили холодной водой. Он очнулся и низко поклонился, всем телом ощущая взгляд, который пробирал до костей. К маленькому зверьку улесу прибыло подкрепление в лице одного не маленького хищного зверя рудгра.

Высший эльф поздоровался первым:

— Приятного вам всем дня.

— Здравствуй, Лантр.

Лорд Дэвид выпрямился, а следом за ним и лорд Стан. Обоим лордам дозволялось обращаться к Лантру по имени, а не по титулу. Они подошли к нему — Рэн видел только их ноги, в отличие от старших, ему и Гаю выпрямиться не позволяли. К чему бы это? Ранее за Вестником не наблюдалось излишнего стремления к поклонению.

Рэн осторожно наблюдал за происходящим, глядя в стекло зеркального шкафа, и чем дольше их держали склоненными, тем тревожней становилось.

— Что-то случилось, Лантр?

Похоже, лорд Дэвид тоже не ожидал увидеть Высшего эльфа.

— Ничего страшного. Пока, — голос Вестника прозвучал спокойно, но холодно.

Лантр подошел к Рэну. Он тотчас уставился на сапоги Высшего эльфа и невольно удивился — кожаные с широким голенищем и высотой до середины голени. Их украшали выдавленные узоры и вышивка. Именно такие обожал Гай, и Рэн сбился со счета от количества сменившихся пар. Он сам попался в ловушку модного увлечения, но мастер Образа строго-настрого запретил им носить их в замке — член королевской семьи, а также его близкий друг, обязаны были выглядеть согласно статусу. А тут Высший эльф свободно расхаживает в них! Это настолько ошарашило, что Рэн едва не пропустил обращенные к нему слова.

— Выпрямись и дай его сюда, Рэн. — Он небрежно кивнул Гаю. — Ты тоже можешь подняться.

Рэн сразу понял, о чем говорит Вестник. Он знал, что красивые слова и пространные объяснения в общении с Лантром не помогали, а делали только хуже, оставалось подчиниться. Раздосадованный Рэн вытащил из-за полы камзола ножны с кинжалом и со всем почтением протянул эльфу.

Вестник добродушно хмыкнул:

— Старый знакомый!

Послышался тихий возглас лорда Станислава. Ну вот он и узнал, кому достался кинжал, правда, чуть раньше, чем планировал Рэн. В этот момент он надеялся быть как можно дальше от дяди. Не сложилось.

Вестник аккуратно вытащил клинок из ножен, любуясь им.

— Работа темных гномов. Ковали пять суток в пламени Темного Пика, между прочим. — Он провел над кинжалом рукой, и тот отозвался золотым всполохом энергий. — Артефакт мощный. Думаю, ты не будешь против, чтобы твои родственники разглядели этот раритет.

Вестник покосился на Рэна, протягивая кинжал лорду Стану. Эльф не спрашивал, он утверждал, и Рэну ничего не оставалось, как согласно кивнуть. На лорда Станислава он старался не смотреть, на лорда Дэвида тоже. Оставалось уставиться в пол и рассматривать узоры плиток из ценного гранадского тяза или, на крайний случай, сапоги Лантра.

А Вестник продолжил экскурс в историю.

— Ему где-то около полутора эле. Забрал жизни трех правителей и одного вождя. Артефакт поддержки и возмездия. Работа изумительная. Смотри, Дэвид, грани идеальные. Тебе, Стан, даже говорить ничего не буду, знаю, ты всегда тщательно изучаешь то, что хочешь приобрести.

Разглядывая пол, реакцию лорда Стана было сложно понять, а от нее сейчас зависела дальнейшая судьба. Рэн осторожно поднял голову и столкнулся с дядей взглядом — он пообещал ему все ужасы Проклятых Штолен разом, а Вестник все не унимался, явно куражась над Рэном.

— А знаешь, чего не хватает в твоих исследованиях, Стан? — Эльф выдержал театральную паузу и весомо произнес: — Этот кинжал — дага к Серебряной Игле.

Возглас удивления вырвался у всех в комнате. Рэн потрясенно уставился на Вестника, не веря своим ушам. Это дага к Игле?! Он прошептал:

— Не может быть.

Но Вестник услышал.

— Отчего же, Рэн? Ты не ослышался, и, судя по возгласу, ты тоже об этом не знал.

Рэн ошеломленно покачал головой, а лорд Станислав отмер и рявкнул:

— Рэн! Опять эти игры! Я ясно дал понять — этот клинок мне нужен!

Тонкий лед объяснений мог провалиться в любое мгновение. Рэн осторожно начал:

— Лорд Норингтон, — он запнулся, — дядя, простите, но я неправильно вас понял, и то, что клинок оказался у меня — просто случайность.

— Меня ты тоже неправильно понял, Рэн?!

От раздраженного возгласа лорда Дэвида Рэн невольно вздрогнул. Похоже, улесы и рудгры объединились, окружая его со всех сторон.

— По-моему, мы уже обсуждали твое увлечение оружием! Я запрещал тебе его приобретать на деньги герцогства!

— Я и не брал деньги герцогства.

Возмутиться получилось очень тихо, и снова глядя в пол. На лорда Стана Рэн старался не смотреть, ведь холодный и суровый взгляд дяди он чувствовал едва ли не всем телом. Его Рэн знал отлично — еще шаг и наказания не избежать.

Лорд Стан растерял всю свою веселость, и каждое его слово походило на полновесный подзатыльник.

— Посмотри на меня и сию мимолиту отвечай! Тебе Натан дал деньги?

Рэн мотнул головой.

— Нет! Ребята помогли, и я сам!

Он попытался выполнить приказ, буквально заставляя себя развернуться к дяде. Развернуться получилось, посмотреть — не очень.

— Ну, с этим мы чуть позже разберемся. — От стальных нот в голосе дяди пробирал мороз. — Что там за ребята и откуда ты сам?

В горле пересохло, и Рэн сглотнул. Ну все! Неприятности обещали быть грандиозными. И снова вмешался Вестник.

— Дэвид, ты не улавливаешь сути вопроса. Дело даже не в том, что мальчишка тратит деньги, а в том, что он с упорством землеройки ищет любое упоминание об Игле! Он нацелился на Иглу!

Слова Вестника произвели эффект разорвавшегося магического шара. Лорд Дэвид рявкнул:

— Даже думать забудь, Рэн!

Лорд Станислав рассвирепел.

— Рэн! Ты плохо понял, что я тебе говорил?! Запрещаю! Категорически! И не мечтай!

Под напором обоих родственников Рэн отступил и потрясенно выдохнул, не задумываясь:

— Но почему? Что в этом такого?

Мог бы и промолчать! И что теперь говорить отцу? Рэн заметил сочувственный взгляд Гая. В отличие от остальных присутствующих друг знал, что лорд Эйлор активно помогает Рэну. И сейчас, похоже, Рэн терял последнюю поддержку — помощь отца, а значит, мечта все больше отдалялась. Дядя Стан просто так это точно не оставит. Кажется, на этот раз Рэн нарушил важные для дяди планы.

Лорд Станислав холодно отчеканил:

— Я говорю последний раз, Рэн. Слышишь меня? Последний! Запрещаю! И это не обсуждается!

Лорд Дэвид поддержал брата столь же решительно:

— Бесспорно! Категорически запрещаю, Рэндл! Нам нужен живой племянник, и прощаться с тобой мы не готовы. — Порыв переспросить погасил сухой приказ: — Лорд Эйлор, я запрещаю вам искать Иглу.

Растерянный и разочарованный Рэн вынужденно поклонился, едва выдавив:

— Да, мой лорд.

Как они не понимают?! Ведь лорд Стан сам говорил, что получил Разящую вопреки запрету старшего брата. Он не отказался от мечты, а его почему-то заставляют это сделать. Это несправедливо! Отец прав. Как можно отказываться от мечты?! Никак! Но приходилось склонять голову и соглашаться, очень не хотелось попадать под горячую руку дяди Стана. Правда и от вранья дяде было тошно. Рэн попал в ловушку, из которой не знал, как выбраться, но и от Иглы отказаться не хватало духа.

Вестник внимательно наблюдал за ним, словно ожидая очередных возражений. Он спокойно добавил:

— Я надеюсь, Рэн, у тебя хватит благоразумия послушаться старших. — Он протянул кинжал, который Рэн принял, не задумываясь. — Надеюсь, эта игрушка станет для тебя утешением в будущем проигрыше.

Вестник говорил так, словно найти Иглу — самое простое и легкое дело. Отец оказался частично прав, лорд Стан особо не скрывал от Рэна, как двигаются поиски, но анализировать информацию ему не доверял. Только Рэн точно знал, что дядя пока ничего полезного не нашел. Неужели Вестник ему поможет? Нет! Это невозможно! У каждого артефакта свои правила и условия, не выполнишь — не найдешь, выполнишь неверно — потеряешь. А если Высшие эльфы вступят в игру, они просто разрушат его — превратят в железку, красивую, качественную, но без души. Артефакт уснет и станет обычной шпагой. Вестник не имеет права ему даже подсказать! Такое сокровище, как Игла, он не может убить!

В себя его привел оклик лорда Дэвида:

— Рэн! Прояви благоразумие.

Благоразумие?! Какое благоразумие? О чем он вообще? Они убивали его мечту, а Рэн должен оставаться спокойным?! Он всеми силами сдерживал в себе клокотавшую злость. Ни слова не объяснили! Запретили и все! Такого еще не бывало. Даже дядя Стан вспылив, мог запретить, но, остыв, всегда объяснял. И как ему прикажете добраться без Иглы до магии Древних? К чему тогда столько сил и времени потрачено на учебу? Только для того, чтобы семья могла предъявлять его, исключительно талантливого мага, окружающим, как дрессированную зверушку? С этим Рэн категорически не был согласен! Но сейчас он заставил себя наступить на гордость и поклониться.

— Хорошо, дядя.

Лорд Дэвид смягчился.

— Рэн, ты разумный мальчик. Я понимаю, что оружие значит для тебя очень много, но, поверь нам — этот клинок не для тебя. — И с печальной полуулыбкой глядя на него, покачал головой. — Какой же ты еще мальчишка, Рэн. Так и быть, можете погулять сегодня по Файритане, а завтра, если Стан освободится, отправитесь с ним в Серые Скалы. И освежи в памяти кодекс семьи. Будь добр.

Дядя кивком отпустил их, и Гай тихо выскользнул с ним за двери. Они миновали несколько коридоров и галерей, прежде чем Рэн прошипел:

— Древняя сво…

Гай припечатал его к стене, зажимая рот рукой.

— Замолчи! — Рэн дернулся, но Гай его отпустил, когда убедился, что продолжать Рэн не собирается. — Успокойся! Мы что-нибудь придумаем.

От злости дрожали руки, Рэн провел тыльной стороной ладони по губам, бросая в сторону друга раздраженный взгляд, и спрятал кинжал обратно за полу камзола. Ярость накрывала волной, хотелось что-нибудь сломать или набить холеную физиономию, о которой даже думать так запрещено. Но до этого он еще не дорос. И вряд ли дорастет, даже получив Имя. Рэн подхватил первую попавшуюся декоративную вазу и запустил ею в открытое окно. Послышался звук бьющегося рафарола и чья-то ругань. На душе немного посветлело.

Гай осторожно выглянул в окно и с облегчением произнес:

— Не попал.

В кого он не попал, Рэна не волновало. Ему надо было придумать, как выбраться из сложившейся ситуации, но прежде он должен прийти в себя и успокоиться. Пойти против запрета обоих родственников — нарушить законы семьи. За такое прилетит так — эле расплачиваться придется. Что же делать? Дядю он любил и уважал, ровно, как и следовал кодексу семьи. Но Рэн мечтал об Игле, едва ли не бредил ею! У лорда Стана в коллекции и так есть отличные артефакты. Одна только Разящая чего стоит! Неужели одной мало? Зачем ему еще и Игла?

Рэн выдохнул, собрался и отправил вызов:

— Отец? Прости, что отвлекаю. Вестник сообщил лорду Стану и лорду Дэвиду о том, что я ищу Иглу, и мне категорически запретили даже думать о ней.

Натаниэл выругался сквозь зубы.

— Рэн! Ты, похоже, как был ребенок, так им и остаешься! Я тебя предупреждал! Я тебе помогал! А ты вовлек меня в неприятности!

Рэн растерялся.

— Отец, я сказал лорду Стану, что ты не давал мне денег.

Отец перебил его:

— Прекрати нести чушь! Обмануть Стана?! Это смешно! — Он сжал губы, кусая их, а потом жестко произнес: — Значит, так. Отговаривайся до последнего. Счет я переделаю на тебя и сотру все, что касается меня. Еще хоть один прокол, Рэн, — и останешься без помощи. Хотя в ближайшее время на нее точно не рассчитывай! Не проси меня больше ни о чем! Понял? Мальчишка.

Он прервал связь, и обескураженный Рэн застыл посреди коридора. Гай тихо прошептал:

— Ничего себе. Я, конечно, ожидал, что он будет сердиться, но чтоб так…

У Рэна никогда не было особо теплых отношений с отцом, одно время Рэн даже злился на него из-за матери, но потом, похоже, у них все наладилось — по крайней мере, так убеждала мама, а Рэн ей верил. Когда отец начал его поддерживать, Рэн решил, что наконец-то сможет сблизиться с ним. Но похоже ошибался. Сильно.

Как бы серьезно Рэн ни провинился перед дядей Станом, такого отношения не было никогда. Дядя мог выпороть, отправить на «Стремительный» или «Каратель», посадить под домашний арест или загрузить физическим трудом — фантазия у него была богатая, но никогда в его голосе Рэн не слышал такой неприкрытой злости, вплоть до ненависти, которая прозвучала в словах отца сейчас. Понятное дело, что Рэн не прав и сам виноват, что ситуация повернулась неприятной стороной, но такого от отца он не ожидал. И ожидать уже не будет ничего. И никогда.

Глава 4. Личный отдел

Взбешенный Натан метался по кабинету столичного дома, проклиная все на свете. Как не вовремя его подставил мальчишка. Как не вовремя! Со Станом встречаться нельзя. Однозначно. Только скандала ему не хватало. А он будет, если не поторопиться. Это Рэн может тешить себя мыслями, что «дядя» ему поверил, Стан поднимет всех, чтобы узнать: откуда у сына деньги, а также где и на кого открыт счет. Радовало, что Э́клуды являлись частным денежным домом и выдать информацию о своих клиентах могли лишь в случае предъявления бумаг в рамках официального расследования. Натан все равно связался с доверенными лицами, снял счет с себя, полностью перевел его на слепок кокона Рэна и новый код. Всю информацию о своем участии Натан убрал. Пусть Рэн сам выкручивается, объясняя лорду Стану, как он смог договориться с Эклудами.

Натан нервничал. Время шло, о завершении переоформления счета пока не сообщили, но, слава Всевышнему, брат с ним тоже еще не связался, и это радовало. Каждая мимолита приближала Натана к неприятному разговору, требовалось спешить. Он мог, конечно, улететь к Норе, но этого ему отчаянно не хотелось.

В последнее время Натан все больше проводил времени с Джесс, не из-за вспыхнувшей любви, а из-за того, что длительное расставание буквально высасывало из него все силы. Рядом с женой удавалось хоть немного восстановиться. Натан забыл, что такое полный резерв, который у него и так особым объемом не отличался. Стремительный уже привык работать в одиночку, выстраивая межпространственные переходы. Дракон отдал Натану маяки, на большее его просто не хватало.

Если ребенок Джесс на Натаниэла практически не откликался, что, с одной стороны, радовало — он не тянул из него энергию и не требовал участия в балансе, похоже, тут сила Джесс сыграла свою роль, то ребенок Элеоноры пил Натана словно нежить Лоренвальского леса. Какое счастье, что время мира Норы отличалось от времени Тер-Риима. У Джессики вся беременность была еще впереди, пока она длится всего-то три лунных цикла. Зато Нора успела уже родить, и скоро ее ребенку исполнится год. Да он с ума сойдет! И кто бы знал, что пребывание в мире Норы будет выматывать его куда больше, чем ожидание в родном. Натан лишний раз не навещал Элеонору, придумывая массу предлогов, чтобы только не прилетать. Но его присутствие на Тер-Рииме совсем не радовало Джессику.

Он выполнял все ее капризы, оказывал знаки внимания, подарков подарил столько, сколько не дарил за всю предыдущую жизнь, упоминал семью в каждой беседе с мастерами слова, и за его любовь к жене ему уже оды слагали в новостных подшивках. Но Джессика превратилась в ледяную глыбу, хотя на публике она была сама приветливость и нежность, при Рэне и семье — сдержанная благожелательность, а один на один — замкнутая, отстраненная, сухая, и теперь просто войти в ее комнаты Натан уже не мог. Доходило до смешного — приходилось отправлять вызов, находясь в соседних комнатах. Его поступок Джессика не простила. Натаниэл зверел, но сделать ничего не мог. Его актерские способности за это время выросли на несколько уровней, впору идти играть в Дом искусств. Только Джессика окатывала его холодным взором, отворачивалась и уходила.

Натан предупредил слуг, если хоть капля истинного положения дел просочится наружу — уволит всех, без оплаты и со «знаком Тьмы» — ни в один порядочный дом их не примут. Слуг запугать он смог, но собственная жена пугала уже его самого. Откуда у нее настолько мощный потенциал? Натан не понимал, как она балансировала ребенка, а чужого влияния не чувствовал.

Наконец-то томительное ожидание завершилось, и пришло подтверждение, что счет полностью привязан к Рэну. Натан подскочил с кресла, выхватил накопители энергии и быстро рассовал их по карманам. Он не ожидал, что придется уходить отсюда в междумирье, а лететь в Ваальду за вещами — давать фору брату.

Натан схватил меч, на ходу задвинул его в ножны, распахнул дверь и с размаху влетел в переход, поскользнулся на выходе и едва не рухнул на мраморный мозаичный пол. Он судорожно пытался понять, куда его занесло, цепляясь за массивный стол из оранского дерева.

Стены украшали деревянные панели винного цвета со вставками из темного янтаря и картины, изображавшие сражения. Высокие окна с тяжелыми шторами располагались по одной стороне кабинета, напротив возвышались шкафы с книгами. Резной карниз шел по всей площади белого двойного потолка и вторил узором мозаике на полу. Так это же кабинет Стана в Чествервике! Натан взмок моментально. С их памятного разговора он здесь больше не бывал — люто ненавидел это место.

Натан оглянулся. Брат встал из кресла и вышел из-за стола, словно ничего особенного не происходило и это нормально — так обращаться с ним. Натан возмутился:

— Ты с ума сошел?! Я не давал тебе разрешения — вот так выдергивать меня из дома!

Ножны, как назло, зацепились сложной резной инкрустацией за узор стола, и пришлось высвобождать их из ловушки, чувствуя себя прескверно. Зачем он только взял меч для официальных мероприятий — красивый, бесспорно, но на этом все его плюсы и завершались.

— Куда-то собирался, брат? — голос Стана звучал глухо, и от этого становилось не по себе.

— Не твое дело!

Натан наконец-то освободился, разворачиваясь к брату. Стан за три шага преодолел разделявшее их расстояние, и Натан отшатнулся, прижимаясь к столу и возводя Щиты.

— Какого рудгра тебе надо? Не мог со мной нормально связаться? Вызов разучился делать?

Стан припечатал:

— Не ори! Я не позволял тебе повышать голос, Натан. Не забывайся! Право старшего у меня никто не отбирал, поэтому в любой момент могу себе позволить выдернуть тебя, когда нужно и куда нужно!

— Да ты рехнулся! Ты, видно, спутал меня с Рэном!

Стан криво улыбнулся.

— Не обольщайся. Мой сын похож только на меня, и с тобой у него общего — Ветвь Крови. — Он повысил голос: — Ты помнишь, что я запрещал тебе давать Рэну деньги? Или у тебя плохо с памятью?

Натан нервно одернул жако, поправил манжеты, одновременно стараясь взять себя в руки и успокоиться, и раздраженно произнес:

— У меня все отлично с памятью! Я не давал Рэну денег, кроме тех, что положил на его личный счет в Королевском банке. — Он немного пришел в себя и ядовито обронил: — Как ты знаешь, Клятва не дает сказать, что Рэн — твой сын, а мне не нужны сплетни, что я на своего ребенка не выделяю средств.

— Натан, он — не нищий! — прошипел Стан. — Все, что ему надо, у него есть.

Натаниэл фыркнул, стараясь за бравадой спрятать тревогу.

— Словно ты знаешь, что ему надо! Ты со своими властными замашками перебиваешь мальчишкам всю инициативу.

Он сделал осторожный шаг назад, оставляя как можно больше свободного пространства между собой и злым Станом.

— Не лезь в мои методы воспитания, Натан! Я последний раз разговариваю с тобой, как с братом. Ты исчерпал мое терпение. Полностью!

Угрозой было пропитано каждое слово Стана. Брат не предупреждал, уже нет, он ставил ультиматум.

— Да что ты бесишься?! Я ничего не давал Рэну! Не трогаю я твоего сына! Он мне напрочь не нужен! — Натан поперхнулся от заледеневшего взгляда брата и быстро исправился: — Я имею в виду, что мне от него ничего не нужно. Успокойся! Я не знаю, что натворил мальчишка, но никакого отношения к этому не имею. — От собственной оговорки он разозлился. — В смысле, и никакого отношения к этому не имею!

— Как много слов, Натан. Хотелось бы знать, что из них правда. — Стан сделал к нему шаг, и Натан отступил. — Ты, видно, подзабыл, как я отношусь к близкому кругу. Еще раз, хоть косой взгляд, и я тебя просто уничтожу, брат.

Стан говорил о Рэне, но Натаниэл точно был уверен, что речь идет не только о нем. Нет! Да быть такого не может! Джесс никогда бы не рассказала Стану о том, как забеременела. Да и ничего такого уж тогда и не было. Во-первых, она его жена, а во-вторых, Джесс не сопротивлялась. Натан не заметил, как Стан оказался рядом, вцепился в полы его жако и встряхнул. Брат словно не почувствовал сопротивление Щитов. Да какая же у него, рудгр побери, сила?!

— Ты меня хорошо услышал, Натан? — Стан придвинулся к его уху. — А если я узнаю, что это ты подогреваешь интерес Рэна к Серебряной Игле — вылетишь из семьи, я все сделаю для этого. Ты меня понял? — Он оттолкнул Натана от себя. — Запомни это. Повтора не будет. А теперь вон отсюда!

Натаниэл вылетел из кабинета злой, как шершень. Всевышний! Как же он ненавидел Стана. Все! Оттягивать больше некуда. Пора делать шаг. Натан почти бегом добрался до кабинета Дэвида. Он не стал ждать, когда секретарь брата доложит о его приходе как положено, практически оттолкнув высокого худощавого мужчину, задел его локтем и вошел.

В отличие от кабинета Стана у Дэвида не было давящей атмосферы — светло-бежевые, мягкие коричневые тона, кремовые оттенки, изящная золотая лепнина, карнизы с инкрустациями, родовой герб Талликов — парящий в небесах орел и картины в резных рамках. Что объединяло обоих братьев — это книги, количество рабочей литературы и папок. И больше всего угнетало то, что все это не было декоративным убранством кабинета. Они точно все прочли, со всем работали и знали, что и где лежит. В детстве Натан старался подражать им, собирая в своей комнате прочитанные книги, а также свою коллекцию по артефакторике, но даже так он не смог обогнать братьев.

Дэвид работал за массивным столом теплого солнечного дерева, его отделка перекликалась с комнатой, а золотые вязи изголовья кресла, полностью вторили орнаменту багетов картин. В Ваальде Натаниэл практически полностью повторил интерьер кабинета старшего брата, но уже в столичном доме отказался от желания ему подражать.

Теперь сдержанное богатство убранства Натана раздражало.

— Дэвид! Мне надоело ждать! Пока вы тянете с принятием решения по моему Кабинету, на рынке артефактов и идей творится рудгр знает что!

Дэвид бросил в его сторону усталый взгляд.

— Натан, ты преувеличиваешь.

— Ничего подобного! Я доказал все это в цифрах!

Секретарь тихо прикрыл двери, и золотые геральдические знаки ведущих полков армии Талликов искрами вспыхнули в лучах солнца. Дэвид любил работать с настежь раскрытыми окнами, поэтому тяжелые занавеси раздвигались и перехватывались солидными шнурами с кистями на концах, и ветер свободно гулял по большому помещению, задевая листы на столе.

Натан сначала остановился у камина, опираясь на его мраморную полку, а потом без разрешения сел в кресло. Станислав вел себя в кабинете брата довольно вольно, и теперь, когда Натан без пяти мимолит руководитель Кабинета, он мог позволить себе позволить то же.

Дэвид вздохнул.

— Знаешь, Натан, с одной стороны, я рад, что ты стал думать о стране, но, с другой, ты меня удивляешь.

Его взгляд потяжелел, и Натан подобрался, осознавая, что перегнул палку.

— Дэвид, — он изменил тон, — я переживаю. Идеи из любого технического мира, воплощенные у нас, могут серьезно навредить балансу нашего. Поток надо централизовать, поставить в рамки, систематизировать, так, чтобы все было под контролем, и Вестнику отдавалось через списки. — Натан изображал озабоченность и важность. — Ты же понимаешь, насколько это серьезно.

Дэвид откинулся на спинку кресла, отбросил на стол болиграф и внимательно посмотрел на Натана. Мелькнула предательская мысль: «Неужели откажет?» Ведь Натан сделал все, чтобы доказать серьезность и важность дела, связав с задачей мира.

— Понимаешь, брат, мне не нужна лишняя бюрократия, мне нужно качество и польза.

Голос брата звучал мягко и вкрадчиво, и Натан запаниковал. Неужели откажет?! Не может быть!

Натаниэл с легкостью пообещал маркизе, что решит этот вопрос, не выходя из дома, а тут — такой поворот. Он быстро поддержал Дэвида:

— Я полностью с тобой согласен, брат! — От волнения взмокла спина. — Полностью!

— Не перебивай. — Слово упало веско, и Натан кивнул, показывая всем видом, что весь во внимании, и Дэвид продолжил: — Это задача всего мира, Натан, а не только нашей страны. И ничего, что именно у нас самые сильные из магов-путешественников, наксы, эльтры не менее вовлечены в процесс. Мы не можем их вычеркнуть. Это я тебе как глава Совета Мастеров говорю.

Пот стал ледяным. К Совету Натан не имел никакого отношения. Совсем. Но как маг-путешественник ему подчинялся. Натану пришлось в свое время сделать этот выбор, иначе бы сейчас не было артефактов, которые он так успешно создавал в другом мире, а реализовывал здесь. Но подчиняться старшему брату уже надоело. Натан хотел управлять сам. Он сидел, как на колючем кустарнике, ожидая, что дальше скажет брат.

Дэвид выпрямился, подхватил болиграф, покрутил его в руках, а потом произнес:

— По сути, твоя идея вполне здравая, но мы немного изменим ее исполнение. Контроль я возложу в Совете на Стана — так я точно буду уверен, что ничто и никуда не исчезнет.

Сердце ухнуло в груди, досада жабой сжала горло. Опять Стан! Натан едва не выругался вслух, но брат продолжил:

— Новый Кабинет организовывать я не буду, на уровне государства это просто нецелесообразно.

Натан сжал кулаки и зубы, стараясь не показать, насколько он разочарован, а тем временем Дэвид продолжал его пытать.

— Но, думаю, и игнорировать эту проблему нам не стоит. Я подписал распоряжение о независимом Отделе, во главу его поставил тебя, штат подберешь сам. Отчитываться будешь Кабинету министров раз в половину цикла. Все прецеденты, которые ты обнаружишь, расследовать будет Пятый Кабинет. Списки после моего утверждения будешь отправлять Совету, а с Вестником Стан разберется сам.

Натан воспрял, но, несмотря на успех его идеи, неприятный осадок остался. Везде Стан! Свет на нем сошелся! Но Натаниэл заставил себя встать и поклониться брату.

— Спасибо. Я со всей ответственностью подойду к порученным обязанностям.

Он собрался попрощаться, но Дэвид остановил его:

— Присядь.

Натан вернулся в кресло и замер в ожидании. Тревога снова поскреблась незваным гостем изнутри.

— Ты дал Рэну деньги на приобретение клинка?

Опять Рэн! Натан напрягся, одно дело врать Стану, Дэвиду врать он до сих пор опасался, пришлось выкручиваться.

— Дэвид, деньги время от времени я Рэну даю, но не отслеживаю на что он их тратит.

— Вот это и плохо, Натан. — Брат нахмурился. — Рэн — твой сын. И пусть он под моей опекой и опекой Стана, но ты — отец, ты должен интересоваться, чем он занимается. Я раз тебе уже приказывал не давать Рэну деньги на оружие.

Натан возмущенно перебил его:

— Но я и не давал ему деньги на оружие! Ты можешь проверить его счет в Королевском банке. Моих переводов не хватит на стоящий клинок.

— Не кричи. — Дэвид задумчиво посмотрел на Натана. — Я уже проверил. И здесь ты прав. Их не хватит, но Рэн ими практически не пользуется. Поэтому скажи, ты давал ему деньги помимо тех, что перевел на счет?

Натан застыл, лихорадочно решая, как лучше поступить.

— Дэвид, поверь, сумм, которые нужны, чтобы приобрести хороший клинок, я ему в руки не давал.

— А не в руки?

— Дэвид! Чего вы оба в меня вцепились?! Что ты, что Стан! Я не знаю, откуда у Рэна деньги!

Натан постарался изобразить максимально правдоподобное возмущение. Дэвид хмыкнул, но дальше продолжать не стал.

— Ладно. Пусть так. Но я хочу тебе напомнить, что ты должен любой перевод Рэну согласовывать со мной или со Станом, и в руки деньги ему не давай.

— Хорошо, — нахмурился Натан.

— Как у тебя с Джесс?

Натан похолодел и выпалил:

— А что с Джесс?! С Джесс все замечательно! Что за вопросы?! Через полпериода ждем прибавление. Чувствует она себя нормально.

Дэвид с удивлением посмотрел на него.

— Чего ты кричишь? Джесс мне не чужая. Я беспокоюсь, и Хлоя спрашивала.

Натан смутился.

— Прости. Все так спрашивают, словно между нами что-то не так. Все замечательно. — Он поднялся. — Если ты не против, мне надо идти.

Дэвид кивнул.

— Иди. И в следующий раз, брат, постарайся не врываться в мой кабинет, пожалуйста, иначе прием тебе не понравится.

— Прости.

Натан поклонился и поспешил ретироваться. В приемной секретарь Дэвида поднялся попрощаться с ним, но Натан перебил его:

— Уверен, что вы подготовили приказ об организации Отдела. Выделите мне помещения в центральной части делового крыла прямо у лестницы.

Секретарь вежливо поклонился.

— Ваша светлость, приказ готов и помещения за вашим отделом уже закреплены. К сожалению, это не центральная часть…

Натан возмутился, снова перебивая:

— Что значит — не центральная часть?! Я требую, чтобы мой отдел размещался рядом с кабинетами моих братьев!

Секретарь еще раз поклонился и спокойно пояснил:

— Ваша светлость, понимаю вас, но все помещения распределяются согласно приоритетности для государства. Ваш Отдел, несмотря на его важность, уже получил ранг и, помещения для него подготовлены на третьем этаже, прямо над Кабинетами ваших сиятельных братьев. — И поспешно завершил: — Сам Регент заверил размещение.

— Невероятно! — Натан стукнул костяшками пальцев по столу. — Я желаю знать, кто занимался распределением! Засунули мой Отдел на задворки, конечно же, Дэвиду не до того, чтобы помнить всю планировку и ранги, вот он и подписал.

Секретарь склонился и, не меняя тона, произнес:

— Его светлость всегда читает документы, которые подписывает. Чтобы как можно лучше разместить ваш Отдел, пришлось передвинуть два…

— Меня это не волнует, — Натан отмахнулся. Секретарь всегда его раздражал своей невозмутимостью и занудством. — Обеспечьте всем необходимым мой Отдел, и завтра мы приступаем к работе.

— Тогда, ваша светлость, необходимо как можно скорее утвердить кандидатуру вашего секретаря, чтобы он успел этим заняться.

Натан посмотрел на склоненного перед ним человека.

— И пока его нет, вы этим и займетесь.

— Если его светлость Регент мне прикажет, со всей ответственностью подойду к этому вопросу.

Мерзавец! Скользкий, словно змея. Выкрутился! Натан сжал перчатки в руке и громко хлопнул дверью. Секретарь так и не выпрямился, провожая его, чем изрядно подпортил и так неважное настроение Натана. Он вышел в светлый коридор и бросил закрытый вызов.

Ковры смягчали звук шагов, гвардейцы вытягивались по мере его приближения. Натан уже давно не обращал внимания на интерьеры замка — привык к постоянной смене картин и гобеленов, к сиянию геральдических знаков и переливам хрустальных каскадных люстр. Лишь в двухъярусной галерее он задержался.

Близился день рождения Лэйлы, и ее огромный портрет в три роста Натана размещали на стене из оранского дерева между двумя высокими арочными входами. Натан замер, разглядывая сестру. Тиара матери смотрелась на ней естественно — синие сапфусы оттеняли темные локоны и перекликались с жемчужным отблеском кожи. Натан не помнил, кто из их предков был темным эльфом, но в сестре эта кровь играла всеми красками. Ее черные глаза ничем не уступали драгоценным камням в тиаре по глубине и насыщенности цвета и смотрели на него с неизменной теплотой и заботой. Лэйла — единственная из всех родных всегда поддерживала его. Хорошо, что ей до старости еще далеко. Натан задумался, до дня рождения оставалось всего ничего, и надо было подумать о подарке.

От размышлений его оторвал отклик на вызов. Натан установил защиту и поспешил уйти из галереи, свернул в один из входов и уединился в Жемчужной гостиной — все в ней, даже потолок, было украшено жемчугом: речным, морским и из глубин океана. Любимейшая гостиная сестры в Честервике — оттенки синего, голубого, золотистого и бежевого, золотые вязи, марины — картины морских пейзажей и зеркала, и много цветов.

Натан отгородился от запахов и воскликнул:

— Лорд Морис! Наконец-то!

Высокий сухощавый человек склонился в поклоне — Третья Ветвь, что с нее взять. Эльфийская кровь сильно разбавилась кровью людей, и лишь слегка вытянутый разрез глаз указывал на присутствие доминантных генов эльфов. Лорд Морис Стоун граф Берже напоминал Натану Вестника любовью к модной строгой одежде, почти сведенными на ноль висками и легким беспорядком волос — нарочитая небрежность, лишь подчеркивающая мужественный образ. Он словно стремился повторять за Лантром все, включая легкую небритость с четкой окантовкой. Всегда подтянутый, спокойный и рассудительный Морис одним своим видом заставлял Натана собираться и брать под жесткий контроль эмоции.

От звездной радужки у Третьей Ветви остались лишь легкие волны, и только сочетание ее окраски приближало их к старшей родне. И сейчас коричневые глаза смотрели внимательно и немного насторожено.

— Ваша светлость, рад вас видеть. Простите, что не мог ответить сразу, я был в кабинете лорда Джерарда.

Натан небрежно отмахнулся.

— Не извиняйтесь, я так и понял. Лорд Морис, я выполнил, что обещал. Правда не Кабинет, а независимый Отдел, но это даже лучше — меньше ответственности.

Морис кивнул, слегка оживившись, и Натан продолжил:

— Пора его формировать. Перейдете ко мне от Джерарда? Мне нужен проверенный сотрудник рядом.

Лорд Морис слегка нахмурился и осторожно произнес:

— Ваша светлость, высоко ценю ваше предложение и благодарен вам за него, но есть весьма серьезные аргументы против того, чтобы я перешел к вам. — На удивленный взгляд Натана он вежливо пояснил: — Во-первых, нам выгоднее, чтобы и в других Кабинетах были ваши сторонники — это и информация, и поддержка. Во-вторых, нам лучше не демонстрировать столь тесные отношения. Выгоднее для нас, если я буду в вашей тени всего лишь как родственник Третьей Ветви. Так нам больше удастся воплотить.

Натан задумчиво протянул:

— Можете не продолжать. Вы правы, и я под впечатлением от хорошей новости об этом не подумал. Тогда, может быть, взять вашего сына?

Неожиданно Морис поморщился.

— Не думаю, ваша светлость, что он сможет стать вам хорошим помощником. До лэра Рэндла ему настолько далеко, что иногда я сомневаюсь, что Лерой вообще мой сын.

Натан с сочувствием покачал головой. Удивительно, насколько все переоценивали Рэна. Нет! Конечно, мальчишка был талантлив. Очень, но мало таланта в магии, характер — вот стержень, на который все наматывалось, а Рэн — всего лишь подражатель Станислава. Пока он еще мальчишка, посмотрим, что будет дальше, сейчас же Рэн больше разочаровывал, чем восхищал, а ведь Натан совсем недавно так на него надеялся.

Лорд Морис задумчиво добавил:

— У меня есть на примете человек. Думаю, он вас устроит.

— Отлично! — Одна головная боль отходила в сторону. — Познакомьте меня с ним. Времени не так уж много, и пора воплощать первый из наших проектов. — Лорд Морис бросил в его сторону острый взгляд, и Натан не сдержал злую улыбку. — Да, Морис, пришла пора испортить Стану игру, а то братик считает, что лучше его нет.

Морис осторожно уточнил:

— Маркизу вводим в курс дела?

— Нет! — Ответ получился резче, чем хотелось самому Натану. — Ей ни слова! Пора действовать самостоятельно. Отношений с маркизой не терять, но зависеть от нее я больше не желаю. Или у вас, Морис, другой взгляд на наше с ней сотрудничество?

Лорд Морис немного помолчал и тихо заметил:

— Маркиза — опасная женщина.

— Ну и что?! Я тоже не самый безобидный.

— Но нам потребуется море информации, а она — кладезь, — не отступал Морис.

Натан недовольно поджал губы.

— Никто не говорит, что мы порвем с ней все отношения. Нам надо ограничить лишь ее участие в делах. Мое противостояние с лордом Норингтоном к маркизе не имеет никакого отношения, вам так не кажется? Я не хотел бы, став Королем, расплачиваться своей страной за не такие уж и выдающиеся услуги. В конце концов пора создавать свою сеть информаторов.

Лорд Морис поклонился, недовольство легкой тенью проскользнуло по его лицу, но ничего против сказать не решился. Это хорошо. Натану нужен был единомышленник, а лорд Норингтон вызывал у Мориса не меньшее раздражение, чем у самого Натаниэла. В свое время Стан категорично отказался от кандидатуры Мориса в качестве помощника, не удосужившись скрыть свою низкую оценку его способностей, а Морис оказался на редкость злопамятным.

Он тихо произнес:

— Я оставил бумаги в тайнике. Не могу сказать, что там что-то серьезное, но эти мелочи тоже могут доставить массу неприятностей лорду Стану.

— Рад слышать!

Похоже, скоро Натан сочтется с братом за все. Посмотрим, как с запятнанной репутацией он сможет претендовать на трон. Здесь ему даже Лантр не поможет. Эта новость перевела настроение с минуса на плюс, и какое счастье, что теперь не надо лететь к Норе.

Глава 5. Встреча

Разговор с родными испортил настроение настолько, что Рэн заперся в своих покоях. Хорошо, что комнаты младших членов Первой Ветви располагались в самой глубине личного крыла замка, подальше от комнат родителей и старших родственников, правда, расстояние от злости не спасало. Он немного успокоился, но память щедро делилась картинками недавнего прошлого, и настроение снова ухудшалось. Если бы не Вестник, дядя Дэвид и дядя Стан ничего бы не узнали, а вот слова отца задели очень сильно. Да, безусловно, он подвел, но не настолько. Гай тщетно пытался убедить его, что все не так уж плохо, но тотчас замолкал под его хмурым взглядом.

Комнаты в Честервике Рэн особенно не любил. Огромные пространства самого замка сказывались на всем. Лорд Дэвид поддержал стремление Рэна переделать комнаты в Честервике под себя: спокойные расцветки с минимальным декором и морскими пейзажами, но на этом все и завершилось. Честервик требовал соответствовать его уровню, поэтому каскады хрустальных люстр плавали под высоким потолком со сложным геометрическим орнаментом и росписью, гостиная размером напоминала маленький бальный зал, арочные окна под потолок украшали многослойные занавеси, к счастью, Рэн избавился от ульвитов и женщин в росписи и лепнине, как и от цветов, которые так любила тетя. Ему хватало раскидистых кустов и лиан, обвивающих колонны. Хорошо, хоть спальня не соперничала с гостиной размерами и была куда уютней. Рэн выкинул большую часть зеркал и заменил их немногочисленными гобеленами и картинами, а большую часть стен оставил пустыми; их шелковое покрытие ушло вслед за зеркалами. И теперь Рэн хотя бы не чувствовал себя так, словно спит посреди большого парадного зала.

Но что объединяло комнаты, кроме стиля, так это количество книг — даже в спальне на кровати высилась стопка рядом с небрежно брошенным жако и шпагой Рэна. Гай оставил свою на столе, уместив между записями по артефакторике и учебником по боевым заклятиям уровня второго круга. Друг валялся на кровати, наблюдал за ним и делал попытки отвлечь от невеселых размышлений.

Деревянный щит с разметкой для метания кинжалов смотрелся чуждо рядом с хрустальным светильником и лесным пейзажем, но убирать его Рэн не собирался. Сейчас он мрачно кидал маленькие кинжалы в его центр. Злость мешала сосредоточиться, и узор на нем напоминал перекошенную звезду. Рэн старался держать себя в руках, но то и дело срывался. Плохое настроение выливалось в язвительные замечания и иронию по поводу любой новости, которой его пытался отвлечь друг.

В конце концов Гай не выдержал и взмолился:

— Рэн! Я же не ульвит! У тебя количество яда на каждое слово превышает все мое терпение! — Он умоляюще посмотрел на него. — Ну, может, пойдем, прогуляемся? Развеешься?

Рэн одарил его хмурым взглядом.

— Думаешь, лицезрение архитектурных шедевров и мелькающая перед глазами толпа помогут?

Гай милилиту смотрел в потолок, глубоко дыша, а потом спокойно спросил:

— Ну, хочешь, пойдем к заливу? Послушаешь море, успокоишься. — Он внимательно за ним наблюдал, выдвигая очередное предложение: — Или хочешь, пойдем в воллюм? Ведь завтра опять лететь к твоему дяде и не покладая рук готовиться к Инициации. Ты ведь сам захотел пройти ее раньше срока. — На последних словах Гай не удержался и недовольно поморщился.

Рэн фыркнул и слабо улыбнулся. Он отложил кинжалы в сторону.

— И нисколько об этом не жалею. Нечего мне постоянно пенять на это, Гай. — Он поднялся, подошел к кругу и выдернул из него клинки. Сложив их в футляр, Рэн твердо произнес: — Не отвертишься — пройдем раньше и вместе. Тебе отступать некуда, друг.

Гай недовольно пробурчал что-то себе под нос, но продолжать тему не стал. Рэн подхватил с кровати жако под ожившим взглядом друга, поправил рубашку и быстро оделся, решив, что Гай прав — пора проветриться. Все время прокручивать в голове разговор и искать причины запрета поиска Серебряной Иглы он устал, потому что ни одной весомой не находил, и от этого злился еще больше.

Рэн подошел к зеркалу, приводя взлохмаченные светлые волосы в порядок. Прикрыл радужку иллюзией, аккуратно надел боннет и махнул рукой другу, который с интересом наблюдал за его действиями.

— Идем, ульвит. Погуляем в городе, может, в воллюм зайдем. Надо пользоваться, пока нас не засадили под арест.

Воодушевленный Гай сорвался и выпрыгнул из кресла.

— Отличная идея! Идем! — Он водрузил на голову головной убор и подхватил шпагу со стола. Под его скептичным взглядом недовольно протянул: — Ну что опять не так?

Рэн насмешливо фыркнул и глазами указал на воротник. Друг удивленно повернулся к зеркалу, поморщился и бытовым заклинанием Чистоты быстро убрал помаду. Одернул жако, провел рукой по темно-каштановым вихрам и довольный заявил:

— Пошли уже, — первым выходя из комнаты.

Рэн вздохнул и замер на миг раздумывая — брать или не брать новую дагу, потом решительно пристегнул ножны с ней, и настроение снова упало. Он уже попробовал дагу в работе с энергиями — скорость вырастала в разы, кинжал быстро реагировал на все его посылы, четко следуя структуре и усиливая заклятья. Такое оружие точно стоило куда больше тех наказаний, что им назначили родные Рэна, и всех тех денег, что он заплатил. От осознания этого на душе потеплело, но не настолько, чтобы забыть о запрете и смириться с ним. Со смирением у Рэна было плохо. Очень плохо. Особенно, когда понимал, что если дага так поднимает уровень, то Игла точно превосходит ее по всем статьям. Он не удержался от сдавленного стона. Ну что за пропасть?

Гай заглянул, не дождавшись его выхода, и молча потянул за рукав, вытаскивая в гостиную, а из нее в коридор. Оптимизм друга плескался через край, не давая Рэну застрять в глухом раздражении. Ему никогда не запрещали ничего настолько категорично без объяснений. И это сильно злило.

Ни крики фрегатов — больших серых птиц, парящих над спокойными водами залива, — ни каравеллы, которые так нравились Рэну, настроение не подняли. Шумные компании приезжих, гуляющих по набережной, только раздражали, как и кокетливые взгляды девушек, летящие в их сторону.

Гай пристально посмотрел на мрачного Рэна и решительно затащил его в небольшое уютное фарэ, пользующееся спросом у столичной публики. И было из-за чего. Владел им маг-исследователь Стейн, которого Рэн и Гай знали очень хорошо, и это знакомство обеспечивало им столик, даже при полной наполненности заведения. Фарэ состояло из двух частей.

В первой находился зал, где подавали ферин — терпкий, немного горьковатый напиток черного цвета из далекого Дронго во всех его вариациях: сладкий, соленый, со вкусом трав или сладостей, со взбитым кремом и специями. Особенно приятным на вкус был самый тягучий, самый густой и ароматный «Шоколет», и Рэн никогда не отказывался от чашечки экзотического напитка.

Во второй части располагался магазин, в котором продавались самые экстравагантные костюмы и вещи. Стейн приносил их из других миров. Законом это не запрещалось — они не представляли особой ценности, поэтому предприимчивый маг-путешественник отлично на этом зарабатывал. Ассортимент его лавки, а также интерьер фаре, менялся регулярно, восхищая жителей и гостей Файританы.

Гай первым вошел в фаре и восхищенно протянул:

— Ну, ничего себе! Рэн! Ты только посмотри.

Слабое любопытство шевельнулось в глубине души, но его порыв тотчас задушил природный скептицизм. Он придержал деревянную дверь с витражным стеклом, вошел в фаре и едва не споткнулся на пороге. Такого он еще не видел — все наводило на мысль, что Стейн побывал в очередном техническом мире. На деревянных балках, поддерживающих потолок, висели металлические детали: колеса, крестовины, цепи. Каменная кладка стен сменила недавние деревянные панели, ее разбавляли зеркала и картины из шестеренок, планок и маховиков. Рэн удивленно огляделся. Деревянные столы и стулья исчезли, вместо них появились кованые стеклянные столики и такие же стулья с мягкими подушками. Стойка бара превратилась в сплетение труб, каких-то агрегатов и частей ларнетов.

Он озадаченно протянул:

— Однако. Где это Стейн побывал?

Но больше его ошарашили подавальщики — их форма напоминала рабочую одежду оружейников: кожаные фартуки, брюки и такие же жилеты, надетые на голое тело, непривычные цилиндрические шляпы с круглыми темными очками в широкой металлической оправе. Рабочая форма подавальщиц удивляла и приятно радовала глаз: пышные короткие юбки чуть выше колена с пеной белых подъюбников, корсеты на шнурованных рубашках с глубокими декольте, маленькие круглые шляпки, похожие на миски с вывернутыми краями, и миниатюрные вуали. Одежда удачно подчеркивала все изгибы, и многим мужчинам это нравилось, судя по заинтересованным взглядам.

Гай улыбнулся, прошептав:

— Ничего себе! Смотрится отлично.

Рэн фыркнул. Ну еще бы! Народ уже толпился в магазинчике, активно разбирая новые вещи и примеряя их, значит, сегодня воллюмы будут заполнены счастливчиками в шокирующих обновках.

Рэн сделал знак управляющему, и тот слегка склонился в поклоне. Иллюзия их закрывала, но теперь Рэн сообщил о том, кто посетил фарэ. По приказу управляющего к ним быстро подскочил подавальщик и провел Рэна с Гаем к единственному пустующему столику, который появился едва ли не на глазах, а ожидавшие своей очереди посетители недовольно загудели. Рэн упустил из внимания, как успокаивали ожидающих, с интересом разглядывая новый интерьер. Все-таки Стейн умел удивить.

Заказ взял на себя друг, ведь вкусы Рэна он знал не хуже своих. Рэн огляделся. Все выглядело непривычно и интригующе. Жаль, что до Второй Инициации еще далеко, а без нее Сетку Миров не откроешь.

Их усадили в глубине зала рядом с бойкой компанией молодых девушек, увлеченных беседой. Они уже успели приобрести наряды, и Рэн с трудом отвел взгляд — новая одежда притягивала, но не рассматривать же их бесцеремонно, еще воспримут его внимание, как интерес. Рэн немного расслабился, откидываясь на спинку стула. Бытовое заклинание Комфорта добавило жесткой спинке мягкости и тепла, подстраиваясь под Рэна. Он провел рукой по столешнице, и из прозрачного стекло стало матовым, провел обратно — снова прозрачным. Интересно, таких метаморфоз с мебелью он еще не видел.

Рэн с удовольствием вдохнул ароматы специй и свежей выпечки, а Гай осторожно толкнул его в бок и кивнул в сторону.

— Ты только посмотри.

Рэн закатил глаза. На кого же, как ни на соседок, показывал друг. Девушки побывали в магазинчике Стейна и сейчас с восхищением рассматривали обновки, которые им очень даже шли. Короткие пышные юбки до колен открывали вид на привлекательные ножки в кожаных ботинках на шнуровке, кожаные корсеты вокруг тонких талий поддерживали грудь, а кружева рубашек, хоть и прикрывали, но в то же время подчеркивали заманчивые формы. Маленькие цилиндрические шляпки с короткими вуалями добавляли им очарования, хотя, на вкус Рэна, красавицами они не являлись. Им далеко было до тети Лэйлы, мамы и Айры. Девушки весело что-то обсуждали и смеялись.

Рэн скептически протянул, слегка склоняясь к другу, чтобы не услышали соседки:

— Я смотрю, тебе не хватило сегодняшнего скандала?

Гай отвлекся от созерцания компании и недовольно поморщился.

— И что ты такой зануда, Рэн? Почему я не могу просто полюбоваться? — Подавальщик быстро расставлял заказ. Гай отодвинулся, чтобы не мешать, и недовольно заметил: — Ты помнишь, когда мы последний раз выбирались в воллюм? — И не дожидаясь ответа, произнес: — Вот и я не помню. Дай хоть посмотреть. Еще немного, и я забуду, как выглядят хорошенькие девушки.

Рэн не удержался от ехидного замечания, пригубив напиток:

— Ага. И поэтому ты пошел к Марии.

Неожиданно Гай усмехнулся, чем напомнил лорда Стана, и обронил:

— Ну, до хорошенькой ей далековато, а я пошел к ней только по одной причине: никому не позволено портить мою репутацию.

— Репутацию? Лучше скажи, что ты решил поставить ее на место.

Рэн рассмеялся и вернул хрупкую чашечку на маленькое блюдце, чтобы не расплескать вкусный напиток. При дворе усиленно обсуждали сплетни, что еще никто не смог растопить сердце ветреного маркиза Рурского-младшего, и Гай всеми силами поддерживал этот образ.

Друг хитро улыбнулся, словно фирийон, объевшийся ворованного мяса.

— Ну, можно сказать и так, но звучит несколько грубо. Я просто доказал, что ее сердце не настолько ледяное, как она хотела показать, и к тому же напрочь мне не нужно.

— Да уж! Доказал и показал на наши головы.

Гай виновато пожал плечами, а Рэну оставалось только вздохнуть — друг был неисправим. Правда, Рэн тоже мало от него чем отличался, только в другом — если дяди решат узнать, откуда у него деньги, неприятности будут куда хуже, чем сейчас. Но об этом он старался не думать.

Рэн откинулся на спинку кресла, подхватив чашечку и делая глоток.

— Ну, а эти тебе зачем понадобились?

Рэн улыбнулся и кивнул в сторону девушек, но его улыбка мгновенно испарилась. У одной из них он заметил небольшие ножны — серебряное кружево обхватывало руку и сквозь него в лучах солнца блестел клинок. Рэн едва не подскочил, стараясь рассмотреть получше, но Гай вовремя поймал его за рукав, удивленно глядя на него.

— Ты чего?

Рэн на мгновение смутился, быстро огляделся, определяя, заметил ли кто его интерес, но посетители были заняты едой, напитками и разговорами. Он выдохнул и потрясенно прошептал:

— Этого быть не может, Гай. У нее на руке артефакт «Слезы леса» или, скорей всего, его очень хорошая копия.

«Слезы леса» относились к редким артефактам с секретами. Даже в Своде по артефакторике о его возможностях писали обтекаемо и больше восторженным языком, чем просто сообщая факты. Этот артефакт создавали специально для Лесной Хозяйки — Высшей Эльфийки и королеве малого народа дриад. Ему где-то эле четыре. Не меньше! Рэн бросил осторожный взгляд на клинок и с сомнением прикусил губу. Не может этот клинок быть оригиналом! Артефакт тщательно охранялся в чащобах Файервильдского леса дриад. Королева не могла отдать такое сокровище, как и показать — такие раритеты никому в руки не давали. Нереально!

Друг поддержал его сомнения. Он присмотрелся и небрежно отмахнулся.

— Да, быть такого не может, Рэн. Это, бесспорно, подделка. Сам посуди! Девушка, конечно, невероятно мила, но такой артефакт в ее руках — это невозможно.

Прозрачный мизурд сложной огранки в форме капли отчетливо виднелся в рукояти клинка. Скрученное спиралью навершие из множества серебряных нитей обрамляло его, словно закрывая в магическую клетку. Если это копия, то очень достойная. Клинок не желал откликаться на магические импульсы, как Рэн ни старался, но сомнения все равно глодали душу. Он прошептал:

— Ну, не может такого быть! Это точно копия.

Гай вместе с Рэном осторожно рассматривал хозяйку оружия и с недоумением обронил:

— Не может. Удивляет только, как она смогла получить такую качественную копию?

Вот в этом Рэн был согласен с другом. Сделать копию мог только оружейник, которому позволили детально рассмотреть оригинал — все изображения были лишь приблизительными и частично копировали его, а «Свод основных сведений об Артефактном оружии», насколько знал Рэн, был только у дяди Стана, остальные его копии хранились у Темных эльфов.

Это делало клинок еще более невероятным. Рэн бросил оценивающий взгляд на его хозяйку. Экстравагантная одежда сбивала с толка, но, судя по украшениям, девушка принадлежала среднему дворянству, что подтверждало — на ее руке могла быть только подделка. И это удивляло. И откуда у нее клинок?

Девушка была мила, но не впечатляла. Рэну нравились высокие брюнетки, а перед ним сидела низенькая миниатюрная блондинка с длинными волнистыми волосами. Миловидное лицо с курносым носиком, голубые глаза и немного непропорциональные губы — привлекательная, но вполне обычная, каких тысячи во всем королевстве.

Как он ни скрывал интерес, девушка столкнулась с ним взглядом и улыбнулась, немного снисходительно, что Рэна зацепило. Обычно так смотрят женщины, которые уверены, что они точно знают все его мысли. Вдобавок в ее облике что-то настораживало. Чувство тревоги всколыхнулось в глубине, но тут на них обратили внимание подруги девушки, и тревога сменилась недовольством. Их взгляды были оценивающими, словно они выбирали очередную дорогую вещь. И вот это Рэну не понравилось. Он холодно прошелся взглядом по заинтересованным лицам и со скучающим видом отвернулся. Еще не хватало, чтобы его внимание неверно истолковали, но Рэн не учел характер друга.

Гай улыбнулся девушкам в ответ и, не спрашивая Рэна, вежливо приподнялся и жестом пригласил к столу. На раздраженный взгляд Рэна прошептал, удерживая приветливую улыбку:

— Так лучше видно клинок.

Рэну оставалось только терпеть. Девушки переглянулись и шустро переместились за их стол. Три с явным удовольствием, а четвертая — хозяйка кинжала — неохотно. Рэн и Гай едва успели подскочить, приветствуя гостий. Подавальщики засуетились, перенося их напитки и десерты, столешница поплыла, пошла кругами и изменила размер на больший, а девушки с неприкрытой жадностью разглядывали Рэна с Гаем и открыто улыбались. Излишне открыто, по мнению Рэна, и тут он догадался:

— Вы же не из Файританы?

Девушки весело переглянулись, и брюнетка с глянцевыми волосами, в платье в синюю и белую полоску, бойко подтвердила:

— Точно! Мы только сегодня приехали! — Она покосилась на девушку с приглянувшимся Рэну стилетом и представилась: — Я — Рима!

Ее соседка с пышными рыжими кудряшками в платье мизурдового цвета бойко ее поддержала:

— Кирэл! Мы издалека!

Оно и видно! Рэн едва сдержал недовольную гримасу — воспитания ноль, ведут себя настолько вольно, что начинаешь сомневаться, что они из среднего дворянства. При всей свободе нравов королевства рамки приличия все же держали, и не в каждое общество столицы пустили бы столь свободно ведущих себя особ. Хорошо, что они с Гаем пришли в Иллюзии.

Кирэл крутила на блюдце чашечку с ферином, украшенным высокой шапкой взбитого крема. Рэн как-то попробовал этот напиток — от густоты сладкого ферина, сваренного с молоком, в нем запросто стояла ложка. Этот жуткий вкус впечатался в память навсегда: приторный, где от ферина остались только воспоминания и на удивление кислое послевкусие. Даже сейчас Рэна передернуло. Девушка же подхватила чашечку и пригубила с таким видом, словно пила нектар, и брови Рэна против его воли поползли вверх — обычно сначала съедали крем, а только потом приступали к напитку.

Естественно, девушка испачкалась, измазав в сладком креме кончик носа и оставив след на губах. Подружки со смехом принялись ее вытирать, а Рэн едва не поморщился, отворачиваясь и сталкиваясь со взглядом голубых глаз. Хозяйка кинжала смотрела на него с неожиданным осуждением, отчего Рэн оторопел. Она выглядела самой младшей среди подружек, но так смотрели только взрослые на молодых. Девушка пила маленькими глоточками чистый ферин — обычно его предпочитали мужчины, соблюдала этикет и не участвовала в разговоре, лишь улыбалась и изредка кивала.

От количества вопросов раскалывалась голова, и Рэн сразу отступил, отдавая инициативу другу. Девушки болтали без умолку — о Файритане и что стоило в ней посмотреть, о новой моде и чудесных ботиночках со шнуровкой, которые они тут же продемонстрировали. Рэн все-таки поморщился, а Гай смущенно улыбнулся, и они одновременно сделали стол матовым. Никто давно уже не смотрел искоса на женщин в брюках или в платьях до колен, но слишком вольно себя вели подружки, проходя по грани приличий. Из какой дыры они приехали, если не знали элементарных правил поведения?

Но оставаться все время в стороне Рэну не давали. Кирэл обиженно надула губки.

— А вы, Рэн, почему молчите? Вы такой немногословный! Из вас больше двух слов не вытянешь.

Она ела уже третий гранд-десерт, и Рэн невольно поражался тому, как девушка сохранила изящную фигуру. Кирэл отломила кусочек десерта маленькой ложечкой и аккуратно обхватила ее губами. Рэн тотчас отвернулся, а Гай сглотнул, подхватывая чашку с тарелки. Всевышний, кто ее учил поведению за столом?

Как бы противно ни было, но оставить без ответа вопрос он не мог. Рэн с трудом изобразил вежливую улыбку, переходя на грубую лесть.

— Зачем говорить, когда я могу просто любоваться? Вы настолько очаровательны, что слова излишни.

Кирэл залилась краской, отправляя в рот очередной кусочек пышного десерта. Гай поправил воротник камзола, снова делая глоток, но уже из пустой чашки. Он смущенно кашлянул и махнул подавальщику, показывая повторить. Рэн скрыл усмешку, осторожно толкая друга под столом и игнорируя его недовольный взгляд.

Рима лукаво погрозила Рэну аккуратным пальчиком.

— Вы льстец, сэр! Неужели вам нечего сказать красивым девушкам?

Рэн с удивлением заметил усмешку, промелькнувшую на губах владелицы стилета. И смеялась она явно над ним. С чего бы это? Ее многозначительное молчание раздражало, как и все двусмысленные полуулыбки в его сторону. Он изобразил живой интерес.

— А как вас зовут, леди? Вы, я смотрю, тоже любите молчать и наблюдать.

Он пригубил напиток, и это оказалось большой ошибкой, потому что от ее снисходительного взгляда Рэн подавился. Обычно так на него в детстве смотрела тетя Лэйла или мать, когда он говорил смешные глупости. Рэн подхватил салфетку, вытирая губы, но его неловкость заметил только друг, удивленно поглядывая то на него, то на девушку.

Ее подружки разом затихли, глядя на нее и ожидая ответа. Девушка поставила чашечку на блюдце и произнесла теплым грудным голосом:

— Пусть будет Мира.

Рэн удивленно откликнулся:

— Пусть будет? Почему — пусть будет? — Он понизил голос, вкладывая в него долю иронии и таинственности. — Вы скрываетесь, леди? Неужели вы похитили что-то ценное? Например, этот чудесный кинжал?

На самом деле его мало интересовало ее имя, кто она и почему не хочет представляться — у каждого свои секреты. Они тоже не назвали ни титулы, ни полные имена. Рэна больше интересовал кинжал и возможность посмотреть его поближе. Он так и не понял — копия это или все-таки артефакт? Ни один из откликов не приходил однозначным, только путая в предположениях.

Гай мягко рассмеялся, разрушая неловкую тишину, возникшую после вопроса Рэна.

— Не пугайтесь, девушки, Рэн просто шутит.

Подружки переглянулись и, как по команде, уставились на Миру. Она погладила витые ножны стилета и осторожно его вытащила. Острое жало сверкнуло на солнце, показывая прошитые в нем руны. Рэн едва не ахнул, забыв, как дышать. Ничего себе! Древние руны! Этого быть не может! Подделка восхищала своей правдоподобностью. Или не подделка? Рэн никак не мог определиться — подержать бы его в руках. Но хозяйка быстро спрятала клинок. И все же откуда у заносчивой девчонки такое оружие?!

Ее вопрос прозвучал словно вызов:

— Нравится?

Тон Миры задел Рэна, приводя в себя от потрясения, и Гай снова пришел на помощь. Он восторженно воскликнул:

— И вы еще спрашиваете?! Это же редкость!

Рэн снова отправил магический посыл, но отклик в ответ не появился, словно кинжал играл с ним.

— Откуда у вас такое сокровище?

— Сокровище? — В голосе девушки звучала ирония. — Ну что вы! Как простой кинжал может быть сокровищем?

Простой?! Рэн посмотрел на нее с жалостью. Она не понимала, какой ценностью владела. Даже если это копия — любой музей оторвет ее вместе с ножнами, не задумываясь. Правда, что с нее взять-то? Женщина есть женщина. Он улыбнулся, глядя свысока.

— Тогда подарите мне его, леди. — Рэн добавил в голос эмоций. — И я буду вспоминать долгими зимними вечерами ваши голубые глаза и щедрую душу, глядя на простой кинжал. — На последних словах он не смог удержаться и вернул ей ровно столько иронии, сколько продемонстрировала и она.

Но Миру его выпад совсем не зацепил. Она посмотрел на него с неожиданной жалостью в усталом взгляде, ставя в тупик и заставляя злиться.

— А кроме оружия у вас хоть что-то вызывает столь бурные эмоции, сэр? Неужели этот клинок настолько значим, что беседа с девушками лишь повод посмотреть его?

Она догадалась, почему они пригласили их за стол, и это одновременно смутило и разозлило Рэна. Он понемногу закипал. Кто она такая, чтобы задавать подобные вопросы? Они знают друг друга всего ничего. Какое ей дело до его эмоций?

Ситуацию попытался разрядить Гай. Он улыбнулся, переводя внимание девушек на себя.

— Ну что вы, леди. Рэн не настолько меркантилен, он просто помешан на оружии и готов литами говорить о нем. Рэна знают почти все оружейники столицы.

Подружки восхищенно заохали, но Мира небрежно пожала плечами.

— Это всего лишь железки, что в них такого? Неужели они важнее людей?

Она решила прочесть ему мораль? Ее снисходительная заносчивость откровенно раздражала, но Рэн сдержал рвущуюся неприязнь и мягко ответил:

— Конечно же, люди важнее. Вы правы. Но оружие, как красивая девушка, им невозможно не восхищаться. Вот как сейчас я восхищаюсь вами, леди.

Он улыбнулся, прикрываясь чашкой с ферином, чтобы никто не заметил, как скривились его губы. Только философских бесед ему не хватало. Рэну жутко хотелось хотя бы разок подержать в руках стилет, чтобы решить, копия это или нет, но попросить ее… Увольте! Много чести!

Внезапно Мира невинно хлопнула ресницами и искренне спросила, превращаясь в наивную простушку:

— Восхищаетесь? Правда? Как это мило. А чем именно? — От перемены ее поведения Рэн едва снова не подавился ферином. Ему повезло, что он только взялся за тоненькую ручку чашки.

Да она издевается! Рэн скрипнул зубами, скрывая это за приветливой улыбкой.

— Вы очень красивая.

Девушка кивнула и поинтересовалась:

— А еще? Или это все?

Мира испытывала его терпение на прочность. Да если бы не клинок, который так и манил своими гранями, его давно бы здесь не было. Рэн откинулся на спинку стула, стараясь не терять вежливости.

— Ну почему же? Вы умная и очень обаятельная.

Мира фыркнула и разочарованно протянула:

— И все? А я-то уже хотела дать вам посмотреть мой кинжал, если вы скажете обо мне что-то интересное. — Она капризно поджала губки. — А вы так банальны!

Змеюка! Рэн уже склонялся к тому, что кинжал, пусть и интересен, но не настолько, чтобы переступать через себя. Он высокомерно усмехнулся, теряя остатки терпения и вежливости.

— Не более банален, чем ваша подделка, леди. Поэтому обмен не равноценный, вы же хотите слышать правду.

Подружки потрясенно воскликнули, склонившись над рукой девушки и разглядывая кинжал. Все выглядело настолько наигранно и жеманно, словно Рэн смотрел спектакль, поставленный силами самоучек, и лишь Мира вела себя естественно, хоть и неприятно. Она отдернула руку, одарив девушек недовольным взглядом, и они быстро вернулись на свои места. Мира с сомнением посмотрела на Рэна.

— Удивительно, ваш друг сказал, что вы отлично разбираетесь в оружии, но, похоже, он ошибся. С чего вы взяли, что это подделка?

Гай встревоженно покосился на Рэна и поспешил ответить, опережая его.

— Что вы, леди! Рэн — знаток. Чтобы определить подделка или нет, клинок следует взять в руки — надо исключить магические блоки и лучше рассмотреть. — Он улыбнулся Мире. — Вы его прячете, и как тут скажешь? А вдруг это и правда искусная подделка?

Еще ни с одной женщиной Рэн так быстро не переходил с уровня «милое знакомство» на уровень «раздражаешь, нам пора завершить общение». Стараясь не выдавать своих эмоций, Рэн кивнул.

— Полностью согласен с Гаем. Надо смотреть. Ведь вас могли и обмануть при продаже. Незнающим людям очень сложно отличить хороший клинок от пустого, — и не удержавшись, добавил, — а хорошеньким девушкам и подавно.

Мира весело рассмеялась.

— Это точно! С чего бы им разбираться в оружии, они же хорошенькие!

Рэн придвинулся к столу и с вызовом спросил, окончательно забывая о вежливости:

— А вы разбираетесь в оружии?

На его вызов прозвучал ее:

— А вы считаете, я не могу разбираться в оружии? — Их взгляды скрестились. Она явно забавлялась, в ее глазах плескалась непонятная ему жалость с нотой сожаления и взглядом свысока. Неожиданно Мира предложила: — А давайте пойдем в лавку. Я видела ее неподалеку. И проверим.

Они поднялись одновременно. Гай фыркнул, насмешливо разглядывая Рэна и девушку, и обреченно махнул рукой.

— Идите. Я сейчас расплачусь, и мы вас догоним. Да, девушки?

Подружки переглянулись с Мирой, и после ее разрешающего кивка, радостно согласились. Рэн с интересом покосился на нее. Либо он ошибся со статусом Миры, либо ее авторитет для подружек незыблем. Похоже, ему сейчас придется немного испортить ее репутацию. Рэн терпеть не мог пустышек, мнящих из себя «не пойми что». Пусть на пустышку она не похожа, но мнила о себе слишком много.

Рэн картинно поклонился, жестом приглашая Миру к выходу из фарэ. Девушка едва доходила ему до плеча, двигалась уверенно и очень женственно. Ее одежда привлекала взгляды, но она их явно не замечала, направляясь к каменным ступенькам добротного двухэтажного дома, первый этаж которого был отдан под оружейную лавку. Мастера Торина Рэн знал хорошо — его клинки заслуживали внимания, и мастера часто привлекали в спорных случаях как знатока оружия.

Она вошла в лавку с таким видом, словно бывала здесь едва ли не каждый день. На звук колокольчика появился парень-служащий. Рэн приоткрыл Иллюзию, показывая парню, кто он есть, и тот лориком метнулся за плотную занавесь, возвращаясь уже в сопровождении мастера — крепкого невысокого толстячка с добродушной улыбкой и внимательным оценивающим взглядом.

Мастер Торин приветливо поклонился, первым обращаясь к девушке:

— Добрый день, милая леди. — Рэн прижал палец к губам, стоя на полшага позади Миры, и мастер понимающе склонил голову, продолжив: — Рад приветствовать вас, сэр. Что хотели бы приобрести у нас? Могу предложить коллекцию Аритвиров для вас, господин, — новые разработки, интересные сплавы. Для леди есть арбалеты, украшенные камнями, есть с гравировкой, смотря, что нравится.

Мира хмыкнула, явно скрывая скепсис.

— И вам день добрый, мастер. Думаю, арбалеты с камнями мне не подойдут.

Рэн улыбнулся. Ну еще бы! Она же в оружии разбирается! Какие камни? Он сделал шаг вперед, склоняя голову.

— Здравствуйте, уважаемый майер. Мы к вам, к сожалению, не за покупками, а за помощью. — Мастер удивленно приподнял брови, и на его немой вопрос Рэн пояснил: — У нас с этой обворожительной леди вышел маленький спор. Она уверяет, что отлично разбирается в оружии. — На ее пронзительный взгляд Рэн ответил улыбкой и обратился к мастеру: — Поможете?

Мастер Торин удивленно уставился на девушку. Его рука застыла на гладкой лысине с зажатым в ладони платком. Он кашлянул, быстро ее опуская и скрывая смущение за громким голосом.

— Ого! Ну что ж! Поможем, почему же нет?

Его помощник затаился у занавески, с любопытством наблюдая за происходящим. Мастер поразмышлял, а потом достал довольно обычный кинжал. Мира фыркнула.

— Ну вы бы мне еще кухонный нож показали. Сделан явно где-то поблизости, с претензией на охотничий нож эльтров. Плохо сбалансирован. Рукоять из мартонга, что абсолютно нелепо в сочетании с металлом роха.

Мастер переглянулся с Рэном и крякнул:

— Даже так?!

Рэн, в отличие от мастера, радоваться не собирался. Майер Торин показал Мире простенький меч и получил весьма адекватную оценку. Так-так. Значит что-то мы все-таки знаем, а если зайти с другой стороны? Рэн насмешливо заметил:

— Ну это совсем простые клинки, хотя вы уже, безусловно, произвели на меня впечатление. — Он прижал руку к сердцу, склоняясь в неглубоком поклоне, и спросил: — Может, посмотрим что-то действительно необычное и стоящее? Что вам эти железяки?

Мира одарила его задумчивым взглядом, и Рэну показалось, что в нем проскользнуло раздражение, но девушка улыбнулась и обратилась к мастеру:

— Уважаемый майер, пожалуйста, покажите ваше самое необычное оружие.

Мастер покачал головой, прикусив губу, а потом махнул рукой.

— А, есть такое. Стар, принеси из сейфа коробку со спицами.

Парень удивленно хмыкнул, но послушно убежал, а потом вернулся с плоской длинной коробочкой из темного бархата и почтительно отдал ее мастеру. Майер Торин жестом пригласил их к столу в окружении нескольких мягких кресел. Рэн вежливо отодвинул одно из них и с удивлением обратил внимание на то, что девушка помрачнела. Она смотрела на коробочку, слегка хмурясь и поджимая губы. На его приглашение присесть Мира величественно кивнула и плавно опустилась на самый краешек кресла.

Рэн мысленно усмехнулся. Похоже, кое-кто почувствовал неуверенность. Он уже догадывался, что будет в коробочке. Такое оружие действительно редко появлялось на рынке. Его изготавливали специально для женщин и только мастера-мирэйи, вдобавок учили с ним обращаться только мирэйи-воины. Поэтому не каждая женская ручка могла с ним совладать, и не каждый мог себе позволить его приобрести.

Рэн присел рядом с Мирой и кивком позволил мастеру открыть коробочку. На синем бархате лежали длинные спицы для волос мирэйев из мойровского металла — серебристо-синего с легким золотистым отливом. В их навершии яркими цветами горели на солнце мизурды и сапфусы, всеми оттенками радуги переливались подвески из ларита на тонких серебряных нитях. Хозяин бережно достал одну из спиц и протянул девушке, но она отстранилась, выставляя перед собой руку.

— Нет. Лучше отдайте ее сэру Рэну. Так будет честнее.

Рэн иронично изогнул бровь. Ну-ну! Какие мы гордые, однако. Он взял у мастера спицу и невольно восхитился работе оружейника. Идеальное смертоносное украшение — оно прекрасно удерживало тяжелые волосы морских эльфиек и убивало неугодных. Что стилет, что дротик из спиц получался отличный. Рэн и мастер обменялись уважительными взглядами — они, как ценители, понимали, с чем имеют дело. Он вернул ее мастеру, и тот под разными углами показал девушке украшение.

На удивление она всего лишь раз бросила на спицы недовольный взгляд, перевела его на Рэна и задержалась куда дольше на нем, чем на оружии, а потом сухо произнесла:

— Можете убирать.

Майер Торин осторожно положил спицу обратно в коробочку и с интересом посмотрел на девушку:

— Что скажите, леди?

Настроение девушки заметно испортилось. Неужели она поняла, что провалилась на экзамене? Рэн снисходительно посматривал на раздумывающую Миру. Она, вздохнув, что-то для себя явно решила и уверенно произнесла:

— Исполнено где-то половину эле назад. Это удачная имитация оружия мирэйев. Полая внутри, раскрывается веером с острыми гранями. Имеет двойную секретку — кроме веера есть игла с парализующим ядом. Изготавливалась, без сомнений, под заказ для подарка. Принадлежит работе мастера Ольвика Рыжебородого.

Рэн переглянулся с мастером, и не сдерживаясь, расхохотался.

— Какая глупость! — Он подхватил спицу из коробки и повернул ее к девушке. — Видите эту насечку? Это знак мастера мирэйев.

Она хмуро возразила, наблюдая за его весельем:

— И что? Мало ли кто пытается повторить узор мастера? Эти спицы ковал не мирэй.

Рэн только хмыкнул, поражаясь такой непробиваемой самонадеянности, и с иронией спросил:

— И чем докажете? — И не дожидаясь ответа, чтобы не терять время и не слушать выдумки, остановил ее жестом, развернул спицу к свету и показал на кончике острия вторую едва заметную насечку. — Вот повторение знака мастера. — Рэн положил спицу на палец, демонстрируя ее баланс. — При таком соотношении длинной и короткой ее части она не может быть полой. И уж никак не способна раскрываться веером. А еще и игла! — Рэн картинно возвел глаза к потоку и, улыбаясь, посмотрел на девушку. — И что скажете теперь?

Взгляд Миры потемнел, но она оставалась спокойной, пожала плечами и указала на сапфусы.

— Камни выступают здесь компенсатором, и на острие утяжелитель.

На мгновение Рэн почувствовал себя неуютно — слишком уверенно она говорила. Мастер громко фыркнул. Рэн вздрогнул, скинул с себя странное наваждение и снисходительно улыбнулся.

— Вы, конечно же, умны, леди, и камни, действительно, используют для компенсации, но, чтобы сместить центр тяжести и сбалансировать скрытый веер, располагаться они должны вдоль спицы.

Он крутил спицу перед ней, показывая и объясняя, словно учитель ученику. Рэн прекрасно видел, что Мира сердится. Она явно хотела что-то сказать, но молчала, сжимала губы, хмурясь и подбирая слова, и наконец предложила:

— Откройте ее, сэр. — Девушка указала пальчиком на центральный сапфус. — Жмите сюда.

Рэн нажал на камень, но со спицей ничего не произошло. Он протянул оружие девушке, но она покачала головой и попросила:

— Нажмите мягко, сэр, слегка сдвигая камень вперед.

Рэн попробовал еще раз и, улыбаясь, развел руками, отдавая ее хозяину. Мастер Торин тоже надавил на камень, но результат не изменился. Они обменялись понимающими взглядами, и Рэн сдержал предательски вырывающуюся улыбку. Он благодарно кивнул хозяину и обратился к сердитой девушке:

— Вы проиграли изначально, милая леди. Хочу открыть вам секрет, что мастер Ольвик Рыжебородый никогда не делает женское оружие. Он считает, что это его недостойно. Ни одна женщина не держала в руках его клинков, тем более сделанных специально для нее.

Мира ядовито отозвалась:

— Да что вы?! Вы уверены?

Рэн понимал, что она злится из-за своего проигрыша, и мягко улыбнулся.

— Да, леди. Абсолютно. Я лично его знаю. И вы проиграли. У вас, похоже, есть знания, но они очень поверхностные. Что и требовалось доказать. Так что мой приз. — Рэн протянул руку, насмешливо разглядывая девушку, и потребовал: — Покажите мне свой стилет, будьте добры.

Мира пристально смотрела на него, пронзая взглядом не хуже стилета. На мгновение ему показалось, что ее радужка поплыла, распадаясь звездными лучами. Он потрясенно моргнул, но Мира сердито смотрела на него все так же глазами обычного человека. Рэн едва не выдохнул с облегчением. Еще этого не хватало. Показалось. Звездная радужка была только у членов его семьи, и то Первого круга, у правящих семей обоих эльфийских королевств и Высших эльфов, а перед ним сидела явно простая человеческая девушка.

Рэн поманил ее пальцем, указывая глазами на кинжал. Мира медленно прикоснулась к клинку, и Рэн мог поклясться, что почувствовал легкую волну магии. Он нахмурился, открывая магические каналы, но отклика не почувствовал, лишь только магическое оружие лавки отозвалось на его силу. Опять показалось? Рэн взял из рук Миры клинок, и разочарование смыло его недоумение.

— Я ж говорил, подделка. Копия! Качественная, но все же подделка. Очень жаль.

Девушка согласно кивнула, пристально глядя на Рэна.

— Вот и я такого же мнения. Очень жаль.

Рэн удивленно вскинул голову, глядя на нее. Так она знала, что это подделка и спорила с ним! Но зачем? Или ей жаль так же, как и ему? Он совсем ее не понимал.

Мира приветливо улыбнулась торговцу.

— Спасибо вам огромное за помощь. Видела у вас на прилавке отличные дротики, упакуйте мне их с собой, пожалуйста. — И попросила Рэна: — Вас не затруднит помочь выбрать? Вы потрясли меня своими знаниями, поэтому я полностью доверюсь вам.

Она говорила воодушевленно, словно мимолиту назад не хмурилась, а сейчас восхищенно смотрела на Рэна. Рэн чувствовал подвох, но не мог понять, в чем он. Если она притворялась, то идеально. Рэн пожал плечами.

— Как хотите, леди.

Он быстро осмотрел оружие и заодно узнал о цене. Мастер не стал ее завышать, и девушка быстро согласилась. Гая на них не было! Майер Торин упаковал ее покупку и протянул Мире.

Они вышли из лавки. У порога что-то весело обсуждали Гай с девушками. Друг бросил в его сторону внимательный взгляд, но Рэн скептически хмыкнул, выражая свое отношение происходящему, и друг заулыбался.

— Ну что? Рэн потряс вас своими знаниями?

Мира рассмеялась, отчего Рэн удивленно оглянулся. В ее голосе звучало столько иронии:

— Не то слово, сэр.

Рэн оторопел. Это хорошее лицо при плохой игре, что ли? Он снисходительно произнес, раздражаясь с новой силой:

— Ну, Мира неплохо для женщины разбирается в оружии, ей просто стоит немного подучить теорию. — Он смерил ее с ног до головы насмешливым взглядом, стараясь скрыть его наигранной вежливостью, но это плохо удавалось. — И периодов так через сорок она точно повысит свой уровень.

Мира присела в поклоне, отвечая ему столь же «вежливой» улыбкой.

— Спасибо, сэр. У меня день сплошных выгод! Мало того, что помогли мне сделать такую удачную покупку, так еще и указали каким путем двигаться к знаниям с точным сроком. А это дорогого стоит! — Мира смерила его взглядом лекаря, установившего неблагоприятный диагноз пациенту. — Надеюсь, интуиция — ваша сильная сторона. Хотя, если честно, сомневаюсь, но у вас тоже все еще впереди.

Она повертела в руках мешочек с дротиками и отдала его Кирэл. Они раскланялись, прощаясь, и девушки бойкой стайкой разноцветных птичек скрылись за ближайшим домом.

После такой благодарности Рэну захотелось умыться. Глядя им вслед, он раздраженно произнес:

— Зазнайка! Я лишний раз убедился, что женщина и оружие несовместимы.

Друг удивленно покосился на него.

— А как же твои мама и тетя?

Рэн недовольно передернул плечами, все еще ощущая пристальный взгляд Миры.

— Не смешивай. Они вне конкуренции. В их случае это достоинство. — Он презрительно протянул, глядя вслед Мире: — А эта мнит из себя, Всевышний знает что, а сама не смогла отличить работу мирейев от работы светлых гномов.

Гай не успел ответить. Перед ними распахнулось магическое окно, и лорд Стан приказал:

— Быстро в замок! Прибыла делегация дриад во главе с их Хозяйкой. Лэйла уже летит из Айрсоула. Поторапливайтесь, еще успеете нагуляться, — И сухо добавил: — Если повезет.

Окно захлопнулось, и друзья встревоженно переглянулись.

Гай взволнованно спросил:

— Это угроза?

— Надеюсь, нет.

Рэн сразу же вспомнил о счете и не завершенном разговоре и невольно передернул плечами. Может, дриады отвлекут лорда Стана от возвращения к разговору о деньгах? Рэн так и не придумал, как сказать правду, но не всю. Может отвлекут, но надеяться на это «может» было столь же эфемерным, как и то, что спицы мирэйев окажутся работой мастера Ольвика Рыжебородого. С тяжелым сердцем Рэн с Гаем отправились обратно в замок.

Глава 6. Лесная королева

Тетя Лэйла вихрем ворвалась в комнату Рэна, сбивая с придиванного столика его книги и записи. Пышная юбка парадного платья со множеством кружевных подъюбников повторяла все движения хозяйки, закручиваясь то в одну, то в другую сторону. Рэн бросился подбирать бумаги. Не хватало еще, чтобы тетя увидела записи об Игле, которые он просматривал, пока одевался к приему.

— Мальчик мой! Дай-ка я на тебя посмотрю.

Рэн поморщился. Ему уже двадцать три, а он все мальчик, хорошо хоть не «малыш», благо, что тетя его так не называла, только дядя Стан и то, когда намечалась буря. На его возмущение и недовольство в ответ прилетало, что «завышенное самомнение мешает ему смотреть на мир объективно». Это у него-то — завышенное?! Адекватное у него самомнение. Но долго сердиться на тетю было невозможно.

Герцогиня смотрела на него снизу вверх и головой едва доходила до его подбородка, но под ее взглядом он всегда ощущал себя маленьким мальчиком. Она проверила, как застегнут воротник-стойка, правильно ли прикреплена гербовая брошь на галстуке. По мнению Рэна, придраться было не к чему, но это же тетя!

Лэра Лэйла легкой магической волной сделала острее стрелки на зауженных черных брюках, обошла его кругом, а потом разгладила несуществующие складки на черном с серебром жако. Рэн закатил глаза. В завершение тетя лично пристегнула эполетом к левому плечу короткий черный плащ со сложной вязью вышивки.

Отступила, довольно его оглядывая, восхищенно сложила руки перед грудью и произнесла:

— Какой же ты у нас!

Рэн мягко поинтересовался:

— Какой? — На тетю нельзя было смотреть без улыбки.

Лэра Лэйла лукаво прищурилась.

— Хорошенький, и уже совсем взрослый! Как же быстро бежит время. — Она шагнула к нему, поправляя и так аккуратно уложенную прическу с колючим ежиком челки, и поджала губы. — Ну никак я не привыкну к этой новой моде.

Рэн насмешливо фыркнул:

— Кто бы говорил?!

Герцогиня кокетливо поправила пышные локоны и стрельнула в него глазами.

— Хороша?

Рэн рассмеялся.

— Тетя! Вы когда-нибудь слышали от меня что-нибудь, кроме признаний в том, что вы — самая прекрасная женщина королевства?

Тетя Лэйла сделала серьезное лицо и кивнула:

— Это хорошо. Зная тебя, ты точно врать и льстить не будешь, так что я могу быть спокойна.

Он благоразумно промолчал. Льстить Рэн действительно не любил, но приходилось. Правда, не тете и маме. Он покосился на свои записи, думая, с какой стороны подойти к вопросу об Игле. Мнение лэры Лэйлы могло существенно помочь и повлиять на решение обоих лордов. Может быть. Или хотя бы она объяснит, почему они так жестко запретили искать артефакт.

Герцогиня поправила манжеты, быстро оглядывая себя в зеркале, и уже серьезным тоном продолжила:

— Рэн, послушай внимательно. Со Стеллой ты еще ни разу не встречался. Прошу тебя быть крайне осторожным в поведении и выборе слов.

И правда, каждый раз, когда появлялась делегация дриад, Рэна с Гаем спешно отсылали с поручениями подальше от замка. Интересно, почему на этот раз их решили оставить на прием?

Тетя подошла к чайному столику и коснулась графина с соком, но Рэн опередил ее, налив в высокий хрустальный бокал напиток. Тетя благодарно кивнула.

— Ты должен знать, что Стелла — Высшая Эльфийка, по уровню не ниже Вестника. Хоть мы и дружим, но не обманись ее улыбкой и простотой в общении. Дриады слушаются ее беспрекословно, и союз с ними нам выгоден. Очень выгоден, Рэн. Встреча с ней планировалась на лунный цикл позже, но она ее перенесла, что очень настораживает. — Она посмотрела на него так, словно бы подозревала в планировании разрыва дипломатических отношений с дриадами, и сухо продолжила: — И попридержи Гая. Никаких многозначительных улыбок, никаких излишне пристальных взглядов. Стелла, конечно, сдержит своих девочек, но скандалы нам не нужны. Это дриады, Рэн. — Тетя запнулась, отводя взгляд. — Ну, не мне тебе рассказывать, чем это грозит.

Да уж. В свое время, когда они изучали малые народы, в эту тему Рэна и Гая погрузил лорд Стан: отвел в один дом — скромный и уютный внешне и очень раскованный внутри. Там Рэн и Гай открыли для себя новые грани общения с женщинами, и там же дядя подробно объяснил, чем отличаются отношения с обычной женщиной от отношений с дриадой.

Они воспринимали мужчин только с одной целью — продолжения рода. Удовольствие дриады даровали невероятное, по крайней мере, так говорили, но результатом всегда был ребенок — девочка. Мальчиков у этого малого народа не рождалось. Дриады славились своей красотой и образом жизни. Внешне идеальные женщины были природными духами во плоти. Они собрали в себе все женские черты, возведя их в категорию «слишком»: слишком эмоциональные, слишком красивые, слишком капризные, слишком настойчивые. Кругом сплошное «слишком». Рэн поморщился. Слава Всевышнему, что его защищает королевская кровь, и опасаться посягательств не стоит, но кому-то точно придется поработать на благо их королевства.

Кстати, именно после того «обучения» Гай так вошел во вкус, что дядя Стан посоветовал ему «знать меру». Посоветовать-то посоветовал, но Гая «процесс познания» захватил настолько, что он никак не мог остановиться. Правда, дриад это не касалось, Гай свободу любил больше, чем несколько лит удовольствия.

Рэн вступился за друга:

— Тетя, вы к нему несправедливы. Гай не горит желанием стать отцом, и мне этого тоже не надо.

В дверь громко постучали, и в комнату влетел счастливый Гай, всем видом опровергая слова Рэна.

— Я готов ко встрече с прекрасным! — Заметив лэру Лэйлу, он почтительно склонился. — Добрый день, лэра! Вы, как всегда, восхитительно выглядите!

Тетя поджала губы и грозно произнесла:

— Гай! — Он моментально выпрямился, принимая серьезный вид и бросая в сторону Рэна вопросительный взгляд, но лэра Лэйла перехватила его. — Спрашивайте у меня, лэр, а не у своего друга! Случилось вот что! На этом приеме вы ведете себя, как жрец закрытого Храма Судеб. Ни одной лишней улыбки! А лучше вообще ни одной улыбки! Или я сама займусь вашей личной жизнью.

Гай заметно побледнел.

— Лэра Лэйла! А перед вами-то я чем провинился? Ну что за день такой? Даже вы сердитесь. Но за что? — Он посмотрел на нее с видом несчастного фирийона.

Тетя растаяла и рассмеялась.

— Гай! Строй глазки кому хочешь, но не мне! — Она вздохнула и уже серьезно пояснила: — Я не готова объяснять дриадам, почему ты не годишься на роль отца их девочек, ни сейчас, ни когда повзрослеешь. Я люблю тебя, наравне с Рэном, поэтому описывать твои плохие стороны мне будет крайне неприятно.

— Вы так говорите, будто у меня масса плохих сторон, — пробурчал Гай и недовольно поморщился.

— Хватает, — произнесла тетя, с грустью глядя на него.

На это Гай просто не нашел, что ответить, застыл с оскорбленным видом, а Рэн осознал, что поговорить об Игле и ее поисках сейчас точно не удастся, к сожалению. Тетя скептически оглядела костюм Гая, поправила гербовую брошь, непослушные вихры коротких волос, и довольно кивнула:

— Отлично! За мной, лэры, со всем осознанием значимости и важности приема.

Рэн и Гай недовольно переглянулись, едва тетя покинула комнату. Правитель другого королевства — это серьезно, а если он или, вернее, она вдобавок Высшая Эльфийка, то это еще хуже. Рэн знал Королеву дриад по магоснимкам — холодная, надменная красавица, и если раньше он относился к ней нейтрально, то, чем ближе подходило время знакомства, тем меньше она ему нравилась. Вместо Большого парадного зала приемов был выбран Мизурдовый зал, потому что она так хотела, согласованное время встречи изменили, потому что ей так было удобно, количество встречающих сократили, не тронули только служителей новостных подшивок, опять-таки по ее просьбе-требованию.

Королева пренебрегла всеми регламентами международных встреч, но даже лорд Стан, хоть и ходил мрачнее тучи, но ни слова против не сказал, чему Рэн и Гай сильно удивились. Что Лантр, что эта Высшая эльфийка «равная ему статусом», распоряжались, словно у себя дома, и это раздражало. Вестник, конечно, немало сделал для королевства и королевской семьи — благодаря его помощи Оуэны удержались во главе страны, поэтому ему было простительно, но Стелла… На основании чего она командует?

К указанному Стеллой времени они едва успели, к подготовке подключили даже Рэна с Гаем, как они ни стремились избежать этой «чести»: Рэну досталось переписать официальное приветствие лорда Дэвида, а Гай стабилизировал переходы вместе с другими магами, пока охрана проверяла прибывающих служителей новостей.

Мизурдовый зал встретил Рэна и Гая тихим гулом переговаривающихся придворных. Почетный караул стоял наизготовку. Гвардейцы в серо-зеленых мундирах замерли статуями у ниши портала. Свое название зал получил за главный цвет интерьера — голубой с бирюзовым отливом. Вставки малахита украшали стены и сочетались с мрамором и позолотой лепнины, создавая атмосферу торжественности, ростовые зеркала в золотых рамах размещались между высокими окнами и увеличивали пространство. Алые занавеси фалдами обрамляли окна, а каскадные люстры прозрачными искрящимися дождями свисали с расписного многоярусного потолка, заливая зал ярким светом. Темно-мизурдовая дорожка покрывала наборной узорчатый паркет, отполированный до зеркального блеска, и соединяла портал с подножием малого трона, на половине пути к ней примыкала еще одна, ведущая к высоким мягким креслам и небольшому столику из моранского дерева с малахитовой столешницей. Как видно, основная беседа должна была пройти именно там.

Лорд Дэвид разговаривал с лордом Станом у трона. Рэн на всякий случай оглядел собравшуюся толпу, но отца не увидел. Это уже не удивляло и не огорчало, отец, наверное, снова пропал где-то в Сетке Миров, разыскивая очередную интересную идею, об их неприятном разговоре он, наверное, уже забыл. Рэну иногда казалось, что его ничего, кроме новых идей, и не волнует. Мама ждала малыша и перестала появляться на официальных приемах. В последнее время Рэн почти с ней не виделся, и напомнил себе связаться и узнать о ее здоровье. Из-за круговерти дел он слишком поздно вспоминал, что надо поговорить с ней, чаще глубокой ночью, когда уже сам падал от усталости.

Рэн и Гай медленно направлялись к лордам, по пути отвечая кивками на выражение почтения придворных. Министры беседовали неподалеку от лорда Дэвида и лорда Стана, слуги замерли у столиков с напитками. Музыканты по жесту Регента заиграли лиричную мелодию, разбавляя тишину. Помощники, советники и другие чиновники толпились за троном, а служители новостных подшивок жались к богато украшенным стенам. На встречу собрались настолько малым составом, что Рэн снова не удержался от удивленного взгляда, предназначенного тете.

Она тихо пояснила:

— Стелла не захотела помпезности. Встреча пройдет в узком кругу. Надо заключить важные договоры, но все переговоры будут вести ее представители, поэтому встречаем, немного развлекаем, пока она не начнет беседу с Дэвидом, и тихо уходим. — Заметив его недовольство, тетя нахмурилась и прошептала: — Рэн, не морщись. Она — Высшая, и этим все сказано.

Да кто вообще устанавливал эти правила?! Он, конечно, уважал заслуги Высших эльфов, но почему они так вольно себя вели? Ведь и все остальные народы делали для мира Тер-Риим не меньше.

Рэн и Гай подошли к Наставнику и Учителю, и коротко поклонились. Оба лорда придирчиво их оглядели, и лорд Стан вынес вердикт:

— Пойдет.

Они вернулись к беседе. Рэн отвернулся к Гаю и закатил глаза, на что друг согласно кивнул. Тетя присоединилась к братьям, а неподалеку топтался крайне взволнованный министр земельных ресурсов. Он то и дело поправлял воротничок, одергивал манжеты и снова возвращался к воротнику.

Чтобы убить время, Рэн приветливо к нему обратился:

— Лорд Валс, чем вы так встревожены?

Министр кашлянул, понижая голос:

— Ваша светлость, если бы вы только знали, как это сложно общаться с этими… этими… — он почти прошептал, — рапиями, даром что женщины.

Это точно! Дриады при всей своей воздушности и иллюзорной простоте никогда не упускали свою выгоду, запускали в нее зубки подобно рапиям — хищным рыбам, чьи челюсти можно разжать, если они вцепились в добычу, только с помощью специального заклинания, другое на них не действовало.

Рэн усмехнулся.

— Лорд, ну вы же сами указали причину, зачем же так переживать?

Министр подавил нервный смешок и тотчас принял важный вид.

— И то правда.

По залу прошелся легкий звон — прибывали гостьи. Арка портала засияла, энергия волнами прокатилась по залу. Рэн быстро занял место за спинами родных, согласно статусу. Гай встал рядом. Друг едва слышно прошептал на ухо Рэну:

— Посмотрим, что за рапии к нам пожаловали.

Рэн улыбнулся уголками губ и со всей серьезностью посмотрел на арку. Неожиданно оглянулся лорд Стан и хмуро обронил:

— Постарайтесь отреагировать достойно, лэры.

Рэн не успел спросить о причине столь странной просьбы — арка вспыхнула, открывая переливающийся всполохами разноцветных энергий переход. Заискрили края разреза пространственной ткани миров и распахнулись, разрываясь, словно масляная пленка по поверхности воды.

Едва первая гостья вышла из перехода, как у Рэна перехватило дыхание. Он с трудом сохранял невозмутимость. Мощный поток естественной магии дриад прошелся по залу, едва не снося с ног: влечение, интерес, волнение, жар — все смешалось, не давая мыслить здраво. Рэн вздрогнул, когда почувствовал легкую ауру энергий тети Лэйлы. Она сочувствующе смотрела на него, помогая справиться с наваждением. Ее помощь оказалась своевременной, но полностью убрать все очарование, что шло от дриад, не смогла. Рэн покосился на друга. Гай замер столбом, на его лице маской приклеилось выражение почтения, но глаза полыхали так, что от них можно было поджигать факелы.

Пять высоких женщин двигались плавно, словно плыли над растительным рисунком пола. Такие разные, и почти одинаковые в своих формах. Крутые изгибы потрясали женственностью. Здесь не было тонких талий, но были такие, которые хотелось сжать, почувствовав мягкую податливость и упругость шелковой кожи. Платья разной степени открытости позволяли любоваться гранью между приличным и очень неприличным, но крайне привлекательным. Широкие бедра обтягивали шелковые юбки в пол, обтекая и разжигая воображение. Корсеты приподнимали то, что не нуждалось в поддержке, округляя и так аппетитно выпуклое. Живые цветы украшали сложные плетения кос или волнистые каскады сияющих волос.

Впереди шествовала Королева. У Рэна язык не поворачивался назвать ее просто женщиной. Если бы боги существовали, она превзошла бы их во всем: в статности и грации движений, мягкости и одновременно властности взгляда сапфусовых глаз-звезд, яркости силы и совершенства черт лица. Четко очерченные скулы, мягкий овал подбородка, вытянутые, подобно косточке альма, глаза с пушистыми ресницами и губы, припухлые, манящие, переливающиеся влажной пленкой модной патоки — так и притягивали взгляд. Рэн никак не мог оторваться от ее губ, а когда ему это удалось, соскользнул вниз, утопая в открывшемся виде. На грани. Грани воображения, которое взбесилось, подкидывая ему такие картинки, что впору было беспокоиться о сохранности душевного спокойствия.

Теперь он понял, что имел в виду лорд Станислав и безмерно был благодарен тете за защиту. Рэн попытался взять себя в руки и столкнулся со взглядом глаз-звезд Королевы. Он протрезвил его в одно мгновение — насмешливый, снисходительный, с нотками легкого разочарования. Рэн оторопел. С чего вдруг? Чем он заслужил такое отношение? Он услышал тихий судорожный вздох Гая и легонько толкнул его. Друг посмотрел на него так, словно только что очнулся ото сна, и благодарно еле заметно кивнул.

Лорд Дэвид первым начал торжественную речь, выражая почтение к королевской особе. Хозяйка Файервильдского леса благосклонно кивала, вежливо улыбаясь. Ее спутницы внимательно слушали лорда Дэвида, демонстрируя заинтересованность и уважение. Шипели кристаллы записывающих пластин, представители новостных подшивок тщательно фиксировали встречу. Огромное магическое окно демонстрировало яркие моменты приема на всю страну. Вслед за Регентом выступил лорд Станислав, а потом дриады что-то отвечали, дарили подарки, но Рэн ничего не слышал и не видел, стараясь понять, что за тревога поселилась в душе? Словно магическая зачарованная кукла, он изображал в нужных местах внимание, улыбку, хлопал и одновременно анализировал — что с ним происходит?

Обмен любезностями завершился, королеву пригласили к круглому столику, предложив присесть в кресло. Официальная часть приема переходила в неформальную, и Рэн ждал знака тети, когда им можно будет уйти. В зале остались министры, и только сейчас Рэн обратил внимание на количество их защитных артефактов. Но почему тогда не выдали артефакты ему с Гаем? Рэн оглянулся в поисках тети, но глубокий грудной голос Королевы привлек его внимание.

Конец ознакомительного фрагмента.