Шакал

Виктория Падалица, 2023

Монстр во плоти. Жуткая тварь, и гордится этим. Он этим живёт. Его тешит то, как о нем отзываются, называя его самой жуткой тварью. Он не человек ни на грамм, и наверняка долго к этому шел.И как долго мне осталось жить, знает только он.Дилогия. 21+Много секса, насилия, жестокости.

Глава 4

Чуть погодя я уловила чутким слухом, как скрипит калитка, а затем и крыльцо.

Они зашли в дом.

И у меня появился шанс их обхитрить.

Осторожно наступая на битые стекла, я обошла дом вдоль стены и вскоре добралась до калитки.

Рассчитывая, что все трое рыщут в доме, и никто до сих пор не додумался обыскать двор, мне ничего не оставалось, как делать оттуда ноги.

Выглянув из-за угла дома и убедившись в том, что крыльцо никто не стережет, я распахнула калитку и побежала что есть сил.

Вспомнилось, что неподалёку, где-то через триста или чуть больше метров, будет ставок, и там есть пешеходный старый мост, по которому можно попасть в соседний поселок в разы быстрее, чем по асфальтированной дороге.

Минут пятнадцать, и я буду на месте. Как раз успею на последний автобус до центра.

Пробежав немало, я выдохлась и перешла на быстрый шаг. Но заметив, что ни черта не оторвалась, и эти трое уже возле ставка шарятся, я вновь побежала.

Так и не успев перевести дыхание и совладать с чувством первобытного страха.

Оставалось преодолеть совсем немного опасного пути, и начнутся многоэтажные дома.

В поселке полно гаражей, и я смогу спрятаться. Но проблема в том, что дорога всего одна, и меня на ней однозначно заметят.

Недолго раздумывая, я решила добраться до остановки другим путем, через дворы панельных многоэтажек.

Заодно и расстояние срезать.

Хоть бы автобус не ушел раньше…

Обернулась назад, а они меня видят и за мной неуклонно следуют. Страх опутал мое тело с головы до ног.

И никого на улице нет в такое время, как назло. Даже если закричу о помощи, эти трое меня убьют быстрее, чем кто-то с балкона услышит и попробует вмешаться.

Повезло, что во дворе уйма гаражей, буквально один на другом стоят.

Спрячусь там и пережду. Черт с ним, с автобусом. Хоть бы живой тут остаться…

Оторвавшись от наркоманов лишь благодаря тому, что траву возле многоэтажек не успели скосить, и стоило мне, мелкорослой худышке, пригнуться, как полностью исчезла из их виду, я юрко нырнула в узкий проход между гаражей.

Слыша шаги позади себя, я принялась петлять по лабиринтам самостроя. Я кружила и кружила, едва слышно ступая в темноту. И кажется, оторвалась.

Эти трое сволочей рыскали где-то рядом.

Где именно они трутся, не видела и не могла видеть. Но подозревала, что они очень близко, так как слышала их притихший недовольный говор между собой.

Они не могли сообразить, куда я подевалась, но и не уходили. Судя по всему, будут преследовать меня до последнего.

Но я уже не чувствовала себя беззащитной жертвой.

Ничего не стоит затеряться в гаражах и переждать, пока этим наркоманам наконец не надоест искать меня ради старого мобильника, серёжек и пары соток в кармане.

Я была уверена, что мне удастся выпутаться из передряги и уйти невредимой, как тут телефон зазвонил.

Пыталась его достать, сжимая со всех сторон в надежде отыскать заветную кнопку регулировки громкости и отключить мелодию, пока она не стала громче.

Но чертова «молния» зажевала подкладку кармана.

Не расстёгивается! Я попалась!

— Вон она! Хватай! — крикнул один из них.

Так и не разобравшись с «молнией» и не отключив мелодию, я стремглав побежала прочь к дороге.

В надежде, что хоть какая-то машина будет проезжать мимо, и меня подберут или хотя бы спугнут грабителей.

На повороте я заметила фургон.

Белый, грязный, ничем не примечательный, лишь кроме того, что не имел номеров.

За неимением других вариантов, я поспешила к фургону.

Ведь водитель, судя по включенным габаритам сего транспортного средства, находился внутри.

Но в тот момент, когда я замедлила шаг уже перед самим фургоном, задняя дверь распахнулась. Из фургона выпрыгнул кто-то в черном и оглушил меня ударом по голове.

***

Очнулась уже в фургоне. Днём.

Следующим или же нет, понятия не имела.

Неизвестно, сколько времени я провела в отключке и как долго нахожусь в пути.

Голова страшно болит. Карман порван. Телефона нет.

Я была здесь не одна. Со мной в фургоне сидело ещё четверо девушек, таких же как я, похищенных и не понимавших, за что.

А напротив разместился чернокожий цербер, следивший за тем, чтобы мы вели себя послушно.

Нас куда-то везли.

— Вы крупно пожалеете, твари! — храбро выкрикнула одна из пленниц, не выдержав это терпеть. — Мой папа прокурор! Он найдет и прикончит каждого из вас!

Чернокожий цербер, двинув бровью, развернулся и дважды стукнул кулаком по стене фургона.

Фургон совершил остановку.

Вскоре дверь открылась, и другой бандит, до того сидевший в кабине с водителем, или это был сам водитель, приказал ей выходить.

Девушка заплакала и принялась умолять их смиловаться. Но её слезы и мольбы не тронули бандитов.

Чернокожий цербер взял её за волосы и жестоким образом выволок из фургона.

Затем раздался выстрел.

Чернокожий цербер вернулся где-то спустя минуту, и, как ни в чем не бывало, сел на свое место.

Этот зверь убил ее…

Он застрелил ту девушку…

Я с ужасом и непониманием глядела на него, на этого садиста.

Безжалостного.

Чудовищного.

Чёрного.

Глядела и не понимала, как таких земля носит.

Цербер заметил мое молчаливое негодование и презрительно двинул бровью.

Мол, че ты пялишься, тоже хочешь «самовыпилиться»?..

Нет, не хочу. Мне жить хочется.

Очень хочется жить.

Я опустила глаза. С непосильной горечью перемалывая в памяти, как попала в ужасную беду. И что теперь вряд ли вернусь домой. Ни живой, ни мертвой. Даже тела моего не найдут.

— Эй, курвы! Принимайте подружку! И так будет с каждой, кто вякнет хоть слово!

Бандит швырнул нам под ноги тело убитой девушки и захлопнул двери фургона.

Дальше мы поехали молча.

Нас, запуганных до смерти пленниц, осталось всего четверо.