Не стирайте поцелуи. Книга 2

Виктория Мальцева, 2021

Лея уверена, что любовью лечат заблудшие души и в прямом смысле ставят на ноги тех, кто не может ходить. Осталось выяснить, можно ли любовь заслужить, ведь Лее так этого хочется – её никто ещё не любил. Всё было бы просто, если бы не было так сложно: Лео давно и безнадёжно влюблён в Карлу – свою бывшую жену.

Глава 5. Хэллоуин

Kina — Tell Me About You feat. Mishaal

Если двое общаются, в большинстве случаев это — обоюдная заинтересованность и выгода. Не всегда равноценная, правда, но никогда не стоит забывать о том, что в основе любых социальных поступков человека лежит эгоизм. Если мы что-то делаем, значит, зачем-то нам это нужно. Даже если мы думаем, что делаем это исключительно из альтруизма. Даже если мы непоколебимо в этом уверены.

К моменту моего пробуждения в восемь утра, ни Карлы, ни Лео уже нет. Есть только Марлис, она же мне и сообщает об отсутствии хозяев.

— Я выбила себе на сегодня выходной — нужно доделать праздничные инсталляции и подготовить конфеты для детей.

— Что их готовить? Купить просто, да и всё, — говорю.

— Ну, я бы хотела придумать что-то интересненькое — упаковать наборы, например — по шоколадке всех видов в каждый кулёчек и небольшую игрушечку-сюрпризик туда положить. Я уже всё купила. Но знаешь, тут такой район… претенциозный, много деток не будет, — кривится. — А жаль. Я с детства обожаю этот «trick or treat»!

— Я тоже, — соглашаюсь с ней, позабыв обо всех неопределённостях, сомнениях и душу рвущих намёках. — Я тебе помогу!

— Да, я знаю! — улыбается. — Конечно, ты поможешь! Но у меня есть к тебе вопрос.

— Какой?

— У тебя купальник имеется?

— Нет. Октябрь же.

— Ну, смотри. Вечером все будут, скорее всего, плавать в бассейне. Карла уже подготовила свой наряд — чёрный бикини с черепами — крутой очень и открытый, — подмигивает мне.

Я понятия не имею, что у Марлис в голове за план. Но он явно есть.

— Знаешь, я тут справлюсь сама. Ты бы всё-таки вызвала такси, съездила в молл, купила бы себе всё необходимое. Народу вечером будет очень много — это уже традиция, и скорее всего, этот год последний. Они ведь все больше к Лео приезжают, чем к…

Она умолкает на пару мгновений и смотрит задумчиво на океан.

— Если бы тебе дали разок воспользоваться волшебной палочкой, чего бы ты попросила? — внезапно спрашивает.

— Здоровья. А ты?

— Чтобы Карла вернулась к Лео. Невыносимо на это смотреть. Разве можно так любить?

— Не знаю.

— Это неправильно! Ненормально! Так быть не должно! Почему она не видит, как ему больно? Развод ещё этот…

— Какой развод?

— А, ты ж не знаешь! — трясёт ладонью перед моим носом. — Ну, фактически, это то, из-за чего вы приехали. Просто всё дело в этом доме… Карла настаивала, чтобы Лео подписал всё в присутствии юристов, чтобы потом никаких вопросов не возникало.

— О чём ты?

— О доме. Лео оставляет Карле дом… ну, потому что она же здесь всё… создавала. Это её детище, так сказать. Но я, знаешь, что думаю? Это несправедливо! Ситуация, конечно, сложная, но они должны найти такой выход, чтобы обоим было хорошо! А не так, что основной семейный актив достаётся только одному. К тому же, это теперь Карла так хорошо зарабатывает, а первый взнос за дом Лео внёс, насколько я помню. И моргидж вначале он платил. Позже уже, когда Карла начала участвовать во всех этих гимнастических шоу на телевидении, у неё появились деньги, а до того…

— Ты сказала, семейный актив?

— Ох… — вытягивается лицо у Марлис. — Ты и этого не знаешь… Сегодня они поехали к юристам — уже всё оформили, всё подписали. Официально больше не муж и жена. А на деле — посмотришь на него, когда приедет. И Карла тоже — сама же всё это и начала, а тянула и тянула, всю душу ему вымотала. Да и нам тоже.

— Сомневается?

— Как собака на сене. И хочет его, и нет. Вернее, хочет она его, это точно, но только так, чтобы он по её правилам жил. И дом ещё этот… я зла на неё. Я думаю так: если уж парень отдаёт тебе всё, так хотя бы имей достоинство, уважай его и не устраивай драму!

Я закрываю лицо ладонями:

— Господи, ну и жара тут у вас… Голова раскалывается.

— Хочешь Адвил? Я принесу!

— Нет, спасибо. Я сама.

Мне бы ещё от тошноты чего. И для поддержания морального духа. А ещё лучше снотворного, чтобы уснуть и проснуться где-нибудь в Италии или Испании в объятиях охренительного мачо. Бойся своих желаний.

Торговый центр срабатывает не хуже: все эти инсталляции и украшения к празднику, переодетые школьники и улыбчивые продавцы магазинов, ни в один из которых я не захожу, потому что, не переставая, кручу и кручу в своей голове кусочки пазла — услышанное и увиденное за последние дни, всё это потихонечку поднимает настроение.

Я думаю, отсюда его злость. Ему нужно, чтобы хотя бы один человек любил его просто так, за то, кто он есть, а не за то, как много он может дать. Но самое главное, нужно, чтобы хоть кто-то поверил в него. И мне приходит в голову, что такой есть — я. Но сила не в словах, сила в поступках, поэтому я напрягаю все свои извилины в попытках придумать, как показать общественности, что лично для меня Лео самый-самый? Причём эта общественность — его ближайший круг. Фактически семья.

Белый купальник — мой нехитрый план.

Kings Of Leon — Beautiful War

К моему возвращению во дворе и в доме уже полно народу, и гости продолжают прибывать.

— О! Лея! Мне нужна твоя помощь, — восклицает Марлис, едва завидев меня. — Но прежде: ты купила купальник?

— Да.

— А костюм?

— Костюм у меня есть.

— Отличненько! Всёёё супер! — тогда переодевайся поскорее и начинай жарить сосиски на барбекю. Келли булки уже поджарил для хот-догов, и теперь говорит: «Жарко ему!», — передразнивает его бас.

Конечно жарко. В костюме… говна.

— Тебе идёт, — делаю ему комплимент.

— Серьёзно! Ха! Я так и знал! Я знал, что понравлюсь тебе, пони! А где твой костюмчик, кстати? Я тут видел такой, знаешь, с радужной гривой… и охрененным задом — как раз, вот прям для тебя!

— Это и есть мой костюм, — объясняю.

— Пижама? Серьёзно? Ха-ха-ха, — скалится. — Нет, ну даже от тебя не ожидал такой тупости!

— Пошёл ты! — в очередной раз предлагаю.

Когда Карла появляется в пижаме-комбинезоне, у меня едва ли глаза на лоб не лезут. Серьёзно? Такая же, как у меня, пижама? Только чёрная.

— О-о-о! Ха-ха-ха! Ещё одна! — закатывается Келли. — Вы что? Сговорились? Это ваши костюмы, что ли?

Она сегодня чёрная кошка, а я серая… почти белая. Обе с фосфорными ушами. Внезапно Келли делается серьёзным и ищет глазами Лео. А Лео, похоже, уже давно нашёл… свою чёрную кошку. Когда он думает, что никто его не видит, он смотрит на неё. Смотрит так, будто находится в другом измерении, и ему плевать на всё, кроме своей личной трагедии. Мы не только больше ни разу не посмотрели кино вместе с того вечера, когда Карла прервала нас, но и почти не разговаривали. Да что там, даже виделись не всегда.

Я отворачиваюсь.

Сарина и Джейсон взяли на этот раз с собой ребёнка, и так как меня назначили ответственной по сладостям, я решаю начать с Мэри.

— Привет, — подхожу к ней.

Девчонка пялится на меня исподлобья и молчит.

— Привет, — делаю ещё попытку.

Она продолжает очень недобро пялиться и даже не думает здороваться.

— Подарок хочешь? — спрашиваю выцветшим тоном.

Ни слова в ответ. Даже мохнатый и весь такой уютный на вид комбинезон кота не помогает.

— Как хочешь, — говорю. — Скажу твоей маме, что ты невоспитанная. А подарки отдам другим детям.

Детям, которых нет. Никогда в жизни не думала, что буду с такой надеждой и нетерпением ждать детей в Хэллоуин. Просто быть со взрослыми сегодня — это бо́льшая пытка, чем иметь дело с маленькими чудовищами. Может быть, если бы у меня завелось своё собственное, я смогла бы лучше их понимать?

Я отвечаю за две вещи: конфеты и сосиски. Сосиски для хот-догов, которыми сегодня угощают всех гостей.

— Может, ещё что-нибудь? — неуверенно спросила Марлис, услышав план Карлы по хэллоуинскому меню.

— Перетопчутся! — был её ответ.

Лео отсюда, из зоны барбекю, для меня практически недосягаем: он расслабленно полулежит на диване рядом с самым вонючим на этой вечеринке говном, ржёт, опять же, с ним же, над его же тупыми шуточками. В их группке всегда толпится куча народу — сидячих мест на диванах хватает не всем, поэтому многие перетащили сюда плетёные кресла из релакс зоны у самого бассейна. Обо мне бы кто подумал — весь вечер жарящей сосиски и ждущей жадных до конфет ребятишек, но некому. Зато мне есть, о ком думать и переживать — Лео за весь вечер ничего не ел.

— Сделай парочку и для нас с другом, — заказывает Келли.

— Ему сделаю, а ты сам разберёшься: вон булки, вот сосиски.

— Стерва!

— Куча дерьма!

В это мгновение раздаётся звонок входной двери.

— Присмотри тут за сосисками! — выдаю команду для Келли. — Это ко мне! Дети!

— Нет-нет! Это ко мне! — поправляет меня Карла.

Она уже несётся мимо на всех парах и со странной улыбочкой. Вскоре возвращается обратно не одна.

Мать моя женщина, вот это мужик. Вот это брутальный брутал. У него не борода, у него «поросль». Чёрная. В ширине его плеч поместится три Лео и половинка меня, даже голова у него больше, чем у Лео. На вид ему лет…сорок. Мой любимый возраст.

Все, похоже, в шоке. У Келли такое выражение лица… он даже на меня никогда не смотрит с таким отрицанием. Марлис выражает ужас всеми известными ей способами и даже беззвучно проговаривает: «Какого чёрта, Карла?». Розмари закрывает глаза рукой и качает головой. Только Сарина и Джеймс улыбаются, хоть и сдержанно.

— Добрый вечер всем, — здоровается он.

От тембра его голоса у меня аж мурашки. И не только у меня, похоже. Келли даже сменяет свою расслабленно-развязную позу на собранную и напряжённую. Этого мужчины так много во всех смыслах, чертах, линиях и оттенках, что Лео на его фоне — бледное пятно. А остальных парней, вообще, не видно.

— Это Норман, — объявляет Карла и начинает перечислять всех нас.

На мне она запинается на долю секунды, потом всё-таки вспоминает моё имя. И эта доля секунды, пока тёмно-карие глаза Нормана смотрят в мои, мне кажется вечностью. Этот взгляд ясно, чётко, доступно каждому декларирует, что ум этого мужчины прямо пропорционален его физической массе.

Кажется, это Сарина бормочет «Добро пожаловать!», Норман только кивает в ответ.

Норман раньше занимался футболом, а теперь занят в киноиндустрии. Он не снимается, он снимает. В Калифорнии живёт давно. Да, он будет немного виски, и нет, он не голоден.

Карла выбегает из дома с вопросом:

— Ребята, кто-нибудь видел, куда я положила попкорн?

— Я не видел! — впервые с момента появления Нормана открывает рот Келли и смотрит на меня.

— Я тоже, — говорю.

— Я его съел, — с вызывающе ленивой наглостью объявляет Лео.

Это ж надо так развалиться на диване. В мирное время он никогда так себя не ведёт. Проще он.

— Что, весь? Там же пять больших пакетов было!

— Весь. Я голодный был.

И тут я понимаю, попкорн был куплен для… Нормана.

— Я сейчас закажу доставку! — подскакивает Карла с телефоном.

— Не суетись. Нет необходимости, — приказывает ей Норман, не выделяя эмоций.

Kings Of Leon — Use Somebody

Лео не выглядит подавленным. Мне не нравится его прищур — две щели, как у танка. Когда он в последний раз так щурился, в доме потом была перебита вся посуда.

— Лея, дорогая, сможешь запечь вот эту спаржу? В фольге. Я уже всё вымыла тебе только запечь. Сделаешь?

— Ну… сделаю.

Уже через пять минут Карла снова около меня, на этот раз с чёрным стеклянным блюдом и соусом.

— Уже вынимай! Иначе перепечётся! Давай вот сюда! Да, аккуратно, ровненько, Лея!

Выложив стебли с ювелирной аккуратностью, Карла фигурно поливает их соусом.

Я думаю, стратегическая ошибка Карлы заключалась в географии. Просто ей не следовало усаживать этих парней рядом. Интересно, что там, где и без того было так тесно, нашлось место для Нормана. Преследуемые Карлой цели, в связи с его появлением, в общих чертах понятны, но события стали развиваться по совсем неожиданному и вряд ли желаемому ею сценарию.

Хотя собравшиеся на вечеринке люди и музыка создают слишком много шума, я очень хорошо слышу, что происходит в «вип» зоне.

— Оу… Это мне? — спрашивает Келли, как только Карла приближается к ним со своим блюдом.

— А, нет, Кел. Это для Нормана. Он просто не ест хот-доги…

— Красота требует жертв и тщательного ухода!

Чей это был голос? Кому он принадлежал? Может, Норман чего-то и не понял или не захотел понять, но мне очень не нравится то, что делает Лео. Глупый! Ты красивее его раз в сто, хоть и худой.

— Карла, это лишнее. Я же сказал — я не голоден, — Норман.

Лео выделяет очень нехороший смешок. Все слышат, и все выпучивают глаза. Но недаром сорок лет — мой любимый возраст: Норман молча тянет свой виски и даже не думает смотреть в сторону провокатора.

Не успеваю отвернуться, как вздрагиваю от звона — это спаржа полетела ко всем чертям. Я не видела, кто это сделал, но несложно и догадаться. И никто не смеет сказать ему даже полслова. Марлис всё молча убирает, пока Карла кусает в истерике губы.

Нет, я определённо люблю сорокалетних. Мужик — кремень. Выражение его лица: «Не пристало нам, львам, метать бисер перед свиньями». Он с особым вниманием разглядывает Розмари — видно для него её цветная шевелюра — самое интересное здесь.

Наконец, в дверь опять звонят. Это дети. Вот же некстати, думаю. Бегу, со скоростью звука набиваю им ведёрки сладостями и возвращаюсь обратно. Лео нельзя оставлять без присмотра.

— Может, поплаваем? — предлагает кому-то Карла. — В бассейне…

Таким неуверенным и дрожащим её голос ещё не был. По крайней мере, я не была свидетелем таких её метаморфоз.

— Норман, как ты? Насчёт искупаться? — пытается спасти ситуацию Марлис.

Её улыбке нужно поставить памятник — даже мне иной раз тяжело устоять. И она точно, совершенно точно сработала бы, если бы… ох, если бы не Лео.

— Не в его возрасте, Мар. Предложи кому-нибудь… другому.

— Слушай, парень. Тебе сегодня яйца чем-то прищемило? Ну так я могу их оторвать, чтоб больше не беспокоили. Помочь?

Чёрт. Я переоценила сорокалетних.

— Давай!

Выражение лица у Лео… господи, лучше б оно было унылым.

Мать честная, думаю, ну всё. Ханантус.

Kings Of Leon — WALLS Trilogy

Коляски, как сдерживающего фактора, нигде нет поблизости — не знаю, куда эти идиоты её подевали. И ведь, он же сейчас на равных полезет в драку, а потом будет подыхать от боли, хорошо ещё, если успеет кулаками помахать до того, как его прихватит.

Мои руки расстёгивают молнию комбинезона прежде, чем мозги успевают сообразить, что им делать.

Я не красавица, ничего даже близко такого, но белый купальник — почти беспроигрышный вариант — они смотрят на меня. Вначале не все, а потом все. Не только мальчики, но и девочки тоже.

Он не просто белый, он белый со всеми вытекающими.

— Я! иду купаться, — сообщаю общественности.

Марлис соображает быстро — ныряет вслед за мной. Кто-то врубил музыку на всю громкость — наверное, Келли, чтобы заткнуть Лео хотя бы так.

Вслед за Марлис ныряет и Карла. И Розмари. В купальниках больше никого нет — теперь ясно, это и был способ Карлы выделиться на общем фоне.

Четыре русалки, но всех интересует та, которая в белом. Ткань намокла, и все ждут момента, когда русалка выползет погреться на берег.

Я вцепляюсь руками в бортик — просто, чтобы вылезти нужна смелость. Храбрость нужна. План у меня, конечно, гениальный, но чёрт возьми! Этот манёвр не из моего репертуара.

У парней — у всех, даже у Келли — красноречиво начинает выделяться слюна. Ожидание — тот ещё афродизиак. Я, конечно, не Карла, но белому купальнику ей вряд ли под силу противостоять, тем более, что в этот период своей жизни она никак не выйдет из образа синего чулка. Они все на меня пялятся. Никто не хочет пропустить момент «из вежливости», любопытство, и не только оно, неумолимо берёт верх.

Внезапно Норман поднимается с места и неторопливо переставляет свои кожаные туфли в моём направлении. Это туфли для самых обеспеченных, и постукивание их каблуков о цемент дорожки не оставляет в этом сомнений. Костюм у Нормана также не для Хэллоуина — слишком элегантный, слишком дорогой и слишком красивый. Да я, вообще, впервые в жизни такой вижу. Он молча, но прищурившись и растянув свои губы в хитрющей улыбке, протягивает мне руку. Мне, а не Карле, которая повисла на бортике в метре от меня.

Из всех присутствующих меня интересует только один человек. И этот человек именно теперь выглядит так, словно его ударили наотмашь. Вот он, ответ Нормана. Как этот плут связал из всей кучи народа меня и Лео, если мы даже не подходили друг к другу? Мы даже словом за весь вечер не обмолвились. Что он увидел?

Лео на мгновение приближает ладонь к лицу, но тут же убирает её и отворачивается. Поставил на мне крест, тупица. Зря ты так, Лео, торопишься.

Я опускаюсь с головой под воду и выныриваю так резко, как могу, чтобы легче было подтянуться руками на бортик. Норман отскакивает, как ошпаренный, даже смешно, но в целом, правильно — иначе бы я вмяла макушкой его нос в его же мозг. Это само собой так вышло — не по плану.

— А я думала, люди в сорок лет поумнее будут, — говорю ему, как только получается вылезти и выпрямиться.

Музыка орёт так, что я сама себя еле слышу. Но Норман всё понял, судя по тому, как сузились его глаза и только раз двинулись скулы. Он смотрит в глаза и не отвечает — видимо, с женщинами готов обсуждать только своё меню — и очень шустро сменяет злость на улыбочку.

Subsets & Fallen Roses — Underwater (ft. Ayelle)

До Лео остаётся добрых метров пять, когда он снова встречается со мной взглядом. И наблюдать за тем, как меняется выражение его лица, ещё интереснее, чем облом Нормана. Мои колени касаются его колен, и он уже знает, что сейчас будет НЕЧТО. Азарт предвкушения в его глазах так велик, что Лео не додумывается взглянуть на то, чего все так ждали — мой мокрый купальник. Он вглядывается в мои глаза — пытается прочесть в них мои намерения и ждёт.

Ну, Лео, хотя бы на этот раз не подкачай! — прошу его мысленно.

И просто склоняюсь над ним и прижимаю свои губы к его губам.

Совсем не так, как в прошлый раз, а только понарошку, ради показухи. Я даже держу под контролем все остальные части своего тела, чтобы, не дай бог, к нему не прикоснуться и снова не спровоцировать тот шквал неловкости, который уже оглушил нас в аэропорту полгода назад.

Полгода прошло. Полгода мы фактически прожили вместе.

Он целует в ответ. Его рот… тёплый и нежный, сладкий. А у меня фиолетовые бабочки в животе — так щекотно, что подгибаются колени. Слабеют руки. Лео будто знает об этом — придерживает вначале за поясницу, и на контрасте после бассейна и октябрьского воздуха его ладони кажутся обжигающими. Почти сразу он опускает их на мои ягодицы и толкает на себя, так что я всё-таки оказываюсь у него на коленях. Мои руки и оставшаяся без опоры грудь буквально лежат на нём. А он не против, на этот раз — его ладони хаотично оставляют на моей спине, пояснице и ягодицах жаркие пятна.

Мне не хватает воздуха. Чтобы не задохнуться, приходится на мгновение оторваться, но его губы ловят меня обратно. Он прижимается не только ими, а весь, целиком, будто во мне спрятан магнит с противоположной полярностью, отрывает от меня по крохотному кусочку, пока не опрокидывает волю, а заодно с ней и сознание в полный нокаут.

Наверное, я просто не ожидала. Ну вот в голову не могло прийти, что он может целовать вот так! Я прожила двадцать шесть лет. Я встречалась с парнем. У меня были ласки и секс, иногда хороший, чаще не очень. Но до этого момента своей жизни я не знала, что такое поцелуй! Все цветные волны окружающего меня мира синхронизируются и собираются в одну ослепительно яркую вспышку, за которой разворачивается, обнимает и принимает в себя абсолют блаженства. Мне всё равно, где мы, кто рядом, зачем им глаза, мозги, способные осуждать, завидовать, злиться и изобретать коварные планы.

И потом я вдруг понимаю, что никакой показухи, похоже, что уже минуты две, как нет — этот самец сам ни черта не помнит, где он. Я кое-что чувствую там, внизу, на чём сижу… то, что определённо, абсолютно точно не было частью плана, и физически ощущаю, как моя собственная кровь приливает не только к щекам.

— О, боже… — не выдерживаю. — Меня сейчас…

Я хотела сказать «разорвёт», но не успела.

— Меня тоже… — признаётся Лео мне на ухо. Судя по нечёткости слов, у него губы опухли, как и у меня. — Пошли ко мне?

— Кино смотреть?

— Ага. Про любовь.