Вспомни меня. Книга 1

Виктория Мальцева, 2022

Говорят, среди них есть пара, но они не помнят друг друга. Так же, как и все остальные, не знают ни своих имён, ни кто они и откуда. Десять парней, десять девушек, необитаемый остров. Или не остров? Их цель – выжить и вспомнить. Любовь – самая прекрасная и самая мощная эмоция. Можно ли её уничтожить, стерев память, или что-то всё-таки останется?

Глава 7. Альфа

MorMor — Pass The Hours

Я оказалась права: не всегда лёгкий, но верный путь вдоль ручья всё-таки приводит нас на побережье. И не только.

Метров за триста до моря ручей разделяется на серию небольших бассейнов, образованных в округлых углублениях скалистого склона. С самого последнего из них вода стекает небольшим водопадом прямо на песочный пляж. Именно тут мы и обнаруживаем практически всю группу уже знакомых людей. Двое парней по очереди «принимают душ» под водопадом, остальные, расположившись в различных позах на каменных выступах вокруг заводи, генерируют «версии»:

— Что, если всё это какое-нибудь реалити-шоу? И за каждым кустом спрятана камера, а нас показывают по главным каналам по всему миру? — делает предположение рыжая девушка.

— Ага, и отдельный сайт в сети ведёт прямую трансляцию в режиме реального времени! — развивает её идею кто-то ещё.

— Может, и так, — снова говорит девушка.

Я любуюсь её волосами цвета… оранжевого металла, похожего на драгоценный, но не являющегося им. Делаю это в большей степени машинально, потому что все мои мысли в данную секунду заполнены проблемой «реалити-шоу». Дело в том, что я не имею понятия, что это такое. Может ли моя память быть повреждена в большей степени, нежели память всех остальных? Почему так произошло и с чем связано? Может ли быть, что мои знания о мире изначально отличаются от знаний остальных людей? Как такое могло случиться? Насколько «реалити-шоу» общедоступное явление?

Цыплёнок суетится, оглядывается, шарит глазами везде с кисловатым выражением лица. Наконец, осмеливается пропищать:

— А где…

Не понятно к кому она обращалась, но я тоже заметила, что его нет. Собственно, ещё даже до того, как мы спустились и окончательно присоединились ко всем.

— Альфа? — уточняет девушка с рыжими волосами. — Так он вас ушёл искать. Вместе с Ленноном.

— Альфа? — не выдерживаю. — Это не его имя!

— Но ты же сама так его утром назвала, разве нет? — напоминает мне девица, такая же упрямая, как и её огненные волосы.

— Это же ирония была!

— Не знаю, — пожимает она плечами и отворачивается, — все теперь его так называют.

— Да какой он Альфа? Индюк, скорее!

У людей вытягиваются лица, и мне сразу же становится очевидным — они со мной не согласны. И от этого начинаю нервничать ещё сильнее.

— С какой стати он тут взялся всеми командовать? Кто назначил его главным? Я вот, например, не изъявляла такого желания!

— Он командует, потому что кто-то должен. Вместе выжить будет намного проще, чем по одиночке, — отвечают мне.

— А вы ничего не заметили, нет? Ничего подозрительного? Почему у каждого из вас обгоревшие лица, и единственный без ожогов — он?

— Потому что пришёл в себя первым? — подсказывает мне Рыжая. — А как ты думаешь, будет ли твой лоб красным, если пролежит весь день под прямыми солнечными лучами? Особенно у моря, где интенсивность отражения от песка и воды ещё сильнее? Нет! Он покроется пузырями, и вместо кожи у тебя будет самое настоящее мясо, вон как у него, — тут она кивает головой в направлении избитого.

— Его-то как раз ваш «Альфа» вот так — до мяса — и отделал!

— Не знаю, — снова пожимает плечами Рыжая. — Я этого не видела. Но видела, как он оттаскивал бессознательных в тень, в том числе и тебя.

— У меня сразу после… истерика была, он помог справиться. Рядом был, разговаривал, — раздаётся чей-то голос.

— И со мной тоже…

— И со мной.

— И вас это не настораживает? — уже взрываюсь я.

Почему все они видят заслугу в том, что должно вызывать подозрения?

— Если кому и быть Главным, Старшим, то почему не ему? И имя Альфа ему подходит.

— Эй! — окликаю избитого. — Расскажи им, как тебя били! А главное, за что?

— Это правда? — обращается к нему Рыжая, но тот вместо ответа поворачивается к нам спиной и натягивает на голову футболку.

Все начинают ухмыляться, а я стою, как… оплёванная.

— Вы глупцы! — заявляю им. — Раскройте глаза! Он не один из вас, он один из них! Он единственный из всех не обгорел, он «очнулся первым» и проводил сеансы психотерапии со слабыми духом, он сразу взял на себя всякое командование, он «единственный знает, что делать», и это не вызывает подозрений? Вы серьёзно? Вот так добровольно согласитесь со статусом «альфы-вожака», который он сам себе назначил? И смиренно пойдёте туда, куда он поведёт?

— Это ты его так назвала, — снова напоминают мне.

Я даже не знаю, кому принадлежал голос — так много лиц повёрнуты ко мне.

— Повторяю: это ирония была!

— Фух, Слава Богу… вы здесь! — вдруг слышу знакомый голос.

Это кудрявый, любезно ответивший на все мои вопросы сегодня утром, спрыгивает с одного выступа на другой и спускается к нам. Только теперь мне удаётся рассмотреть его получше — на нём белая, но теперь местами испачканная грязью футболка с фотографией мужика в очках и подписью «Джон Леннон». Такие плечи у него широкие и руки сильные, что рукава этой футболки натягиваются на них, как на бубне. Думаю, всем дамочкам, здесь присутствующим, мечтается спрятаться за его спиной, но сильнее всего притягивают его всегда доброжелательные глаза и улыбка. Сейчас, правда, он не улыбается, а смотрит на меня с укором.

— Зачем убежала? — спрашивает.

— Я не убегала!

— Он… когда понял, что вы потерялись…

— Мы не терялись! — поправляю.

— Ну… вы же должны были со мной пойти. В моей группе.

— В твоей группе был Он, а с ним я никуда пойду.

Кудрявый качает головой, и с ещё большим укором заявляет:

— Со мной должна была быть только ты. А он — сам по себе. И когда все вернулись… ну, почти все, кроме вас и ещё двоих, он…

— Очень сильно разозлился, — помогает ему Рыжая, которую не спрашивали.

–… да, — соглашается Кудрявый Леннон. — Очень сильно разозлился, а точнее озверел.

— Пастух потерял несколько овец из своего стада? — делаю предположение.

Кудрявый глубоко и тяжко вздыхает.

— Думаю, он просто… реально беспокоился о вас, когда вы пропали.

И я замечаю, что кудрявый Леннон не называет того, кого мы обсуждаем «Альфой».

— А ты? Ты беспокоился? — спрашиваю я.

Просто так. Просто заполняю словами свободное пространство. Ничего особенного не ожидаю, но в ответ получаю такой серьёзный взгляд… даже немного тягучий… совсем немного, что этот разговор совершает совсем неожиданный поворот.

— Переживал.

— А вот эта куртка его… — Рыжая протягивает руку и трогает свисающую с моей талии толстовку.

— Чья? — оборачиваюсь я.

— Альфы.

Хм. Если она думает, что я достаточно глупа, чтобы снять с себя настолько ценную вещь, то глубоко заблуждается.

Я ничего ей не отвечаю, только затягиваю рукава толстовки вокруг своей талии ещё плотнее.