Вспомни меня. Книга 1

Виктория Мальцева, 2022

Говорят, среди них есть пара, но они не помнят друг друга. Так же, как и все остальные, не знают ни своих имён, ни кто они и откуда. Десять парней, десять девушек, необитаемый остров. Или не остров? Их цель – выжить и вспомнить. Любовь – самая прекрасная и самая мощная эмоция. Можно ли её уничтожить, стерев память, или что-то всё-таки останется?

Глава 10. Охрана

Угрызения совести терзают ровно до того момента, как общество начинает укладываться спать. И не потому, что я чёрствая или бессердечная. Как раз наоборот: слишком эмоционально воспринимаю комедийно драматическое представление «Кто первая займёт место для ночлега рядом с ним».

— Смотреть противно, — бурчу и поправляю ветки-настил для ночлега.

— Почему? — спорит Цыплёнок. — Все хотят ощущать себя хотя бы в относительной безопасности, пока спят. А рядом с ним безопаснее всего.

И тут я обнаруживаю, что когда она смотрит на тех, кто успел отхватить себе место рядом с подстилкой вождя, в её глазах как будто… зависть?

В эту ночь, когда рассеянность и слабость, связанные с первым пробуждением, уже полностью исчезли, каждый из нас старается позаботиться о комфорте. Не знаю, кто первым придумал ломать еловые ветки и делать из них подобие матрасов, но его примеру последовали и все остальные. Поскольку толстовки у меня больше нет, приходится и одеяло тоже соорудить из таких же веток и листьев. Укрывшись, ощущаю себя медведем в берлоге, но за этот первый и самый нелёгкий день я устала так сильно, что засыпаю, не обращая внимания на мысли о гусеницах и мелких насекомых, живущих с вероятностью сто процентов в листьях подо мной и надо мной. Закрываю глаза и стараюсь разглядеть в себе хоть какие-нибудь воспоминания. Может быть, в сознании, разморенном сном, приоткроется хотя бы одна дверь, за которой я увижу свет памяти?

Просыпаюсь посреди ночи то ли от чьего-то храпа, то ли от уханья ночной птицы где-то совсем поблизости. Стволы сосен, чуть более чёрные, чем окружающая их тьма, навевают ужас, но… воды я от жадности выпила очень много накануне. К тому же, кто-то сказал, что, наполнив желудок водой перед сном, можно обмануть голод хотя бы на время, пока уснёшь.

Я отодвигаю ветки, консервирующие моё тепло, и холод ночи обжигает. Так сильно, что меня почти сразу начинает потряхивать. Надо же, думаю, днём не знаешь где укрыться от жары, а ночью так холодно, что даже дыхание образует пар.

Кто-то улёгся прямо напротив моих ног. В темноте я едва не наступаю на него, но вовремя успеваю сделать свой шаг шире. Ветки, поломанные моей ступнёй шумно хрустят, и я замираю. Но никто не просыпается, поэтому я двигаюсь дальше.

Не успеваю отойти и на пару десятков метров, как чувствую, что позади меня кто-то есть.

Останавливаюсь и резко оборачиваюсь — он тоже встал и не двигается.

И мы застреваем в этом «смотрении» в глаза друг другу. Из всего, что происходит в этом месте, в этом сумасшедшем мире, наши регулярно примагничивающиеся взгляды — самая странная вещь из всех.

— Я не хотела!

— Знаю.

— Извини!

— Хорошо.

«Хорошо», а глаза не отрываются. Как и мои, впрочем.

— Раз так, можно мне, пожалуйста, одной… отойти?

— Нет.

— Почему?

— Потому что это лес. И звери — не самые опасные в нём животные.

Ну, разумность в его доводах присутствует, это сложно отрицать.

— Я отвернусь, — обещает.

Лунный свет прекрасно освещает его лицо. Я смотрю то на его царапину, то в глаза. Очень странная штука — доверие. Вроде бы и должно подчиняться логике, а нет! Вырывается из-под её контроля и живёт, как хочет. Ну вот почему я… тоже ему доверяю? Почему не испытываю ни страха, ни тревоги рядом с ним, ведь видела же, как он избивал человека! Причём, что бы я ни говорила себе или людям, с самого начала оно у меня было. Всегда. Может, есть что-то ещё, связанное с ним, какое-нибудь событие, которое я не помню, но оно осело где-нибудь в подсознании?

Когда возвращаемся, постель у моих ног оказывается пустой. Кто-то ещё, наверное, захотел в туалет, кто-то, кого я всё-таки разбудила.

Я укладываюсь на своё место, укрываюсь ветками с головой и приказываю себе игнорировать завывания в животе. Завтра будет другой, не менее нелёгкий день, еда найдётся хоть какая-нибудь, но, чтобы добыть её, мне понадобятся силы. Много сил.

В ту ночь мне снится ребёнок, точнее, мальчик. Самое примечательное в нём — улыбка. Он как-то… сияет ею, что ли. Мы сидим рядом на деревянной перекладине и болтаем ногами. У него очень много волос на голове, и я рассматриваю их, а он усиленно мне рассказывает наше будущее. Потом я не смогу вспомнить, что именно он говорил, но чувство… полного беспечного комфорта, которое я при этом испытала, остаётся со мной до самого конца следующего дня.