Егор
Ну вот, начинается! Мама в своем репертуаре. Уже Андрею жалуется на меня. Человек только что из караула, людям жизнь спасал, а она к нему с пустяками. Хоть бы позавтракать спокойно дала.
Ну подумаешь, вызывали ее вчера в школу, ну поговорила с ней наша Витамина по душам. Чего с самого утра настроение портить? И себе, и другим.
Рвануть, что ли, прямо из своей комнаты к выходу? Без завтрака и даже без чая? Только до столовки еще два урока терпеть. Так и загнуться можно с голодухи. Вчера ведь еще и ужин пропустил. Спасался от маминого гнева во дворе до самой темноты.
Я беру портфель, по пути бросаю его возле порога и появляюсь в кухне.
— А, герой дня пожаловал, — говорит Андрей.
— Ну, расскажи дяде Андрею, что ты вчера натворил, — говорит мама.
— Да ничего особенного, — говорю я и сажусь за стол.
— Из-за «ничего особенного» в школу не вызывают! — возмущается мама. — Ты же бил девочку!
— Я не бил, — говорю. — Я отбивался.
— А завуч Виталина Вениаминовна сказала, что ты ее бил!
— А она там была, твоя Витамина Витаминовна?
— Да что же это такое? — раздражается мама. — Ты ему слово — он тебе десять! И это в пятом классе! Что дальше-то будет? Андрей, ну что ты молчишь?
Андрей невозмутимо делает глоток из кофейной чашки, потом говорит:
— Прежде чем делать выводы, надо выслушать и вторую сторону.
— Да что его слушать? Он сейчас тебе с три короба наплетет! Он же никогда не виноват, ты что, не знаешь?
Мама в сердцах швыряет нож в раковину.
— Мальцева душила меня ремнем от сумки, — говорю я Андрею и откусываю бутерброд. — А я шарахнул ее рюкзаком по голове, чтобы отпустила. А что, мне надо было ждать, когда она меня задушит?
— Бедная девочка после этого в медпункте лежала целый час, — говорит мама. — С головной болью.
— Так у меня в рюкзаке были кроссовки для физры и шесть учебников. И еще банка с лимонадом. А ты хотела, чтобы я сначала все вытряхнул, а потом уже отбивался от нее?
— А если у нее сотрясение мозга?
— Там сотрясать нечего. Мальцева и так дура.
Мама стонет, как будто у нее самой болит голова. Андрей отставляет от себя чашку и смотрит на меня. Но не сердито, а с любопытством.
— А почему она тебя душила?
— Я ей на уроке подсказал неправильно.
— Случайно?
— Нет, нарочно.
— Зачем?
— Она нажаловалась училке, что это я на доске английское слово написал. И мне два по поведению поставили. А я не писал. Меня там даже не было.
Конец ознакомительного фрагмента.