Случайная неизбежность

Виктория Лайонесс, 2023

Внезапная новая работа мужа привела нас в загородный особняк влиятельного и опасного человека. Но что, если им окажется мужчина, разбивший мое сердце в прошлом? Вот только от человека, которого я однажды полюбила, не осталось и следа. Теперь его душа, как и тело, покрыто глубокими ранами. Как долго я смогу скрывать маленькую тайну, которую хранила все эти годы? Сможет ли мое сердце оставаться равнодушным, когда на кону станет его жизнь?

Глава 6

Сегодня впервые со дня нашего переезда выезжаю с сыном в город. По приказу мистера Перила нам организуют машину с водителем, который, по его словам, отвезет нас, куда я скажу, и будет ждать, сколько нужно.

Прошло несколько дней после моего разговора с Брэдом и я решила последовать его словам. Мои переживания все равно ни к чему не приведут. Я не могу просто бросить его. Взять и уехать с Чарли из-за каких-то подозрений. Возможно, я действительно слишком драматизирую.

Как только оказываемся в пределах города, перегородка, отделяющая нас от водителя, поднимается. Начинаю рассматривать знакомые пейзажи за окном и уличных прохожих, спешащих по своим делам.

— Куда вас отвести, мэм?

— В парк Белл-Айл, пожалуйста.

— Хорошо.

— Мамочка, а ты купишь мне сладкую вату? — спрашивает Чарли, посмотрев на меня с детского кресла, которое в этот раз было предусмотрительно организовано для ребенка.

— Куплю, родной, — тяну руку, поправив воротничок его зеленой рубашки, торчащий из-под коричневой куртки.

— А когда папа мне купит нового робота?

Черт! Совсем забыла про сломанную любимую игрушку.

— Мы сегодня купим, Чарли, — рада, что у меня остались кое какие деньги после последней покупки продуктов и лекарств еще до переезда.

— Правда? — на личике сына расплывается широкая улыбка, а каре-зеленые глазки загораются надеждой.

— Конечно, сынок, — улыбаюсь ему в ответ.

Через десять минут машина останавливается на парковке рядом с одним из самых красивых и живописных парков города, расположившегося на реке Детройт. Это место — своего рода целый остров, отделенный от города мостом. Здесь очень много зелени, разных локаций для детского досуга. Своя консерватория, водные горки, пляжи, работающие в летний период.

В парке всегда многолюдно. Даже в будние дни, как сегодня.

Сижу, наблюдая за игрой Чарли на детских турниках. Вокруг бегают и веселятся другие дети, но мой сын не пытается заговорить с ними. Он будто играет сам с собой.

Становится горько видеть эту картину.

Она напоминает мне о моем детстве. Я тоже была очень замкнутым ребенком, но в моем случае сыграла роль вовсе не болезнь, а некая потерянность в этом мире.

Моя биологическая мать отдала меня в детский дом, когда мне было всего два года. Я почти не помню ее. Но я никогда не забуду свои первые дни после того, как в один момент оказалось ненужной единственному родному человеку.

Я никогда не пыталась узнать что-нибудь о ней. Просто не видела в этом смысла. Зачем мне знать о человеке, который смог бросить своего ребенка?

Но не это принесло мне больше страданий. А то, что в семь лет меня удочерила очень хорошая и замечательная семья Уокеров. Они сразу заметили меня, когда в первый раз пришли в наш детский дом. А я увидела их и поняла, что очень хочу, чтобы именно они стали моими родителями.

Миссис Уокер было почти сорок, а ее мужу чуть больше. Они давно мечтали о детях, но после последней неудачной беременности им сказали, что они не смогут родить сами. Они оказалась очень добрыми и заботливыми родителями. Моему счастью не было предела. Я думала, что все мои беды закончились. Что я больше никогда не буду чувствовать себя одинокой и никому не нужной. Но через два года у мамы обнаружили рак молочной железы. А еще через полгода она умерла, и ее убитый горем муж вернул меня обратно.

После этого меня больше никто не удочерил, будто я была какая-то прокаженная. И с того дня я поняла, что в этом мире мы принадлежим только сами себе. Только мы решаем идти дальше или сдаться. Верить в лучшее или замкнуться в своем несчастье. И я решила, что проживу эту жизнь так, как я хочу. Я училась, как проклятая. В двенадцать лет я поняла, что мне очень интересна человеческая анатомия. И именно в те годы я твердо знала, что хочу стать хирургом. А уже после окончания школы определилась с тем, что это будет пластическая хирургия.

Замечаю, как Чарли с завистью смотрит на ребят, катающихся с горки. Ему пока рано такие активные игры, и он знает, что я не разрешу ему. Но моя душа рвется на части видеть, как ему хочется.

Однажды я дала себе слово сделать жизнь своего сына красочной и счастливой и обязательно сдержу его. Как только буду уверена, что он уже готов.

Чарли смотрит в мою сторону и машет мне ручкой, начиная улыбаться.

Машу ему в ответ, едва сдержав слезы, накатившиеся на глаза.

— Доктор Питерс? Это вы? — сбоку от меня раздается знакомый женский голос.

Поворачиваюсь и замечаю свою бывшую ассистентку с последней работы. Мы вместе работали в отделении челюстно-лицевой хирургии. Она ассистировала мне на операциях.

— Джудит! — поднимаюсь с лавочки и подхожу к ней, расплываясь в улыбке.

— Вы изменились. Я не сразу узнала вас.

— Да. Наверно, я немного постарела, — смущенно улыбаюсь ей, заправив прядь волос за ухо.

— Нет-нет. Я вовсе не это имела в виду. Ваши черты стали мягче. Я привыкла видеть вас всегда такой сосредоточенной.

— Ты права, — смеюсь. Я знаю, что всегда погружалась в работу с головой. Надеюсь, тебе было не сложно работать со мной? — вспоминаю, как сильно была увлечена своим делом. Ловлю себя на мысли, что ужасно скучаю по работе.

— Вовсе нет. Вы многому меня научили. Теперь уже мне ассистируют. Все в клинике говорят, что у меня был замечательный наставник.

— Неужели кто-то там еще помнит обо мне? — смеюсь, пытаясь скрыть горечь в голосе.

— Конечно, помнят. Несколько недель назад приходил один из ваших пациентов, и хотел поблагодарить вас, за то, как сильно вы изменили его жизнь.

— Мне приятно это слышать.

— А что же вы? Вы открыли свою клинику, как и мечтали? Я с удовольствием перешла бы к вам, если бы позвали, — подмигивает мне.

— К сожалению, нет, Джудит. Планы изменились.

— Почему? Никто в клинике до сих пор не знает, почему вы все-таки решили уйти от нас. Вы ведь так горели своей работой.

Я не распространялась о своих проблемах с Чарли. Просто не привыкла жаловаться на судьбу.

— Мой сын был серьезно болен. Мне пришлось уйти.

— Ох. Надеюсь, сейчас уже все хорошо? — на ее лице видна искренняя тревога.

— Все замечательно, — поворачиваюсь в сторону сына, встречаясь с ним взглядом.

— Я очень рада. Не представляю, что вам пришлось пережить.

— А ты какими судьбами здесь?

— А мы приехали прогуляться с мужем и выгулять нашу малышку. Сегодня у нас выдался общий выходной, — указывает в направлении невысокого мужчины с залысинами на голове, стоящего чуть в стороне с коляской.

— Ты тоже стала мамочкой? Я поздравляю тебя, Джудит, — сжимаю ее предплечье, искренне обрадовавшись за нее.

— Спасибо, доктор Питерс, — улыбается мне теплой улыбкой.

— Просто Шерил. Я уже не доктор.

— Надеюсь, вы когда-нибудь вернетесь к нам?

— Возможно, это наступит очень скоро.

— Это будет замечательно. Я была очень рада видеть вас, Шерил.

— И я была рада, Джудит.

— До свидания.

— Всего доброго, — прощаюсь, провожая взглядом девушку.

***

Въезжаем на участок нашего временного жилья, и я кидаю взгляд на Чарли. Он держит в руках свою новую игрушку робота, которую мы купили ему, заехав в торговый центр сразу после парка. Его раскрасневшееся личико просто светиться счастьем, и в такие моменты я не могу не любоваться им. Почему-то сейчас он так сильно напоминает мне своего родного отца. Пусть все говорят, что он очень похож на меня, но только лишь я могу различить, что он взял от своего папы: цвет волос, прямой аккуратный нос и форму губ. А от нас обоих ему достался такой необычный цвет глаз.

Машина останавливается у парадного входа, и водитель открывает нам дверь.

Идем к дому и замечаю стоящий микроавтобус с эмблемой на кузове сети дорогих продуктовых супермаркетов, из которого охранники выгружают деревянные ящики с овощами и фруктами.

Входим с Чарли в дом, где все суетятся, разговаривая полушепотом.

Впереди стоит миссис Бронт, о чем-то переговариваясь с одной из горничных со светлым цветом волос. Не трудно заметить, как напряжено лицо экономки. Она что-то говорит девушке, нервно теребя какой-то список в руках.

— И что мне теперь делать? Она подвела нас всех, — слышу встревоженный голос миссис Бронт, когда мы почти ровняемся с ними.

— Миссис Бронт, что-то случилось? — интересуюсь и на нас устремляются две пары глаз.

— Ох…Шерил, случилось. Сегодня вечером мистер Мартин устраивает званый ужин. Будет много влиятельных людей. Даже сам мэр приедет к нам. А, как назло, заболела одна из горничных, которая должна следить за тем, чтобы закусок и напитков хватало гостям и, если нужно, пополнять столы.

— Как досадно. Я бы с радостью помогла вам, если только мне было с кем оставить Чарли.

— Правда? — в ее глазах загорается надежда. — Я могла бы попросить Боба. У него на вечер как раз нет работы.

— А это вариант. Чарли, побудешь вечером с Бобом? — опускаю взгляд на сына.

— А он поиграет со мной?

— Конечно, дружок. Он с радостью поиграет с тобой, — отвечает за меня миссис Бронт.

— Тогда хорошо, — смотрит на экономку.

— Ты нас очень выручил, Чарли, — миссис Бронт расплывается в широкой улыбке, и напряжение сразу уходит с ее лица.

— Я уже могу вернуться к своим делам? — вступает в разговор горничная.

— Да, Тэсса. Потом все покажешь и расскажешь Шерил, — ничего не ответив, девушка скрывается в дальней части дома, где я еще никогда не была.

— Через сколько мне нужно подойти к вам? — уточняю время.

— Как можно скорее. Сейчас я предупрежу Боба, и он подойдет к вам. Я буду на кухне или в главной гостиной. Найди меня, и я дам тебе форму горничной, чтобы ты не сливалась с гостями.

— Договорились. Пойдем, сынок.

Возвращаемся с Чарли к себе и только сейчас понимаю, на что я согласилась.