10 дней

Виктория Котийяр (2023)

Шестнадцатилетний Андрей после очередных издевательств сверстников решается на ужасный шаг, однако неожиданная находка кардинально меняет его планы. Теперь ему предстоит отменить свою кончину, чтобы пройти неожиданный квест в сопровождении загадочной Незнакомки. Всего десять дней. Ну что может случиться за такое короткое время?Напряжение до последней строчки, дружба, любовь и тайна, которую предстоит раскрыть обычному подростку.Возрастной ценз — 18+

Первый день.

Пасмурно. Ветер рвёт мои волосы, дождь хлещет по щекам, но я иду вперёд и жмурюсь от хлёстких капель. На мне старенькие джинсы, рубашка в клетку и тонкая куртка серого цвета. Я засовываю руки в карманы и ощупываю свои очки в тонкой оправе, бездумно провожу пальцами по стёклам, но надеть их так и не решаюсь. Ботинки давно промокли насквозь, и теперь я чувствую, как вода в носках перетекает от пяток к пальцам и обратно.

Ветер ужасно холодный, но я не сбавляю шага, ведь идти осталось совсем недолго. Поворачиваю за угол и вижу размытые очертания нужного места: одинокий фонарь и поржавевшую ограду, не дающую прохожим сорваться в пропасть. Я ступаю на мост, быстро перебегаю дорогу, пока машины далеко, и подхожу к хлипкому парапету. Кладу мокрые руки на железо и перегибаюсь вниз, пытаясь оценить, достаточна ли высота.

Да. Достаточна.

Под мостом проезжая часть, и я вижу очертания машин разных цветов, но марки их рассмотреть не могу. Тру дрожащими пальцами свежие ссадины на правой щеке и на лбу. Они горят, но холодная дождевая вода немного унимает боль. Мимо проходит парочка: парень высокий, с широкими плечами, девушка пухленькая, в плаще песочного цвета. Она смеётся, хохочет во всё горло. Наверное, он рассказал ей шутку. Они идут дальше, не обращая внимания на тощего подростка в промокшей насквозь одежде.

Я вновь возвращаюсь к пропасти подо мной. Убираю мокрые волосы назад, но некоторые пряди всё равно выбиваются и падают на лоб, задевая ссадины, отчего кожу вновь прожигает.

Вот и всё.

Я наконец решился. Последние два года моей жизни скомкались в один чёрный и дурно пахнущий день. Я уже сбился со счёта, сколько раз меня избивали одноклассники, а тем более, сколько мата в свою сторону я услышал. Меня закрывали в классе на всю ночь, обсыпали мелом, заставляли жевать мокрую тряпку, которой вытирают доску, отрезали волосы, писали на лбу, кем меня считают.

И били, били, били.

Сегодня они забрали мой рюкзак. Выпотрошили его, как дохлую рыбёшку, а все тетради, ручки и два учебника смыли в унитаз. Рюкзак же растоптали в грязи. Я убежал из школы, не оглядываясь и не задумываясь, чтобы теперь стоять здесь, на мосту, купаться под дождём и вцепляться в железные перила с облупившейся белой краской.

Смотрю вниз, гипнотизируя проезжающие машины, и никак не могу закончить начатое. Всего-то осталось перелезть через ограду и шагнуть в бездну. Вцепляюсь в мокрый металл ещё сильнее, отчего костяшки белеют. Медлю. Сглатываю вязкую слюну.

Я должен сделать это.

Вдруг краем глаза замечаю красное пятно. Моё внимание невольно концентрируется, и вот я уже иду к лавке неподалёку, постепенно разглядывая небольшой пакетик с алой розой на белом фоне.

Решаю отложить свою кончину на некоторое время и неуверенно присаживаюсь рядом на мокрое дерево. Рассматриваю пакет, касаюсь пальцем, смахивая несколько капель. Хочу открыть и посмотреть, что там, но медлю.

Вдруг бомба?

Усмехаюсь, потому что и так решил покончить с собой, так чего ж бояться какой-то бомбы.

Уже увереннее беру пакетик и раскрываю. Щуря глаза, заглядываю внутрь и вижу небольшой голубой блокнот, упаковку то ли с печеньями, то ли с конфетами и помятый тетрадный листок в клетку. Закрываю обратно и воровато оглядываюсь, думая, что это чей-то розыгрыш, и сейчас меня будут снимать на камеру. Но вокруг никого, только вдалеке быстрым шагом, огибая лужи и прячась под зонтом, идёт силуэт. Я не могу разглядеть, мужчина это или женщина, но силуэт резко сворачивает за угол и исчезает.

Вновь опускаю взгляд на странный пакет и решаю забрать его, а дома рассмотреть содержимое. Суицид откладываю на неопределённое время.

Захожу в подъезд, и сразу в нос бросается запах мочи. Поднимаюсь на второй этаж, спотыкаясь на лестнице дважды. Моя дверь — та, которая с красным пятном. Несколько лет назад на Новый год какие-то дураки облили её краской. А потом утром под лестницей, где вход в подвал, жильцы нашли тело местного алкаша. Решили, что бедолага упился до смерти, пока отмечал.

Попадаю ключом в скважину не с первого раза, пальцы дрожат, а в глазах всё плывёт. Захожу внутрь, кожу тут же обдаёт духота, вокруг витает запах алкоголя, словно я окунулся в ванну с водкой и вдохнул. Морщусь. Примесь пота в воздухе вызывает приступ тошноты. Сдерживаюсь с трудом и стараюсь как можно незаметнее проскользнуть в свою комнату. Протискиваюсь между шкафом, заваленным криво стоящими книгами, и стеной с ободранными обоями, перешагиваю через кучу грязного белья, что уже вторую неделю валяется на старой половице посреди коридора. Вовремя пригибаюсь, чуть ни стукнувшись лбом о низко висящую люстру с вековым налётом пыли.

— Андрей, ты? — кричит подсевшим грубым голосом мать.

— Ага, — нехотя отвечаю и собираюсь уже юркнуть в свою комнату.

— Я кашу сварила, есть хочешь? — она спотыкается несколько раз языком о буквы, и я понимаю, что мать снова напилась.

Молчу и закрываю за собой дверь. Она приготовила кашу неделю назад, а потом снова ушла в запой. Позавчера пила со своим другом-бомжом, а потом застонала, и я вылетел пулей из дома, только бы не услышать чего похуже.

Сегодня вроде мать одна, но продолжает пить, а овсянка так и стоит на плите, разнося по квартире стухший запах. Полгода как я перестал убираться в квартире, ведь мать и её друзья превращают в помойку каждую комнату, куда решают зайти, а ходить за ними по пятам я не намерен. Вычищаю только своё личное пространство, хотя сегодня моя кровать застелена криво, а на стареньком столе стопками лежат тетради и книги. Я кидаю пакет на кровать, беру кружку с табурета и цежу остывший чай, который не допил утром.

Постояв у окна, переодеваюсь в домашнее: растянутые спортивные штаны, мятую чёрную футболку, которая на несколько размеров больше, чем нужно, и шерстяные носки. Протираю краем рубашки очки и цепляю их на нос. Мир снова чёткий, хотя радости это не добавляет. Дрожь от холода и нервов ещё бьёт тело, но я потираю руки и дышу в них, желая согреться. Потом кутаюсь в цветастый плед и усаживаюсь рядом с пакетом.

Роза почти светится красным цветом, отчего выглядит несуразно и неестественно среди окружающей серости. Достаю блокнот и откладываю в сторону. Дальше листочек. Он немного смят и ещё не высох от дождевых капель. Разворачиваю, и вижу красивый почерк, скорее всего женский. Поправляю очки, прищуриваясь по привычке.

Здравствуй, незнакомый человек! Если ты нашёл или нашла мой подарок, значит, тебе это нужно. В своём дневнике я написала всего десять дней, поэтому прошу не торопиться и читать по одной страничке в день. Ещё я испекла печенья, и надеюсь, что они тебе понравятся. Только съешь их после прочтения, пожалуйста. Уверена, они доживут до конца.

Переворачиваю лист и читаю единственную строчку:

Счастливого пути, странник!

Перечитываю несколько раз, а в это время мои брови ползут вверх. Приятное чувство щекочет живот. Волнительное любопытство разгорается внутри, и я откладываю листочек в сторону, хватаю с каким-то остервенением блокнот и открываю на первой странице.

Почерк точно женский, ровный, стройный, с подскакивающими буквами и причудливыми завитками. Даты нет, по краям листа узорчики из ромбиков и цветочков. Чернила синие, написано с нажимом, в самом начале она обводила буквы несколько раз, видимо, расписывала ручку. Провожу пальцами по тексту, кожей чувствую вдавленные линии, отчего становится щекотно. Отодвигаюсь к холодной стене и аккуратно прислоняюсь к ней спиной, постепенно привыкая к температуре. Какое-то время зависаю взглядом на столе, заваленном разным хламом, потом дёргаю головой, приводя себя в чувства, и начинаю читать.

Сегодня было пасмурно. Я с трудом проснулась из-за отсутствия солнца и полдня лежала в кровати. Читала, смотрела фильмы, ела, и больше ничего. Потом вечером решила, что буду писать дневник. Поэтому здравствуй, дневник, сегодня мой первый день осознанности. Я решила это так назвать. Осознанность. Очень вкусное слово, приятно звучит, и две «н» выглядят красиво. Ближе к шести вечера я решила посмотреть на закат, правда, за крышами многоэтажек очень плохо видно, но раскрашенное небо всеми оттенками красного сгладило мою неудачу. Прогулялась до темноты, потом вернулась домой и снова засела за интернет. Удивительно, но я наткнулась на статью как раз о закатах и рассветах. Там пишут, что люди умирают на закате, потому что душе в это время легче уйти на тот свет. Обнаружила для себя удивительную вещь, что никогда раньше не задумывалась о загробной жизни.

Хотя в последнее время всё чаще приходят мысли, что всё вокруг ненастоящее, словно наша реальность — компьютерная игра. В медицине такое ощущение называют «дереализация». Кстати, сейчас с трудом написала это слово. Несколько раз подглядела в словарь. В девять вечера вновь пошла на улицу выгуливать кота. Да-да, он у меня как собачка, гуляет на поводке. Зовут Митя, чёрный с белыми пятнами. На свою кличку котяра не откликается, только на «кыс-кыс» и громкие крики. Кстати, вчера он разбил мамину вазу, за что ему неплохо влетело. Сейчас сижу под одеялом и пишу свои мыслишки. Уже выпила горячего какао, собираюсь спать. Поэтому до завтра, мой дневник.

Страница заканчивается, и я рефлекторно переворачиваю её, но тут же вспоминаю, что незнакомка просила читать по одной странице в день, поэтому нехотя закрываю дневник и складываю всё на стол, включая кругляшки печенья в прозрачном пакете. Их я кладу на подоконник, чтобы не очерствели в тепле. Из щелей в оконной раме как раз поддувает сквозняк.

Сажусь за уроки, но мыслями все ещё в её первом дне. Отчётливо представляю чёрного кота с белыми пятнышками, разгуливающего на поводке. Смеюсь, прикрывая рот рукой. С трудом доделываю уроки: несколько задач и примеров по математике, два упражнения по русскому и параграф по истории про Октябрьскую революцию. Почти ничего не запоминаю, потому что мозг напрочь отказывается концентрироваться на скучных фактах. Ближе к вечеру слышу, как хлопает дверь. Тяжёлые шаги и грубый мужской голос. Это означает, что к матери пришёл её дружок.

Достаю из кармана куртки шоколадный батончик, наспех съедаю его и запиваю остатками чая. Закрываю дверь на щеколду, достаю старенький плеер и вставляю в уши наушники. Выходить из комнаты не планирую, чтобы не столкнуться с пьяными лицами. Музыку ставлю на громкую, ложусь и вскоре засыпаю.