Избушка, избушка, повернись…

Виктория Колобова, 2022

Воскресным вечером у себя в квартире убит генеральный директор ООО "Избушка". Убийцу застали на месте преступления. Однако убийства сотрудников ООО "Избушка" продолжаются. Во всем разберется частный детектив, но какой ценой?

Первое дело адвоката Анастасии Михайловны

Офис детектива открывается в девять. Первой приходит секретарь Лена Шамарина, но в этот раз ее опередила юная красавица в дубленке с сигаретой и очень сердитым взглядом. Она набросилась на Лену с претензиями, говорила четко выговаривая каждое слово высоким сопрано. Лена, окончившая музыкальную школу, позавидовала ее дивному голосу и ничего не поняла из ее возмущенной речи.

— Вы хотите лишиться лицензии детектива? — «пела» высоким сопрано красавица и небрежно стряхивала пепел на крыльцо, — я окончила юридический факультет! Я очень хорошо училась, в отличие от ваших детективов! Я смогу закрыть все ваше детективное агентство и лишить вас лицензии!

Под ее возмущенное «пение» Лена отключила сигнализацию, открыла дверь. Обе вошли в приемную. Лена угостила «буйную» посетительницу кофе, но она отказалась, продолжала возмущенно «петь», испепеляя Лену сердитым взглядом карих глаз. Приехал Трубников, пришел Саша. Все трое уединились в кабинете. Возмущенная посетительница сняла дубленку и оказалась в строгом деловом костюме, подчеркивающем ее стройную фигуру. Вместо брошки поплавок, взгляд сердитый, вид обиженный. Она представилась:

— Тулякова Анастасия Михайловна, адвокат, — положила на стол перед Трубниковым распечатку вчерашнего объявления на АВИТО. — Это вы дали объявление? Если у вас есть доказательства его невиновности, то почему вы раньше молчали? Где доказательства? Судебный процесс уже давно идет! Скоро прения сторон и приговор! Я сама знаю, я уверена, что Барковский невиновен! Но у меня нет доказательств. Почему вы утаиваете доказательства? Это же уголовное дело!

— Подождите, пожалуйста, — остановил высокое сопрано Трубников, — если я вас правильно понял, то сейчас в суде рассматривается дело Вячеслава Барковского? А вы его адвокат?

— Да! Дело сфальсифицировано от начала до конца!

— Неужели? А как же следствие? И в чем обвиняют Вячеслава Барковского?

— Как? Вы не знаете? У вас есть доказательства его невиновности, но вы не знаете, в чем его обвиняют?

— Прошлым летом отец обвинил Вячеслава в краже денег, но это не уголовное дело. Вячеслав хлопнул дверью, ушел. Недавно выяснилось, что он не крал деньги, отец хочет найти его. Посмотрите фотографии, это он?

— Его отец жив? Слава сказал, что у него нет родителей. Да, это он.

— Павел Иванович Барковский жив и здоров. Постоянно проживает в городе Святой источник Ростовской области, имеет свой магазин. Раньше он оплачивал обучение сына, потом перестал. А кто же оплачивает сейчас его адвоката?

— Государство, — гордо задрала подбородок Анастасия.

— Я вам рассказал все. Надеюсь услышать, в чем же обвиняют Вячеслава на этот раз?

— В убийстве на почве ревности, хотя на него это совершенно не похоже. Я уже успела изучить его характер.

Анастасия достала тонкую сигарету, закурила. Саша подал пепельницу. Она поставила ее на подлокотник:

— Оказывается вы разыскивали его по другому поводу, а я решила… Извините. С этим Славой ничего нельзя понять. Изучила характер? Нет! Скорее запуталась. Тихий и спокойный, абсолютно равнодушен к своей судьбе. Ему безразлично окажется ли он в тюрьме или выйдет на свободу. Играет в молчанку, все подписывает, чем вводит в заблуждение следствие и суд. Следователь Лагутин тоже удивился такому безразличию, даже провел психиатрическую экспертизу. Он психически здоров. Таких, как Слава Фрейд называл — «крушителями успеха». Сознательно отвергает помощь, даже, когда вопрос о жизни и свободе. В устойчивом депрессивном состоянии. По-моему, он прикрывает жену убитого, в которую влюблен. Сознательно умалчивает о чем-то.

— Вы сказали, что дело сфальсифицировано?

— Да. Но не следователем, а убийцей. Славу подставили, убийца использовал его доброе отношение к жене убитого — Степана Кузнецова. Слава работал торговым агентом в ООО «Избушка». Учредитель — Кузнецова Римма Сергеевна, а ее муж Степан Владимирович, — генеральный директор. Кузнецов частенько бил жену от большой любви. Она почему-то терпела. Ей тридцать пять лет, Кузнецову шестьдесят три. А Славе 17. Он влюбился в нее, хотя она годится ему в матери. Можете прийти на заседание суда. Римма постоянно ходит. Она хорошо сохранилась. Молодец, старушка! Слава часто заступался за нее. Есть свидетели, которые видели Римму в объятиях Славы. Был ли у них роман? Не знаю. Слава молчит. Она вместо того, чтобы отвечать на вопросы судьи, плачет.

Слава нередко бывал в квартире Кузнецовых. Зачем? Не знаю, но соседи его видели неоднократно. Однажды в воскресенье вечером ему кто-то позвонил. Кто? Был звонок на его телефон, но симка… Установить не смогли. Голос низкий, незнакомый, как сказал Слава. Обладатель низкого голоса сообщил Славе, что Кузнецов снова избил Римму. Он примчался, чтобы защищать ее.

Двери были открыты. В гостиной труп Кузнецова, рядом окровавленный нож. И сразу же появилась полиция. Как говорится, взяли с поличным. Добавьте к этой картине его молчание! Он и в суде молчит. Он что-то знает. Я уверена, что он не убивал Кузнецова. Кузнецов просто чихнул бы, Слава бы отлетел, как перышко! На почве ревности? Какая ревность? Он робкий! Меня бесит его безразличие к собственной судьбе, его покорность обстоятельствам. Я ему о том, что надо все сказать хотя бы в последнем слове, всю правду! Он смотрит на меня и не видит, слушает и не слышит.

Трубников вызвал секретаря.

— Лена, позвони Павлу Ивановичу Барковскому, пусть приедет, нашелся его сын. Если ему дорога честь его единственного сына, то он наймет самого Гельфанда.

— А как же я? — растерянно спросила Анастасия, — Гельфанд один из лучших адвокатов, специализируется на уголовных делах, но это мое первое дело! Я хочу завершить! Я смогу!

— Хм, — ответил Трубников и тоже достал сигарету.

— Николай Федорович, — робко подал голос Саша, — что же это получается? Мы выполнили свое дело, мы должны уйти? Для нас все завершено?

— Все только начинается. Надо совершенно не иметь самоуважения и профессиональной гордости, чтобы бросить несчастного молчуна на произвол суда. Вы сказали, что он работал в «Избушке»?

— Да. Эта организация покупает сельскохозяйственные машины, технику за рубежом, чтобы перепродать ее в России. Вячеслав находил покупателей на трактор «Джон Дир», получал процент с продаж. На работе им довольны, жалеют, что все так трагично закончилось.

Собственно говоря, вся их «Избушка» — это учредитель Римма Кузнецова, генеральный директор ее усопший муж — Степан Владимирович, его заместитель и менеджер Михаил Иванович Шаталов, главный бухгалтер Лилия Аркадьевна Потнева и секретарь Оля. У них много внештатных торговых агентов, все оформлены как индивидуальные предприниматели. Слава тоже индивидуальный предприниматель. Шаталов говорит, что так легче. Я знакома с Михаилом Ивановичем. Очень хороший человек! Жалеет Славу! Часто звонит мне, спрашивает о нем, не надо ли помочь, что-то ему передать? Мы все были уверены, что у Славы нет родителей, родственников. К нему никто не приходит, никто не волнуется. Римма учредитель, как мне показалось, только на бумаге. Всем управлял ее муж. Вряд ли она будет хозяйкой, наверное, продаст «Избушку».

— Почему вы так думаете? — удивился детектив.

— Потому что она настоящая женщина. А настоящая женщина состоит на девяносто процентов из лени, остальное: духи и макияж.

— Когда следующее заседание суда?

— Завтра утром. Открытое. Придете? Неужели отец Славы откажется от моих услуг? Это же мое первое дело! И я работаю бесплатно в отличие от Гельфанда. У Павла Ивановича есть деньги?

— Не знаю. Но речь идет о его единственном сыне. А вот и он, легок на помине!

В кабинет торжественно вошел Павел Иванович, поздоровался, сел на стул, покосившись на Анастасию, занявшую удобное кресло, закинул ногу на ногу:

— Я приехал в Ростов по своим делам, вдруг позвонила ваша секретарша, сказала, что вы нашли моего дурика! Так быстро! Где он?

— В следственном изоляторе по обвинению в убийстве, сейчас идет суд, — огорошил клиента детектив, но не добился ни малейшего всплеска эмоций.

— Если суд, — задумчиво сказал Барковский, — то дело плохо! Кого он убил и за что?

— Вячеслав Барковский, — «запела» Анастасия, — обвиняется в убийстве, которого не совершал. В убийстве генерального директора ООО «Избушка», он работал там торговым агентом. Я его адвокат.

— Значит, я должен вам платить? — уточнил Барковский.

— Нет, мне платит государство.

— Это хорошо. А с вами, дорогой детектив, я уже расплатился. Вчера по предоплате перечислил.

— Вы перечислили аванс. Только аванс. И разве вы не хотите, чтобы я провел дополнительное расследование, нашел настоящего убийцу? Раньше вы поверили, что ваш сын украл деньги из кассы, но он их не крал. Теперь вы поверили, что он убил человека? И даже не попытаетесь его спасти?

— Спасти? Уже суд! Следствие завершено! Если следствие решило, что он убил, то так и есть. А с вами я уже расплатился! Тридцать тысяч! Вы работали всего одну ночь! Если бы знал, что так быстро найдете, то не платил бы вовсе!

Он поднялся и с достоинством пошел к выходу. Трубников курил, глядя на его спину:

— Тридцать тысяч — это аванс, счет на двести тысяч я перешлю вам сегодня же. Если не захотите оплатить, то к вам придут приставы.

— Приставы? Ко мне? — обернулся у самой двери Барковский, — да вы настоящий патентованный грабитель!

— Как вам угодно. У меня есть договор, подписанный вами. Я имею право подать в суд, если вы откажитесь платить.

На лице Павла Ивановича отразилась боль, словно у него заболели все зубы одновременно. Он нехотя вернулся, снова сел на стул:

— Вы хотите провести расследование? Но ведь уже поздно! Суд идет! Дайте мне, пожалуйста, воды, что-то в горле першит.

Лена принесла стакан воды, он выпил разом, вытер рот чистым, хорошо выглаженным носовым платком, посмотрел на Трубникова с таким видом, будто хотел бросить в него камень, Тихо сказал:

— Вы уверены, что сможете доказать невиновность моего сына? Спасти моего дурика от тюрьмы?

— Сейчас я не могу знать, к какому результату приведет мое расследование. Я знаю только одно. Ваш сын пострадал, несправедливо пострадал. Его нельзя бросить в беде. Велика вероятность, что он не совершал убийства, но мне потребуется время, чтобы это подтвердить или опровергнуть. Время и деньги.

— Сколько? И снова предоплата?

— Нет, предоплата уже не нужна. А сколько? Это будет ясно только по завершении. Вы согласны?

— Почему вы столь уверены в невиновности Славы? Уже успели с ним поговорить?

— Нет, не успел. Но у меня есть основания полагать, что он невиновен.

— Какие основания?

— Насколько я понял из слов его адвоката, — Трубников кивнул Анастасии, — на место преступления Славу вызвали анонимным телефонным звонком. И сразу же вызвали полицию, чтобы его застали на месте преступления. Я не верю в случайные совпадения, когда речь идет об убийстве. Здесь что-то не так. Надо проверить. А то, что дело уже в суде, не должно останавливать. Надо будет подать апелляцию.

— Это поможет? — усмехнулся Барковский, — трагедия Славки в нем самом! Он по сокровенной сути жертва. Жизнь в недотрогах не нуждается. Напрасно мы с матерью расстилались перед ним ковровой дорожкой, надо было построже! Однако в чем-то вы правы. Может быть, убийство такая же липа, как кража денег из кассы? Он снова не ответил взаимностью какой-нибудь красотуле или наоборот? Все беды от женщин! Что ж! Проведите свое расследование, я подожду, но недолго. Месяц подожду. А вы, милочка, — обратился он к Анастасии, она передернула плечами от панибратства, но промолчала, — возьмите мою визитку. Держите меня в курсе. Вы же ходите на суд?

— Да. Я буду держать вас в курсе. Вы не хотите встретиться со Славой, то есть с Вячеславом Павловичем? Я могу организовать…

— Организуйте. Я привезу жену, она все время плачет. Это ваше первое дело?

Анастасия закусила губу. Трубников подал ему новый договор на подпись. Барковский подписал его стоя, важно «выплыл», забыв сказать: «До свиданья».

Какое-то время все молчали. Трубников резко поднялся, подошел к окну, распахнул его. Холодный ветер ворвался в его маленький прокуренный кабинет. Снег с дождем торопил редких прохожих. Он закрыл окно снова сел за стол и посмотрел на Анастасию:

— Вы говорите, что Кузнецова убили в воскресенье вечером? Где же была его жена?

— У соседей. Антон и Тамара Щукины давно дружат с семьей Кузнецовых. Они пригласили в гости Кузнецовых, но Степан Владимирович отказался, а Римма пошла к ним. Провела у них весь вечер. Вернулась, когда уже приехала полиция.

Трубников вызвал Лену, велел ей срочно вызвать Лукашова, для него есть работа. Но Лена смущенно смотрела на него:

— Владимир Леонтьевич сильно болен. Сегодня звонил. Простыл, ангина. Сказал, что лечится сам, к врачам не хочет. Но если я ему позвоню, то он придет даже с высокой температурой. Может быть, завтра?

— Не надо откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

— Я готов! — подпрыгнул на стуле Саша.

— Ты иди прямо сейчас в колледж, пообщайся с руководством, с друзьями Славы. Походи по общежитию, поспрашивай о Славе. А ты, Лена, позвони Анатолию Булавинову. Вам, Анастасия, спасибо за информацию, надеюсь, вы будете держать нас в курсе. Завтра я приду в суд. В областном?

— Да. В областном. И вам спасибо, до свиданья.

Анастасия и Саша ушли под проливной дождь и порывистый ветер с неугасимой жаждой борьбы за справедливость. Трубников дождался Булавинова, который долгие годы был лучшим оперативным сотрудником ростовских городских правоохранительных органов, но после смерти жены начал пить. Потерял работу, стал хвататься за любую работу и подработку, потерял реноме, но сохранил квартиру, аккуратно оплачивая коммуналку.

Конец ознакомительного фрагмента.