Холод и яд

Виктория Грач, 2020

Прямо посреди урока Артёма задерживают по подозрению в распространении наркотиков. Его лучшие друзья, Варя и Фил, уверены, что это дело рук их сверстника с большими связями, и намерены доказать невиновность друга. Но каждый их шаг вскрывает неожиданные подробности. Проблема приобретает недетские масштабы. Чтобы выпутаться из неприятностей, подросткам придётся поумерить пыл, смирить гордыню и обратиться за помощью к взрослым. А заодно разобраться в семейных отношениях и отношениях между собой.

Глава 3

Варя лежала на парте, уткнувшись носом в локоть и натужно сопя. Сейчас плевать было и на тушь, которая может размазаться, и конспект, который глухим голосом задала Янина Сергеевна. И только Фил, пересевший на место Артёма и периодически осторожно тыкавший Варю мизинцем, вызывал мимолётную улыбку на искусанных губах. Заставлял сбросить прочь мутную пощипывающую пелену слёз.

— Чего? — после десятого, наверное, тычка, Варя подняла голову и поправила взъерошенные волосы.

— Проверяю, жива ли ты, — внимательно осмотрел её Фил, задержавшись на глазах.

«Не плачу я, не плачу», — ладони сами растёрли сухие щёки, как бы убеждая Варю в правдивости своих мыслей. Фил удовлетворённо кивнул и сквозь зубы рыкнул:

— Вот же прицепились к Артемону. Ну сейчас ничего не найдут и отпустят. Будут нас шерстить и по району допрашивать.

Логически, всё должно было случиться именно так, но интуиция твердила обратное.

— Нас не будут. Нам по семнадцать, — сцепив зубы, выдохнула Варя. — Ему-то восемнадцать исполнилось! Ровно неделя как… Сейчас возьмут и посадят его!

— Ты не можешь этого знать, — хмуро парировал Фил.

«Зато чувствую!» — Варя плотнее укуталась в пиджак Артёма, снова пряча лицо в руках. От этого почему-то становилось легче. Как в детстве: если ты чего-то не видишь, значит, оно тебя тоже. И сейчас так хотелось крепко-крепко зажмуриться, прячась в темноте от неприятностей, свалившихся натурально как снег на голову.

— Они точно знали, кто им нужен. Давайте не будем строить из себя идиотов, — озвучил Виктор то, что не мог сказать никто. — Они его не отпустят.

Варя оторвала ладони от лица и до боли закусила губу; Фил ёмко и резко назвал Виктора дебилом — от бессилия. «Блин, посмотреть бы, что там с Тёмой делают…» — идея назойливо кружила в голове, как комар ночью у уха. Варю потряхивало в лихорадке, и она нервно кусала губу и выворачивала докрасна кожу на руках, чтобы не разреветься. А реветь очень хотелось. От страха.

Телефон в кармане дважды вжикнул. Варя схватила его и подрагивающими пальцами ввела пароль.

Тёмка, 13:33

Мне конец.

— Ч-чёрт… — судорожно выдохнула Варя.

Когда Артём писал так коротко, с точкой, да ещё и не в «ВКонтакте», это означало, что дело действительно плохо. По инерции Варя открыла второе сообщение, от мамы. Она напомнила, что Варе нужно заказать в приёмной директора две справки об обучении, чтобы поехать на региональный этап олимпиады. «Господи, мамочка, как ты вовремя!» — её всю трясло мелкой дрожью, пока опускала телефон в карман, а пиджак оставляла на спинке стула.

— Ты куда? — Фил осторожно коснулся кончиков её пальцев.

Варю дёрнуло — по телу как будто разряд прошёлся. И трясучка усилилась. Сжимая дрожащие пальцы в кулаки, Варя откашлялась и коротко отрезала:

— К директору. Справку. Заказать. В приёмную то есть.

Ноги подкашивались, пока она шла до приёмной. Балетки на мягкой подошве, казалось, оглушающе грохотали, а каждая фигура — учитель, уборщица или ученик, вышедший в туалет, — заставляла вздрагивать и прижиматься к стене. Создавалось ощущение, что всё в школе — каждый листик, каждая пылинка, каждый человек — знает её намерение.

— Ну я же не могу не узнать, что с моим лучшим другом, да? — вполголоса рассудила Варя и осторожно распахнула лёгкую дверь.

Сердце замерло, а в голове закрутились тысячи вариантов, как узнать больше об Артёме, если секретарь окажется на месте. К счастью, её не было. Варя беззвучно прикрыла дверь и неловко замерла на пороге. Дрожали уже не пальцы — дрожала она вся. И сердце грохотало в ушах. Варя, терзая губы, замерла у стены подле запертой директорской двери. Между косяком и дверью золотом сияла узенькая щель, сквозь которую можно было подглядывать. Варя затаила дыхание, вслушиваясь в приглушённые мужские голоса. Спина периодически покрывалась мурашками, и Варя оборачивалась, ожидая увидеть кого-то на пороге. «Я буду очень глупо выглядеть…» — покачала головой.

На пол с глухим стуком упала серёжка, у которой давно надо было поменять застёжку, но до «Золотой Руси» или ломбарда никто из Ветровых добраться не мог. Варя присела. Боковым зрением уловила достаточно широкую замочную скважину, гораздо более удобную для подглядывания, нежели дверная щель. Повертев серёжку между пальцев, Варя уверенно уронила её на пол второй раз и прильнула к замку. Девочка, сидящая на корточках в поисках серёжки, явно будет выглядеть менее нелепо, чем просто так подглядывающая в замочную скважину.

Видимость была не очень хорошая: мешались пушистые от дорогой туши ресницы. Варя, проморгавшись, пальцами подкрутила их, чтобы не загораживали обзор. В глаза бросился красный маникюр на пальцах директрисы, стоящей напротив Светлакова сбоку. А прямо напротив Вари, у директорского стола, стоял Иванов, угрожающе теснящий Артёма. Тёма был сам не свой, бледный до того, что рыжие веснушки показались кровавыми пятнами, растерянно перебирающий пальцами жёсткую ткань рюкзака. Варя видела его таким всего лишь дважды: накануне судебного разбирательства по разводу родителей и после перелома ноги в преддверии межшкольных соревнований по волейболу. Рука сжалась в кулак и ногти впились в кожу до боли: очень хотелось помочь другу.

Но она не могла ничего.

— Вы понимаете, что это ЧП городского масштаба? — гулкий голос директора отдавал властностью. — Мне бы не хотелось огласки. Статус нашего учебного заведения ощутимо упадёт, если общественность узнает, что у нас на уроках арестовали ученика. Притом, попрошу заметить, одного из лучших учеников. Не медалиста и стобалльника, конечно, но активиста и главу самоуправления.

— Не арестовали, — спокойно поправил Светлаков. — Не арестовали, а задержали по подозрению в распространении наркотиков.

— В смысле? — выдохнула вполголоса Варя и тут же испуганно зажала рот трясущейся ладошкой.

Её не услышали. Директриса кивнула и представила двух учителей, выполняющих роль понятых. Они стояли вне зоны видимости, да и не были важны. Они всего лишь декорации: подпишут протокол и уйдут. А вот что будет потом…

Иванов гулким хрипловатым, как будто прокуренным, голосом предложил добровольно предъявить понятым и сотрудникам полиции запрещённые предметы. Артём тоже хриплым, но как будто сорванным голосом отозвался, что у него нет ничего. Варя с силой прикусила губу.

Иванов взял рюкзак Артёма, лёгким движением перевернул его, и на стол с грохотом посыпались разные предметы. От каждого удара Варя невольно вздрагивала, вжимая голову в плечи. Напряжение, кажется, зашкаливало. Колени задрожали, и, чтобы не упасть, пришлось схватиться потной ладонью за дверную ручку. Она тихо щёлкнула, и внутри Вари всё сжалось. В кабинете на этот звук не обратили внимания — все были заняты изучением содержимого рюкзака Артёма. Капитан шарился в Тёминых вещах, что-то бубня вполголоса. Вдруг его тонкие пальцы вытянули бледно-синий прямоугольный пакетик, набитый пылью. Варя прокусила губу.

Не нужно было быть гением, чтобы понять, что могут найти сотрудники отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков в сумке задержанного человека. Эта мысль обожгла Варю болью сильнее, чем пульсирующая губа. До слуха донеслись обрывки приглушённой речи капитана, обращённой к понятым. В сумке гражданина Родионова был обнаружен порошок белого цвета в герметичном пакете неизвестного состава.

Земля ушла из-под ног. Мир накрылся вязкой туманной пеленой, Варя не поняла, как отпустила дверную ручку с тихим щелчком и рухнула на колени. Сердце часто-часто стучало, как будто норовило выскочить из груди.

Трезвость мыслей вернулась, когда дверь в приёмную распахнулась, впуская секретаря. Варя сжимала в кулаке серёжку и продолжала терзать кровоточащую губу.

— Добрый день… — секретарша плотно закрыла дверь. — Всё в порядке?

Варя подняла глаза, каким-то чудом умудрилась подскочить с пола резво и даже не пошатнувшись. Правда, собственная легенда про серёжку и справки показалась очень нелепой.

— Так, — секретарша скинула дублёнку на стул, одёрнула белую блузку, — сколько вам справок?

— Д-две… — Варя взяла в руку телефон, плотно стискивая зубы.

Только с третьей попытки дрожащие пальцы оттянули чехол и выложили на стол секретаря две фотографии. Написав неуверенной рукой печатными буквами полное имя и класс, Варя стремительно покинула приёмную.

Всё казалось нереальным. Словно всё увиденное и услышанное — это лишь дурацкая иллюзия, игра влюблённого в детективы воображения. Варя массировала виски, рвано дыша. «Тёме капец. Его же сейчас просто посадят. Почему? За что? Ну это же не его наркота!» — мысли повторялись по кругу, и Варя больше не могла ни на чём сконцентрироваться.

По пути в класс она едва не врезалась в физрука и чудом увернулась от распахнувшейся двери в непривычное безмолвие 11 «Б». Мимо неё проскользнула сплетница Алиса, опасно сверкая взглядом. Варя, не нарушая гробового молчания, прошла на своё место и обвела всех убитым взглядом. Фил постукивал пальцами по заблокированному экрану телефона с небольшой паутинкой трещин в углу. Машка послушно строчила конспект. Виктор что-то решал в сборнике задач ЕГЭ по истории. Варя сбросила телефон в рюкзак и, сцепив до боли пальцы в замок, уставилась в стену.

Перед глазами всё ещё мелькали картинки обыска. А вместе с ними подкатывало осознание, что на их головы свалилась беда. Артём всегда с готовностью делил беды с друзьями пополам, помогал им всеми силами. Они должны были сделать так же, вот только… Как они могли помочь? В душе всё свернулось от осознания безысходности и неправильности ситуации, колючие слёзы подступили к глазам. Сдерживать их становилось всё труднее и труднее. Варя вжалась ладонями в лоб и тихонько всхлипнула.

— Варь, ты чего? — с заботой и тревогой коснулся её плеча Фил.

От этого нежного касания стало как будто легче, и Варя беззвучно выдохнула, проглотила слёзы: она не одна. Их, как минимум, двое (да и Машка с Виктором едва ли останутся в стороне), они вместе. Им надо разделить беду на всех, как они делали всегда. Варя опустила ладони на парту и невзначай скользнула пальцами по руке Фила, ощутив шарик шрама между большим и указательным пальцами. А потом выдохнула, как приговор:

— У Артёма нашли наркоту…

— Чего-о-о? — взвился Фил.

На этот тихий вопль мгновенно отреагировали и Виктор, и Машка. Маша швырнула ручку, резко поворачиваясь. Виктор захлопнул задачник и медленно обернулся. Варя шёпотом, по слогам, рассказала всем о пакетике наркотиков в рюкзаке Артёма.

Фил тихо ругнулся, и по классу невольно покатились шёпотом сплетни и предположения. Варя, накинув на плечи пиджак Артёма, осуждающе покачала головой. Наверное, стоило рассказать обо всём позже, но держать в себе было тяжело. Ведь их Артём, рассудительный и правильный Артём, совершенно не сочетался с этим злосчастным пакетиком порошка. Наркотики и Тёма сочетались так же, как снег и Сахара — вероятность один к миллиону; невероятно, но факт.

А факт, как известно, вещь очень упрямая. И опровергнуть его можно только другим фактом, более весомым и серьёзным. Такого не было ни у кого.

— Это точно? — убито переспросил Фил.

Варя проигнорировала. Она понимала сомнение Фила: если бы ей такое кто-нибудь сказал, она бы тоже не поверила. Да и сейчас не хотела верить своим глазам, хотела надеяться, что всё это ложь. Чья-то глупая шутка или постановка. «Это как раз постановка, — поджала прокушенную губу, — этих ментов!»

Тихое шуршание голосов в классе разбивал треск часов и хруст клавиатуры под ногтями с бордовым зимним маникюром. Янина Сергеевна писала отчёт медленно, то и дело хмурясь и качая головой. Ей, скорее всего, тоже не верилось, что её ученик, в которого она не только знания на дополнительных занятиях вкладывала, но и душу, оказался связан с преступностью. Да никто в классе не должен был верить, что Артём Родионов, лучший командир класса, верный друг и просто хороший одноклассник, ответственный, собранный, притягивающий к себе людей, как фонарь мотыльков, вдруг торговал наркотиками. Однако сомнения всё-таки вспыхивали («Ну у него всегда ведь можно было в долг стрельнуть»; «Да он бы нам предложил, ты дурак?») и, подобно детской игре «Море волнуется», внезапно замирали на полуслове. Обрывались. Таяли в тишине.

Фил, уткнувшись затылком в шершавую стену, нервно покачивался на стуле и барабанил по столу. Очевидно, как и Варя, размышлял. Он ведь тоже знал Артёма слишком долго, чтобы так легко поверить в мистификацию с наркотиками. Они многозначительно понимающе переглядывались и пытались приободрить друг друга вымученными полуулыбками. Варины мысли то и дело сводились к Илье, и она была уверена, что мысли Фила тоже. Только связи между сверстником из другой школы и представителями ОБНОНа Варя не находила, и это было главной проблемой. Она вновь и вновь перебирала в уме всю информацию, известную ей об Илье, но каждый раз терялась. Стук пальцев Фила настойчиво и громко бил в самые мысли, больше даже раздражая, нежели отвлекая.

— Фил, прекрати барабанить! — Варя с силой накрыла ладонь парня своей.

— Ау, — пропищал он, глядя на красное пятно от удара. — Не психуй.

— Это ты успокойся!

— А сама-то, — пробурчал Фил, а потом выдохнул: — Блин, бред какой-то…

— Да! Бред, бред, но…

Договорить Варя не успела: дверь в класс с грохотом распахнулась, и на пороге возникла знакомая широкоплечая фигура с тёмной бородой и сверкающей лысиной. Варя сразу забыла, что хотела сказать, и невольно сжалась: это был папа Артёма, дядя Саша, хороший мамин друг. Он пропыхтел, что Артём отправил ему сообщение о неприятностях, узнал, где сын, и ринулся в кабинет директора так же шумно и стремительно, как появился.

После грохота двери тишина показалась особенно тяжёлой и гнетущей, стучащей в уши, как кувалда о наковальню. Янина Сергеевна, крутанувшись на кресле, вдруг с нескрываемой иронией выдохнула:

— Вы мой первый класс, ребята. В плане классного руководства. Смотрю на вас и думаю, что буду потом, лет через дцать рассказывать своим детям о вас.

— А в хорошем или плохом ключе? — спросил кто-то нарочито задорным голосом.

— Смотря как всё обернётся, — небрежно пожала плечами Янина Сергеевна. — На самом деле, что бы ни случилось — в хорошем. Вы ведь меня всегда удивляли: такие дружные, позитивные и умные.

— Это заслуга классного руководителя, — встрял ещё кто-то.

— Нет, — Янина Сергеевна мягко улыбнулась уголком губ, — моя заслуга тут минимальна. Я ведь взяла вас только в седьмом классе. Вы чудесный выпуск, Золотой просто, потому что воспитали себя сами. Артём стал отличным командиром класса и скооперировал вас всех.

— Жаль только, что оказался таким… Двуличным! — внезапно подал голос кто-то из пацанов.

Варя дёрнулась. Она была уверена, что знает одноклассников лучше всех, со всеми их демонами и тараканами, но это сказал кто-то совершенно чужой. Варя нахмурилась и завертела головой в поисках этого человека. Не нашла.

Фил же вдруг взвился и подорвался, словно бы эта фраза перерезала последнюю тонкую нить, сдерживающую его гнев. Сзади него всё же упала крышка парты и его стул. Филу было плевать: он обвёл класс негодующим взглядом, в котором едва ли не сверкали молнии. В воздухе запахло дракой, и Варя невольно впилась пальцами в плечи, убивая дрожь. Казалось, стукни Фил хоть во что-то — начнётся драка не на жизнь, а на смерть.

И Фил стукнул. Ударил с силой, вновь сбивая едва зажившие костяшки пальцев в кровь. На вибрирующую столешницу шлёпнулась пара алых капель. Варя содрогнулась.

— Да вы офонарели совсем! — хрипло вскрикнул он, сдвигая брови к переносице и игнорируя Янину Сергеевну. — Кто это сказал? Я спрашиваю: кто это сказал?! Давай, выходи, ответь за свои слова. Как человек, а не как крыса. Ну давай. Расскажи, как Артемо… Артём тебе наркоту впихивал. А мы послушаем и, может, даже поверим. Но лучше помолчи. Ты ж ничего не знаешь. Артём мне как брат, вы все это знаете, и я говорю, что ничего подобного не было. Если кто-то уверен в другом, выходи, говори. Со мной.

Фил скрестил руки на груди и свысока глянул на одноклассников. Желающих подраться или поспорить с ним не нашлось. Лишь откуда-то раздался шёпоток, мол, друзья Артёма наверняка в этом же замазаны. Фил рванулся, но Варя осуждающе посмотрела на него и едва заметно мотнула головой. На самом деле, она не рассчитывала, что Фил послушается её. Однако он почему-то заискивающе усмехнулся, взъерошил волосы и уселся обратно.

Янина Сергеевна незамедлительно угомонила назревающую бурю разрешением не сдавать тетради. А потом как бы невзначай предложила не разводить пустословие, а терпеливо ждать выяснения обстоятельств. Варя была с ней абсолютно согласна: у них не было сил и средств, чтобы доказать невиновность Артёма, а громкие слова не помогут. Да только сомнения, всплывающие то тут, то там в классе, пусть и едва различимые, поднимали в груди волну жгучего гнева и желание действовать. «Глупо злиться на логичные выводы, — Варя нервно постучала концом ручки по тетради. — Если бы это случилось не с Артёмом, я бы то же самое сказала. А Тёмка… Ну он же не пуп земли, в конце концов!»

Ожидание убивало, словно размазывало катком по асфальту.

А вот Фил ждать не собирался и готов был трясти Илью. Они уже даже успели с Виктором поцапаться по этому поводу. Фил, как голодная собака, кидался на Виктора за каждую фразу, а тот лишь усмехался и поддразнивал Фила провокационными неоднозначными репликами.

«Не будите спящую собаку — он не знает, что ли?» — зыркнула на него Варя исподлобья и поморщилась. Желудок сводило от неприятных ощущений. А мысль, озвученная кем-то из одноклассников, ядовитой иглой впивалась в сознание. Варе уже начинало казаться, что она не так уж хорошо знает Артёма, как всегда думала. Конечно, у всех людей есть скелеты в шкафу и тени прошлого, которые рано или поздно открываются всем, но кто бы мог подумать, что их обнаружение причиняет такую боль.

— Я сомневаюсь, что это Илья, — вяло вклинилась она в жаркий диалог, лишь бы напомнить о своём присутствии. — Да, он сын полицейской, но наркота — это достаточно узкая тема.

— Это ты по сериалам решила? — ехидно поддел её Виктор.

Варя проигнорировала:

— И — главное — и зачем это ему? Мотив какой? Вы что, за деньги боретесь или что вообще?

— За эту драку отомстить, — развёл руками Фил. — Он очень мерзкий, Варь. Он мог.

Варя недоверчиво передёрнула плечами.

— Но они так чисто Тёмыча обложили! Профи, — заметил Виктор. — Либо всё очень серьёзно, либо им немало заплатили.

— Да ну, — недоверчиво нахмурилась Машка. — Как будто нас облапошили, а мы что-то упустили.

— Не дури, — тихо выдавила Варя. — Виктор прав: они профи.

— Конечно, я прав, — многозначительно поднял палец Виктор. — Если им надо кого-то серьёзно прижучить — они сделают всё, как надо.

Маша закатила глаза, но смолчала. Лишь усердно принялась натирать стёкла очков да скользить взглядом по кабинету — это говорило о боевом настрое подруги. Варя тоже была бы рада бороться, если б знала, стоит ли.

— Тёмка не стал бы меня обманывать… — прошептала она, облизывая губы.

Варя думала, что эта фраза предназначена друзьям, но поняла, что она нужна в первую очередь ей самой. Варе нужно было поверить в это. Поверить, что для Артёма их долгая — почти тринадцать лет — дружба значит ровно столько же, сколько и для неё, что он обязательно поделился бы с ней переживаниями или проблемами. Или, на худой конец, предложил попробовать наркоту. Они всё-таки были слишком тесно связаны. Варе иногда казалось, что нет человека, которого она знала бы лучше, чем Тёмку.

Они были почти как близнецы: чувствовали друг друга, верили друг в друга, доверяли друг другу, надеялись друг на друга. Потом, правда, между ними втисался Фил, немножко руша гармонию. Теперь Артём безоговорочно полагался ещё и на него. А вот Варя просто хотела убежать от Фила подальше. Он не был плох, даже, напротив, нередко проявлял удивительную заботу.

Просто рядом с ним Варя теряла голову. Рядом с ним действовала, не задумываясь, и боялась, что однажды пожалеет о содеянном. Но пока не пожалела.

— Может, да. А может, и нет. У тебя же были от него секреты? — резво отозвалась Машка.

— Ну, были. А у кого их нет?

— Вот именно! — торжественно воскликнула Маша. — У всех есть свои секреты.

— И чему ты радуешься? — выдохнула Варя. — Да, у всех есть свои секреты, но это же не значит то, что он употреблял или распространял наркоту.

— И обратного тоже не значит, пока нет фактов, — флегматично заметил Виктор.

Фил резко схватил его за воротник и рванул на себя. Виктор остался холодно невозмутим. А в его болотных глазах сверкнул гнев. Парни испытующе взглядывались друг в друга, словно меряясь силами. А потом Фил разжал воротник Виктора и бросил:

— Ещё одна такая фраза, и у меня будет два врага номер один!

— Не пыли, Фил, — Виктор поправил галстук, — мы все хотим помочь Артёму. Так? — все вразнобой кивнули. Маша уверенно, Варя затравленно, Фил агрессивно. — Но это не значит, что его априори надо считать невиновным.

Варя плотно сцепила зубы. Виктор был абсолютно прав. Она сама сотни раз видела, как в детективах героям приходилось подозревать невиновных друзей, приходилось отключать чувства и мыслить холодным разумом.

На экране и в книгах это казалось не очень сложным. На деле — ни в раз.

Сама мысль о том, что Артём как-то связан с криминалом, пусть даже случайно попал в эту сеть, вызывала в душе жаркую волну протеста. И Варя удивлялась Виктору, который мог таким каменным тоном обсуждать возможные связи Артёма с наркотиками. Маша подключилась вслед за своим парнем:

— Мне кажется, сначала надо понять, как наркотики попали в сумку Артёма. Если понятые были нашими, значит, они уже были в сумке. Кто мог подкинуть и когда?

— Вечером Артём был только у нас, — выдохнула Варя. — Да и заметил бы.

— Да? А сама-то часто проверяешь рюкзак, прежде чем туда накидать всего? — ядовито вклинился Фил, вновь барабаня пальцами по парте. — Да и во время драки рюкзак валялся в углу.

Варя поправила пиджак Артёма на плечах и рассеянно обвела дату в углу листа. Снова замолчали. Идеи не генерировались. Всё внутри как будто замерло, с трепетом ожидая будущего. Варя помассировала виски и вполголоса буркнула, что неспроста тёрся вокруг Артёма полицейский после Часа Просвещения.

— Угу, — монотонно кивнул Виктор, — сигнал у него был. Такое бывает. Веришь-веришь человеку, а он сволочь. Или на наркоте.

Варя закусила губу до боли и зажмурилась, ощущая, как слёзы застилают глаза. Судорожно втянув сквозь зубы воздух, попыталась дышать равномерно, глубоко, но только вдохи всё равно выходили рваными, а в горле стоял ком. «Не реветь, не реветь, не реветь!» — Варя шумно шмыгнула носом и запрокинула голову, изучая продолговатые слепящие лампы на потолке. Слёзы дрожали у самых век. Но ещё одно слово — и задушенные рыдания точно вырвались бы на волю. Поэтому Варя решительно вылетела из класса. Невозможно было больше находиться там, где воздух сдавливает грудь и травит, травит, травит до слёз и тошноты.

Виктор выдохнул:

— Походу, я погорячился. Да?

Фил без стеснения оскорбил Виктора на весь класс, в очередной раз за день получив замечание от Янины Сергеевны, и рванулся за Варей. Что-то внутри настойчиво твердило, что сейчас нужно быть рядом с ней, разделить на двоих всю абсурдность случившегося. Хотелось её коснуться, сжать её руку, прошептать (пусть бессмысленно), что всё будет хорошо.

Его задержали. Фил никогда не думал, что у Виктора, хотя и широкоплечего, но не очень-то накаченного, может быть такая стальная хватка. Виктор не просто схватил Фила за запястье — он ещё и рванул его, вынуждая болезненно приземлиться на жёсткий стул. Гораздо мягче Виктор одёрнул Машку. Его взгляд из-под очков был пугающе колючим и твёрдым, так что Фил с Машкой невольно переглянулись и осели.

— Стоп. Дайте ей побыть одной. Если бы она хотела поплакаться нам, она бы тут и плакала. Надо собраться с мыслями. Если б мою сестру обвинили в таком, я бы тоже ненадолго уединился.

Фил скрипнул зубами и с грохотом откинулся на спинку стула. Пальцы разъярённо взъерошили волосы. Злоба клокотала в душе, готовая выплеснуться через край. Кулаки чесались в ожидании боя. Артём был едва ли не единственным его близким человеком. И совершенно не хотелось так глупо его потерять.

— В Варькиных словах есть резон, — твёрдо сказал он, привлекая внимание Машки и Зимина. — По сути, как всё чётенько получилось. На часу подбросили, потом пришли, типа поболтать, и нашли наркоту.

— Не так, — качнул Виктор головой.

— Ты всё будешь критиковать, а? Мистер Холмс, — рыкнул Фил.

Зимин уже начинал надоедать своим всезнайством. Вообще-то, обычно Виктор был крутым отличником, из тех, у кого «отлично» по всем предметам, но за поведение «два»: драки, клоаки, скандальные сториз и посты в соцсетях об изнанке школы, провокации и споры с учителями. Но сейчас его желание встрять и как будто сбить со всех боевой настрой лишь подогревало и без того выкипающий гнев.

— Только то, что выглядит неправдоподобно. Они не поговорить пришли. Вы заметили? Они чётко за ним явились. Значит, был сигнал.

— Или заказ, — не смог промолчать Фил.

— Слушайте, а это можно проверить, — Машка вклинилась в их безмолвную борьбу внезапно, сверкая азартом в глазах. — У нас же в актовом зале висят камеры. Помните, после той тусы с бенгальскими огнями три года назад?

Фил позволил себе усмехнуться: он раз триста слышал историю, как одиннадцатиклассники пронесли бенгальские огни и алкоголь на школьную дискотеку, а потом едва не спалили зал и себя. Это была единственная скандальная история в лицее. И к ней не приложили руку ни он, ни Артём, ни Зимин, ни кто-либо ещё из их банды.

Парни не успели выразить своё мнение об идее Машки, как она уже оказалась подле учительского стола и со свойственным ей смущением и неловкостью объясняла свою позицию. Янина Сергеевна сперва монотонно кивала, но внезапно отвлеклась от работы и в удивлении вскинула широкие брови. Виктор с Филом переглянулись и, не сговариваясь, рванули на подмогу. Машка к этому моменту успела выяснить, что камеры видеонаблюдения выводят изображение на вахту и в учительскую, после некоторых инцидентов.

К их идее Янина Сергеевна отнеслась скептически, как Фил и предполагал. Он уже готов был прорываться к видео на вахте (хотя с вахтёром, как, впрочем, и с почти всеми сотрудниками лицея, у него отношения были натянутые), но его осадила Машка и снова заговорила с Яниной Сергеевной.

Фил не понял, как это ей удалось. Да только Янина Сергеевна, подогреваемая то ли азартом игрока, то ли действительно чувствовавшая подвох в деятельности полиции, согласилась на Машкину авантюру и отпустила их с урока. Совсем. На пятнадцать минут раньше.

«Да такими темпами Ледниковый период начнётся опять, — подумал он. — Нинка с урока пораньше отпустила, Артемон наркоторговец. Что ещё? Варька меня поцелует? Стоп. Она тут вообще при чём?»

— Янина Сергеевна, — Маша, принявшая от Виктора рюкзак, снова наклонилась к столу и заговорщицки зашептала, — а ключи от учительской… Вы не дадите, случайно? Вы ж пока единственный завуч в школе… Остальные в отпусках…

Янина Сергеевна недовольно покачала головой:

— Маша, соблюдай рамки. Даже на просмотр видеозаписей нужно разрешение директора. Если она узнает — из школы попрут не только меня. А если узнает не директор, а кое-кто повыше… — многозначительно ткнула пальцем в потолок и цыкнула. — Сможете посмотреть камеры на вахте — молодцы. Поставлю всем «отлично» по истории за год. И со Светланой Викторовной на «пятёрки» по обществознанию договорюсь. Не сможете — и ладно.

Машка, словно застыдившись своей просьбы, стремительно выскочила первой. Фил вывалился вторым, понимая, что с вахтёром им точно ничего не светит. Виктор, как всегда, решил поступить по-своему. Он подошёл к столу учительницы и, деловито постукивая по нему пальцами, заговорил. В вопросе его прозвучало ехидство:

— Янина Сергеевна, а вы, случайно, ключи не забыли нигде? В актовом зале, например… Просто я вот тут нашёл.

— Зимин. — Янина Сергеевна качнула головой. — Ты какой-то неправильный отличник.

— Правильных людей не бывает! — воодушевлённо отозвался Виктор.

Что-то звякнуло, стукнуло, и Виктор вылетел из кабинета. Плотно прикрыл за собой дверь и, сияя безмолвным торжеством, высоко поднял руку. На среднем пальце болталось железное колечко ключа от завуческой. Фил хмыкнул: нет, Зимин только казался простоватым отличником, на деле он тянул на доктора Мориарти.

Фил дружелюбно ткнул Виктора кулаком в плечо, выражая своё восхищение. Машка чмокнула парня в щёку, а потом потащила парней к лестнице:

— Давайте сперва спустимся вниз. Может, на вахте нам разрешат посмотреть записи. Как-то не очень хочется натолкнуться на уборщицу или учителя у завуческой. Или ещё кого похуже.

Фил лишь закатил глаза. Он был уверен на все девяносто процентов, что ничего не выйдет, и вахтёр их на пушечный выстрел не подпустит к записям. Но, конечно, с директором тоже не горел желанием встречаться: в этой школе у него была относительно хорошая репутация просто чуть оборзевшего ученика, и становиться вором-взломщиком, разумеется, не хотелось.

Поэтому Фил молча слетел по лестнице вслед за Виктором и Машкой на два этажа. На вахте, к счастью, никого не оказалось. Очевидно, это был тот редкий случай, когда вахтёр оставил своё рабочее место, а гардеробщица решила, что ничего не случится и можно остаться в стороне. Машка тут же подтолкнула Виктора к компьютеру, воровато озираясь по сторонам. На полпути затормозила:

— О, Варь! Ты как?

Варя вздрогнула: голос подруги вырвал её из водоворота сомнений и размышлений о чужих тайнах. В одиночестве невольно пришлось думать, прежде пару раз хлюпнув носом и приняв пластиковый стаканчик воды от посочувствовавшего вахтёра. После воды стало как будто легче, но мыслить приходилось абстрактными категориями: словно она размышляет о сюжете сериала или книги. Не жизни. Не Артёма.

— Как ты? — заботливо переспросил Фил, и внутри Вари всё болезненно свернулось.

Появление друзей ударило по иллюзиям, разбивая их на мельчайшие осколки. Варя вернулась в реальность и содрогнулась. Это была жизнь — не книга и не сериал, которые так легко захлопнуть или переписать. Противный ком вновь встал поперёк горла, и слёзы брызнули из глаз. Зажав ладонью рот, она выскочила на мороз, краем уха услышав, как отчаянно позвал её Фил.

Варя замерла на крыльце, обняв себя за плечи. День был в самом разгаре, за оградой гудели клаксонами, скрипели покрышками по льду машины. Холодные бледно-жёлтые лучи пронизывали припорошённые ночным снегом верхушки деревьев. Мороза не чувствовалось совсем. Только щёки жгли стремительно остывающие слёзы, да Варю знобило. Но она не была уверена, что это от холода. Скорее от нервов. Она запрокинула голову и громко всхлипнула.

От пугающе оглушительного грохота двери за спиной внутри всё свернулось и ухнуло вниз. Варя обернулась и неуверенно улыбнулась. Фил. Тоже раздетый. Вышел и замер у стены, заложив руки в карманы тёмно-синих брюк. Молчал.

Они смотрели друг на друга внимательно, понимая. И от этого в душе словно боролись лёд и пламя, заставляя колени подкашиваться. Было удивительно молчаливо смотреть в эти голубые глаза и улавливать в них что-то родное. Варя никогда не отличалась лёгким нравом, и после появления Фила в классе старалась пересекаться с ним как можно меньше: не сошлись характерами — как раз про них. Разные взгляды и темпераменты…

Варя не могла найти ни одной рациональной причины, по которой явление Фила рождало в душе тепло. Не могла найти ни одной рациональной причины, по которой жизнь без его усмешек и шутеечек казалась не такой полной, что ли.

Не могла найти этому начала.

Сперва был новенький, потом частые «случайные» травмы Фила после драки с Муромцевской бандой, парные работы, столкновение на дискотеке. А теперь ещё и проблемы Артёма, ставшего между ними связующим звеном.

Кажется, сама судьба упрямо сталкивала их лбами, превращая в напарников. Как будто чего-то хотела от них.

Варя смахнула слёзы и отвернулась, с притворным интересом разглядывая тёмные окна дома напротив. «Ну я хотя бы не реву взахлёб, — Варя старательно промокнула подушечками пальцев глаза и проверила, осыпалась ли тушь. — Не красавица, конечно. Блин, о чём я вообще думаю?»

— Варь… — тихо и осторожно позвал её Фил.

Что-то глухо шоркнуло. Варя глянула через плечо. Фил, зажав сигарету между зубами, старательно щёлкал зажигалкой, сдавленно ругаясь. Однако закурить не получалось: то ли зажигалка сломалась, то ли сигарета отсырела. Фил психанул, захлопнул металлическую крышку зажигалки, тряхнул её и снова шоркнул. Огонь беззвучно вспыхнул, и конец сигареты мигнул оранжевым.

Варя поджала губы и покачала головой, когда Фил удовлетворённо затянулся. На солнце блеснула гравировка на металле зажигалки. «Интересно…» — вскинула бровь Варя, но рассмотреть ничего не успела. Зажигалка потонула в кармане пиджака.

Запрокинув голову, Фил медленно, красиво и как будто рисуясь выпустил в воздух сизое облачко дыма. Взгляд Вари задержался на Филе чуть дольше, чем следовало. Он ободряюще улыбнулся, и Варя почувствовала, как вспыхнули озябшие щёки. Фил крадучись подошёл к ней и невесомо поводил в воздухе руками, словно примеряясь к Варе и попутно окутывая её горьковатым сигаретным дымом.

— Неправильно всё как-то… — надтреснуто просипела Варя и тут же откашлялась.

— Вроде того, — сделав ещё одну затяжку, Фил приблизился и зашептал неуверенно, словно взвешивая каждое слово: — Варя… Ты… В общем, ну всё будет.

— Что? — надтреснуто усмехнулась Варя и резко обернулась, вынуждая Фила отпрянуть. — Что будет? Тюрьма? Допросы? Или что?..

Фил выпустил пар в сторону и задумчиво посмотрел в небо:

— А фиг его знает. Ты только это… Не психуй.

Не улыбнуться не получилось. Фил смотрел на неё с такой болью, с таким сочувствием, что так хотелось к нему прижаться и попросить бессмысленно повторять, что всё будет хорошо, что зря она переживает за Артёма. Варя приблизилась, а Фил невольно напрягся. Тлеющая сигарета властным Вариным взмахом отправилась в снег. Фил нервно фыркнул, беззлобно обозвав воспитательницей. Варя поправила пиджак Артёма: рядом с Филом становилось слишком жарко. Его тёплое дыхание касалось её, пронзая насквозь.

— Ты чего? — нахмурился Фил.

— Жарко чего-то, — с нервно искривлённых губ слетел не то вздох, не то стон. — Блин! У меня в голове не укладывается…

— Артемон не мог, мы ж знаем. И это должно выясниться, — Фил говорил это твёрдо, и ему очень хотелось верить. — В конце концов, правда ведь всегда вылезает наружу.

— А если она уже вылезла?

Собственный вопрос больно резанул по живому. Варя мотнула головой и отвернулась; слёзы всё-таки сорвались с ресниц. Варя незаметно смахнула их и дала себе сильную пощёчину, так что щека загудела.

— Варя…

Фил позвал её, осторожно, тихо и как будто бережно. Варя обернулась. Он по-прежнему стоял в паре метров от неё, и взгляд его сверкал желанием помочь.

— Иди сюда, — прошептал он и легонько поманил её к себе ладонью.

Ноги словно бы одеревенели. Варя сделала шаг, другой. Когда между ними оставалось полшага, Фил решительно притянул Варю к себе. Его ладони осторожно и как будто немного несмело легли между лопаток. Варя неловко приобняла Фила в ответ. Онемевшим носом чувствовала горьковатый запах его пиджака, бездумно смотрела в белые кирпичики стены и чувствовала, как становится легче. Словно бы кто-то медленно вытягивал из неё горечь этого дня. Фил прижал её к себе ещё крепче и вдруг уткнулся носом в шею. Варя вздрогнула, но отпрянуть не смогла. Не могла поверить своим мыслям и ощущениям. Ей хотелось чувствовать Фила: его дыхание на своей шее, его силу, укрывающую от проблем, его обнадёживающую уверенность в счастливом исходе. Это было странно.

За деревянной тяжёлой дверью вибрирующей трелью разлился звонок. Варя и Фил вздрогнули. И только усилием воли сумели разомкнуть объятия. Фил скользнул ладонью по Вариному плечу и осторожно переплёл их пальцы.

— Спасибо, — прошептала Варя, свободной рукой размазывая по лицу слёзы и макияж.

— У тебя ресницы в инее, — глуповато улыбнулся Фил.

— И л-лицо в л-лед-дышках, да? — с такой же улыбкой ответила Варя.

Фил сдавленно прыснул в кулак, а потом легонько сжал её руку. Варя в ответ погладила большим пальцем кругляшок шрама на его руке, желая увековечить это ощущение умиротворения и уверенности.

— Пошли обратно, а? А то эти гении сейчас без нас наму-утят… — Фил взъерошил волосы пятернёй и тут же озадаченно выдохнул: — Слушай. У нас же сейчас самостоялка по географии. Поможешь?

— Мне б кто помог, — саркастично отозвалась Варя. — У меня, вообще-то, топографический кретинизм.

Фил едко хохотнул, и Варя несмело улыбнулась в ответ, первой ныряя в тепло школы.