Вера, Надежда… Любовь (сборник)

Виктория Габышева, 2014

В книгу вошли рассказы и повесть о людях, живущих рядом: об их чувствах, надеждах и разочарованиях, любви и разлуке, горьких ошибках и счастливых победах.

Чудо под новый год,

или сказка — не сказка

Татьяна не любила Новый год. Праздник остро напоминал ей об одиночестве. Но по составленному не ею сценарию полагались праздничный ужин, друзья, елка, свечи… Она обходилась праздничным ужином с собой, любимой. Честно говоря, не очень любимой. Странно было бы любить цепь неудач с редким вкраплением радостей, из чего слагается ее жизнь. Друзья, конечно, есть, но кому Татьяна нужна в этот семейный праздник? Есть и дочь. Взрослая, самостоятельная. Встречает Новый год со своей семьей. Мама ей не то чтобы не нужна, а так… Нежелательна сегодня. Татьяна понимала и не обижалась. Ну… совсем немного. Решила разнообразить елкой нынешнюю встречу с новым временем. А вдруг все изменится? Достала с антресолей старую искусственную елочку времен дочкиного детства и, сетуя на привычку все оставлять на последний день, побежала за покупками.

На рынке было оживленно. Потолкавшись в толпе, Татьяна купила гирлянду и стеклянные шары. В детстве мама вместе с шарами развешивала на елке шоколадные конфеты. Маленькая Таня, не дождавшись явления Нового года, потихоньку лакомилась ими и запихивала пустые фантики в вату под елкой. Когда «преступление» раскрывалось, она боялась, что будут ругать, а родители смеялись.

Новый год — детский праздник. Прилетает на крылатых оленях Дед Мороз и верится в чудо. А в одиночество не верится. То есть маленький человек даже не подозревает об его существовании. Потом в какое-то не прекрасное время все меняется: чудеса уходят в прошлое, а одиночество — вот оно, привет-привет. И ему не скажешь: «Давай, до свидания». В общем, в последние годы Татьяна встречала праздник, как говорится в каком-то стихотворении, вдвоем. Ты и одиночество — уже двое, а вид у него, если кому-то интересно, точно такой же, как у визави. С этим клоном даже «чокнуться» можно бокалом под звон курантов, если поставить зеркало перед собой.

Татьяна вздохнула и вышла из рыночного павильона. Внутри — толпа, а на улице безлюдно. Редкие прохожие несли кто елку, кто переполненные сумки. Весело. Кому-то весело…

Она шла, не чувствуя холода. Несоответствие праздничного города с мрачным настроением перебило мороз. Странно, и так, оказывается, бывает вопреки природным законам и Цельсию. Снаружи — холод, в душе — холод, а телу жарко.

Татьяна невольно охнула, когда рядом затормозил новенький автобус, и едва не сбежала. Из автобуса выскочил… настоящий Дед Мороз! Со всем, что к нему прилагается, — красный зипун, борода, расшитый звездами мешок. За первым Дедом горохом посыпались его близнецы. Второй Дед Мороз, третий, четвертый… Целых двенадцать! Они окружили Татьяну, затормошили, завели вокруг хоровод.

— Улыбнитесь! — попросил первый. — Это не я один прошу.

— Улыбнитесь! — загомонили все двенадцать.

На такую многократную просьбу грех не откликнуться. Она улыбнулась.

— Ай, красавица! — обрадовались Деды Морозы. — Будьте нашей Снегурочкой!

— Вряд ли я на Снегурку похожу, — засмеялась она. — Мне впору только снежной бабой!

— У вас что-то случилось? — тихо спросил Первый.

— Нет, — пожала она плечом и вдруг неожиданно для себя призналась: — Просто меня дома никто не ждет…

— Ну так поехали с нами!

— Я не езжу с незнакомыми дедушками, — попыталась отшутиться Татьяна, но ее ладони стало так уютно в теплой мужской руке… И вот она уже мчится в автобусе в неизвестность навстречу Новому году.

А и впрямь, что терять? Тет-а-тет с зеркалом?

«В лесу родилась елочка, в лесу она росла!» — грянул слаженный басовый хор. В него влился и ее слабый голосок. Младший Дед Мороз поднес ей одноразовую рюмочку и соленый огурец на вилке. Татьяна залпом опрокинула рюмку и почувствовала бесшабашное веселье — а-а, будь что будет! Лишь где-то в глубине сознания шевельнулся червячок сомнения: вот старая дура, залезла в автобус, полный мужиков, приключений искать — да с ума сошла просто! И снова — да ладно, зато весело, будет о чем вспомнить!

Автобус останавливался, очередной Дед Мороз выкрикивал: «С наступающим!» — и исчезал в морозном тумане.

— А здесь мы сойдем, заглянем к одному мальчику, — сказал Первый водителю. — Ты нас подожди.

Крепкая ладонь ухватила Татьянину ладошку и потянула к выходу.

— Куда… — успела пропищать Татьяна. Дед Мороз не дал опомниться, они уже стояли у двери какой-то квартиры. Он достал из мешка белый парик с косичками.

— Я?.. Да вы что! — охнула Татьяна, в полной растерянности напяливая парик и голубую снегуркину шапочку.

Первый накинул на плечи шубку в голубых снежинках, заторопил:

— Скорее, скорее! — и нажал кнопку звонка…

Они предстали перед хозяйкой. Женщина всплеснула руками:

— Ой, кто к нам пришел!

Дед Мороз со Снегуркой прошествовали по анфиладе комнат (ничего себе люди живут!) и заглянули в одну из спален, где за компьютером сидел мальчик примерно шести лет. Ребенок развернулся. Смешные карнавальные ушки-пружинки на круговой маске, круглое личико вспыхнуло радостью и смятением. Татьяна только тут увидела, что сидит он в инвалидной коляске…

Гости старались честно. Пели, смеялись, Татьяна прочла маршаковские стихи, нечаянно запомнившиеся когда-то. Дед Мороз вынул из мешка свирель и сыграл на ней что-то щемящее прекрасное… Первый оказался не просто настоящим Дедом Морозом, но и фокусником — доставал из волшебного мешка то веселую змейку, то пакет с конфетами, то заводную машинку и под конец огромную коробку с Лего. Ребенок блестел глазами и хлопал в ладоши. Ему, конечно, понравилось все, особенно конструктор. Сграбастав пацана, Дед Мороз закружился с ним на руках вокруг елки. Хозяйка потащила Татьяну в кухню.

— Я знаю: вы целый день к малышам ездите, поесть путем некогда, наверное, проголодались!

Стесняясь, Татьяна взяла протянутый бутерброд с икрой, ложку с салатом в пиале и почувствовала волчий аппетит. Все было так вкусно… так здорово!

— Вы подружка Матвея? — заговорщицки понизила голос хозяйка. — Ну наконец-то! Мы так этого ждали! Сколько лет можно одному?

— Угу, угу… — кивала в ответ Татьяна, обгладывая куриную ножку.

— Матвей каждый год приходит к нашему Данилке «дедморозить». А Данчик — умница, если даже и узнает его, все равно не говорит. И всегда ждет… Вы держитесь Матвея, он надежный, а мы вам рады!

Присоединившийся к торопливой трапезе Дед Мороз вынул из мешка два букетика искусственных цветов и с поклоном вручил обеим женщинам:

— Даша, ты познакомилась с моей Снегурочкой?

— Не совсем… Может, останетесь с нами? Скоро муж с работы придет.

— Нет, дорогая моя, зачем губить детскую веру в Деда Мороза? А то еще напьюсь и начну бородой себя обмахивать!

— Ну, смотрите… А как зовут-то Снегурочку? — крикнула хозяйка вдогонку.

— Таней, Татьяной меня зовут! — отозвалась Татьяна уже за дверью.

Снова автобус, робкое ожидание чуда, расцвеченное уличными огнями, настроение такое, что хочется запеть: «Ой, мороз, мороз, не морозь меня!..»

Дед Мороз словно мысли уловил:

— Спасибо вам большое, Снегурочка! Простите меня, вы, наверное, устали. И вообще… Так как, вы сказали, величать-то вас?

Водитель высунулся из кабины, показал на часы:

— Куда везти?

Татьяна вдруг поняла, что они остались одни. Назвала свой адрес… в унисон с Дедом Морозом. Шофер привычно крутанул баранку. «Снегурочка», смутно заподозрив недоброе, подняла на спутника испуганные глаза:

— Откуда вы знаете, где я живу?

— Нет, это вы откуда знаете, где я живу? — пробасил Дед Мороз и, спрыгнув с подножки, подал руку Татьяне. — Вот мой подъезд…

— А вот мой, — махнула она рукой на соседний подъезд и засмеялась: чудеса начали сбываться.

— Может, заглянешь? — с надеждой подмигнул Дед Мороз, решив по-соседски перейти на «ты_».

— Может! — задорно тряхнула она головой. — Может, потом и ты ко мне?

— Может!

Она вспомнила, что одета в будничное платье и косметику бы пора обновить.

— Может, сначала ко мне, потом к тебе, а?

Они немного попрепирались на тему _«может_» и сошлись на том, что встретятся на нейтральной полосе: выйдут на улицу ровно к одиннадцати часам.

Птицей взлетев на свой третий этаж, Татьяна скинула дубленку прямо на пол в прихожей, разоблачилась на ходу. Скорее под душ, скорее смыть прошлую жизнь, пустоту комнат, бессонницу, холодные рассветы!.. И остановилась.

Что это она себе вообразила, Снегурочка… снежная баба? Ведь ничего настоящего не было! Кроме настоящего Деда Мороза. Всего лишь маленькая новогодняя интрижка, не обязывающая ни к чему ни ее, ни его, ни к чему, естественно, не приводящая… Но губы почему-то складывались в улыбку, глаза сверкали, и в первый раз за много лет, глянув в зеркало, Татьяна увидела там не одиночество, нет, увидела себя, красивую. Очень даже ничего для своих тридцати семи! А если приодеться, накраситься, то с такой, как она, куда угодно не стыдно пройтись!

Платье глубокого изумрудного цвета сидело изумительно. Обошлось без феи-помощницы. Никто же не знает, сколько платью лет. Глаза — загадочные, русалочьи в тон наряду. Немножко серебристо-зеленоватых теней, румяна ни к чему, щеки без того краснеют, как подумаешь, что… На ногах вместо хрустальных туфелек — домашние тапочки. Правда, на каблучках. То есть тапочки в руках, на ногах унты. На улицу же выходить. И карета с усатым кучером не будет подана. Зачем, если _«принц_», как выяснилось, живет в соседнем подъезде? Да, последний штрих — малахитовые серьги, взгляд в зеркало. Хозяйка Медной горы. На миг вернулось было лицо одиночества, и Татьяна показала ему язык. Все, можно выходить.

_«Не спеши_», — одернула себя. Оставалось десять минут. На столе все о’кэй, горячее в свое время разогреется в микроволновке. Татьяна торжественно поставила на стол второй прибор. Подумала и поместила на середину новогодние свечи. Теперь точно все.

Вышла. Он уже ждал у подъезда. Не Дед Мороз и не Ален Делон. Мужчина чуть старше ее. Если приглядеться, вполне симпатичный.

— Ну, здравствуй, принцесса, — сказал он восхищенно. — А я-то думал, чудеса случаются только в детстве…