Сноха

Виктория Волкова, 2020

Говорят, запретный плод сладок. Вадиму Косогорову, известному пластическому хирургу, пришлось лично убедиться в этом. И угораздило ж его влюбиться в сноху, когда любую другую бабенку помани, тут же прибежит сломя голову. А Ольга… Сноха. Вдова сына. Невыносимо желанная и такая же недосягаемая. Совершенно неподходящая женщина. Но стоит ей поселиться в доме Косогорова, как размеренная жизнь летит в тартарары. А когда все тайны и секреты снохи выплывают наружу, Вадим понимает, что налажал по полной.

Глава 6

Вадим

Иногда мне кажется, что там, наверху, кто-то легкомысленно играет нашими жизнями, как Галка в Симсов. Сводит вместе совершенно разных людей, заставляет страдать и мучиться. Сколько раз за сегодняшний вечер я пытаюсь понять, какого хрена полез к Ольге с поцелуями? Зачем потом поперся на набережную, будто мальчишка выскочив из Мерса? И за каким лешим попросил у пацанов сигарету? Спасибо Ольге, вовремя сообразила и пришла на помощь. Любая другая цыпочка так бы колодой и сидела в машине. Ждала у моря погоды. А эта и про сердечный приступ придумала, и охрану быстро вызвала. На что рассчитывали мальцы, угостившие меня дурью? Могли дождаться, когда поплыву, и обобрать до нитки. Часы, запонки, костюм…

Уже дома, наглотавшись энтерос-геля, я понимаю, как облажался! Да еще Ольге наговорил всякую хрень про транзит-отель! Ну, не идиот ли? Не мог сам справиться с накатившими эмоциями. Поделиться захотелось! Ну и правильно. Дурь немного ослабила мой внутренний контроль, и из всех щелей полезли крамольные мысли.

В тишине кабинета я пытаюсь отогнать от себя навязчивые воспоминания. Но разбитная девица с упругими, будто шары, грудками вновь будоражит мое воображение.

И только звонок айфона отвлекает меня от эротических фантазий.

— Да, — бурчу в трубку. — Привет, Игорек!

— Ты вроде к Левке сегодня собирался, — хмыкает старый друг. — Могу составить компанию. Хочешь?

— Не откажусь, — вздыхаю я, прекрасно понимая, что сам не справлюсь. Во-первых, всегда старался избегать людей, подобных Шевелеву, а во-вторых, я все еще под кайфом. Может, с непривычки сильно долбануло. Я с трудом поднимаюсь с дивана и, пройдя в гардеробную, отделяющую мой кабинет от спальни, достаю светлые потертые джинсы и белую майку. Надеваю на запястье правой руки браслет с оберегом, а не левую — любимый Тиссот, и чувствую себя крутым перцем. Провожу пальцами по выпуклым косам браслета. Мало кто знает, но в случае опасности ювелирный шедевр превращается в нормальный такой кастет.

«Надеюсь, до драки не дойдет, — натужно вздыхаю я, направляясь к выходу. — Пальцы, блин! Мои золотые руки, и я просто обязан их беречь».

За окном уже смеркается, когда я выезжаю на встречу с Шевелевым. Я давно знаю этого типа, к тому же наслышан об необузданном характере и подлом нраве. Да и кто бы смог выстоять в девяностые, нажить и преумножить капитал? Кто еще? Только Игорь Пирогов! Я редко обращаюсь к нему за помощью. Но именно сегодня мне одному не справиться.

— Придем, послушаем и возьмем время на подумать, — учит он меня, поднимаясь по ступенькам Шевелевского ресторана. — Ничего не обещай, но и на рожон не лезь. Понял?

Я киваю, входя вслед за ним в дверь, распахнутую швейцаром.

— Лев Сергеевич вас уже ждет, — подскакивает к нам услужливый метрдотель. — На второй этаж, пожалуйста!

Поднимаясь по лестнице, я мельком оглядываюсь по сторонам. Богатый кабак. Скульптуры между этажами, мраморные ступени… Дворец, блин! Но наверняка готовят отвратительно, а цены запредельные. Так чаще всего и бывает.

В небольшом белом зале с лепниной и камином стоит стол прямо под хрустальной люстрой. А по белой скатерти расставлены нетронутые закуски и выпивка. Значит, нас ждали. Уважают. В противном случае, пригласили бы к концу обеда и усадили за стол с грязными тарелками. Я вглядываюсь в тучную фигуру Шевелева. Замечаю обрюзгшую морду в красных пятнах и больные глаза. Левка смотрит на меня внимательно и лениво поднимается навстречу.

— Привет, хирург, — тянет он, тяжело приподнимаясь навстречу. Пожимает мне, а затем Игорю руки и бросает добродушно. — Вот и свиделись. Повод, правда, не очень…

— Как ваша спина, Лев Сергеевич? — спрашиваю я, кивая на бок, откуда несколько десятилетий назад желторотым юнцом доставал пули.

— Да, нормально все, Вадик, — хмыкает Шевелев. — Бегаю как новенький. Ты тогда хорошо меня заштопал. И самое главное, никому не настучал. Что ж сына воспитал так плохо? — спрашивает он и широким жестом показывает на стол. — Составьте компанию, господа! Заодно и о делах потреплемся.

«Вот и как поступить? — лихорадочно думаю я. — Отказаться — обидеть Левку, и тогда события примут совершенно другой оборот. Согласиться — Шевелев и отравить может.

— А мы только из-за стола, Лева, — радостно сообщает Игорь, кривит и без того морщинистую, как у моржа, морду и хлопает себя по животу. — Ты ешь, а мы посидим рядышком, водички похлебаем.

— А потом по городу пойдут слухи о моей жадности. Вон, Вадик первый раз в жизни ко мне приехал, а я его и угостить не могу, — сокрушается Левка и смотрит на меня внимательно.

— Да, мы поели, — киваю я. — Уже не лезет.

— Ну, хоть по пятьдесят грамм за встречу, — упорствует Шевелев.

Я терпеть не могу такое вот настырное гостеприимство, но тут выбирать не приходится. Пан или пропал, как говорится.

И как только мы с Игорем рассаживаемся за столом, Шевелев дает знак официанту. Тот молниеносно понимает хозяина и разливает по хрустальным рюмкам беленькую. Вот только этого мне сейчас и не хватало. После сигаретки с дурью!

— Ну, за встречу, — бубнит Левка, и когда я тянусь к нему чокаться, не скрывая изумления, пялится на мой браслет. — Знаковая вещица, — заявляет он. — Откуда она у тебя, Вадим Петрович? Купил где-то?

— Нет, — мотаю я головой. — Он давно у меня. Лет с восемнадцати. Может, и не модный уже, но я ношу, как память о друге. Мы с ним со школы не разлей вода были. Вместе собирались в летное поступать. Я в медицинский пошел, а он на юрфак. Сгорел от рака лет десять назад, — печально бросаю я и чувствую, как от старой утраты вновь сжимаются скулы.

— Ты сейчас о Рудике Каминском говоришь? — уточняет Левка и смотрит на меня, не мигая.

— Да, о нем, — замечаю коротко. — Он моего Кирилла крестил.

— И мою Ленку, — криво усмехается Шевелев. — Хороший мужик был. Правильный. Моя правая рука. Даже не знал, что вы знакомы.

— Так он же меня к вам домой и привозил, — улыбаюсь я. Вот и браслетик пригодился. Хотя надевая его, я не рассчитывал на какие-то общие воспоминания с Шевелевым.

— Я тогда мало соображал, Вадик, — едко ухмыляется Левка. — Давайте помянем хорошего человека, — предлагает он, и я замечаю в его глазах слезы. Вишь, как проняло. Видать, что-то человеческое осталось в Шевелеве.

За Рудика я выпиваю до дна. Тянусь за соленым огурцом, закусываю, не поморщившись. Накладываю себе в тарелку холодец и горячее пюре. Ем, будто меня три дня не кормили.

— Тогда, Вадик, — обдумывая каждое слово, цедит Левка, — расклад совершенно другой. Ты пришел ко мне как добрый доктор, но посторонний человек. Но раз ты знал моего Рудика и дружил с ним, то и мне не чужой. А поэтому решим насчтет долга так. Пусть твоя невестка поработает ротиком, и мы в расчете.

Я чувствую, как меня захлестывает волна ярости и возмущения. Был бы жив Рудик, вопрос бы решился совершенно иначе. И если бы Кириллу не пришло в голову положить болт на Леву…

«Гребаный экибастуз!» — мысленно рычу я, призвав на помощь всю свою выдержку, а вслух заявляю совершенно спокойно.

— А каков ценник для постороннего, Лев Сергеевич?

— Сам запал на девчонку? — хмыкает, догадавшись, Левка.

— Ольга — вдова моего сына и мать моего внука. Она не по этому делу. Тихая и скромная, как монашка. Да и какой с нее толк? Она же не профессионалка, Лев Сергеевич. Смазливая дурочка. Ничего не знает и не умеет. У нее-то и мужиков кроме Кирилла не было, — беззастенчиво вру я, лихорадочно соображая, какие еще доводы привести Шевелеву.

— А она ладненькая кобылка, — смеется он. — Мне понравилась. Познакомь меня с ней, Вадик. Может, породнимся.

— Не вопрос, — хмыкаю я. — Только потом, чур, без претензий. Но она же фригидная. Мне Кирилл жаловался. А сегодня велела охранника уволить. Не так, видите ли, он на не смотрит. Я выгнал, конечно. А то эти бабские истерики слушать неохота.

— А с виду так и не скажешь, — бурчит Шевелев. — Я ее с Кириллом как-то видел. Думал, она ему прямо в кабаке отдастся, — ржет он в голос и добавляет серьезно. — Тогда бабки, Вадик. Аванс мне Кирилл вернул и посчитал вопрос закрытым. А вот неустойка осталась, плюс проценты за пять лет.

— Э-э, подожди, Лева, — встревает в разговор Игорь. — Что за мансы между своими? Неустойку тебе Вадим заплатит, а проценты прости ему… Как своему. Видишь, он и Рудика знал.

Шевелев глядит на Петровича невидящим взглядом.

— Да ты, Пирог, вообще помалкивай. Картину эту Кирилл тебе сбагрил! Я точно знаю. Верни картину, закроем тему! — Я заплатил больше, а ты зажал, — довольно кричит Игорь Петрович и бьет себя по ляжке. — Обошел я тебя, Лева! Ох, обошел!

— А я у тебя бабу увел! — ржет Шевелев. — Анечку! В красном платье!

— Да не очень-то и хотелось, — ухмыляется Пирогов. — Ты от нее ничего не подхватил, Левка?

— Да пошел ты, — весело отмахивается Шевелев.

«Нет, нормально? — думаю я. — У них тут соревнование «у кого член больше», а мне отдуваться. Бабки платить, невестку на ночку отдать. Фигушки! — внутренне огрызаюсь я, понимая, что эта самая перепалка дала мне возможность собраться с мыслями.

— Пять лет прошло, Лев Сергеевич, — замечаю я как бы между прочим. — Рудик, будь он сейчас с нами, посоветовал бы вам списать этот долг за истечением исковой давности. По Российскому законодательству — три года.

— А по понятиям? — добродушно, но настороженно рыкает Шевелев.

— И по понятиям тоже. Предоплату Кирилл отдал, неустойку я заплачу в размере аванса. И разойдемся с миром. Если понадобится моя помощь как специалиста, я всегда к вашим услугам.

— Хорошо, — кивает Шевелев. — Меня такой расклад устраивает. Жаль, конечно, что Ольгу мне отдать не желаешь…

— Это исключено, — резко мотаю я головой. — Она — член моей семьи, а не какая-нибудь шалава.

— Сам, небось, ей вдуть хочешь, — ржет Шевелев, и хотя он недалек от истины, я еле сдерживаю себя, чтобы не надеть ему на голову салатник с оливье.

— Кстати, — говорю я, желая сменить тему. — Отцы города, — демонстративно оглядываю обоих авторитетов, — у нас появился какой-то маньяк. Вы в курсе? Уродует баб, представляясь пластическим хирургом. Некто Виктор Оноре. Люди платят бабки, а из них инвалидов делают.

— Впервые слышу, — рявкает Шевелев. — Таким гадам в нашем городе не место.

— Вот и я о том же, — киваю я. — Прославимся на всю страну как родина вурдалака.

— Ну, если народ к нему идет, — задумчиво тянет Игорь, — то кто мы такие, чтобы вмешиваться. Если так называемый доктор практикует в подворотне, а какой-то идиот приходит туда на операцию, то лично мое дело сторона. Один ублюдок, другой — дурак!

— А если твоя Лизка к нему попадет? — с усмешкой хмыкает Лева. — Или любая нормальная баба… Овца молодая без денег. Нет, этого уродца нужно остановить. Спасибо, что сообщил, Вадим Петрович, — кивает он, привставая. Жмет мне руку и добавляет как бы между прочим. — За деньгами завтра кого-нибудь из парней пришлю…

— Нет, — мотаю я башкой, так кстати вспомнив советы Рудика. — Я сам заеду и лично вам из рук в руки передам.

— А ты прошаренный, доктор, — хохочет Шевелев, плюхаясь обратно на стул. Берет с блюда кусок запеченной курицы.

«Если ты так будешь трескать, Лев Сергеевич, — думаю я, выходя из ресторана, — то мне отдавать долг не придется. Инсульт тебя хватит, дорогой мой человек!»

— Зря ты вот так сразу согласился, — бубнит по пути домой Игорь. — Нужно было поторговаться!

— Бесполезно, Петрович, — морщусь я. — Он запал на Ольгу и только большими бабками ее удалось снять с крючка.

— Ну, ты же понимаешь, что это временно. Кто она тебе? — бурчит он, внимательно глядя на меня, и пока я включаю зажигание и трогаю машину с места, отвечает сам себе. — «Да никто! Бесхозная телка!»

— Она — мать моего внука, — механически сообщаю я, выезжая на проспект. — Ольга, в конце концов, Косогорова!

— Ты думаешь, Левка об этом не знает? — изумленно восклицает Петрович. — Но когда Шевелев что-то решил для себя, то обязательно сделает. Понимаешь? Он все равно вставит Ольге. Хочешь ты того или нет. Деньги твои к рукам приберет и выждет немного. А при первой возможности воспользуется моментом. Ты же догадался, из-за чего весь сыр-бор… Может, он и Кирилла того… — тяжело вздыхает Пирогов, и в эту минуту я понимаю, что хочу треснуть по башке друга семьи. Или в глаз зарядить кулаком.

— Хорошо, — киваю я. — Что ты предлагаешь? Отправить Ольгу обратно в Шотландию?

— Он теперь знает, где она прячется. И там ее отыщет. Не он сам, так его люди. Держи в доме под замком. На улицу пусть выходит с охраной. И пацана охраняй как зеницу ока. Левка — подлый тип.

— Я к ней телохранителя приставил, — рычу я. — Теперь точно глаз с нее не спущу. Навязалась на мою голову телка непутевая!

— Левка прав, признайся! Ты ее хочешь, Вадька! Снова мечтаешь ей вставить по самые гланды. Небось, вспоминаешь, как шпилились в Тае? — хохочет он, а вот мне самому не до смеха.

Сжимаю руль покрепче и внимательно смотрю на дорогу. Торможу на первой же свободной парковке.

— Игорь, — серьезно глядя на друга, говорю вкрадчиво. — Веселье по этому поводу неуместно. Когда я трахался в транзит-отеле с хорошенькой телочкой, то даже подумать не мог о последствиях. В душе не ведал, кто она такая. И как ты понимаешь, фамилии не спрашивал. Мы провели вместе два классных дня. Поднимались наверх лишь пожрать. Трахались как кролики. Но мне тогда остро нужна была женщина. Я поманил первую попавшуюся красотку, и она с легкостью согласилась. А потом через неделю после прилета узнаю в ней жену своего сына. Это нормально? Как ты думаешь, мне легко жить, зная, что я отымел собственную сноху? Тем более теперь, когда Кирилл разбился…

— Ты сказал ему? Ну, тогда, в ресторане…

— Конечно. Только без подробностей. Но мой сын лишь отмахнулся. Правда, свадебные деньги забрал, — усмехаюсь я и тут же замолкаю, ловя себя на очень странной мысли. Сумма моего свадебного подарка практически совпадает с авансом. Интересное кино!

— Кирилл сразу же и развелся с Ольгой, — тянет задумчиво Петрович. — Значит, Кирюха удостоверился в твоих словах и прогнал шалаву прочь. Не понимаю, почему ты ее не уступил на вечерок Шевелеву.

— Я не торгую женщинами, — отрезаю я, снова заводя двигатель. — Пока Ольга под моей защитой, никто к ней пальцем не прикоснется. Это понятно? — завожусь я.

— Да мне-то что! — весело хмыкает Пирогов. — У меня Лизка есть!

— Вот и славно, — тяжело вздыхаю я, выруливая в крайний левый ряд. — Главное, нам удалось убедить Шевелева. Кажется, он поверил, что моя сноха — монашка хренова.

— Вот-вот, — кивает лысой башкой Игорь. — Запри Ольгу дома. Заставь ее носить пояс верности. Я в музее видел такие железные труселя с замочком. Закажи умельцам, может, кто сделает… Или из кожи… — ржет он и осекается, наткнувшись на мой злой взгляд. — Не сердись, Вадимка, — хмыкает добродушно. — Завтра тебе охрану дам. Кабы Левка не перестрял тебя и не потребовал деньги еще раз. Мутный тип, ох, мутный.

А вернувшись домой, я первым делом поднимаюсь в личный кабинет. Бреду к сейфу и, достав все содержимое, пересчитываю наличность. Денег хватает в обрез.

«Дорого ты мне обходишься, Оленька, — рычу я, складывая бабки обратно в сейф. — Ох, и дорого!»

Совпадение сумм не дает мне покоя.

«Хорошо бы поговорить с Ольгой, — решаю я, спускаясь с третьего на второй этаж, полностью отданный Роберту и его маме. — А заодно предупредить о поползновениях Шевелева. И вообще, нужно поставить условия этой красавице. Пока Левка не успокоится, ни с кем не трахаться. Хватит, доигралась куколка!

Остановившись посреди холла, я внимательно прислушиваюсь. Тишина. Заглядываю в спальню, но там только внук, разметавшийся по кровати. А самой Ольги нигде нет.

«Куда же ты делась, сноха моя ненаглядная?» — думаю я, озираясь и прислушиваясь, словно медведь на опушке. Кажется, в ванной полилась вода из душа.

Я выхожу обратно в холл и, подойдя к двери ванной комнаты, прислушиваюсь.

«Так и есть, моется, зараза», — фыркаю я и усаживаюсь в кресло неподалеку. Разговор серьезный, и я его откладывать не намерен. В полумраке комнаты меня клонит в сон. И чтобы не заснуть, я включаю торшер. Прикрываю глаза от яркого света и сразу же вижу небольшой санузел, выложенный белой невзрачной плиткой. Чувствую, как струи теплой воды падают мне на голову и плечи, но не обращаю на них никакого внимания. Прижимаю к стене податливое тело и, придерживая разомлевшую девчонку за бедра, медленно и методично двигаюсь внутри нее. Слышу каждый ее стон и свое утробное рычание. Не спешу, желая получить кайф от последнего соития. Запомнить ощущения. Отнести куда-то в копилочку наш случайный секс, поставив кукленку «Отлично» в виртуальную зачетку. В тот момент я на сто процентов уверен, что пройдет неделя-другая, и я навсегда забуду ее лицо. Зато буду долго помнить вот этот самый небывалый кайф и снова чувствовать, как тепло разливается по всему моему телу.

— Вадим Петрович? — Ольгин голосок заставляет вернуться в реал. Она стоит напротив и озабоченно смотрит на меня. — Вам плохо? Или вы опять накурились?