Вето на девочку

Виктория Волкова, 2022

Ему – 36. У него за плечами неудачный брак, взрослая дочь и успешный бизнес. Ей – 19. И она гостья в его доме и подруга его дочери. Он запретил себе думать о ней, как о женщине. Прикасаться к ней. Иначе точно не вывезти. Вот только от мысли, что она в любой момент может уехать, сносит крышу.

3. Хозяин дома

Большая Москва встречает нас утренним солнышком и умытыми после дождя улицами. Машина сворачивает куда-то на МКАДе и несется по дороге, петляющей между поселков.

Продрав глаза, собираю растрепавшиеся волосы в хвост. Сонно разглядываю коттеджи, выглядывающие из-за заборов. С дороги видны только окна верхних этажей и крыши. Но и так понятно, кто тут живет. Богатые и знаменитые.

— Деня, а папа разве не в городе? — изумленно спрашивает Катя. — Мы с ним договаривались…

— Квартиру в Плотниковом затопило, — бодро докладывает Денис Иванович. — Там жить сейчас невозможно. Шеф велел вас на дачу везти. А что? Тут воздух свежий. Корты, бассейны, женихи…

— Мы вообще-то учиться приехали, — голосом ботана напоминает Катерина и добавляет с гордостью: — Моя Макарова, между прочим, повышенную стипендию получает…

— А мы? — смеясь, поддевает Денис Иванович.

— А мы в пролете, — фыркает Катя, подмигивая мне. Ни я, ни она никому не откроем нашей маленькой тайны. Без меня Катя вряд ли бы потянула универ. У нее дислексия. А она это скрывает. Дурочка!

Зато в теннисе ей нет равных. А вот я играю посредственно. Но главное, мы дружим с детского сада и никогда не ссорились.

Напевая под нос, лениво таращусь в окно. Обычный частный сектор неожиданно сменяется элитным поселком, где за закрытыми воротами на дорогах выложен идеальный асфальт. Тротуары вымощены плиткой. А за низкой одинаковой изгородью возвышаются дома, похожие на гигантские кубики с панорамные окнами.

Такое ощущение, что пока мы спали, Денис Иванович пересек границу и вывез нас в Европу.

— Ну вот и приехали, божечки-кошечки! — радостно восклицает Катя, когда машина сворачивает куда-то в сторону. — Сейчас вещи бросаем. Купальники натягиваем и в бассейн, — живо командует подружка.

— А я не брала купальник, — роняю я возмущенно. — Зачем он здесь?

— Не переживай, — отмахивается Катерина. — У меня тут есть несколько. Это я — лошара, забыла тебе сказать. А вон и папа! — радостно машет она.

Машина въезжает в невысокие воротца, и теперь уже и я замечаю высокого подтянутого мужчину, стоящего на крыльце большого трехэтажного дома. Лица пока не разобрать. Но я безотчетно залипаю взглядом на широких плечах хозяина дома.

— Папочка!

Как только внедорожник замирает на месте, Катерина вопя выпрыгивает наружу. Несется со всех ног к отцу, сверкая белыми подошвами кедов. Да и он радостно спешит навстречу. Будто маленькая капризная девочка, Катя прыгает на шею отцу. И тут же оказывается в крепких объятиях.

— Выходим, Настя, — улыбается мне водитель. — Александр Георгиевич вас не съест.

— А мой рюкзак? — охаю я, спохватившись.

— Горничные принесут в вашу комнату, — снисходительно объясняет Денис Иванович.

Горничные? Серьезно?

Неловко выбираюсь из машины. И застываю глупой статуей около черного, слегка припыленного бока внедорожника. Пытаюсь представить себя со стороны. Простушка в драных джинсах и мятой майке. Даже куда руки деть от растерянности не знаю.

«Дыши, Макарова!» — приказываю себе.

Обалделым взглядом пробегаюсь по всему великолепию. Невысокие елочки высажены по идеальной прямой. А умопомрачительной красоты люстра тянется в длинном панорамном окне с третьего этажа на первый.

А тут красиво. Очень красиво!

— Настя! — бежит ко мне Катерина. — Не бойся. Мой папа все про тебя знает, — трещит она, подхватывая меня под руку.

Делаю шаг навстречу и пропадаю, попав под прицельный огонь черных глаз хозяина дома. Ноги почему-то становятся ватными, язык прилипает к нёбу, а по спине бегут мурашки.

Если кто тут лошара, так это я.

— Рад познакомиться, Настя, — приветливо кивает мне Александр Георгиевич.

Красивый мужик. Белые джинсы плотно обтягивают длинные ноги, а под синей майкой вырисовываются в меру накачанные плечи. А еще руки… Сильные, холеные. С золотыми часами на запястье. На худом смуглом лице появляется довольная улыбка.

— Рад, что вы с Катюшкой согласились остановиться у меня, — басит хозяин дома, не сводя с меня глаз.

Приглядывается, наверное, что за шалая птица к нему в дом залетела.

— Но папа, мы еще не решили, — возмущенно тянет подруга, входя в холл.

— В нашей квартире сейчас ремонт, — совершенно спокойно объясняет Димиров, придерживая дверь. — А в общаге вам делать нечего…

Катин отец говорит то же самое, что и мой. И по большому счету, не считается с нашим мнением. Но в его голосе сквозит забота, а мой обычно даже не пытается скрыть раздражение.

Вот и вся разница! И она не в возрасте, а в отношении.

— Прошу, Анастасия, — пропускает меня вперед хозяин дома.

Широкая мужская ладонь слегка касается моей спины. Обычный жест гостеприимства. А у меня подгибаются коленки и все тело сотрясает неведомая до этого дрожь.

Может, я заболела? Или это от нервов?

Спросить бы у папы… Но он опять заведет свою шарманку о моей неприспособленности к жизни. Нет уж! Переживу.

— Я тебе после все покажу, — тянет меня за собой Катерина и, словно опомнившись, оборачивается к отцу. — Папа, а ты с нами пообедаешь или сразу уедешь?

От такой наглости Катин отец закашливается.

— Работы как всегда полно, Катюшка, — признается он, улыбаясь. — Но я с удовольствием уделю вам время.

— Шашлыки пожарим?

— Мясо замариновано, детка, — довольно сообщает Александр Георгиевич, будто сорвал джек-пот. — Если хотите, бегите в бассейн. А ближе к обеду встречаемся на западной террасе.

— Ууу, ты самый лучший! — снова бежит к отцу Катерина. Целует в щеку.

А он в ответ слегка касается губами Катиного виска и снова буравит меня жгучим взглядом.

Отворачиваюсь, не выдержав. Рассеянно смотрю на белую мебель, живые цветы в вазах. Поднимаю глаза к прозрачному потолку и задыхаюсь от восторга. Кажется, солнечный свет струится по комнате, наполняя ее теплым сиянием.

— Пойдем! — возвращает меня в реальность Катерина. Схватив за руку, тянет за угол мимо отделанной мрамором лестницы. Останавливаюсь около кабины лифта. Во все глаза пялюсь на тонкий пальчик подружки, нажимающий на блестящую прозрачную кнопку.

Лифт! В частном доме?! Как такое возможно!

— Это для нас и наших гостей, — объясняет Катерина, подталкивая меня к открывающимся дверцам. — В задней части дома есть еще один, попроще. Для персонала. А этим обслуге пользоваться запрещено.

Шагнув в серебристую новенькую кабину, провожу пальцем по пупырчатой металлической панели.

Точно такой же лифт папа недавно заказывал себе в клинику. Долго высчитывал, какой лучше выбрать. Ругался с мамой и поставщиком. И даже оформил в банке займ.

— А чем занимается твой отец? — выдыхаю я, не в силах справиться с любопытством.

— Он — архитектор. Строит дома, похожие на наш. У них с другом собственное агентство. Плюс играет на бирже, делает ставки на ринге. Но девелопмент — основная статья доходов, конечно. Никакого криминала. За что папу очень ценю и уважаю. Правда же, он суперский! — с восхищением выдыхает Катерина.

— Идеальный! — признаюсь я как на духу.