Если у тебя жена…

Виктория Анастасова Пачева, 2020

Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации. Эта книга не любовный роман, не криминальная загадка, не история о привидениях, но в ней есть любовь, призраки и тайны. ФАННИ в поисках любви женится и попадает в ловушку, полную насилия. Единственная радость в жизни – дети Александр и Лили. АЛЕКСАНДР, вернувшись с военной миссии, понимает, что девушка, на которой женился, лгунья и мошенница. Уничтоженный физически и душевно, он прячется в деревне, высоко в горах. ЛИЛИ бросает учёбу, чтобы поддержать мужа. Её жизнь идёт по знакомой с детства дороге, полной насилия. Без шанса на хорошую работу она становится лишней даже для дочери. РАДИНА прячется в горах, не зная от кого и почему. Александр и Радина встречаются в своих снах. Пора им встретиться в реальности, столкнуться с опасностями. Вместе. СТАРИК соединяет прошлое, настоящее и будущее. Существует в безвременье, защищая своих далёких наследников.

II

1

В маленьком неприглядном зале было тесно и душно. Судья суетилась и наконец устроилась на своем месте. Быстро задала несколько процедурных вопросов. Взглянув на подсудимого поверх очков, раздражённо подумала, что это ещё один самоуверенный новичок, который сам будет защищаться, и помахала адвокату.

— Предоставляю вам слово…

— Уважаемый судья, — глубоко вздохнула адвокат и витиевато начала рассказывать о несчастьях своего клиента, — мою клиентку систематически терроризировал и преследовал её муж. Более того, она подверглась…

— Как? — Вопрос, хотя и был задан тихо, казалось взорвал зал.

Адвокат сделала паузу. Она непоняливо посмотрела на мужчину и пожала плечами.

— Как? — мужчина повторил свой вопрос. — Как именно преследовали вашего клиента? Физически? Психически? Как?

Судья выпрямилась в кресле. Её внимание было привлечено. Секретарь поспешно постучал по клавишам ноутбука, затем поднял глаза в ожидании. Тишина внезапно стала тяжёлой. Даже зеваки замолчали, заинтригованные.

Адвокат смущённо посмотрела на оппонента. Факт, что её клиентка была довольно скользкой и инстинктивно чувствовала, что она лжёт. Но это не имело значения — она взяла на себя защиту.

Мужчина встал. Он побелел преждевременно. Одежда висела на его слабом теле. На бледном лице ярко-розовый шрам спускался со лба, через скулы и скрывался за воротником рубашки. Он опёрся на трость. Его пальцы впились в дерево.

— Уважаемая судья, я полюбил хорошую, честную и красивую девушку. — остановился на мгновение и продолжил с усилием. — Теперь, спустя годы, я понял, что женился на мошенника, лжеца и вора. — Он покачал головой, как будто не верил, но продолжил тихо. — За последние пять лет я был на миссии шесть раз! Делал всё для нашей — он подчеркнул слово и повторил — всё для нашей семьи, для ребёнка, которого мы, якобы, так сильно хотели… — он поджал губы и признался, — …очевидно, только я хотел.

Адвокат вскочила и попыталась возразить, но судья остановила её взглядом и кивнула, чтобы он продолжал.

— На процедуры требовалось всё больше и больше денег. Я работал… На последнем задании был серьёзно ранен. Еле ожил…

— Умер бы ты, умер! — Крик его жены удивил всех, особенно его. Адвокат пыталась её остановить, но безуспешно. Его жена развихрилась — Ребёнок! Кому нужен ребёнок?! — Её уродливое красное лицо исказилось злобой. — Я сумасшедшая? Что ли?… Ты должен обеспечивать меня. Я зря потратила свою молодость на тебя! Ты мне должен! Должен! Если бы ты только умер! Если… — адвокат наконец заставила её сесть и заткнуться.

— Если ваш попечитель позволит это ещё, раз я закрою дело — судья не скрыла своего отвращения. Повернулась к мужчине и призвала его продолжить.

Вспышка жены удивила его. Не ожидал такой ненависти. Ему нужно было время, чтобы прийти в себя.

— Как уже сказал, я получил серьёзную травму. Лечился за границей, потом перевели сюда, в Софию. Сначала мы два-три раза слышали друг друга по телефону. Она сказала мне, что находится в клинике и не может выйти, что она, вероятно беременна… В нашем последнем разговоре она предупредила меня, что мы не будем слышать друг друга несколько дней. Через неделю телефон выключился…

Никто в этой комнате не понял бы ужаса, с которым он начал её искать. Тысячи страшных мыслей пробегали в его голове. Он так многое видел, пережил и испытал. Не мог спать, ужасно беспокоился. Вдруг на него навалилось много чего — оказалось, что в клинике, куда они ходили вместе, о ней не слышали. Он попросил друга поискать её в квартире в Ямболе. Она был заперта, никто не открывал. Он одолел врачей и покинул больницу. Обошёл все клиники» ин витро», для которых нашёл информацию — нигде не нашёл её следов. Она как будто испарилась.

Друг отвёз его в Ямбол. В старом здании было тихо. Он мучительно медленно поднялся наверх и с удивлением прислушался к детским крикам, доносившиеся из-за двери. Вытащил ключ, но в замок он не вошёл. Он позвонил вне себя от напряжения. Молодая женщина, открывшая дверь, держала на руках младенца, а другой ребёнок выглядывал из-за её юбки.

— Где моя жена? Кто ты? Что ты здесь делаешь? — Он едва мог задавать вопросы. Прислонился к стене. У него даже не было сил вытереть пот, стекавшийся с пожелтевшего лица.

— Я живу здесь, — женщина в испуге попыталась закрыть дверь, но ему удалось её остановить. — Я вызову полицию! — крикнула она, сунула руку в карман, чтобы достать мобильного телефона.

Его друг вмешался.

— Извините, с каких пор вы здесь живёте?

— Уже полгода! Мы купили квартиру у наследницы. Хозяин умер, а она жила в Софии…Всё законно — затих её голос. Ребёнок у нее на руках заскулил, женщина его слегка покачивала — А вы кто?

— Я владелец! Как видите, я жив.

Женщина ахнула и лихорадочно заговорила.

— Купили квартиру легально! Я покажу вам документы. Деньги мы передали перед свидетелями. — защищаясь, добавила она. — Законно! Она даже все вещи оставила здесь. Сказала нам выбросить то, что нам не нужно — она посмотрела на мужчину и тихо сказала — я собрала некоторые документы и фотографии в коробку. Не могла их выбросить. Она может передумать, вернуться и…

Посещение банка его не удивило — счёт был закрыт. Он остался без жены, без дома, без денег. Он всё ещё не мог в это поверить. Разговор с женой его друга поставил точку над «и». Она работала медсестрой в клинике и провела собственное расследование.

— Знаю, что тебе очень тяжело, но я хочу, чтобы ты пришёл и познакомился с женщиной, — сказала она настойчиво.

— Какая женщина?

— Гинеколог твоей жены.

— Нет, ты ошибаешься. Её врач — мужчина.

— Ты ошибаешься. Мало того, что её не лечили, но и ещё прописали противозачаточные средства, потом контрацептивная ВМС…

В зале мужчина продолжал медленно, неохотно расказывать.

— После того, как я пострадал, — какое слабое слово для моих страданий, подумал с болью, — она продала квартиру, унаследованную от моих родителей. Сняла деньги и закрыла наши счёты. — замолчал, чтобы набраться сил и продолжил. — Не понимаю, почему она это сделала. Я не знаю эту женщину. — Он вытащил лист из папки перед ним и предоставил его судье — это последнее доказательство её лжи. Нотариально заверённое заявление гинеколога и копия её медицинской карты. Она никогда не лечилась, не использовала программу ин витро. Ей прописали противозачаточные таблетки, потом контрацептивная ВМС. — беспомощно огляделся — Я не понимаю. Я действительно не понимаю, почему? Почему…

Александр всё ещё не понимал. Суд вынес решение в его пользу. Его жена даже не пыталась подать апелляцию. Но деньги вернула.

Он оказался богатым.

В разводе.

Уничтожен.

Ему пришлось вернуться в больницу. Осложнения привели к бронхопневмонии. Всю осень и зиму он провёл в больнице. Спустя некоторое время друг сказал ему «Я не верил, что с тобой всё будет в порядке, что ты вылечишься».

По совпадению, во время своих последовательных визитов в Военно-медицинскую академию, Александр встретил одноклассника и друга из техникума. Он был директором южного лесозаготовительного участка. В двух словах они договорились — искал лесника. Александр не колебался. Его диплом техникума сработал. Он должен был начать работу осенью. Идея отправиться в горы, в лес искушала. Городская суета, шум, люди утомляли его. Ему нужна была тишина. Ему нужно было время. Нуждался в одиночестве.

2

У него были друзья. Друзья, которые помогали ему. Друзья, на которых он мог рассчитывать.

Они помогли ему добраться до небольшой деревни высоко в горах. Его одноклассник нашёл ему место в доме бывшего лесника. Они припарковали джип во дворе хозяина, вынесли его скудный багаж. Помаялись около него и, наконец, с большой неохотой ушли.

Поездка чуть не убила его. Александр прислонился к воротам. Больше не мог сделать ни шага.

Закрыл глаза и медленно дышал.

— С тобой всё будет хорошо, мальчик! Всё будет хорошо — раздался хриплый голос старика позади него. — Балканы помогут тебе…

У него не было сил повернуться. Старик схватил его за талию и повёл. Он что-то пробормотал, но слова не доходили до Александра. Его давили усталость и боль. В полубессознательном состоянии он поднялся на три ступеньки. Поддерживаемый, направляемый, он добрался до какой-то кровати и заснул без памяти.

Проснулся и удивлённо уставился на закопчённый деревянный потолок. Осторожно оглянулся. Не помнил, как сюда попал. Прохладный и свежий воздух хлынул в открытое окно. Тяжёлое одеяло, аккуратно обёрнутое вокруг него, окутывало как тёплое гнездо. Впервые за долгое время ему не было холодно.

Александр осторожно сел на край кровати. Оглядел комнату. В противоположном углу стоял большой старинной сундук. Стол накрыт вышитой бело-синей скатертью. Его джинсы аккуратно висели на стуле перед ним. У дверей стояли кроссовки и дорожная сумка.

Его взгляд вернулся к бедру, шрамы уродливо покраснели до колена и вниз до икры ноги. Тот, кто раздевал его, должно быть, испытал отвращение.

Он схватился за изголовье кровати и попытался встать. С усилием поднялся. Сделал шаг. Боль перерезала его. Отправила обратно назад. Он покачнулся и рухнул бы на пол, если бы его не поддержала сильная рука.

— Медленно, медленно, — хриплый голос казался ему знакомым.

Старик осторожно подвёл его к стулу.

— Пружина кровати висит. Ты утонешь, и будет хуже. — Он слегка подтолкнул его, чтобы он сел.

Твёрдая плоскость под ним помогла ему. Туман перед глазами рассеялся. Поднял голову и наконец увидел его.

Высокий, коренастый старик. Ему, должно быть, больше семидесяти. Из-под белых густых бровей смотрели голубые глаза, которые ничего не упускали.

— Как тебя зовут?

— Александр…

— Хорошее имя, — кивнул старик, — Я Слав, можешь звать меня дядя Слав — уставился на него и утвердительно кивнул — Всё будет хорошо. Всё, что тебе нужно, это еда, хорошая еда… — он нагнулся, расстегнул молнию на сумке и покопался внутри. Достал смятый спортивный костюм, свитер. Передал их ему — Сможешь ли ты переодеться сам?

Помог ему одеться и вывел из комнаты.

— Здесь можно помыться. — Старик открыл дверь и махнул рукой — Потом иди на кухню.

Он посадил его рядом со старым, раскривленным столом, накрытый чистой клеёнкой, поставил миску с молоком. Подтолкнул банку с мёдом и хлеб.

— Проглоти две ложки меда натощак. Затем сделай себе попарру.

Александр лизнул ложку мёда. Тёплый и сладкий, он наполнил рот, медленно спустился вниз и согрел его тело. Послушно размял хлеб в миске и начал есть. Попарра? С молоком? Он не помнил ел ли её в детстве. Но внезапно почувствовал себя сытым. И в порядке.

Хорошо! Очень, очень хорошо!

Старик не оставил его. Подождал, пока он съел всё в миске. Взял её, быстро вымыл и вывел его на улицу.

Они молча пошли по тропинке за домом. Шли медленно. Первые метры заставили его задыхаться. Тропинка плавно поднималась вверх.

Александр мучительно продвигался. Прислонился к близкому дереву и тяжело дышал. Ждал, пока боль утихнет, дыхание не успокоится, и делал ещё несколько шагов. К следующему дереву.

Старик шёл рядом с ним. Он ждал молча и спокойно.

Александр не знал, сколько и как далеко прошёл. Чувствовал себя так, будто прошёл километры. Много километров.

— Присядь, присядь. — дядя Слав подхватил его — Садись.

Последние метры он прошёл почти бессознательно. Ему потребовалось время, чтобы понять, что сидит на скамейке, опираясь спиной к нагретой солнцем скале. Время, чтобы увидеть бархат на противоположных склонах и крутой обрыв у ног. Время, чтобы услышать песню воды, прыгающей с камня на камень и заблудившейся где-то в зарослях вдоль реки.

Возвращение было той же пыткой.

Он лег и сразу заснул. Глубоко и без снов. Впервые за долгое время.

Мучительный подъём был повторен на следующий день. И на следующий…

Ему потребовались дни, чтобы понять, что километры, которые, как он думал, проходил каждый день, было всего двести метров. Что крутой подъём — это пологая тропинка.

3

Он застрял в лесу — как раненый зверь, облизывая раны. Первые несколько недель он просто существовал. Еле волочился, тяжело дыша, по лесным тропинкам. Его раны болели. Каждый шаг причинял ему боль. Каждый глоток воздуха входил и выходил из груди, как огонь.

Его хозяин, дядя Слав, тихо поддерживал его. Утром ставил перед ним большую миску свежего молока. Иногда с добром словом, иногда с гневным бормотанием настаивал на том, чтобы его выпить. С ним было лучше не спорить. Александр также покорно облизывал ложку с мёдом. Затем он ходил по тропинкам. Рядом с ним был дядя Слав. Не оставлял его. Внимательно следил за ним. Он остановливался отдыхать, когда замечал, что Александр устал. Говорил, показывал что-то.

Очень часто слова не доходили до Александра. Он шёл механически, с какими-то остатками воли. Когда у него кружилась голова, когда воздух не достигал до лёгких, и боль обжигала его как жидкая лава, он останавливался. На короткое время.

Не говоря ни слова, снова вставал и начинал ходить. Сгорбленный, убитый мужчина. Тень человека, которым он когда-то был. Шёл, не видя, не чувствуя, не слыша. Шёл, потому что знал, что если остановится, то больше никогда не сможет пойти.

День за днём.

День за днём.

Постепенно, даже не замечая этого, переходы становились длиннее. Его тело начало легче справляться. Боль уменьшалась. Ему становилось легче дышать.

Дядя Слав уводил его всё дальше и дальше. Он не оставлял его в покое, но терпеливо стоял рядом с ним.

Так проходили дни.

Недели.

Месяцы…

Александр ел мёд, пил молоко и… выздоравливал.

Дядя Слав включил его в домашние дела. Саша убирал в доме. Кормил свиней, кур, даже коз начал доить. Иногда выводил коз на пастбище.

До тех пор, пока однажды в конце лета он в удивлении не остановился посреди прохода — ничего не болело. Изумлённый, он вслушался в себя. Мысленно прошёл по всем шрамам на своём раненом теле — боли не было!

— Не больно? У меня ничего не болит?! — сказал он недоверчиво, больше про себя, но дядя Слав его услышал. Он улыбнулся из-под усов, похлопал его по спине и двинулся дальше.

— Мне не больно! — Громко кричал. Слова повторялись эхом между осыпями и камнями и исчезали в деревья внизу. — Не больно-о-о…

Дядя Слав уже спрятался среди скал. Улыбающийся, пошел за ним.

4

Впервые Александр отправился самостоятельно в поход однажды утром, когда старика позвали в мэрию.

Положил бутылку воды и свитер в сумку. Перекинул её через плечо и двинулся по дороге за домом. Он спустился через лес к реке. Пошёл по еле заметной тропинке к Крепости. Скалы торчали над деревней. Они манили его к себе. С тех пор как впервые увидел их, был привлечён ими. Как будто они звали его — беззвучно, безмолвно. Давным-давно и настойчиво.

Снизу они выглядели недоступными и страшными.

Вблизи это были несколько скал, обросших желтоватыми лишайниками и хилыми можжевельниками. Небольшой луг между ними был усыпан крошечными белыми и розовыми цветочками. Он сел на камень и посмотрел вниз.

Александр был удивлён, обнаружив, что не запыхался. Почувствовал силу, которая незаметно просочилась в него. Впервые за несколько месяцев он почувствовал себя спокойным. И в согласии с самим собой.

Он стоял один. Один на многие километры в окрестности. Вокруг него шелестел ветер. Он приносил ухание сосен. Где-то высоко перелетела стая птиц. Маленькая ящерица пробежала между скалами и спряталась в расщелинах.

Огляделся удивлённым и немного поражённым лугом и окружающими скалами. Он уже был здесь. Был! Много раз!

Во сне.

Был маленьким мальчиком четырёх или пяти лет и плакал беззвучно в темноте. По его лицу текли слёзы. Его маленькие кулачки беспомощно сжимались. Не мог! Он не мог остановить гневные крики, глухие удары и тихие, болезненные стоны матери в другой комнаты. Не мог…

Потом пришёл Старик. Никогда не узнал его имени. Он взял его за руку и повёл. Александр НЕ понял, как они достигли маленького луга. Сели на мягкую траву между камнями. Старик произносил тихие неразборчивые слова, но их значение доходило до него.

— Ты всегда можеш приходить сюда во сне — мужчина вытер слёзы с его лица. Он наклонился, взял его за руки и слегка улыбнулся — Один день ты сам найдёшь это место. И тогда всё будет хорошо. Помни! Всё будет хорошо! — Он повторил слова, обнял его и исчез.

Он забыл последние слова. Но маленький луг стал его спасением. Его тайное место, убежище. Он приходил сюда, когда ему было тяжело. Приходил сюда каждый раз, когда мог. Здесь он находил утешение, покой, отсюда черпал силы.

Здесь Старик привёл к нему рыдающую девочку. Он без слов переплёл их руки. Позже она привела его сюда, когда его беспомощное тело сгорало от ран. Сны…

Он снова посмотрел на поляну.

Когда-то ты найдёшь это место. И тогда всё будет хорошо. Помни! Всё будет хорошо! — слова Старика звучали в Александре, как музыка.

Всё будет хорошо!

Дрожащими пальцами он вытащил свитер из сумки и надел его. Продолжал осматривать холмы глазами лесника. Пришло время приступить к работе.

Но до этого нужно было ещё кое-что сделать. Если собирался здесь жить, он должен разобраться во всём и привести порядок в свои дела.

5

Они подружились с дядей Славом. Его дочь жила в Германии и много лет не возвращалась, не звонила. Он не просил арендную плату от Алексдра — принял его как соседа по комнате. Более того, заботился о нем, так как и его отец не делал. «Благодарность» было слабым словом, чтобы выразить его чувства.

Александр осмотрел дом — добротный, но нуждался в ремонте и обновлении. Три комнаты, кухня, кладовка и мрачная, зацементированная ванная. Его руки уже зудели, чтобы приступить к работе. Он обдумал свои идеи и однажды вечером поговорил с хазяином. Сначала он прыгнул.

— Это много денег! Нет! — сердито посмотрел на него. — Этого не будет. Нет!

— Послушай, дядя Слав, мы не будем говорить о деньгах. Тебе не нужна аренда. Мне не нужны твои деньги. Если мы собираемся жить вместе, мы сделаем ремонт. В чём проблема? Ну и что?

Александр упорно продолжал убеждать его. Пока он не согласился.

Ремонтные работы начались. С крыши — черепицу обыскали, края оштукатурили, очистили водостоки. Затем вошли внутрь дома. Комната за комнатой. Стены побелили. Загорелись вымытые закопчённые потолки и деревянные полы. Они загрузили в джип все коврики и одеяла и постирали в деревенский бар.

Дядя Слав сердито ворчал, но работал с ним на равных. Иногда даже быстрее.

Остались кухня и ванная. На кухне была дровяная печь и другая — на электричестве, старый холодильник, кривой стол, который за долгие годы потемнел. Каждый вечер дядя Слав или он тщательно чистили старую клеёнку. Цементную раковину, в которой мыли посуду, пора было снести. Не говоря уже о ванной — там всё надо было свалить. Но им нужна была помощь. Вызвали местного сантехника. Выслушали его и принялись за работу. На замену водопроводных и канализационных труб у них ушло десять дней. Им понадобилось ещё несколько дней, для того чтобы положить новые кабели, замазать отверстия и подготовить стены для плитки.

С большой неохотой, дядя Слав сел в машину, и они поехали в город. Остановились у строительного гипермаркета. Он шёл рядом с Александром, выглядел ошеломлёным и, на первый взгляд, недовольным.

Александр вытащил список нужных материалов и направился к торговым стендам. Странно, но им обоим нравилось одно и то же. Для ванной — грязно — белые плитки, с ржаво — коричневым для фриза и такое подобное для пола. Для кухни выбрали белый цвет с голубыми цветами.

— Жене понравились бы, — дядя Слав постучал по белой плитке на стойке с нарисованными синими цветами и чуть изменившимся голосом добавил — Знаешь, скатерть в твоей комнате — она вышивала… — вздохнул, — она была хорошей женщиной.

— Мы возьмём их на кухню, — решил Александр, — и мне нравятся.

Большой спор разгорелся в магазине бытовой техники.

— Ты что, спятил? — дядя Слав огляделся и понизил голос — К чему все это нам нужно — печь, холодильник, да и водонагреватель… Для чего нужна стиральная машина — что-то не так с ручной стиркой ли?… Нет! Нет! — Он повернулся что бы выйти из магазина, но Александр остановил его.

— Хватит, дядя Слави, — он наклонился к нему и прошептал — ты боишься? Стиральной машины боишься?

— Я не боюсь, — резко отступил он, — мне-то страшно?!..

— Тогда не дёргайся. Нам это нужно. Все будет по-новому.

Он покорно вздохнул и пошёл с ним по магазину.

— Ты будеш стирать! — Последнее слово должно было быть его.

Они выбрали приборы. Александр организовал доставку.

Потом пошли в другой гипермаркет, заполнили два больших мешка продуктами и вернулись домой.

На следующее утро кто-то постучал в дверь. Дядя Слав посмотрел на часы, улыбнулся и пошёл открывать.

— Ты вовремя, Митя. — вошел в комнату и кивнул Александру, — я нашёл мастера. Мы с тобой можем быть только учениками.

Вошедший человечек снял помятую кепку, одобрительно осмотрел оштукатуренную стену и повернул к ванной.

— Поменяли трубы. Я займусь… — посмотрел на Александра с любопытством, — Вы купили и плитки.

— Да, — кивнул Александр, проглотив последние ложки попарры. — Я буду твоим помощником. Скажи, с чего начать?

И они начали. Дядя Слав заботился о животных — кормил свиней и кур, выводил коз на пастбище. Мастер работал быстро и бесшумно. Он насвистывал какую-то мелодию и время от времени кричал.

— Давай известь! Давай цемент!

Вечером протёр уложенные плитки тряпкой. Убрал мусор. Снял одежду и ушёл без особых разговоров.

Он приехал рано утром. Тщательно выбирал плитки. При необходимости аккуратно резал. Осторожно постукивал и чинил, потом нежно улаживал их. Александр еле успевал за якобы его медленным темпом. Поставил фриз. Начал пол. Попятился за дверь. Протянул руку и снова вытер плитку вокруг сифона на полу. Он встал и удовлетворённо потянулся.

— Мы хорошо поработали сегодня — сказал он. — Я закончу здесь завтра, и мы можем начать на кухне. На следующий день займемся затиркой — оба. Ты приготовь ещё тряпки, нам понадобятся. — пнул тряпки по полу — эти уже не…

Он поправил кепку и ушёл, свистя.

На следующий день они поставили шкафчик с раковиной, унитаз. Мастер тщательно их подмазал.

Затирка швов оказалась непростой задачей. По крайней мере, так случилось с Александром. Его пальцы протерлись от затирки пасты и двое мужчин рядом с ним смеялись до слёз.

— Я рад, что подбодрил вас, — сердито прорычал он, но на самом деле был доволен.

Неделю спустя, все трое, вспотевшие и запыхавшиеся, стояли у двери. Они осматривали неузнаваемую кухню — новые плитки, новая техника, новый угловой диван и телевизор на стене. Все сияло. Дядя Слав шумно сглотнул.

— Не думаю, что я здесь…

— Ах, без таких… — Александр подтолкнул их обоих, — садитесь.

Вытащил стаканы из старого буфета, который он вымыл, отшлифовал и покрасил синим и белым цветом. Положил их перед ними и достал трёхугольную бутылку на стол.

— Что это такое? Виски? — ухмыльнулся мастер — я такого не пил. Дай мне ракию…

Они молча чокнулись и выпили.

— Неплохо! Даёт силу и тепла… — мастер Митя допил остальное, потёр грудь и передал чашку — Налей, мальчик, налей побольше.

Он ушёл, насвистывая другую мелодию. Ему было немного сложно выбрать правильное направление, но…

Утром приехала первая соседка.

— Слав…Слав, — весело крикнула — Я иду посмотреть, что вы натворили… Много рассказывал наш Митя. По-городскому, а?

За ней выстроилась вся деревня. Люди щелкали, толкались и улыбались. Деревня ожила — всю зиму было о чём говорить. Дядя Слав, ухмыляясь, показывал, объяснял и удовлетворённо потирал руки.

Пришли техники. Установили спутниковую антенну, настроили телепрограммы под бдительным надзором дяди Слава. И Александр получил то, что хотел — быстрый интернет. Он поправил стол в своей комнате, открыл ноутбук, включил принтер — у него уже была связь с миром.

Удалось поговорить по скайпу с друзьями. Он смеялся их удивлению. Они не могли поверить в это. Не могли его узнать — он так изменился. Загорелый, крепкий. Мужчина в расцвете сил.

Он вернулся к себе.

Но был ещё один сюрприз. Он знал, что такое зима. Электричество часто отключалось на несколько дней. Дровяные печи на кухне и в комнатах будут обеспечивать тепло. Но свет…Никого не спрашивая, Александр освободил и устроил внешнее помещение. На одной прогулке по городу он купил генератор.

Дядя Слав нахмурился, достал металлические тубы, спрятанные под сеном. Тщательно вытер их и бросил в помещение для генератора.

— Это достаточно? Мы себя сильно побалуем… А потом? — он свирепо посмотрел и отрезал — Когда возьму пенсию, я дам тебе деньги, чтобы их наполнить. Я заплачу за бензин! Ты понял?

Александр предусмотрительно согласился.

6

Они перезимовали. Александр думал, что в заснежённой горной деревне будет сложно и трудно жить. Был удивлён. Забота о домашних животных, походы в лес с охотничьим отрядом — всё это заполняло его дни.

Весна пришла. Александр начал свои обычные туры.

Его друзья приехали в начале июня. Принесли подарок — трёхмесячного щенка — пастуха, несколько книг для собак, еда для него, даже спальный мешок.

Это была любовь с первого взгляда. И он, и дядя Слав трепетали над щенком. Назвали его Грефом.

— Его имя должно быть коротким и иметь в нём букву «Р», — грамотно объяснил дядя Слав.

— Тогда назовем его Шаро. Коротенкое имя, с буквой «Р», — предложил Александр с усмешкой.

— Ха! Шаро! Ха! Неплохо, но у него не получится, это не его имя…

— Тебе нравится Греф? Я встретил его в книге…

— Греф? Греф… — несколько раз крутил слово во рту, — Греф! — нагнулся и вытащил щенка за торчащие уши — Греф!

Щенок вскочил, весело залаял и укусил Александра за кроссовки.

— Тебе понравилось имя! — дядя Слав встал — давай покормим животных, мальчик. Давай, Греф!

Щенок оставил кроссовки и прыгнул за ним.

— Очень умный! — Довольно подмигнул он Александру — Имя ему уже известно. Умняга!

На следующий день он аккуратно размелчал на сковороде немного хлеба, полил её теплым молоком и подтолкнул к прыгающему мячику.

— Избавься от этой химии, — презрительно пнул пакет с гранулами, — не будем давать их ему. — почесал щенка за ушами и он блаженно поднял лапы, — я тебя не буду травить. Ты будешь есть молоко, — ухмыльнулся он, — как Александр, а он всегда ест попарру.

Греф стал его неразлучным спутником в ежедневных турах. Они понимали друг друга без слов. Верный своей природе, пёс стал сторожем, другом, на которого он мог рассчитывать. У Александра было ощущение, что он читает, улавливает его эмоции. Щенок пологал голову ему на колено, прижимался к его телу, смотрел на него своими золотыми глазами и делил с ним моментом.

7

И тут случилось чудо.

Музыка вернулась в его душу.

Мощная.

Навязчивая.

Мелодии рождались одна за другой, рвались наружу. Иногда слова предшествовали музыке, иногда казалось, что ноты всплывают перед его глазами.

Он не мог спать. Писал по ночам. Это длилось недолго. Александр рассматривал сайты, пока не нашел то, что ему было нужно. Поехал в город и купил профессиональный синтезатор.

Играл каждую свободную минуту. Наконец, выбрал две песни. Связался с другом. Они вместе играли несколько лет в ресторанах у моря. Но в отличие от него, его друг продолжал заниматься музыкой. У него был свой состав и часто появлялся по телевидении.

Предложил ему песни. Хотел услышать его мнение. Александра не задел скептический тон друга.

Отправил ему электронное письмо без особого ожидания. Потом пожалел об этом — почему он вообще связался с другом? Почему он так сильно себя надценил?

Злясь на себя, Александр ушёл рано утром. Он приветствовал восход солнца высоко над Крепостью. Это стало его любимым местом. Отсюда мог видеть далеко. Он прислонился к скале. Греф прилёг рядом с ним.

Он не мог насмотреться на это место. Не мог насытиться свежим воздухом. Луг спускался вниз к лесу. Обожжённая трава пахла осенью. Листья деревьев были жёлтыми. Где-то далеко внизу, между соснами, краснели клёны. Узоры деревьев странным образом контрастировали с противоположными склонами горы. Суровые, чёрно-серые осыпи круто спускались к реке. На протяжении многих лет, люди пытались залесить их, но природа оказывалась сильнее.

Камни поменьше собирались между скалами, которые преграждали им дорогу вниз. Александр был там несколько раз. Его ноги скользили вниз по склону. По его следам текли реки крошечной гальки. Они остановливались, опираясь на голые скалы, покрытые жёлто-чёрным лишайником. Иногда они переполняли его следы и продолжали, как небольшие водопады, спускаться всё дальше и дальше вниз. Кое-где были кучки полусухой травы и одинокие кривые кусты. Это было удручающее место — бесплодная, безводная пустыня. Змеиный рай для золушек. Так назвали это места — „Золушки”. Ему не нравилось место, казалось страшным, но и манило его своей тёмной, мистической тайной. Местные легенды рассказывали о танцующих феях, под ногами которых не прорастает трава, о драконах и о пропавших без вести людях…О таинственных языках пламени, сияющие ночью над спрятанным золотом…

Он повернул взгляд на восток. Холмы спускались вдали — один за другим, один за другим. Пока не достигали моря. Он не мог видеть его. Но он знал, что оно было там. Мог видеть море во сне. И это ему было достаточно…

Посмотрел на деревню внизу. Он чувствовал её своей. Это было его место.

Сотни домов следовали изгибам реки или демонстративно поднимались по склонам над ней. Белый пикап, который каждое утро возил городских рабочих, развернулся и остановился у реки. Дождался, пока рабочие сойдут, и пошёл в небольшую автомастерскую на окраине села.

Рабочие ремонтировали старый дом, прицеплённый к скалам. Иногда он задавал себе вопрос, почему они не остаются на ночь в деревне, вместо того чтобы ехать утром и вечером туда и обратно, и сам себе отвечал, что это не его дело. Собственик — дядя Пётр, друг дяди Слава, часто приходил вечером к ним, хотя больше слушал, чем говорил. Иногда Александр чувствовал на себя его пытливый взгляд. Гадал, чего дядя Пётр хотел бы от него, но старик никогда, ничего не спрашивал. Он крутил чёрную трубку между пальцами, время от времени постукивал по ней, долго зажигал её, прежде чем вдохнуть дым с явным удовольствием.

Молчальник! Так Александр называл эго. Он не обманывал себя — за белыми волосами и усталыми глазами, скрывался острый ум. Дядя Пётр был крупнейшим владельцем частных лесов в округе. И ими замечательно умело управлял. Он приезжал в деревню на неделю, то на больше, то на меньше, устраивался ночевать в одном из гостевых домов. Приходил регулярно, и строительство шло быстро. Ходили слухи, что у него большой бизнес, но даже если так и было, он это никак не демонстрировал. Его одежда была хорошего качества, но он вёл себя скромно, не пародировал.

Вся деревня говорила о детском лагере, который он хотел построить вместе с внучкой."Лаките"был большой солнечный луг, плавно спускавшийся к реке. На другом конце начинался лес. Неделю назад геодезисты производили замеры под строгим взором дядя Петра и дядя Слава.

Маломестный бус остановился у гостевого дома. Ресторан рядом с ним был довольно известным и, к его удивлению, по вечерам в нём было много людей. Всё-таки деревня была в тридцати километров от ближайшего города. Очередь дорогих машин заполняла узкую булыжниковую аллею. Музыка и шум доносились до поздней ночи.

Деревня славилась и автосервисом — приезжали даже машины из соседних районов. Механик Димо, мужчина лет шестидесяти, всегда улыбающийся, очевидно, понимал своё дело.

Для такой маленькой деревушки, высоко в горах, вдали от города, здесь было очень оживлённо.

Зимой население села резко сокращалось, но летом приезжало много людей — местные жители, гости. Дети гонялись друг за другом по улицам, взрослые собирались в кафе или сидели под верандами за бокалом ракии и сладкими разговорами.

Греф более плотно подошёл к Александру и на мгновение отвлёк его внимание. Он снова посмотрел на деревню. Из выходной трубы пекарни вырывались клубы дыма. Самые нетерпеливые люди выстроились в очередь, чтобы забрать первую горячую буханку хлеба.

По крутым тропам бродила пёстрая группа туристов. Их ждали приключения.

Дядя Митя, он никак не мог перепутать его маленькую фигуру, отвёз свою груженую лошадь в лагерь археологов. Два или три раза в неделю он привозил им хлеб и провизии.

На дороге ехал грузовик. Он остановился на платформе у чешмы. Маленькие фигурки грузчиков направились к куче дров. Он проверил её вчера. Сначала рабочие играли в кошки-мышки с ним. Не знали его и думали, что могут обманывать. Но он сумел договорится с лесорубами и владельцами лесозаготовительных предприятий о тщательном контроле. Это было непросто, но было необходимо.

Александр похлопал Грефа и встал. Впереди у него был долгий день и много работы.

Вернулся поздно вечером.

— Наконец то! Где ты был до сих пор? — встревоженный дядя Слав стоял у дверей — твой телефон не перестал звонить.

Александр молча снял обувь, одежду и пошёл в ванную. Опустил душ на максимум. Пусть вода смоет усталость.

Он вышел из ванной. Дядя Слав уже накрыл на стол. Греф жадно облизывал свою тарелку.

Александр молча потянулся за хлебом.

— Посмотри на свой телефон. Он не перестал звонить — успокоившись, дядя Слав зачерпнул ложкой и посмотрел на него из — под бровей — что-то тебя беспокоит, не так ли?

— Нет. Я просто устал. — Встал и виновато улыбнулся — Я пойду спать. Не убирай со стола, завтра я всё помою.

— Иди спать. И завтра день! И посмотри на телефон. Ты всегда его забываешь.

— Я его не забываю. Мне он не нужен. Я ни у кого не ждал звонка — поэтому и не беру.

— Да, но сегодня тебе звонили… Весь день! Посмотри на телефон.

Он вошёл в свою комнату и рухнул на кровать. Матрас, приобретение с которым он заменил обвисшую пружину, протестующе скрипнул. Вытащил одеяло, ночи стали холоднее. Выключил свет и широко зевнул. Он засыпал, когда зазвонил телефон.

Пораженный, потянулся к нему. Повалил телефон на землю и ощупью заискал его. Наконец-то ему удалось найти. Он нажал кнопку.

— Саша, где ты был?! Я тебя весь день искал! Разве ты не смотришь на свой телефон — сердито крикнул его друг — Ты не смотришь на свой телефон?

— У меня нет телефона. Там, куда я иду, нет никакого покрытия. Что происходит?

— Что происходит?! Твои песни страшные! За них сегодня поссорились две певицы!

— Ну, хорошо — он пытался звучать равнодушно, но его рука чуть не уронила телефон от облегчения.

— Хорошо?!Сашо, они классные, говорю тебе! Когда ты сможешь приехать?

Поехать в Софию? Нет! Об этом не могло и быть речи!

— Я не могу приехать в Софию — решительно сказал он. — Зачем мне приезжть? Нет!

— Как зачем? Ну, контракты, познакомиться с исполнителями, да……

— Нет. Есть скайп, если нужно поговорить, есть курьерские и почтовые услуги, если придётся обмениваться письмами.

— Где ты? — удивился его друг. — За пределами Болгарии?

— О, нет. В деревне, в горах. Я не могу путешествовать сейчас.

— Ну, — пробормотал его друг, — ты действительно не можешь прийти?

— Нет. Мы можем слышать друг друга по скайпу, по телефону…

— Хорошо. — безропотно согласился его друг. — А аранжировки песен? Ты сделаешь?

Александр задумался на минутку. Давно не занимался музыкой. Но его сердце велело ему сделать аранжировки сам.

— Давай попробуем одну песню… Тогда посмотрим…

Они долго разговаривали. Наконец повесил трубку. Голова кружилась. Встал с постели, и пошёл на кухню, недоверчиво качая головой. Дядя Слав смотрел телевидение. Он нажал на кнопку дистанционного управления и с беспокойством посмотрел на него.

— Что случилось? Почему искали тебя?

Александр вытащил бутылку виски. Он щедро налил два стакана и протянул ему один.

— Им понравились песни, которые я прислал.

— Ха! Как они могли не понравиться!? — Дядя Слав постучал своим стаканом в его и залпом выпил. Прочистил горло, прежде чем спросить — Ты уезжаешь?

Александр повертел полный стакан в руках. Непонимающе посмотрел на дядю Слава.

— Куда мне ехать?

— Ну, а тебе не нужно быть сейчас в Софии? — пробормотал старик.

— Нет! Мне не нужно туда ехать, а я и не хочу.

— Ну, да, но раз ты уже знаменит, что ты собираешься здесь делать?

— Пока, дядя Слав, две песни меня не прославили. У меня здесь работа, и писать… Кстати, это что то дополнительное…

Старик встал, улыбнулся и похлопал его по плечу.

— Выпей свой напиток и ложись спать! Музыкальный писатель! Ха!

Вышел из комнаты. Саша услышал, как он закрыл дверь. Греф прижался к нему. Он рассеянно погладил его по голове. Выпил глоток из своего стакана. Поставил его на стол, вышел на улицу и сел на скамейку у двери.

Он смотрел в темноту. Не знал, счастлив ли он. Потому что понимал, что симпатия не означает успеха. Он чувствовал себя удоволетворённым. Ему понравилось это слово, и он сказал его вслух.

— Удоволетворённый — Прислонился к стене. Дерево сохраняло тепло солнца. Грубые доски, обгоревшие и искривлённые за долгие годы, вонзились ему в плечи. Не больно, но в хорошем смысле. Как поддержка. Как поддержка, в которой он нуждался.

Ночь окутала его тьмой. Ветер шелестел в листве, доносил далёкий лай собак, запах соснового леса…

С долгим вздохом Греф сел рядом с ним.

Музыка ночи рождалась в душе Александра. Нежные, неземные звуки скрипки смешивались с тихими аккордами фортепианино, одинокий саксофон хрипло вбивал мелодию в его сердце.

Как во сне он пересёк тьму. Его руки безошибочно коснулись клавиш. Музыка исходила из него, вибрировала в воздухе, уносила его в другое, более счастливое место.

Он опустил свои усталые руки. Голова кружилась, он добрался до кровати и заснул без сознания.

Так началась его другая жизнь.

8

Он бродил по лесу. Работал лесником. Музыка стала частью его. Писал, переделывал написанное. Иногда слова опережали мелодии. В других случаях музыка не могла найти слов.

Шли дни. Лето прошло. Зима сменила осень. Снег покрыл деревню. Только дым из выходных труб выдавал жизнь. Это было замечательное время. День светился сквозь заснежённые окна. Как будто тёплая комната была коконом, в котором Александр жил наедине с музыкой. Он писал, писал, писал…

И зима ушла.

Пришла весна с дождями. Река грозно вздымалась, ревела, врезалась в скалы, кружилась между кустами и корнями ив. Им пришлось дежурить несколько дней. Для домов вдоль реки было опасно.

Но ничего плохого не случилось. Люди с облегчением выпили по ракии. Похлопали друг друга по плечам, и жизнь продолжалась.

В мае, на конкурсе болгарской песни, песня Александра заняла первое место и приз зрительских симпатий. В трактире собралась вся деревня. Принесли два телевизора и прослушали заключительный вечер конкурса между тостами, женскими заметками и одобрительными возгласами.

Приветствовали его с энтузиазмом, как будто они взяли приз. Он смеялся вместе с ними, поднимал бутылку лимонада, в которой, якобы, была ракия.

Александр был счастлив. Поистине счастлив! Не столько из-за награды, сколько из-за общей радости с людьми, которые приняли её и радовались, как будто награда была для них.

Через несколько дней зазвонил телефон. Какой-то незнакомец предложил написать музыку к фильму. Он хотел встретиться и поговорить. Саша отказался от поездки. Его собеседник удивлённо замолчал.

— Вам не интересно?

— Напротив, мне очень интересно, но я не могу приехать в Софию. Если хотите, мы можем поговорить, объясните мне свою идею и требования.

Молчание на другой стороне длилось долго и обеспокоительно.

— Я не притворяюсь интересным, просто не могу приехать в Софию… — тихо объяснил он, — я слишком далеко.

— Да-а, говорят, что вы отшельник. — продолжал мужчина с лёгким раздражением — Давайте попробуем, как вы предлагаете. Если получится — хорошо, если нет…

Он согласился прислать ему сценарий и поговорить ещё раз.

Сашо положил сценарий в сумку. Помахал дядю Славу и пошёл вверх по тропинке. Он пошёл в свое любимое место. Свернулся калачиком между скалами, где ветра было меньше и начал читать.

Ему не понравилось начало. Но постепенно он увлекся и продолжил читать. Последняя страница. Откинулся на спину и закрыл глаза. Это была история одного ребёнка. Нелюбимого ребёнка. И о старике, который забрал его с улицы. История о том, как две страдающие души учатся любить.

Александр не мог не подумать о своей матери, о женщине, которая показала, научила и дала ему любовь. Он не мог не подумать и о своей жене, которая научила его, что такое обман и ложь. Впервые подумал о ней с безразличием. Не было ни ненависти, ни боли. Он закрыл эту страницу своей жизни. И оставил её в прошлом.

Внезапно умер дядя Пётр. Новость облетела деревню вихрем. Несчастный случай. Как жаль! Он проходил мимо разрушенного дома, и на него упал большой кусок штукатуры… Люди его уважали и любили. Местные жители во главе с дядей Славом отправились на похороны. Отдать дань уважения одному из них.

9

Лили! Мысль о ней не давала ему ни минуты покоя.

Когда Александр узнал, что его отец выгнал Лили с похороны их матери, как сумасшедший несколько раз объездил город, автобусную остановку, кладбище. Её нигде не было. Слова соседки ещё больше разозлили его. Ему хотелось избить отца. Он прыгнул в машину и вернулся в часть. Взял отпуск и уехал в Софию. Пошёл прямо в Медицинский институт. Ему пришлось вложить всё своё обаяние и убедительность, но, в конце концов, секретарь сжалилась над ним и открыла дело Лили. Она не, без сожаления, сообщила ему, что на первой сессии у Лили были отличные оценки, но потом покинула институт. Секретарь понятия не имела, где она находится. У неё не было адреса, ничего… Александр пытался найти кого-нибудь из её коллег, но… Не знал, где она, каков её муж, какая у неё новая фамилия. Ему было стыдно, он горевал, но ничего не мог больше сделать. Только надеялся, что если она уехала в Америку, по крайней мере, с ней всё в порядке.

Он больше никогда не ступил в Болярово.

После смерти отца продал всё — нивы, дом в деревне, дом в Болярово. Деньги остались нетронутыми на его счёте. Он дал объявления искать свою сестру — в Государственной газете, в нескольких региональных… Ничего.

Никто не звонил. Никто ничего не мог сказать ему о Лили.

На дне дорожной сумки, завёрнутый в кусок ткани, стоял небольшой чемоданчик. Тот, который соседка и подруга мамы, тетя Ваня, ему дала.

Конец ознакомительного фрагмента.