Алиен

Виктория Александрова

Что делать одинокому рыцарю, выбравшему нелегкий путь самоотречения и защиты справедливости, если он столкнулся со злом, превышающим его силы? Стоит ли принять помощь новых друзей или некоего таинственного мага? Ведь любой, кто становится слишком близким, погибает или предает… Доспехи способны защитить от ран тело, но не душу. Потому так редко он поднимает забрало, потому одиночество – его удел. Но кого на самом деле скрывает броня и так ли крепка она?

5

Они сидели за столом при свете маленького тусклого огарка сальной свечи. Хижина, действительно, была очень бедной, и ужин состоял из соевой похлебки и куска зачерствелого хлеба.

— Уж не обессудьте, — в который раз извинялась хозяйка, — мы небогато живем, как видите.

Обращаясь к гостье, она постоянно чувствовала некое смущение, не зная, как себя с ней держать, и все еще изумленная неожиданным превращением грозного рыцаря в высокую светловолосую девушку. Это правда, она не была похожа на женщин из их селенья, да и на знатную даму походила и того меньше: движения немного резкие и порывистые, взгляд прямой и уверенный, как у мужчины, просторная серая льняная одежда едва обрисовывала фигуру, стройную, надо сказать, но гораздо более мускулистую, чем могла бы быть у женщины, и разворот плеч, казалось, чуть шире, чем положено по канонам девичьей красоты.

Алиен заметила, что ее разглядывают, но ничуть не смутилась.

— Скажи, Мариетта, — так звали хозяйку — большая ли у тебя семья, — поинтересовалась она, запивая сухую горбушку кислым квасом из ковша.

— Нет, — ответила та. — Муж уже год, как помер. Остались мы вдвоем с дочкой. Без него совсем худо стало. Что может бедная, одинокая женщина?

— Мне жаль, — кивнула Алиен.

— Даже заступиться некому, — продолжала Мариетта. — Если бы не вы, господин… госпожа, — она опять осеклась, смутилась. — Простите мою неловкость, но было так неожиданно увидеть вас… ваше лицо, когда вы сняли шлем, — она покраснела, запнулась и замолчала совсем.

— Ничего. Все в порядке, — гостья коснулась ее руки. — Благодарю за ужин. Бедные люди бывают, на самом деле, гораздо более щедры, чем богачи. Ведь вы поделились со мной последним.

Мариетта, казалось, была тронута такими словами. Она проводила девушку к старой лежанке, освещая путь догоравшей свечой. Осмелев немного, даже решилась задать ей вопрос, который с самого начала так и вертелся на языке:

— Простите мое любопытство, но как получилось, что вы… — рыцарь?

— Так сложилась судьба, — видно было, что Алиен не расположена углубляться в эту тему.

— И вы… ни о чем не жалеете?.. То есть, я хотела сказать, вы всем довольны?

— Да не о чем жалеть. Мне нравится моя жизнь, и я свободна.

— Это так необычно… Я имею в виду, для женщины…

— Женщины тоже имеют право на счастье и на свободу, разве не так? Что хорошего в постоянном сидении за шитьем да за прялкой, в вечном ожидании, пока другие будут решать за тебя твою судьбу: сперва отец, затем муж… Почему нас постоянно низводят до покорного домашнего существа? Разве мы лишены разума, словно коровы или овцы?

Мариетта лишь покачала головой, слушая столь странную речь. Гостья выглядела очень необычно, но еще необычней звучали ее слова. Да полно, мало ли в мире безумцев, всяких пророков и божьих странников! Чему же тут удивляться? Кто бы ни была эта незнакомка, она найдет пищу и приют в этом доме, а остальное — ее дело.

Всю ночь Мариетта ворочалась с боку на бок: тревожные и непривычные мысли теснились в ее голове. То ей мнилось, что гостья ее — сбежавшая преступница, то она вдруг обретала черты спустившейся с небес богини. Полумужчина-полуженщина — кем она была на самом деле? Лишь под утро Мариетту сморил, наконец, долгожданный сон. Но — казалось — едва она сомкнула глаза, как голос проснувшейся дочки уже разбудил ее. Опять надо было вставать, встречая новое утро все с теми же мыслями: где раздобыть хоть немного пищи, пусть не для себя, для ребенка хотя бы… Может, снова попытать счастья, попросившись на работу к одному богатому человеку, что живет в соседней деревне?.. В прошлый раз он и слушать ее не стал, собаку хотел спустить. Но, может, сегодня он подобрее? Или сходить сперва на мельницу, попробовать одолжить горсть муки? Она, правда, старый долг еще не отдала. Вряд ли согласятся…

«Ой, а как там гостья? Наверное, не проснулась еще?» — вспомнив о ней, Мариетта осторожно приоткрыла дверь. Тихо. Не слышно ни звука.

«Точно, спит», — но все же заглянула внутрь. Постель была пуста.

«Уехала, не попрощавшись? — Как-то не по-людски это. Хоть бы слово сказала напоследок». И тут взгляд ее упал на некий предмет, которого до сих пор здесь не было, и которому уж совершенно точно здесь было не место.

Мариетта подошла поближе, не веря собственным глазам и с величайшей осторожностью протягивая руку, словно эта вещь была ядовитой коброй, готовой ужалить. Перед ней на старом залатанном покрывале, сияющий и переливающийся всеми оттенками огненного, лежал рубиновый браслет — в жизни она такой красоты не видала! — рядом с маленьким клочком бумаги. Мариетта была неграмотной, как и большинство женщин, но если бы она знала буквы и умела складывать их в слова, то прочитала бы следующее: «Это подарок. Тебе и твоему ребенку. Бери, Мариетта, и ни о чем не беспокойся. Алиен», — и размашистая подпись внизу.