Остров дракона

Виктор Халезов

Торговец Бо Хартсон и два его неизменных спутника – следопыт Готрик Тихий и гном Хилмо, сын Килто волею судьбы отправляются на далекий остров Гатвал, где по легендам таятся несметные сокровища. Приятели даже не подозревают, что оказались втянуты в события, от исхода коих зависит судьба всего мира.

Глава III

— У меня осталось всего пять дукатов… — виноватый шепот вывел толстяка из забытья.

— Пять дукатов?! — вознегодовал второй из невидимых собеседников. — Да Кахазул с нас шкуры спустит, если мы ему не заплатим!

— Да где ж я тебя найду шестьдесят динаров посреди ночи?! — жалобно молвил первый.

— Вот и нечего было обещать ему энти суммы! — зашипели в ответ.

— Так давай заплатим токмо за Готрика, толстяк мне не нужен, от него всегда одни неприятности. Отдадим его хоррумгару в качестве раба, — голос зазвучал бодрее, купец понял, что говорит Хилмо. Торговец истово возжелал высказать гному, что он думает о подобных предложениях, но язык и губы не подчинились ему.

— Отдать Бо Хартсона?! — едва не перешел на крик Страндвир. — Да я лучше скормлю ящерице Кахазула тебя и твоего блохастого урода.

— А может, энто тебя следует пустить на харчи драконам? — зло процедил рыжий. Обыкновенно он вещал так перед дракой.

— Кхе-кхе… — послышалось откуда-то сбоку.

— А вот и Готрик очнулся, — обрадовался сын Килто. Послышался топот, верно, рудой подбежал к пришедшему в себя следопыту.

— Что делать-то будем? — озадаченно молвил пшеничнобородый. Судя по звучному шороху, он чесал то ли затылок, то ли бороду.

— Сбежим, — веско сказал Хилмо.

— Сбежим?! — изумился желтоволосый. — Да ты знаешь, что будет, аще Кахазул нас поймает?!

— А ты можешь предложить что-то получше? Или наколдуешь шестьдесят динаров? — сердито пробурчал рудой.

— Ладно, попробуем смыться, но предупреждаю, Кахазул жестоко мстит своим должникам, — обреченно произнес Страндвир.

— Да ничего он нам не сделает, — скорее всего, в этот миг рыжий махнул рукой. — Вчера мы от хаджиров удрали, а сегодня поутру — от Фанджали с Фермундом.

— Хорошо, надо поднимать твоих дружков, — золотобородый начал трясти Бо за плечи. Застилавшая взор мутная пелена исподволь рассеивалась, торговец уже весьма отчетливо видел силуэты копошившихся подле карликов.

— Токмо запомни, — Хилмо подошел и положил сородичу руку на плечо. Голос рыжего негодяя звучал с елейной вкрадчивостью. — Толстяка нужно будет бросить по дороге. Возможно, перебить ноги. Кахазул схватит его и, удовольствовавшись малым, уберется восвояси.

Как ни странно, Страндвир воздел глаза к потолку, размышляя над мерзопакостным советом.

— Ты не знаешь Кахазула, он не отступиться, пока не четвертует нас всех. И хорошо, если токмо четвертует, а не придумает чего похлеще, — после минуты раздумий, сообщил соломенноволосый.

— Прости, Хилмо, кому ты предлагаешь перебить ноги? — способность говорить, наконец, вернулась к торговцу.

— А… энто я про хозяина сей дыры, — вывернулся подгорный шалопай.

Бо натужно присел и осмотрелся. Их окружали грубые, сработанные из серых глыб стены. Лишь в одном месте голый камень прикрывала медвежья шкура. В мрачной комнате имелось всего два крохотных окошка, расположенных под самым потолком. Помещение освещала стоящая на широком столе лампада, рядом с коей находились две ведроподобных кружки, пузатый бочонок и золотое блюдо с горкой сушеной рыбы. В углу громоздился огромный рундук, накрытый красным покрывалом с небрежным угловатым узором из желтых и зеленых нитей. Торговец располагался на приставленном к стене жестком топчане, подле кровати на забранном шкурами ящериц полу сидел Готрик.

— Так значить, сматываемся? — произнес Страндвир, оглядев товарищей.

— Нет, знаешь, стоим и ждем, пока твой Кахазул явится сюда и наломает нам бока, — передразнил сородича Хилмо.

Рыжий прихватил следопыта подмышки и поставил на ноги. Верно, чувствовавший себя неважно Тихий покачнулся и едва не рухнул обратно. Подскочивший желтоволосый резко сдернул толстяка с ложа. Комната внезапно перевернулась, и Бо понял, что падает, одначе крепкая рука карлика удержала его. Прислонив следопыта к стене, ровно бревно, рудой выволок из-под стола оружие и походные сумки. Гномы почали грузить скарб на спины еще не восстановивших силы товарищей.

Внезапно рыжий остановился.

— Слушай, мужики, а чего нам бежать-то? — Хилмо воскликнул так, будто его осенила выдающаяся идея. — Пристукнем энтого Кахазула да и всего делов. Он — один, а нас — четверо.

— Укокошить хозяина?! Ты что, злочинец даркландский?! Мы его обокрали, так ты еще и убить жаждешь?! — накинулся на соплеменника пшеничнобородый.

— А что в энтом такого? — невозмутимо повел плечами Хилмо. — Либо — мы его, либо — он нас.

— Дык, тогда иди и прикончи его, я тебе в энтом деле — не помощник, — Страндвир выразительно отворил дверь перед рыжим. — Токмо знай, Кахазул — боец умелый, тролля голыми руками скрутит.

Нахохлившись, сын Килто шагнул к выходу.

— Чего вы там бузите?! Коли сейчас же не умолкните, спущусь и обоих так отделаю, неделю ходить не сможете! — точно рык дракона, пронесся по дому глас хозяина.

Хилмо замер и медленно обернулся к товарищам.

— Линяем отсюда, — отчего-то шепотом произнес он.

— Токмо тихо, — Страндвир прихватил торговца за руку и потащил к выходу. Гном осторожно ступал на цыпочках, но шума от его движений исходило больше, чем от печатающей шаг роты лорданийских гвардейцев.

Следом за толстяком и желтоволосым, рыжий вытолкнул за дверь Готрика, коего пшеничнобородому тоже пришлось ухватить за запястье. Сам рудой болван задержался в комнате. Оттуда донесся стук и звон металла.

Они попали в широкое продольное помещение с высоким потолком. Густую тьму рассеивал лишь слабый свет притулившейся в углу лампадки. Вдоль стен залы громоздились многочисленные мешки и ящики. Встречались тут и сосуды всевозможных размеров — некоторые глиняные, другие — стеклянные, с фосфоресцирующим, подрагивающим содержимым. На второй этаж вела широкая лестница с высокими каменными ступенями — сработанная, будто для того, чтобы сдерживать ворвавшихся в жилище врагов. Дом Кахазула наполнял тяжелый дух из смеси сотен запахов. Торговец узнал многие из них — мускус, зверобой, мирра, пустырник. Но большая часть ароматов оказались ему незнакомы. От ударившей в нос мешанины закружилась голова.

Из дверей комнаты появился сын Килто. В правой руке оболтуса находился поднос с рыбой, а левая прижимала к боку пивной бочонок.

— Ты что вытворяешь, обалдуй?! — забыв о собственном пожелании не шуметь, в полный голос обратился к сородичу желтоволосый. — Почто тебе яства Кахазула?

— Как энто почто?! — искренне изумился Хилмо. — Пиво и рыбка у него знатные. Не оставлять же столь выдающееся брашно такому скряге, как энтот твой лекарь.

В ответ Страндвир лишь махнул рукой и потащил спутников по залу. Они очутились в задней части лавки, отсеченной от выхода прилавком. Шкаф у стены наполняли предлагавшиеся к продаже товары — в основном различные сосуды с зельями.

— Пригодится, — сын Килто, не выпуская бочонка, схватил с полки золотую, инкрустированную рубинами и сапфирами колбу. Ни кичась, рыжий выпростал содержимое сосуда на пол. Окропившая доски густая черная жидкость с шипением задымилась, по комнате растекся едкий запах.

— Что ты делаешь?! — сызнова накинулся на рудого пшеничнобородый.

— Ворую, — без всякого стыда заявил Хилмо.

— Подобный поступок не достоин гнома, — сын Маркила гневно фыркнул и остановился, судя по всему, собираясь затеять драку.

— А ты что прикажешь делать, коли у меня пять дукатов в мошне? — рыжий попытался развести руками, вследствие чего рыба с блюда посыпалась на пол.

— Собрались удрать, не заплатив, прохвосты?! Сейчас я вам покажу, что случается с теми, кто пытается надуть Кахазула! — стены здания содрогнулись от неистового рева.

— Скорее! Бежим! — схватив Готрика и Бо, пшеничнобородый бросился к выходу. За ним, продолжая ронять снедь, помчался сын Килто.

Со второго этажа донесся оглушительный грохот. Но из ведшего вглубь дома прохода появился не сам хозяин, а уродливый безбородый хоррумгар с похожим на картофелину носом. В руке карлик раскручивал боевой топор.

— Стоять, мерзавцы! — хрипло завыл новоприбывший.

— Энто что еще за морда? — на ходу бросил Хилмо.

— Жена Кахазула, — не сбавляя шага, откликнулся Страндвир.

Понимая, что не успевает нагнать беглецов, гномица швырнула секиру. Бо и Готрик во время подогнули головы и оружие просвистело над ними, с дребезжащим звоном вонзившись в стену подле двери.

Пшеничнобородый проворно откинул щеколду и пинком толкнул дощатое полотно. Они вырвались наружу. Хилмо на прощание запустил в подступающую хоррумгарку золотой колбой.

— Получай, гадина! — выкрикнул рудой.

Стояла прохладная, озаряемая серебристым светом луны и звезд ночь, безмолвие коей тотчас разорвал низкий, источавший угрозу рык. Прямо у них на пути поднялась круглая тень величиной с взрослую свинью. Столь крупных биртов Бо раньше не встречал. Круглые глаза чешуйчатого стража горели желтым.

Завершив свирепое приветствие, тварь бросилась на беглецов. Замешкавшихся соратников опередил Хилмо. Рыжий отбросил в сторону украденные яства, и, выхватив секиру, опустил лезвие на голову подскочившей бестии.

Ящер издал жалобный стон. Гном не остановился и нанес еще несколько ударов. Чудище беззвучно распласталось на земле, янтарные глаза потухли.

Позади скрипнула дверь.

— Бежим! — отчаянно заголосил пшеничнобородый, и беглецы бросились в ближайший переулок.

Погоня продолжалась долго. Они остановились лишь через полчаса после того, как позади стихли тяжелый топот и яростные проклятия хоррумгаров.

Очутившись в узком тупике, куда не выходило ни дверей, ни окон, все четверо склонились, тяжело отдуваясь.

— Болван! — очухавшийся Страндвир подлетел к Хилмо, гневно размахивая кулаками. — Ты прикончил пса Кахазула. До энтого мы еще могли от него откупиться, а теперича он нас точно убьет!

— А что мне еще было делать?! Стоять и смотреть, как энто чудище нас пожирает?! — взялся орать в ответ рудой.

Желтоволосый не стал вступать в прения с сородичем, а заместо этого обратился к торговцу.

— Прости, Бо Хартсон, — голос гнома полнила весьма искренняя вина. — Я не могу больше тебя сопровождать. Теперь после гибели Фрилла, каждый из нас сам за себя. Я постараюсь убраться из города еще до рассвета. Чего и тебе желаю. И еще напоследок: избавься от рыжего недоумка, пока он не свел тебя в могилу.

Откланявшись, Страндвир порскнул в темневший позади него зев.

— Эй, урод, ты кого недоумком назвал? — запоздало всполошился Хилмо. Взяв секиру наизготовку, он попытался нагнать соломенноволосого, но тот уже успел раствориться в сети улочек.

— О каком таком Фрилле он говорил? И почто его смерть так важна для нас? — задумчиво вопросил торговец, разглядывая искрившееся мириадами огоньков ночное небо.

— Фриллом звали ящерицу лекаря, — сухо молвил Готрик. — И насколько я разумею, теперь раздосадованный хоррумгар будет преследовать нас, пока не отомстит.

— Пусть мстит, — с нарочитой беспечностью махнул рукой Бо. — Я тебе рассказывал, как меня пытались прикочить даркландские эльфы?

— Ты про свои приключения в Джалихаре или схватку в Зартуне? — без всякого интереса спросил Тихий.

Ответить толстяку не дал Хилмо.

— Куды теперь двинем, Бо? — гном задавал сей вопрос каждый раз, стоило им только остановиться.

— Куды-куды, — недовольно проворчал торговец. — В порт, вестимо! Надобно найти корабль до Гатвала.

— Угу, — глумливо кивнул рыжий — Токмо чем ты расплатишься за сие плавание?

Слова подгорного повесы являлись правдой. Калита толстяка ныне почти опустела. Одначе торговец нашелся, что ответить язвительному шалопаю.

— У меня еще остались купленные у Зиффры артефакты, — важно, с толикой загадочности, произнес купец.

— У какого еще Зиффры? Что за артефакты? — непонимающе поскреб затылок рудой.

— Расскажу в другой раз, а сейчас нам неплохо бы найти чего-нибудь съестного, — сказал Бо, когда его желудок в очередной раз напомнил о себе продолжительным бульканьем.

В таверны они соваться не решились, дабы не попадаться на глаза гномам и морякам, среди коих, похоже, все знали, кто такой Бо Хартсон, как он выглядит и какую награду за его голову обещал Фанджали.

Довольно долго толстяк сотоварищи бродили по забранным тьмой улочкам, пока не наткнулись на огороженную плетеной изгородью площадку, внутри коей паслись ригги. Хилмо без обиняков свернул хлипкий забор и полез ловить ящериц. Те с пронзительным верещанием прыснули в стороны.

— Кавал вааро арихам ирн мифал?! — донесся из ближайшего дома гневный окрик. В глубине здания послышались шаги. В одном из окон задрожал желтый свет.

Входная дверь скрипнула, отворяясь, но гном уже улепетывал, зажимая подмышками две чешуйчатые тушки.

— Опять дрянью всякой харчиться! — Хилмо с истовой досадой швырнул трупики ящериц подле разожженного толстяком костерка. — Нет, чтобы в корчму пойти и заказать там копченого секача.

— В Доргриме ты кабана нигде не сыщешь, но похлебкой из айхарна тебя с удовольствием попотчуют, — с деланной заботой молвил торговец.

— Тьфу! — гном сплюнул так, что рядом с сапогом купца упал огромный ком слюны. — Сам жуками помойными да змеюками облезлыми лакомись, а я пойду, поищу снеди получше.

Рыжий развернулся и вступил в окружавший крохотный бивак занавес тьмы. Из мрака донесся мерный стук тяжелых сапог, кой спустя несколько секунд, постепенно угасая, исчез.

Бо и Готрик остались вдвоем. Они расположились на пустыре неподалеку от порта. Поблизости находилась большая свалка, посему пахло здесь весьма скверно, но все же оное место мнилось менее паршивым, чем затхлая хибара, где им пришлось заночевать накануне. Бивак окружала гряда из небольших каменистых насыпей. Некогда на этом месте располагался один из припортовых кварталов, где жили зажиточные купцы и богатые мореходы из числа дунфаев. Но около двух сотен лет назад, видно, разгевавшись, Файат хра Аишам, как именовали местные Великое Море, обрушило на Финхар исполинскую волну, коя уничтожила всю прибрежную часть города. После катаклизма порт восстановили весьма быстро, а прилегающие к нему области забросили. Никто не хотел снова оказаться под ударом стихии. Теперича на месте добротных домов громоздились кучи битого камня. В конце концов, в опустевший район начали свозить отбросы, кои Финхар порождал в огромных количествах. Здесь нашли приют и основали подобие общин бродяги, калеки и беглые преступники. Впрочем, Бо сотоварищи не встретили никого из местных обитателей, лишь несколько раз слышали приглушенные голоса неподалеку.

Наскоро разделав и пожарив риггов, торговец справил короткую трапезу. Следопыт от мяса ящериц отказался. Бо не без оснований подозревал, что его могутный спутник по ночам обращается в зверя и отлавливает себе на прокорм более подходящую добычу. Толстяк зело сомневался в том, что вервульф довольствуется только бессловесными тварями. В последнее время Готрик почти не ел и частенько отлучался на длительное время, объясняя внезапные исчезновения необходимостью бороться со своим кровожадным естеством. Правда, пока оборотень не изъявлял желания нападать на спутников, посему Бо закрывал глаза на эти странности приятеля.

Поспать им удалось недолго. Взошедшее солнце залило пустырь светом, сделав дальнейшее почивание невозможным.

Толстяк с трудом поднял голову, кости и мышцы ныли от того, что пришлось ночевать на жесткой земле. Он огляделся. Готрик неподвижно сидел на том же самом месте, что и накануне. Лицо следопыта ничего не выражало, глаза смотрели куда-то в пустоту. Складывалось впечатление, что Тихий обратился в каменную статую.

— Эй, дружище, проснись! Пора идти искать корабль! — весело окликнул приятеля Бо.

— Я не сплю, — медленно повернул голову следопыт.

— Эх, горло бы промочить… — толстяк осторожно ощупал языком высохшее небо.

Раньше не любивший много спать Готрик частенько доставал пищу и воду к пробуждению спутников. Одначе в последнее время, в связи с постоянными отлучками перестал этого делать.

Бо поднялся, встряхнулся и замер, уловив голодное урчание в животе. У него еще имелись деньги на то, чтобы почти месяц обретаться в какой-нибудь дешевой харчевне. Тем не менее, купец не собирался заглядывать в корчмы Финхара, разумно полагая, что там его узнают очередные соглядатаи Фанджали.

Отправиться в порт и найти корабль — так же являлось не лучшей идеей. Слишком уж сильно выделялся торговец среди местных. Вряд ли в городе сыщется еще один рослый белобрысый толстяк. Впрочем, послать на поиски судна Готрика купец не мог. Поскольку следопыт совершенно не умел договариваться с людьми, как, впрочем, и с представителями иных рас. Надеяться на Хилмо тем паче не стоило. Рыжий болван мог только ухудшить положение. К тому же ушедший ночью гном до сих пор не вернулся.

В задумчивости Бо окинул взглядом окрестное пространство.

— Одолжи мне плащ, Готрик, — взор торговца уперся в компаньона.

— Это еще зачем? — нахмурился Тихий.

— Я хочу стать менее заметным, — слабо улыбнулся толстяк.

Немного поразмыслив, следопыт медленно стянул с себя одеяние, оставшись в рваной льняной рубахе.

Торговец набросил на плечи тяжелую ткань, подивившись, как это его компаньон умудряется целыми днями таскать на себе столь тяжелую ношу.

— Пойдем, — молвил торговец и развернулся в том направлении, где находился порт.

— А как же Хилмо? — не двинулся с места Готрик.

— Я думаю, он без труда найдет нас, — снова улыбнувшись, произнес Бо, несмотря на то, что ему зело хотелось обратного: чтобы набивший оскомину карлик сгинул безвозвратно.

— Я останусь здесь и дождусь его, — твердо сказал следопыт.

Бо лишь сокрушенно вздохнул. Узкими темными переулками он добрался до порта. Не желая выбираться на открытое пространство, торговец украдкой выглянул из-за угла полуразвалившейся хибары.

Как и вчера, пирсы запрудила разношерстная толпа. Прямо посреди колыхающегося потока дунфаев, имаров и гномов, торговец увидел двух альги в золотой чешуе и с глевиями в тонких руках. Остроухие воители застыли бездвижно, так что представителям иных рас приходилось увиливать, дабы не врезаться в хаджиров.

Бо не думал, что эльфы разыскивают именно его, но высовываться из укрытия все же не решился. Через четверть часа к паре воинов присоединился еще один — с алым султаном на шлеме и в изумрудном плаще, после чего вся троица отправилась к срединной части города.

Торговец еше раз внимательно окинул взглядом причалы, дабы окончательно убедиться, что опасности нет. Одернув плащ, он вышел из укрытия. По большей части у пирсов стояли каракки и бригантины дунфайских купцов, кои привозили или увозили товары в поселения, расположенные на островах Великого Моря. В нескольких местах чернели темные силуэты крутобоких гномьих галер. В полуденном направлении к окоему тянулся ряд разношерстных посудин, — преимущественно рыболовных баркасов, но встречались и суда совершенно непонятного назначения, возле коих ошивались разбойчьего вида личности. Несоменно в порту стояли пиратские шхуны, одначе хозяевам города — эльфам не было до этого никакого дела. Их корабли никто не решался грабить. Морские головорезы охотились только на купеческие суда дунфаев.

Каракки и каравеллы остроухих располагались в северной части порта, ныне сокрытой от торговца колышушимся занавесом толпы.

Бо неторопливо шагал по набережной. Никто не обращал на него внимания. В сутолоке мелькали и другие фигуры в темных плащах — скорее всего, полуэльфы. Толстяк покрутился возле сходен нескольких купеческих кораблей. Впрочем, рассчитывать на то, что зажиточные дунфаи возьмут его на борт особо не приходилось. К тому же скаредные гоблины запросят за подобную услугу громадную сумму. А ныне у торговца имелся лишь десяток медяков да несколько бесполезных артефактов.

Бо привязался к крутившемуся неподалеку мальчишке-дунфаю, но тот лишь яростно мотал головой, повторяя:

— Ниш кахал ирн тхизу, шиллам, — что вероятно, означало «я не понимаю».

Толстяк отпустил паренька, но тот спустя несколько секунд дернул его за рукав.

— Хайа марни афун-тха шарут, — узловатый палец огольца указывал на стоявших в двадцати шагах гномов, что караулили подъем на крытую, без мачт и парусов, галеру, донельзя походившую на исполинский гроб.

В ответ на призыв сорванца Бо лишь досадливо покачал головой. Связываться с подгорными сумасбродами он не алкал. Парень недоуменно пожал плечами, не разумея, отчего человек отказывается от помощи. Торговец все равно дал мальчишке монету, поскольку толстяку дюже не хотелось, чтобы обиженный пройдоха привлек к нему ненужное внимание.

Болур пошел по набережной на юг — туда, где находились суда поплоше. Среди рыболовных посудин, кои вряд ли могли отплыть дальше ста локтей от берега, встречались и вполне благообразные корабли, одначе на палубах и сходнях оных неизменно мелькали круглые физиномии гномов.

Покумекав, Бо остановился. Он решил, что, дабы сбежать из города, ему надлежит тайком пробраться на одну из купеческих шхун. Пусть та отвезет его не на Гатвал, а на один из ближайших островов. Выбравшись из Финхара и сбив Фанджали со следа, можно будет спокойно заняться поисками подходящего судна.

Обрадованный внезапно снизошедшим озарением, толстяк выложил половину оставшихся денег за несколько сомнительного вида пирожков, кои ему продала согбенная старуха-гоблинша, сухая и морщинистая, словно провалявшийся в пустыне несколько недель труп.

Болур пожалел о покупке сразу же, как почувствовал на языке вкус прогорклого теста. Начинкой оной снеди служило жесткое мясо неизвестного существа, обильно сдобренное зловонной пряностью. Почувствовав, что его вот-вот вырвет торговец сплюнул на землю неразжеванный кусок, а затем размахнувшись, швырнул куда подальше остававшиеся в руках харчи.

Вестимо, при других обстоятельствах, он бы обязательно разобрался с бурокожей плутовкой, продающей порядочным людям всякую дрянь. Одначе Бо решил не поднимать ор и, зло фыркнув, будто рассерженный кот, засеменил к ожидавшему его Готрику.

Петляя между горками глины и щебня, беспорядочным кольцом окружавшими городскую свалку, толстяк вернулся к биваку. К его вящему изумлению следопыта возле потухшего костра не оказалось.

— Готрик! — негромко позвал Бо, оглядывая обступившие его серо-бурые конусы.

Не получив ответа, купец склонился, силясь по следам сообразить, куда делся Тихий. Ему почудилось, что на земле возле стоянки прибавилось отметин, будто здесь недавно протопала какая-то ватага. В нижней части груди шевельнулось нечто — еще не страх, но уже предчувствие неприятностей.

Бо сделал несколько шагов, всматриваясь в усеянную грязно-желтой галькой землю.

— Привет, Бо Хартсон! — раздалось глумливое справа.

Торговец едва не подскочил от неожиданности, но спустя миг, совладав с собой, нарочито медленно повернулся к говорившему, чей хриплый голос показался ему знакомым.

У основания песчаного холма в десятке шагов от купца стоял приснопамятный Айдан, сын Залмара. Седобородый капитан «Бардагамара» гадливо улыбался. Облеченные в толстую кожу перчаток ладони карлика мяли толстое древко бердыша. Справа от коротышки застыл его первый помощник — Арим. В лучах солнца тускло поблескивало изогнутое лезвие широкой сабли, кою бородач сжимал в руке. Левую часть тела человека прикрывал круглый щит со стальным умбоном, а на голове красовался мятый кабассет.

Позади Айдана топталось пятеро гномов. Торсы карликов сверкали начищенной броней, точно так же искрились навершия секир, клевцов и чеканов, кои подгорные жители держали наготове.

В шестом коротышке — обезоруженном и выглядящим донельзя жалким — купец без удивления узнал Хилмо. Не извлеча какой-либо пользы из урока, что преподал ему кум Фермунд, рыжий остолоп сызнова обратился за помощью к сородичам.

Толстяк встретился взглядом с сыном Килто.

— Энто ловушка, Бо! Беги отсюда прочь! — будто внезапно очнувшись, заревел Хилмо. И сам, вняв собственным словам, кинулся в сторону. Одначе далеко уйти рыжему не удалось, даже, несмотря на то, что недалекие собратья не удосужились его связать. Приятель торговца сделал всего два шага, прежде чем растянулся, споткнувшись о выставленную одним из стражей ногу. Рудой со смачным хряском впечатался в жесткую гальку, и сипло застонал, не изъявляя желания подняться. Отвесив несколько смачных тумаков, сородичи поставили Хилмо на ноги. Лицо и волосы сына Килто сделались пепельными из-за покрывшей их пыли.

Купец на всякий случай оглянулся по сторонам, уже и так сознавая, что пути к отступлению перекрыты. Бивак тонкой цепью окружили два десятка гномов. В руках у нескольких карликов находились заряженные арбалеты. Имелось среди явившихся и несколько людей — в полосатых сине-белых безрукавках, с саблями наголо и зело разбоничьими физиономиями.

— Бросай меч на землю, Бо Хартсон, — перестав улыбаться, молвил капитан «Бардагамара».

— Давай договоримся, Айдан, — толстяк примирительно поднял руки и располагающе улыбнулся. — У меня при себе имеется несколько весьма ценных артефактов, кои, без сомнения, заинтересуют такого бывалого искателя приключений, как ты.

Сын Залмара задумчиво пожевал губами. Арим сердитым, исполненным недоверия, хмыканьем попытался образумить командира. Но седобородый предпочел не заметить рачений человека.

— Говори, что у тебя есть, — с деланным безразличием бросил гном.

Двигаясь медленно и величаво, точно бывалый фокусник, умело создающий ореол загадочности вокруг совершенно обыденной вещи, торговец сбросил с плеч плащ и плавно потянулся к притороченной за спиной торбе. Стрелки на всякий случай поудобнее перехватили арбалеты. Толстяк все также неспешно поставил суму на землю и нарочито вальяжно почал развязывать тесемки.

— Хватит тянуть время, Бо Хартсон, — сердито хрюкнул капитан «Бардагамара».

— Почтенный друг, я хочу предложить тебе, — молвил купец, после чего взялся копаться внутри котомы.

Кто-то из гномов нетерпеливо хмыкнул. Глаза подгорных жителей алчно блестели, они жаждали узреть таинственные артефакты.

— Зуб кхайзира, — торговец выудил из сумы и поднял над головой, показывая окружавшим его карликам, желтый исщербленный клык размером с половину кулака. — Этот небывалый предмет сделает твою кожу прочной, ровно сталь, и дарует способность выдерживать любые удары.

— Любые? — недоверчиво пробурчал сын Залмара — Энто мы сейчас проверим…

Седобородый сделал шаг в сторону купца.

— Не верь ему, Айдан, он сбывает гномам всякую дрянь, что и половины дуката не стоит, — неожиданно подал голос сын Килто.

— Между прочим, я пытаюсь купить нам свободу, Хилмо! — зло крикнул рыжему недоумку Бо.

— Угу-угу, — закивал рудой. — Токмо энто не значит, что тебе разрешено надувать славных мужей подгорного народа.

— Верно, глаголешь, юноша, — поддержал рыжего седобородый, еще на несколько футов приблизившись к купцу. — Сейчас узнаем, работает ли сей предмет али нет.

Лезвие бердыша угрожающе поднялось.

— Постой, Айдан, — властно молвил Бо. Облаченный в темносиний гамбуаз карлик остановился.

— У меня есть кое-что иное, — вновь затяжная пауза. Складывалось впечталение, что завороженные действом карлики перестали дышать, зависшее над пустырем безмолвие нарушал лишь шорох, кой производил, копаясь, в глубинах сумки торговец.

— Медальон Аризиды, — несколько обескураженно молвил Бо, явив алчущим взглядам гномов болтавшийся на тонкой цепочке золотой кругляш. Толстяк думал, что нащупал в торбе аметистовый кулон, что позволяет пить, не пьянея. Подобная вещь, несомненно, заинересовала бы любого подгорных жителей куда больше.

— Этот могущественный артефакт защитит твою женщину от посягательств других мужчин, — зычно объявил торговец, выбросив сжимавший украшение кулак в сторону приближающегося гнома. Золотой овал, на коем было выгравировано изображение смиренно сложившей на груди руки женщины, мерно покачивался, будто в надежде заворорожить наступающего карлика.

— Мне такое не нужно, — смурно буркнул сын Залмара. — Бабы сами под меня оравами ложатся.

— Погоди-погоди, — купец сызнова полез в сумку, теперь уже суетливо, заполошно, без всякой таинственности.

— Бросай оружие и иди с нами! — потеряв терпение, рявкнул капитан «Бардагамара».

Карлики начали сжимать кольцо. Двое подгорных жителей растянули небольшую сеть.

Внезапно из-за каместистых холмов раздалось торопливое буханье. Купец и его пленители замерли, уставившись в сторону, откуда доносился странный звук. Столь громко ступать не мог даже тролль. К тому же в оном стуке отчетливо угадывался звон стальных набоек о камни. А тролли, как известно, сапогов не носят.

— Хотели обдурить Кахазула! Думали, старый дуралей не знает поисковых заклятий?! — донесся из-за серого гребня зычный бас. — Знамо дело, не знает, одначе ведает, у кого их можно получить.

Сызначала на пустыре появились четверо тощих ярко-зеленых ящериц с длинными узкими мордами. Чешуйчатые гады увлеченно ковыряли землю носами. Худосочные шеи охватывали стальные ошейники, за край холма уходили служившие поводами цепи.

Спустя полсекунды на прогалину вступил хозяин бестий. Кахазул показался торговцу еще могутнее, чем давеча. Хоррумгар облачился в вороненую броню, правая рука пустынного гнома сжимала бродэкс — секиру с расходящимися в стороны полукруглыми лезвиями, а левая — удерживавшие ящериц цепи.

Следом за лекарем явилась его супруга — также в броне и с копьем наперевес. Перед гномицей, ведомый на жесткой пеньке семенил не кто иной, как Страндвир, сын Маркила. Выглядел карлик зело жалко: одежда изорвана, лицо — один сплошной синяк, пшеничная борода заляпана бурым, плечи поникли. Складывалось впечталение, будто несчастного гнома привязали к лошади и долго волокли по усеянной острыми валунами дороге.

— Беги, Бо Хартсон! — приметив купца, сдавленно пискнул карлик и тотчас умолк, получив увесистый пинок от женушки Кахазула.

— А, Айдан?! Старая шельма! Ты-то что здесь забыл? — лекарь остановился, вперив в капитана «Бардагамара» отнюдь недружелюбный взгляд.

— Пытаюсь поймать для Фанджали одного имарского пройдоху, — зло процедил в ответ седобородый.

— Проваливай отсюда, морская жаба! — Кахазул недвусмысленно потряс секирой. — Этот человек и рыжий гном — мои!

— А вот и нет! — с вызовом бросил сын Залмара. — Я первый поймал их.

— Ты покушаешься на мою собственность?! — хоррумгар грозно придвинулся к Айдану, так что тень от его фигуры целиком накрыла карлика.

— Чего? — поднял брови капитан нефа «Бардагамар».

— Гном и толстяк — мои рабы, — охотно пояснил Кахазул. — Они похитили у меня сто динаров, посему теперича я имею право распоряжаться их жизнями.

— Сто динаров?! — изумленно воскликнул Бо. — Ты же просил за лечение и снятие оков только шестьдесят?!

— А ты что думаешь, негодяй, гоняться за вами по городу для меня ничего не стоило?! — громыхнул лекарь, ожегши купца гневным взглядом. — Токмо за ищеек, — он выразительно потряс цепью. — Я отдал десять золотых. А те часы, что пришлось потратить на ваши поиски? За это время я мог бы отработать с дюжину заказов! А покойный Фрилл?! Бедная зверушка! Он стоил куда больше сотни динаров!

— Можешь забирать рыжего, но пузана я тебе не отдам, — глядя прямо в сверкающие глаза Казазула, твердо молвил Айдан. Седобородый сделал едва заметное движение головой и стрелки нацелили арбалеты на дюжую фигуру лекаря.

Хоррумгар разъяренно фыркнул и обвел взлядом клику сына Залмара. Супруга Кахазула опустила копье, всем своим видом показывая готовность к бою.

— С ними должен быть еще и вервульф! — вдруг возопил хоррумгар, точно на него снизошло божественное озарение. — Он где-то здесь! Закхины

Конец ознакомительного фрагмента.