Те и эти

Виктор Рябинин

Сборник юмористических рассказов «Те и эти» позволяет сообразительному читателю оценить наш мир не только с точки зрения снежного человека, но и с позиции рядового вампира, не говоря уже о жителях параллельных миров. Кроме того, лишь из этого источника любезный книгочей сможет почерпнуть рецепт завтрака истинного гурмана, тут же прогуляться по уютному мосту, вместе с тёплой компанией единомышленников в момент их возможного сведения счётов с жизнью, а также попутно влиться в ряды болельщиков состязательного козлодрания или иного, не менее весёлого и экзотического вида спорта. Да много ли ещё чего полезного, вплоть до грамотного написания любовных писем, сможет почерпнуть любой посильно грамотный человек без образования, приобретая данную книгу в магазинах, находя на стеллажах библиотек, либо в архивной пыли книжных развалов?

Такая странная штука жизнь

На мосту было тоскливо и холодно. Редкие льдины нехотя скользили внизу по тёмной воде и были неприветливы и жалки в своём истлевающем одиночестве. Тощий свет фонарей едва пробивался сквозь вязкую темень сумерек и, скользнув по ноздристым останкам замёрзшей воды, с настойчивостью самоубийцы заканчивал свой никчемный путь в стылых и медленных струях реки, с безумной решительностью маня за собою в бездну последующие потоки неверного света. Окрест были мрак и тягостная тишь. Ни клёкота перелётной птицы над мрачной водой, ни посвиста свиристели над головой, ни всплеска леща на нересте у плёса. И лишь редкий камень, низвергнутый в пучину неловким порывом ветра, утробно ухает, скрываясь под водой и оставляя после себя на поверхности торопливо разбегающиеся круги, кои едва зародившись тут же гаснут, навеки исчезая в мрачном потоке.

«Вот так и мы, умрём, и никто не узнает», — почему-то во множественном числе подумал о себе человек и перебросил левую ногу через перила моста. Вокруг ничего не изменилось, то есть природа немедленно не возмутилась поступком венца своего творения, у которого в коротко стриженой голове в истерике билась мысль об ответе за базар и содеянное ранее. Вот если бы не деньги, включенный по ним счётчик да две параллельные беременности подруг, то жить бы да жить! А теперь, как карта ляжет под густой хмель в голове. Может и козырем, если выловят или по той же льдине не промазать, пока основной ориентир в голове не замёрз. А сейчас главное — это по-мужски собой распорядиться, с твёрдостью в слове и деле. А там может всё и рассосётся. И долги, и беременности. Правда, лишь в том случае, если на берегу хоть один случайный зритель, так как на досужего рыболова в эту пору надежды никакой. При купании с целью суицида всякое может случиться, хотя тут особой точности и расчёта, как, скажем, у висельника, не требуется. Главное — со всего маха в илистые наслоения по самые ноздри не вписаться. Тогда откачивай не откачивай, но навеки к жизненным передрягам останешься равнодушным.

А вообще-то, вода — это тебе не верёвка или пуля. Чтобы самоутопиться не холодный расчёт нужен, а железная воля! Ведь изначально жидкая среда жизнь породила, поэтому сразу отнимать её у любого млекопитающего стесняется. Тем более, если индивид в сознании и какой-никакой опыт существования имеет. Поэтому топиться всегда легче в подпитии, причём, чем в большем, тем с меньшими проволочками, если сам в состоянии добраться до уреза воды. Или когда ты женского звания, то есть сначала дело делаешь, а уж потом хоть потоп. И ещё — при утоплении не следует оглядываться назад на свой пройденный ненароком путь. Воспоминания отвлекают от задуманного, нагнетают тоску по неправильно содеянному и будят желания по исправлению прошлых ошибок. Поэтому многие уже готовые ко всему утопленники решаются на последний шаг в омут со второй, а то и с третьей попытки, что, естественно, не идёт в полноценный зачёт, а лишь фиксируется на скрижалях больниц особого толка. Да и к чему поминки откладывать, когда собственную правоту доказать хочешь любым способом, а то и просто оставить светлую память о себе? Но вот что нужно учитывать при мокром суициде, так это скорость течения и наличие придонной фауны. Если взять море, так там местный подводный житель сожрёт тебя всего без остатка, не оставив и следов. А возьми реку или другой сухопутный водоём! Тут хоть плач навзрыд, хоть смейся безутешно. Ежели течение не рассчитать, то под любой корягой застрянешь надолго и так видоизменишься, что даже в гроб не впихнуть, если не по частям. Да и вид благородный потеряешь. Нахлебаешься воды как пожарная кишка, так что никто не осмелится не то что в лоб поцеловать, а даже и рядом на карточку сняться. Но это ещё полбеды! Полный кирдык, если в рыбном месте под себя черту подведёшь. Вот тогда и вовсе никакого покоя не будет. Любой сомёнок не только усом пощекотать поднырнёт, но и откусить кой чего от тебя для собственного пропитания постарается. А ежели ещё и рак? Тут они тебе никакого спуску не дадут. Обглодают как собаки, считай, до голой скелетной кости, так что и мама не узнает. В рыбных местах только одна надежда на добросовестного водолаза и наличие слабой бюрократии при спасении на водах. Так что самоутопление это целая наука, если хочешь о себе оставить добротные воспоминания и сносный материал для захоронения вдали от оградки погоста. Словом, везде голый расчёт и понимание момента нужны. Хочешь жить, умей вертеться, как шутят опытные висельники со стажем.

— Мужчина, — вдруг услышал человек с ногой на перилах лёгкий голос, но не с небес, а прямо у себя за спиной: — Мужчина, что тормозите? Не тяните время, другие тоже хотят.

Утопленник снял ногу с перил и обернулся на голос. Перед ним, как и угадывалось, в неяркой ауре придорожных фонарей стояла молоденькая девушка вся в чёрных потёках от слёз на розовых щёчках. Хоть юное создание было довольно привлекательным, но материализовалось оно явно не ко времени.

— А в чём собственно дело? — рыкнул мужчина так не вовремя согнанный с насеста. — Тебе что, места мало?

— Вы заняли самое удобное для суицида место, — просто объяснила неожиданно бойкая девица. — Я эту наиболее высокую точку ещё вчера выбрала. К тому же, здесь самая подходящая глубина, — в голосе чувствовались решительность и непреклонность.

— Ах, да! Тут ведь книга записи очередников завалялась, — съязвил парень.

— Лично для вас книга отзывов на берегу приготовлена, — не осталась в долгу девушка. — Хватит препираться. Приступайте к делу или отойдите в сторону. За фонарями ещё один бездельник очереди дожидается. А ещё мужики! — закончила она с сердцем.

— Возможно, моё промедление в падении возвысит ваш шанс в процессе естественного отбора, — умно ответил мужик и неожиданно предложил: — Но если вы так торопитесь, то я готов уступить вам место как женщине, что, в общем-то, уже значения не имеет. Там, — и он указал пальцем под мост, — вода всех уровняет. А, собственно, с кем имею честь, — внезапно ожил мужчина, на смерть идущий, и по-гусарски вытянулся во фрунт.

— Ксения, — в ответ старорежимно присела девица, как в светских фильмах ещё без звукового сопровождения. — Гимназистка четвёртой ступени.

— Константин, — тут же отозвался парень, благородно роняя голову на собственную грудь. — Банкир, совладелец и прочая, и прочая.

— А я Вася, — встрял доселе незамеченный третий, вступая под свет фонаря.

Долго молчали, разглядывая друг друга. Оказалось, что Василий не придавлен бременем истёртых лет, хотя и пьян, как не всякий ветеран пивной бочки.

— А вы какими судьбами? — первым опомнился Константин.

— Топиться пришёл, как человек, — внятно ответил Василий. — И не отговаривайте. Я всегда топлюсь под 8 марта. И не холодно, и жене подарок. Всегда вылавливают, как огурец в банке.

— А если нет? — спросили дуэтом первые в очереди.

— А на нет и суда нет, — вполне трезво отчеканил новый знакомый. — Только я уже предупредил кого надо. Они меня давно знают, — и Вася буром полез к перилам.

Это уже была наглая выходка пьяного человека и вызов трезвой общественности. Поэтому Костя резко одёрнул пришлого:

— Не лезь поперед батьки в пекло. Пусть дама первой ко дну отправится. Надо же и приличия соблюдать, не в трамвай лезете.

— Спасибо, Константин, — благодарно отозвалась Ксения и неожиданно, чисто по-женски сгладила все углы: — А давайте все разом, места хватит для всего общества. Да и веселее.

— Дело говорит, — почти весело согласился Василий, — пойдём ко дну как три топора, если без спасателей. Я всегда за душевное понимание, — и он хватил шапкой о решётку перил.

— Нельзя так, — вдруг возвысил голос Константин. — Наложение рук — дело интимное, а не групповое сектантство. Поэтому предлагаю в порядке живой очереди.

— Но вы же сами себе противоречите, — вспыхнула Ксюша, — ведь только что утверждали, что дамам везде первоочередная дорога, даже к смертному одру. Доведите же своё благородство до логического конца.

— Я не согласен, — встрял Вася, — раз собрались все вместе, то и общий знаменатель совместно подведём. А кого первого выловят, тот и победил.

— Вот что, — рассудительно начал итожить Константин, — надобно отрешение от этого мира проводить по значимости и тяжести содеянного. Мне, например, так и этак, но всё равно кранты. Если сам не утоплюсь, то непременно пристрелят. Столько денег хапнул у друзей-приятелей, что и на том свете достать могут. Поэтому я и начну. А вы ещё и передумать сможете.

— Я уже лет пять не передумываю, так что могу и подождать, — неожиданно согласился Василий, — всё равно выловят и по обыкновению ещё и штраф впаяют. Разбаловал я их.

— Так не пойдёт! — в полный голос въехала Ксения. — Вы, Константин, очередь пропустили. Я же видела, как вы долго с жизнью прощались. И очень нехотя. А вот мне нельзя передумывать. Моя любовная лодка навсегда разбилась о быт, как говорил поэт. У меня вся любовь рухнула под откос измены. Мир померк и жизнь потеряла смысл. Немедленно пропустите к перилам, — и она зарыдала высокой нотой.

— А что, Костян? — спохватился Вася. — Нехай первой сигает. Она лёгкая, далеко унесёт. Никакие спасатели с неделю не догонят.

— Нет, — упёрся первоочередник, — здесь у нас полное равноправие и никакой демократии. Да в целом, мне без разницы в компании ко дну пойти или индивидуальным манером, — и он заспешил с проезжей части к перилам.

За Константином тут же потянулись и Ксения с Василием, не желая, видимо, оставаться наедине с мыслями. То есть, если не удалось соло, тогда уже в три голоса последний аккорд взять можно. Но не успели. Человек предполагает лучшее, а судьба располагает, чем придётся, как говорит всезнающий народ. Решительную и готовую на последний шаг троицу подмял под себя гружёный щебнем самосвал с лихим водителем, вольной птицей летящим сквозь глухую ночь к родному очагу.

Было море крови и слёз безутешных родственников. Однако, обошлись без цветов скорби на свежих могилках. Потому, как и водитель трусливо не сбежал, будучи трезвым, так и медики не сплоховали. Да о чём тут говорить! Подтвердилась старая истина о том, что кому быть повешенным, тот не утонет. И наоборот, если даже брать в расчёт транспортные средства передвижения грузов. Так что Костик, по прошествию некоторого времени благополучно и надолго сел, хотя и без ноги. Ксюха недавно родила двойню от женатого соседа. А Василий… Да что Василий! Он ещё тот крепкий орешек! Просто перенёс суицид с Мартовских праздников на День собственного бракосочетания.