Предотвращение угрозы. Книга вторая

Виктор Рогожкин

Продолжение увлекательного рассказа «Холодильник» в новом интересном варианте изложения. Чередование глав настоящей действительности изложено параллельно с далеким прошлым. При этом прошлое – это наши дни, а далёкое будущее оказалось так близко… В очередной части вы познакомитесь с новыми героями и встретитесь со старыми. Сверхмощные компьютеры, подземные лаборатории, искусственный интеллект, всесильный враг и космические баталии, всё это переплетено с судьбой главного героя предыдущей книги.

Часть 3.

Прошлое.

Профессор Колотилов

Я помню с детства все свои взрывные игры. Сумасшедшие прыжки, костры, кровавые драки. Я вспоминаю, как в пять лет на трассе была большая авария, мы с родителями остановились помочь раненым, а я с удовольствием рассматривал трупы и рваные раны на телах страдающих людей. Да, мне было их жалко, но такова судьба, таков их путь. Помню, как мама плакала и закрывала мне глаза, а я не понимал зачем. Моему мозгу всегда были нужны сильные эмоции. Видимо, они стимулируют выработку таких гормонов, без которых я просто не смогу существовать, от которых становится так классно, что мир начинает играть другими, новыми яркими красками. К этим эмоциям меня всегда подгоняет чудовищная неведомая сила, одна из частей моего мозга.

Назовём эту половинку Альфа. Но вот вторая — Омега — всегда категорически против! Она запрещает всяческий риск, требует остановиться и внять разуму. Но какому из них? Выглядит это так, как будто я непрерывно взвешиваю все доступные в данный момент времени варианты, чтобы испытать этот кайф страха смерти, и одновременно я чувствую опасность, дабы не разнести свой бренный организм на молекулы. Мне всегда всё давалось очень легко. Стоит только захотеть. Вот с этим «захотеть» сейчас и возникла проблема. Пропасть. Я делаю шаг вперёд…

Тяжёлые веки с трудом распахнулись. Я открыл глаза. Кажется, на какой-то период во сне моё сердце останавливалось. Сейчас же, напротив, оно бешено колотилось. Вся подушка в липком поту. Спиртное давно отпустило. Странно, очередной раз я гибну во сне. Это уже вошло за правило. Каждый такой сон для меня превращается в пытку. Сейчас можно попытаться встать с уютной лежанки. Я, как всегда под утро, нахожусь в позе эмбриона. Одеяло на полу, простынь скручена тугим валиком, будто я катался во сне по всей кровати. Как же так? Зачем я самостоятельно истратил столько сил на изучение иностранных языков, языков программирования и различных наук, в том числе электроники? Этот Си-вижуал и ассемблер для интела стоит уже у меня в кишках. Зачем? Видимо, хотел кого-то удивить? Нет, я хотел удивить самого себя. Ведь я всегда имел цель!

В результате моего интеллектуального развития удалось наконец создать абсолютно новую компактную среду программирования для нейронной сети. Я по электронной почте кинул свои наработки в различные международные учреждения. Мне быстро прислали приглашение из Америки, потом по почте прислали форму.

Заполнил её на автомате и принял участие в розыгрыше грин-карты. Я даже не ожидал, что выиграю в том же году. Да, одна серьёзная американская корпорация увидела во мне потенциал, и меня быстро пристроили к небольшой лаборатории, но так как я не имел полноценного законченного образования, мне порекомендовали для начала завершить своё обучение. Вступительные экзамены сдал на «отлично», надо было радоваться, но я был готов блевать от этого Стэндфордского университета. Ведь там каждый студент-американец, улыбаясь, глядел мне в глаза, как на «того русского», будто на мне висит бирка. Но ведь я изучил английский язык на высшем уровне С2, разговаривал на нём практически без акцента, значит, это были какие-то их внутренние американские предрассудки.

Это лицемерие при разговоре прекрасно ощущалось, ведь действительность была куда прозаичнее. Какие же отвратительные у них девушки. Их меркантильность и лицемерие зашкаливало.

«Как дела?» — этот вопрос на английском у американцев требует только одного ответа: «Хорошо, а как у тебя?» Любой другой ответ невероятно напрягает их.

Я продолжил дальнейшие разработки нейронной сети в маленькой съёмной квартире, потому что не видел смысла делиться своим детищем с этими недалёкими придурками в лаборатории, ведь они и близко не подошли к пониманию сути. Их удел был клеить девчонок, хвалиться этим и непрерывно пить пиво. Я долго искал родственную душу среди обитающих там личностей, но однажды дело чуть не дошло до разборок в полицейском участке, когда одна мерзкая бабёнка заявила на меня в полицию. Тогда я как смог отбрехался. А ведь сначала сдуру подумал, что она реально заинтересовалась моими наработками в области искусственного интеллекта, и постарался всего лишь сблизиться с ней, чтобы пообщаться. Она выставила это как домогательство. Меня успокаивало только наличие в университете профессора Колотилова — это был единственный выходец из бывшего СССР, который считался тут почти богом, хотя даже разговаривал на английском со страшным акцентом. Он изучал слабые места всех банковских систем и систем гражданской обороны. Чтобы создавать защиту, надо знать все её уязвимости. Его задача была искать закладки производителя и программные бреши в китайских чипах для американского рынка. Он каждый месяц получал от кучи фирм для анализа пакеты новых микросхем, которые считались на данный момент недоступными для взлома.

Вот в его-то лаборатории и творились настоящие чудеса! Профессор всегда находил возможность каким-либо невероятным образом повлиять на извлечение нужной информации из любых защищённых носителей. Как я понял, его проект очень круто финансировался.

Я уже, конечно, во многом разбирался сам, мог даже предложить Колотилову какие-то новые подходы, но Валерий Петрович являлся моим педагогом, к тому же он был признанным светилом мирового уровня, и противопоставлять ему что-либо своё было бы просто глупо. А всё, что я придумал в его лаборатории, автоматически становилось его личными открытиями и разработками. Очень скоро мне и там стало скучно. Я изучил всё, что только он мог мне дать, а заниматься дальше тем, чем я хотел, никто мне не разрешил. Дожить до своей лаборатории и государственного финансирования здесь я смог бы, возможно, только к старости. Открывать всю настоящую правду о своих текущих разработках я не стал.