Счастье – это когда не надо думать!

Виктор Пикар, 2015

Мужчина средних лет, не очень удачливый семьянин из российской глубинки, неожиданно получает неограниченный доступ к мировым финансам – денег так много, что он и его новые друзья смело берутся изменить этот странный мир к лучшему… Тем более, деваться некуда, их подгоняют к этому угрозами и уговорами экстравагантные незнакомцы. Но чьи они, эти деньги, и кому придется отдавать долги?

Человек-невидимка

Вот я и дома.

Время — около пяти часов ночи.

«Сейчас я тихонько пройду на кухню и спрячу чемоданчик. А утром, когда жена уйдет на работу, а дети — в школу, вскрою его. Разрежу электрической дисковой пилой. Кстати, где она лежит? Или — нет! Надо вскрыть его прямо сейчас. Стоп! На кухне кто-то есть. Горит настольная лампа. Кто это не спит?»

Я прячу чемоданчик под ящик для обуви и заглядываю на кухню. Жена сидит за столом и быстро-быстро стучит по клавишам ноутбука. Днем она моет посуду в привокзальном кафетерии, а ночью, бывает, что-то пишет. Печатает безумные рассказы, которые никто никогда не опубликует. Придумывает странные истории, которые никому, кроме нее, не интересны. Она говорит мне, не поднимая головы:

— Меня зовут Люция, а тебя как зовут, ночной странник?

— А меня зовут Люк.

Мы так играем: иногда придумываем друг другу имена.

Она говорит:

— В холодильнике есть колбаса и сыр. Будешь бутерброд?

Голос у нее холодный и прозрачный, как зимнее оконное стекло.

Я смотрю на жену. Тридцатипятилетняя усталая женщина. Короткие, неухоженные волосы. Болезненное, изможденное лицо с тонким маленьким носом и припухшими, искусанными губами, уголки которых всегда опущены. Старый истрепанный халат, худое костлявое тело. И только глаза горят, пока она живет в своем вымышленном мире, собранном из образов и слов. Но я знаю, что они потухнут, как только она вернется в обычный мир.

Я думаю: «Что связывает меня с этой женщиной? И что связывает ее со мной?»

Молча режу хлеб, колбасу и сыр. Ставлю чайник.

Она говорит мне:

— Рассказ называется «Человек-невидимка».

Не отрывая глаз от экрана, закуривает тонкую сигарету и читает:

— Вообразите себе такую ситуацию: вы летите через всю страну по очень важному делу и останавливаетесь на сутки в незнакомом маленьком городке, окруженном бездорожьем и лесами. Вы переночевали в гостинице, и у вас есть несколько свободных часов до того момента, когда стоит позаботиться о покупке билетов на самолет. Вы решаете потратить их на прогулку и осмотр местных достопримечательностей. Вы радуетесь хорошей погоде и тому, как неподражаемо сентябрь разукрасил в разные цвета листья на деревьях. Местная архитектура приятна вашему взгляду, а горожане спокойны и неторопливы. Странности начинаются, когда вы пытаетесь купить сигареты в уличном ларьке. Мало того, что три покупателя подряд бесцеремонно отодвигают вас от окошечка, пролезая вне очереди, — продавец полностью вас игнорирует. Он не слышит ваши просьбы и даже не смотрит в вашу сторону. Вы повышаете голос, вы почти кричите, вы стучите ребром монетки по стеклу — ноль внимания. Как будто вас нет. Вы идете по красивому бульвару и вдруг замечаете, что встречные пешеходы порой движутся прямо на вас, никак не внося в расчеты вашу траекторию движения и совершенно не опасаясь столкнуться с вами лоб в лоб. Их взгляды ни на секунду на вас не задерживаются. Вы чувствуете себя прозрачным. С трудом успевая увернуться от столкновений и каждый раз — в последний момент, вы извиняетесь и просите всех быть осторожнее. Вы делаете это столько раз, сколько необходимо, чтобы убедиться в том, что вас никто не слышит. Как будто бы вас нет.

Жена делает паузу и бросает на меня быстрый взгляд. Я одобрительно киваю. Я слушаю ее, жую бутерброд и думаю: «Где эта чертова электрическая пила? Может, в детской, под бельевым шкафом?» Я говорю:

— Подожди секунду.

Захожу в детскую. Сына нет: видимо, ночует у приятеля. Четырнадцатилетняя дочь не спит. И это в пять часов утра! Она сидит у компьютера боком к двери. Увидев меня, вздрагивает, как от удара током, и тут же, пока я не заметил, меняет картинку на экране монитора на заставку Яндекса. Резко и конвульсивно поворачивает ко мне голову. В ее колючих глазах я читаю: «Ну что тебе еще надо? Оставьте меня в покое!»

Я замечаю, что она поменяла прическу: прилизала волосы, как у куклы Барби.

Она встает со стула, упирает тонкие и быстрые руки кулачками в бок и говорит:

— Оставьте меня в покое!

Ее голос — как скрип пенопласта.

Втягивая голову в плечи, возвращаюсь на кухню. По дороге вспоминаю, что положил электропилу под ванную.

«Что я хочу от этой жизни?»

Машинально бормочу себе под нос:

— И кошка хочет, и корова хочет. И полевые цветы хотят. Травы и корма, воды и солнца.

Жена спрашивает:

— Что ты говоришь, Люк?

— Ничего, Люция.

Она продолжает читать:

— Итак, как будто бы вас нет. Вы пытаетесь поймать машину, но это совершенно бесполезно. Вы садитесь в маршрутку, водитель которой не берет у вас деньги. Дважды прямо на вас пытаются сесть какие-то дамы. Вы пытаетесь поймать глазами взгляды пассажиров, сидящих напротив, и у вас не выходит ничего. Как будто вас нет. В тревоге вы выходите в парке, садитесь на скамейку и наблюдаете малыша, который подходит к вам и смотрит даже не на вас, а на то место, где вы пространственно находитесь. «Что ты там встал, там ничего нет!» — кричит ему с соседней лавочки мамаша. Ваша тревога усиливается. Вы заходите в супермаркет, берете с полок самый дорогой коньяк и самые дорогие конфеты. Колбасу, сыр и свой любимый грейпфрутовый сок. С замиранием сердца проходите мимо кассира, мимо охранника, демонстративно неся покупки в вытянутых руках. И ничего. Вас никто не останавливает. Вас нет.

Скрипит входная дверь.

Тринадцатилетний сын молча проскакивает в комнату, не снимая грязную обувь. В кухню проникает запах портвейна и сигарет. Я думаю: «Не буду ждать до утра. Возьму инструменты и вскрою чемоданчик в гараже у брата».

Жена читает:

— Вы выходите на улицу и толкаете прохожих, одного за другим. Люди испуганно озираются по сторонам и прибавляют ходу, не глядя на то место, где вы стоите. Вы громко кричите самые отвратительные матерные слова. Вы у всех на виду мочитесь прямо на клумбу. Вы показываете голую задницу в окна проезжающих мимо автобусов и машин. Вы прыгаете со спущенными штанами прямо перед чопорными дамами, сидящими рядком на автобусной остановке, — и хоть бы что. Вы доходите до того, что впервые в своей жизни заходите в небольшую, пахнущую воском и свежей краской церковь. Службы нет, и вы стоите в одиночестве и молитесь, как попало, путаясь в мыслях и словах. Потом вы забираете вещи из гостиницы и, не оплачивая счета, садитесь на рейсовый автобус, едущий в аэропорт. В дороге вас волнует только один вопрос. В кассе аэропорта, где продают билеты на авиарейсы, сидит всегда усталая, старающаяся улыбнуться женщина в синей форме. И ваша дальнейшая жизнь, все ваше будущее существование зависят сейчас только от одного. От момента, когда вы протянете ей свой паспорт и деньги. Когда вы поздороваетесь с ней и громко произнесете название города, куда собираетесь лететь. Когда вы, насколько позволит длина вашей шеи, просунете свое бледное и взволнованное лицо в это маленькое окошечко. Прямо ей под нос, чтобы вас ну просто никак невозможно было бы не заметить. В этот удивительный момент вы наконец-то узнаете в точности, есть вы все-таки или вас действительно нет.

Жена выпускает тоненькую струйку дыма.

— Дальше я пока не придумала. Что скажешь?

Я знаю, что она не ждет от меня никакого ответа. Она смотрит сквозь меня, и глаза ее медленно гаснут.

Я подхожу и легко целую ее в щеку. Я всегда так делаю, когда собираюсь уходить.

— Оригинально. Главное, чтобы тебе самой нравилось.

Ощущение такое, будто я коснулся губами теплой и мягкой восковой куклы. Куклы, которой снятся сны.

— Уже уходишь?

Ее глаза гаснут совсем.

— Да, еще один заказ.

— Пока, Люк…

— До свидания, Люция.