Как понять сложные законы философии. 47 шпаргалок

Виктор Нюхтилин, 2010

От нашей книги будет много пользы, потому что это шпаргалка, а польза от шпаргалки еще никем не оспаривалась, да и создана она именно для того, чтобы приносить пользу. Разве не так? Все, кто готовился по этим материалам, всегда получали на экзаменах не только высшие оценки, но и похвалу от экзаменаторов, включая и вступительные экзамены в аспирантуру. А насколько полезно познакомиться с философией тем людям, которые не собираются сдавать экзамены? Обращаясь к классическому философскому наследию, мы с вами общаемся с людьми, которые гораздо умнее нас, и благодаря этому можем стать немного умнее и сами. Ну, чем не польза?

Несколько слов об этих шпаргалках. Их отличие от других шпаргалок. Особенности работы со шпаргалками. Разделы текста, их содержание и назначение

Поздно вечером, когда съемочная группа фильма «Двадцать дней без войны» ехала поездом в Казахстан, двери купе Людмилы Гурченко распахнулись, и на фоне освещенного коридора, совершенно в кинематографической позе, возник, в семейных трусах, в майке, с полотенцем через плечо и с зубной щеткой в руках, Юрий Владимирович Никулин. Он объявил изумленной Людмиле Марковне: «Вот шел мимо и решил заглянуть. В сценарии есть постельная сцена с нашими героями, поэтому начинайте привыкать к моему телу уже сейчас. К нему надо привыкать постепенно». Давайте и мы будем постепенно привыкать к тому дизайну страниц, который в дальнейшем будет преобладать в текстах шпаргалок. Шапка текста выделена полужирным шрифтом — в этом стиле будут оформлены названия билетов.

Теперь о самих билетах. Естественно, что в шпаргалки собраны не все возможные варианты билетов. Билетов всего лишь 47 (сорок семь) — примерно столько же, сколько их бывает на вступительных экзаменах в аспирантуру: одним меньше или одним больше.

Каков принцип отбора?

Во-первых, отобраны те вопросы, которые составляют основу философии как науки, а именно — достижения, которые являются уникальными и определяющими. То есть наследие великих мастеров. Все второстепенное, по мнению автора, в шпаргалки не вошло. Но это и не страшно, потому что все второстепенное по этому показателю тоже редко попадает в планы кафедр для экзаменационных вопросов.

Далее собраны билеты обзорного характера, которые втягивают в дыру какой-нибудь искусственной темы много имен по принципу формирования «могучей кучки». Например, «Русская религиозная философия», «Философия Нового времени» или «Аналитическая философия». Сложность этих билетов заключается в том, что по каждому представителю можно говорить много и неконкретно, но следует говорить конкретно и немного. Поэтому предлагается соответствующая помощь для ответов на подобные поминальные списки.

Кроме того, в шпаргалки включены те билеты, темы которых относят к философии по инерции учебных программ или по личному пристрастию профессорско-преподавательского состава, — это вопросы с марксистской родословной. Марксизм, как известно, пошел в отношениях с диалектикой дальше поцелуев, и все, случившееся от этого, до сих пор твердо и неуклонно приводится его опекунами за руку во все места, где собирается приличное философское общество. Поэтому марксистских по генеалогии билетов тоже в содержании шпаргалок вполне достаточно. Без этого нельзя, если мы говорим об учебной программе.

Ну и наконец, в шпаргалках отражен и тот перечислительно-описательный раздел философии, который напоминает инструкции к стиральным машинам и к другим устройствам большого перечня действий. Это раздел, посвященный исследованию социального бытия — общественному устройству и общественному сознанию. Здесь философии совсем немного, но этих вопросов обычно в составе билетов совсем немало, и поэтому в нашем пособии они представлены широко.

Теперь об особенностях данных шпаргалок. Все особенности проистекают из их основного назначения — выучить, а не протащить с собой на экзамен. Для шпаргалок, которые следует просто пронести на экзамен, сегодня не нужно никаких пособий или специальных ухищрений — в век электронной формализации это сделать легко в обеих фазах процесса: и когда собираешь шпаргалку (функции «Копировать» и «Вставить»), и когда проносишь на экзамен (сотовый телефон, например, или айфон в очередь). Поэтому будем исходить из того, что данные шпаргалки — это не предмет контрабанды, а предмет изучения. С этой целью шпаргалки сделаны максимально понятными и максимально запоминающимися.

Для того чтобы они были максимально понятными, в шпаргалках сведена к минимуму научная терминология. Высокая терминологичность философских текстов — это сущая беда современности. Гегель, Кант или Декарт, например, за всю свою жизнь не использовали столько терминов, сколько их сейчас напихивает средний философский труженик только в одну свою статью. К сожалению, эта мода перекочевала и в учебные пособия. В итоге тексты, которые предназначены для обучения, становятся понятными только тем, кто обучает. Вот простой пример:

«Проблема универсалий в историко-философской традиции связывает в единый семантический узел такие фундаментальные философские проблемы, как: проблема соотношения единичного и общего; проблема соотношения абстрактного и конкретного; проблема взаимосвязи денотата понятия с его десигнатом; проблема природы имени (онтологическая или конвенциальная); проблема онтологического статуса идеального конструкта; проблема соотношения бытия и мышления — являясь фактически первой экземплификацией их недифференцированной постановки в едином проблемном комплексе с синкретичной семантикой».

Это отрывок из популярного учебно-энциклопедического пособия. Так сказать, «в помощь изучающим философию».

Шпаргалки сделаны по-другому. В них учебный материал изложен без терминологических спекуляций, просто и доходчиво, обычным великим русским языком. Потому что главная цель шпаргалок — это помочь человеку понять философию, а выучит он ее потом очень быстренько и сам. Помимо простоты текста, для облегчения его понимания, использован еще один прием, который, вероятно, является основной особенностью именно этих шпаргалок. В них сделана попытка подать философскую мысль в ее развитии. Потому что чаще всего философия излагается как сумма готовых результатов, что не очень хорошо.

Часы, отпущенные на философию учебной программой, весьма ограниченны, и любой преподаватель попадает в ситуацию человека, который вынужден за 16 секунд рассказать историю своей жизни другому человеку, которого это совершенно не волнует. Даже в такой высокогармоничной аудитории, как молодежь 19–20 лет, шестнадцатисекундная пылкость не успеет привлечь внимания. Поэтому преподаватели ведут себя мудро — спокойно читают то, что читают, прекрасно понимая, что в данном виде оно протиснется совсем не во многие головы. А ничего не сделаешь — параллельно учебному процессу разжевывать темы или формировать интерес к предмету некогда.

Вне учебного процесса возможностей к этому не больше, если даже не меньше, потому что учебники по философии — это все-таки литература не философская, а дидактическая. В них философия подается средствами дидактики, а это то же самое, что подавать анатомию средствами черчения. Что-то близкое сохранится, но сама суть останется в стороне.

В дидактическом виде философия как учебный материал представляет собой аналогию некоего парадно-юбилейного шествия, когда человек стоит на трибуне, а мимо него стройными шеренгами и ровным темпом неудержимо проходят философы, каждый со своим лозунгом в руках.

В шпаргалках сделана попытка объяснить этому человеку на трибуне, рядовому студенту или поступающему в аспирантуру, еще более рядовому человеку, откуда тот или иной человек на мостовой взял саму идею своего лозунга и куда, собственно говоря, он с этим лозунгом идет.

Жизнь показывает, что когда это сделано, то философия пóнята, а когда философия понята, то ответы по ней на экзамене получаются складными и уверенными.

Ньютон говорил: «При изучении наук примеры полезнее правил». Приведем и мы пример. Вот текст из Николая Кузанского, одного из тех, кого современники называли невеждой и дилетантом, и одного из тех, кто развернул всю современную диалектику. Отрывок из текста относится к его учению о совпадении максимума и минимума:

«Это станет яснее, если свести максимум и минимум к количеству; максимальное количество есть максимально великое; минимальное количество есть максимально малое. Очищая максимум и минимум от количества, мысленно отбрасывая большое и малое, любой человек придет к той очевидности, что максимум и минимум совпадают».

Как вам здесь упоминание об «обычном человеке», для которого должно быть «очевидным» всё и сразу? Вот это и есть настоящая философия, в которой нет ни одного дикого термина, но зато очень много смысла. Теперь посмотрим, как бы мы разъяснили этот тезис кардинала Кузанского, если бы он попал в какой-либо экзаменационный вопрос по философии:

Максимум и минимум совпадают, даже если, например, соотнести понятия максимума и минимума с понятием количества:

1. Если соотнести понятие максимума с понятием количества, то максимум — это нечто максимально большое по количеству.

2. Если соотнести понятие минимума с понятием количества, то минимум — это нечто максимально малое по количеству.

3. Итак, мы имеем два определения:

— максимум — это нечто максимально большое по количеству,

— минимум — это нечто максимально малое по количеству.

4. Мы видим, что эти определения не универсальны и не содержат чистого принципа, который можно было бы применить ко всем явлениям мира, потому что эти определения прочно связаны с категорией количества.

Но поскольку они работают в отношении количества, то они должны работать и в отношении всего остального мира, т. к. мир един и гармоничен, а количество выражает собой как понятие вообще нечто такое, что присуще всему миру вообще. И следовательно, если всему миру вообще присуща гармония, то количество, которое присуще всему миру, как его характеристика, также является гармоничным элементом мира, и то, что гармонично работает с количеством, должно гармонично работать и со всем остальным.

Итак, очистим два наших определения от категории количества и посмотрим, как эти определения будут действовать в своем общем универсальном принципе применительно ко всему миру:

— максимум — это нечто максимально большое,

— минимум — это нечто максимально малое.

5. Поскольку мы теперь отошли от категории количества, то должны убрать из наших определений и термин «нечто», который является показателем некоей предметности, которая осталась у нас от того, когда мы связывали максимум и минимум с количеством.

Ведь количество действительно определяется предметностью, и применение «нечто», как понятия некоей универсальной предметности максимума и минимума, было оправданно. Но сейчас, когда у нас остается только лишь чистый принцип этих понятий в их отношении к миру вообще, определения должны выглядеть так:

— максимум — это максимально большое,

— минимум — это максимально малое.

6. Однако категории «большое» и «малое», если мы очищаем понятия максимума и минимума от смысловой соотнесенности с количеством, также не имеют права находиться в составе наших определений, поскольку они тоже являются характеристиками количественно-предметного и при осуществлении чистого принципа должны просто автоматически отбрасываться мыслью, вследствие чего получается:

— максимум — это максимально,

— минимум — это максимально.

Таким образом, как чистые принципы максимум и минимум совпадают.

Средневековая казуистика? Возможно. Но из учения Кузанского о совпадении максимума и минимума выросло учение Шеллинга об Абсолютном Тождестве. А из учения Шеллинга об Абсолютном Тождестве Гегель, анализируя природу Абсолютного Тождества, вывел свою диалектику.

В немалой степени из учения о совпадении минимума и максимума родился великий пример Николая Кузанского: если перематывать клубок ниток за один конец, то, намотав клубок на свободный конец, мы увидим и процесс и смысл того, что происходит в мире. Из этого примера Гегель вывел идею мирового развития от Абсолютной Идеи к Абсолютному Духу. Так что кому казуистика, а кому — классическая философия, как работа с чистыми принципами и понятиями.

Но как бы то ни было, а задача сделать понятным ход мысли Кузанского и сделать понятным то, что он хотел сказать, по-моему, на этом примере выглядит вполне выполнимой. Теперь любой «обычный человек» видит ту же самую «очевидность» в совпадении максимума и минимума, которую видел Николай Кузанский, и это главное. А видит ли сам человек эту самую очевидность по своим личным убеждениям или не видит — это совершенно неважно, потому что человек сдает на экзамене не свои убеждения, а философию Николая Кузанского.

Вот так построены шпаргалки.

Дополнительно хочется сказать еще одно — нигде в тексте учебного материала нет ни отношения автора к его содержанию, ни личных убеждений автора. Шпаргалки сделаны в полном соответствии с учебной традицией и направлены на то, чтобы

изучалась официальная версия классической философии,

то есть ее

усредненно-принятая концепция для системы высшего образования и для системы подготовки научных кадров.

Еще одна непривычная сторона текста — в нем минимум информационного шума. Все это опять же только для того, чтобы материал был компактным и легко усваивался. Например, практически нет инициалов, почти совсем не используются имена философов, а только их фамилии, опущены даты рождения и смерти и вообще разные всевозможные даты; мало ссылок на латинские, греческие и любые другие языковые источники происхождения терминов, не приводятся названия работ, география, биография и т. д., и все остальное прочее, что не относится непосредственно к главной цели — уяснить смысл той или иной философской концепции. Если это и пробел, то это очень легко восполнимый пробел. Но не для данного случая — живой работе мысли ничего не должно мешать.

И последнее — в некоторых местах текста отдельные слова или фразы выделены полужирным шрифтом. Обычно полужирным в учебном материале выделяется то, что следует запомнить наизусть, или то, что является каким-либо главным смысловым разделом текста. В шпаргалках этот прием используется совершенно для другого. Чтение слов полужирного шрифта предназначено для так называемого второго чтения, то есть для чтения, когда материал не изучается, а вспоминается. Многим знакомо это лихорадочное состояние, когда экзамен уже идет и скоро заходить в аудиторию, а слов в конспектах слишком много для того, чтобы их сейчас все читать и отыскивать слабые места в подготовке. Для этого в шпаргалках полужирным шрифтом выделены ровно те слова, которые следует читать

для проверки своих знаний в условиях ограниченного времени.

Всё, что выделено полужирным, составляет смысловой скелет ответа. Чтобы понять, как это будет в тексте, перечитайте данный абзац вторым чтением, останавливая зрение только на полужирном шрифте.

Этот эффект вспоминания целого по какой-то его знаковой части знаком каждому человеку и является удивительным свойством нашего мозга. Например, наши бабушки завязывали узелки на платках — глянула на узелок перед возвращением домой и сразу же вспомнила, что забыла сходить на почту.

Или пусть любой из вас вспомнит более сложный случай, когда, прервавшись надолго в чтении какой-либо книги, брал ее недели через две, едва и смутно вспоминая даже не сюжет, а только фабулу, открывал страницу с закладкой и читал, например:

«И я поняла это, когда увидела тебя, — сказала она, — Это ты, Ник. Господь указал перстом на твое сердце. Но перст у Него не один, и там есть еще и другие избранные, и они идут сюда, и, слава Богу, и на них Он указал Своими перстами» и т. д.

И с первых же слов вдруг все полузабытое содержание книги мгновенно высвечивается в памяти и разворачивается перед нашим мысленным взором во всех подробностях. Таково назначение и полужирного выделения в шпаргалках.

Трудности

Если по мере чтения прямо сейчас у читателя возникли трудности, то это плохой признак как для того, кто пишет, так и для того, кто читает.

Но при изучении философии трудности неизбежны, и связаны они даже не со сложностью предмета, а с неким несовпадением значения бытовых и философских понятий или же с серьезным несовпадением мыслительных привычек «обычного человека» с методами философского осмысления проблем.

Тексты шпаргалок составлены таким образом, чтобы этих трудностей не возникало. Но иногда этого бывает недостаточно, и поэтому по некоторым вопросам даны некие вольные пояснения автора по тем ошибкам, которые наиболее часто встречаются в практике подготовки к экзаменам. Кроме того, «Трудности» — это единственный раздел текста, где автор позволяет себе высказать личное мнение. Это делается не по необходимости, а по темпераменту, и это разрешено правилами данного учебно-ознакомительного пособия. Во-первых, потому, что это не учебный раздел текста и мнение автора не влияет на качество подготовки или на результат экзамена. А во-вторых, потому, что автору до сих пор всегда легко удавалось взять разрешение на подобные выходки у того, кто составляет правила для этого текста.

Раздел «Трудности» применяется далеко не всегда, но всегда следует за разделом «Основные термины».

Основные понятия и термины

ДИЗАЙН — внешний стиль оформления и подачи материала.

И Т. Д. (в обычном тексте) — способ закончить фразу, если больше ничего умного в голову уже не приходит.

И Т. Д. (в шпаргалках) — способ показать, что назначение или оригинальное содержание примеров перечисления исчерпаны.

КАЗУИСТИКА — метод мышления, который исходит в общих рассуждениях из специфики отдельного случая.

И немного о словаре терминов. Словарь в шпаргалках — это не словарь вообще, это словарь для данных шпаргалок. То есть он также разработан автором и служит для лучшего понимания и усвоения материала. Поэтому он тоже нелегитимен и должен использоваться только применительно к данным шпаргалкам. Этим определяется и то, как поставлены термины для поиска, и то, как термины поясняются.

На этом — всё. Удачи!