Глава 14.
Странное знакомство со странным стражем
В общем, изведя ещё полдня, и прочитав в своей книге всё, что только было можно про всевозможные клады, нычки и захоронки, я всё же нашёл один интересный, и как мне показалось вполне себе рабочий заговор на сосновую шишку. И на следующий день, прямо с раннего утра, пока меня чем-либо не озадачил мой куратор из ордена, рванул в ближайший подмосковный лес.
Причём, не в абы какой, а именно в сосновый, так как данный заговор мог работать только в нём, да и то с оговоркой, если местный лесной хозяин будет в духе и не станет мешать.
Так как все шишки в его лесу, так же, как и хвоя, жёлуди и даже прошлогодняя опавшая листва, являлись его собственностью, и как он отнесётся к её разбазариванию каким-то заезжим туристом, было совершенно не известно.
Но, тем не менее, поколесив по загородным окрестностям с пару часов, я всё же нашел, как мне показалось, вполне себе подходящий сосновый лес для поиска клада, который с полным правом можно было назвать древним. Так как сосны в нём были толстые, кряжистые, а зачастую даже так причудливо изогнутые, словно бы внезапно одервеневшие сытые змеи.
А ещё, я был очень рад тому, что наконец-то поменял унылую обстановку различных кладбищ, на древний и дремучий сосновый лес, место где время практически остановилось, и его буквально можно было потрогать руками.
Ибо вокруг, среди густых зеленых сосен, покрытых мхом и лишайником, просто таки царила атмосфера таинственности и волшебства. Отчего каждое дерево здесь, каждый куст, и даже каждый лист оживали своими собственными секретными историями.
Так что, не спеша прогуливаясь по мерцающим лучам солнца тропинкам этого леса, я словно бы погружался в совершенно другой мир, до краев полный загадок и загадочных существ. Отчего мой взгляд постоянно терялся в густых зеленых зарослях, где могли скрываться лишь древние древесные феи или мистические лесные духи.
А легкий шелест веток над моей головой и пение лесных птиц, всё это создавало неповторимый мелодичный фон, напоминающий об огромном живом организме, дышащем в унисон с великой матерью природой.
И все же, примерно через час такого своего медитативного состояния, я решил прервать свой релакс, и все же взяться за то дело, ради которого уже вполне себе серьезно забрел в дремучую лесную чащу.
Так что, я не стал долго привередничать, а просто подобрал первую же попавшуюся мне под ноги самую большую и круглую шишку размером со свой кулак, и положив её на ближайший пенёк, по смартфону стал читать записанный в него заговор.
« Как замок этим ключом отпираю,
Так и удачу к себе призываю.
Где отныне пройду, там и клад найду.
Сначала вперёд своего слугу посылаю,
А потом злато серебро своими руками загребаю.
Да будет так!»
И как только последние слова моего вербального приказа растворились в лесной тиши, сосновая шишка буквально ожила. Она сама собой поднялась со своего бока, и уверенно оперлась на своё дно.
А затем, слегка поколебавшись из стороны в сторону, словно бы принюхиваясь к чему-то, легко соскочила с пня, и резво покатилась по лесной подстилке куда-то вперед.
При этом запросто перепрыгивая толстые древесные корни, встречающиеся на её пути, и филигранно объезжая различной глубины ямы.
— Вот те раз! — полуневеряще-полувосхищенно пробормотал я себе под нос, и быстрым охотничьим шагом пошёл за своим странным провожатым.
Как раз и думая о том, что само понятие странности в моей жизни стало уж сильно размытым, и уже не являлось тем весомым определением чего-то очень непонятного, которым оно было раньше.
Крупная сосновая шишка все продолжала безмятежно катиться впереди меня, а я, идя за ней, все глубже погружался в полутемный мир дикого дремучего леса. В глубине души радуясь тому, что наконец-то выбрался в лес не на охоту на упырей, а скажем так, на прогулку со смыслом.
Ибо весь последний календарный месяц, воюя с нежитью, мне совершенно некогда было смотреть по сторонам, и замечать красоты окружающей меня цветущей буйной природы.
Зато сейчас неспешно идя по летнему сосновому лесу, я с наслаждением вдыхал его, настоянный на хвое и смоле целебный воздух, и с удовольствием разглядывал рыжих белок, о чем-то цокающих друг с другом где-то там, на верхних ветках высоченных вековых сосен.
А ещё сосновая хвоя перед моими глазами, в зависимости от угла, падающего на них солнечного света, постоянно меняла свой цвет, то светлея, до почти что небесно-голубого, а то и темнея, до почти что грозно-фиолетового. В общем, это был, чудо, что за лес, всем лесам лес, и это всего лишь в полусотне километров от огромного мегаполиса Москвы.
Внезапно, сосновая шишка, до этого равномерно катившаяся передо мной, и к спокойному движению которой я уже привык, остановилась, потом на одном месте, обежала замкнутый круг, и даже в его центре подпрыгнула два раза, как бы говоря мне при этом.
— Вот! Вот тут и копай.
Ну, что ж, сказано — сделано, я снял с плеч своё верное ружьё, и небольшой тактический рюкзак со всякой мелочью на всякий разный случай, и прислонив их к стволу ближайшей сосны, самой настоящей садовой лопатой, на этот случай прихваченной с собой, начал копать яму.
Лесной дерн был влажным и рыхлым, и поэтому копался очень легко, крупных корней мне не попадалось, а мелкие, моя лопата с треском легко разрезала. Так что, уже спустя десять минут, я, даже не запыхавшись, на глубине всего лишь в полметра, негромко стукнул лопатой по крышке какого-то небольшого сундучка.
Моё дыхание от азарта, вожделения и предвкушения, буквально перехватило. И тут, словно большой гриб после обильного дождя, передо мной прямо из земли, стал быстро вырастать совершенно белый лошадиный костяк, в свою огромную натуральную величину.
Клац! Пока я любовался на это чудо чудное и диво дивное, крупные лошадиные зубы едва не откусили мне голову. Нет, я, конечно же, помнил рассказ Жозефины, что у некоторых закладных кладов есть свои мистические или магические защитники.
Вот только я думал, что это будет просто обычный лошадиный череп, смирно лежащий на крышке сундука в качестве этакого живого капкана. И я никак не ожидал увидеть такое вот, вот такое проявление магических сил.
Клац! Дзинь! Я лишь в последний момент успел подставить под вновь смыкающиеся лошадиные зубы свою лопату. Которую те, словно это были большие ножницы по металлу, легко и перекусили.
— Ну, ничего ж себе! — удивлённо подумал я, копейным ударом вбивая остатки своей лопаты в пасть, как оказалось, вполне себе хищной домашней скотины, только притворяющейся при жизни спокойной и травоядной.
И одновременно с этим, резким рывком бросаясь в сторону своего ружья, до сих пор мирно стоящим у сосны, где я его перед этим беспечно и оставил. Ага, фиг там!
Костяное копыто злобной не упокоенной зверюги, с такой силой врезалось в мой бок, что я легко изменив направление своего движения, благо, что не врезался своей головой в уже другую сосну росшую неподалёку.
И зацепившись ногой, за корень которой, кубарем полетел на сухую лесную подстилку, загребая полные пригоршни сухой хвои, и такого же сухого лесного мха. И пусть до своего ружья я добраться всё-таки не смог. Но зато такой вынужденный цирковой кульбит всё же дал мне время вытащить свой боевой меч.
