Кромешник, или Ведьмак XXI века

Виктор Николаевич Сергиенко, 2023

Жил себе обычный русский парень, жил себе, а потом бац, и получил от своей умершей родственницы странную силу. И вот теперь он уже не абы кто, а самый настоящий Кромешник. Человек видящий домовых и леших, водяных и русалок, а ещё самый настоящий воин, стоящий на страже нашего мира, от мира нежити и нечисти.

Глава 9.

Всякое разное

— То, что надо, против вампиров — тут же подумалось мне, вот только острых шипов наружу не хватает, был бы вообще класс.

И тут же, как бы уловив ход моих мыслей, крайний левый от меня близнец, ну или голова единого существа, даже не знаю, как к ним теперь относится и их правильно называть, положил передо мной ещё одну плоскую цепь, как раз с короткими, но острыми, коническими шипами.

О, как! Я с удовольствием подтянул к себе запасную цепь. Это ж надо, как у них тут всё продумано. Значит, коли хочешь носить амулет при людях, вот тебе обычная цепь, а коли соберёшься в опасный поход, вот тебе и боевая.

Досконально рассмотрев доставшиеся мне подарки, я наконец-то оторвал взгляд от них, и посмотрел на блондинистых хозяев большой комнаты, ну или хозяина.

Тьфу ты, ну почему отец Сергий не объяснил мне, кто сейчас передо мной, они или оно.

— Я, что-то должен ещё, сказать или сделать — спросил я у трех, сидящих передо мной одинаковых близнецов, и те синхронно, одинаково отрицательно, покачали своими блондинистыми головами.

— Ну, тогда благодарствуйте и прощевайте — вставая, ввернул я фразу из какого-то старого фильма про княжескую Русь, и три головы, опять очень одинаково слегка склонились передо мной.

Я тоже слегка поклонился современному Змею Горынычу, и вышел за дверь, которую передо мной тут же распахнула местная, эффектная, черноволосая секретарша, так и не показавшая мне свои глаза.

До своей квартиры я ехал не спеша, чтобы у меня было время над всем подумать, и всё в памяти утрясти, так как, слишком уж много всего на меня свалилось. Причём, не просто за последнее время, а буквально, за несколько последних суток.

И вот, стоило только мне немного успокоиться, и переступить порог своего родного жилища, как тут же пиликнул сигнал, выданного мне отцом Сергием смартфона, на экране которого вновь высветилось очень короткое сообщение.

— Упыри, старое земское кладбище.

И ниже, видимо, чтобы я не заблудился, координаты для навигатора, этого самого старого погоста.

Да уж, подумалось мне, видимо мой орденский куратор, был большим поклонником греков из области Лакония, так как никакой дополнительной информации, о том же количестве кладбищенских упырей, он не написал. То ли сам не знал, а то ли просто считал, что я сам должен во всём разобраться.

— Ну, что ж — вслух произнёс я, устало опускаясь на свой любимый диван, и беря в руки свою книгу знаний.

— Какая разница, упыри или гули, всех поубиваю.

— Большая разница — тут же ответил мне голос моей слуги, незаметно появившейся откуда-то сбоку.

— Гули, это всё равно, что шакалы.

— Они опасны только своим количеством, и то, если только ослабленному ранами или возрастом человеку, и то если загнать их в угол.

— А вот упыри, это уже совсем другое дело — моя слуга назидательно подняла вверх свой маленький пальчик, и пошла по кругу, по моей комнате.

Своими маленькими ладошками осторожно и, как бы невзначай, касаясь мебели, подоконников и батарей отопления. Затем она остановилась, внимательно изучила пыль на своих руках, и тут же командно рявкнула.

— А ну, явись-проявись, хозяин местный!

И не успел я ещё толком моргнуть, от её такого странного поведения, как в комнате появился ещё один низкорослик, по всей видимости местный домовой, вот только от того же оставшегося в деревне благообразного Аристарха, он отличался разительно.

Ибо, не было на нем никакой праздничной рубахи с петухами, а была обычная дерюга, а вот лапти были, правда, не сияющие липовой белизной, а наоборот, пожухшие и потемневшие.

Да и вообще представший перед нами домовой, или, наверное, вернее будет сказать квартирный, был весь какой-то всклоченный, замороченный, заморенный и запыленный. Словно бы он только что таскал мешки с мукой, а тут мы его раз, и отвлекли.

— Вот — Жозефина показала появившемуся домовому свои грязные ладошки, и больше не говоря не слова, тут же вцепилась ими ему в его чёрную с проседью бороду.

— Ааа! — тут же заорал не ожидавший такой подставы домовой.

— Я тебя научу, как службу нести — шипела ему в лицо моя строгая слуга.

— Пусти — рычал в ответ, пытавшийся спасти свою бороду домовой.

Прямо, как кошка с собакой, подумалось мне, прямо вот точь-в-точь. Я продолжал лежать на диване, не вмешиваясь в дела маленьких потусторонних сил.

Наконец-то Жозефина отпустила местного лишенца, и тот отпрыгнул от неё в самый дальний угол.

— Что ж ты борода, совсем за вверенным тебе хозяйством не смотришь — уткнув руки в боки, словно сварливая жена встретившая с попойки своего мужа, обличающее заявила она.

— Так-то был бы дом, смотрел бы, а это что, так себе коробка каменная, да жильцы в ней меняются, не успеешь привыкнуть.

— А дом, он деревянным должен быть, большим и родовым, дедов и прадедов помнящий — и местный домовой, ей-ей, едва слезу не пустил, прямо у нас на глазах.

— Звать то тебя как? — слегка смягчившись, спросила Жозефина.

— Феоклистом — шмыгнул носом домовой, пытающийся толстыми пальцами-сосисками разгладить свою отвоеванную бороду.

— Так вот, Феоклист — елейным голоском начала говорить моя слуга.

— Деревянный дом или каменный, картонный или соломенный, а порядок в нём быть должон — и Жозефина сильным ударением выделила последний слог последнего слова.

— Усёк? — закончила свою отповедь, маленькая женщина с кошачьими ушками на макушке, и недобро посмотрела на зажатого в угол домового.

— Усёк — тут же ответил тот, смотря на разбушевавшуюся даму, словно мартышка на удава.

А мне подумалось, интересно, а почему в деревенском доме, ни домовой, ни дворовой так себя не вели, да и Жозефина там на них совершенно не наезжала. Может быть это из-за того, что там у них с порядком всё было в порядке, и вины за собой они не чуяли.

А беспорядок для домового большой косяк, и поэтому этот Феоклист, и терпит такое с собой обращение. Ох, мало я ещё знаю об открывшемся передо мной удивительном мире, мало. Нужно всё бросить, и основательно засесть за книгу, и не выходить из дома пока не прочитаю её от корки и до корки, а то пропаду, как-нибудь, ни за грош, и не буду знать почему.

— Сгинь-пропади — наконец-то отпустила Жозефина проштрафившегося домового, и вновь пошла неспешным хороводом по комнате. Я перевёл взгляд на проштрафившегося домового, а того там уже и не было.

— Вот дают! — вновь удивленно подумал я про себя.

— Как же у них это получается? — встал на любую тень в комнате, и как будто тебя в ней и не было.