Утро любви

Виктор Николаевич Рубцов, 2005

"Утро любви" – это своеобразный срез жизни главных героев романа в конце 90-х прошлого и в начале нулевых 21 века. Когда складывались, а порой и трагически обрывались их непростые судьбы. Это не только искреннее повествование о любви молодых героев, но и правда о том времени, взаимоотношениях людей, стиле работы руководителей организаций, политике, на которые автор смотрит сквозь призму истории Древнего Рима, периода Кавказской войны, реальной ситуации в одном из регионов России, во многом типичной и для всей страны в целом. Кроме того, это и интересный рассказ-напоминание о важных страницах нашей истории.Содержит нецензурную брань.

4.

Чтобы современный читатель понял, — писал в своем дневнике Юрий Гаев, мечтавший в будущем создать историческую книгу о далеком времени и великих людях, кровных связях с ними, — и оценил по достоинству масштаб человеческой личности, таланта и побудительных мотивов Гая Юлия Цезаря, его значение в истории не только Римского государства (развитии форм управления им), но и всего человечества, его интеллектуального подъема из тьмы невежества и необузданного корыстолюбия, замкнутости каждого отдельно взятого великого по своим временам или ничтожного человека в себе самом, не лишним будет хотя бы вкратце напомнить о государственном устройстве Древнего Рима и геополитическом пространстве, в котором находилась и существовала на протяжении целой эпохи эта империя. Юрий Гаев был убежден, что она оставила неизгладимый след не только в судьбе человечества и, в частности, Средиземноморья с прилегающими к нему странами, но и на военном искусстве, традициях и культуре, поступательном движении всей человеческой цивилизации к ее новым горизонтам, на человеческой мысли в ее чистом виде, наконец.

Сам молодой любитель-исследователь по прочтении"Записок Юлия Цезаря", «Пифолая» Авла Цецины со ссылками на письма Цезаря, других древних книг, не мог поверить, что еще за две с лишним тысячи лет до его появления на свет, оказывается, жили яркие мыслители, беллетристы, которые так ясно и глубоко не только мыслили, но и могли излагать свои мысли на бумаге. Кроме того, владели даром ораторов, полководцев, государственных деятелей, являлись отличными хронологами, историками, философами и писателями. Во многом тип их мышления, способы передачи мысли и информации при помощи данных человеку Богом инструментов свойственны и современным развитым людям. А основы и постулаты политики, принципы государственного устройства, управления и права, политические ценности и приобретения, божественные законы, по которым должны жить власть предержащие, актуальны и сегодня. Конечно, с течением времени, многое утратило свое прежнее значение для тех, кто правит в государствах, и тех, кто им подчиняется, но основные законы и условия мудрого управления странами и союзами стран, их благополучного существования и эволюции остались. Порой достаточно только оглянуться назад, чтобы, как в волшебном зеркале, увидеть не только то, что было до нас, но и понять самих себя, собственные достоинства и ошибки, найти ответы на мучительные вопросы современности. Но, как замечал Юрий Гаев, почему-то как раз такого вот желания жить в гармонии со своим прошлым, учиться на его опыте и ошибках, не повторять их и не спотыкаться на пути в будущее, не было у многих и многих современных политиков, в том числе и российских. А все от лени ума и от исторического невежества. — Делал он вывод и записывал его в дневник. — И еще — безответственности тех, кто взял на себя роль вершителей судеб других, но словно не понял, что нельзя успешно управлять страной и людьми в отрыве от громадного и такого важного для нас интеллектуального"багажа", накопленного и созданного нашими предками, имя которым земляне. Каждая страна и народ эволюционировали по-своему. Рождались, набивали шишки, учась ходить на двух ногах. Расцветали в атмосфере мира и любви. Угасали и гибли, не соизмерив своих шагов и поступков, устремлений с земной и звездной, общемировой логикой благополучного существования и развития, испытывая тяжелые болезни политических, экономических, культурных и нравственных катаклизмов. В их основе уже не в первый раз оставались леность и эгоизм, нежелание подняться над суетным и обратить свои взоры к космосу. Услышать голос невидимого, но всепроникающего Бога или чего-то высшего, не доступного и до конца не понятого, а потому и не оцененного нами. Как много теряют люди, порою ни разу в жизни не взявшие в руки книг, не прислушивающиеся к голосу минувших эпох и сегодняшним стонам планеты, живущие не в информационном поле Земли, написанном многими и многими поколениями наших предшественников, а возможно, еще и теми, кто за всем этим наблюдает с горькой усмешкой на Небесах и дается диву от того, что люди так не практичны даже в вопросах самосохранения и спасения от настигающих их глобальных бед и катастроф. Юрий Гаев был почти уверен, что Гай Юлий Цезарь был одним из тех редких людей на планете, которые понимали значение исторического опыта и жили с глубоко осознанной потребностью передать свое знание другим. В том числе и тем, кто придет на эту землю через тысячелетия. В нем жил талант ответственного властителя, заботившегося не только о сиюминутных интересах своей державы, дорожившего жизнью каждого солдата и даже раба, но и будущим их потомков и наследников, всего человечества. И именно поэтому, считал Юрий Гаев, нужно изучать историю, учиться пониманию законов ее развития, принципов государственного устройства и существования древних стран, особенно такого феномена, как Древний Рим и его яркие личности. Центром римского государства было Средиземноморье, а пограничными окраинами — на севере Рейн и Дунай, где приходилось воевать с германцами, а на востоке Евфрат, где римляне воевали с парфянами. Императорские наместники и другие должностные лица в этих провинциях назывались прокурорами и префектами, командиры легионов — легатами. Легионов при Августе было 25, приблизительно по 6 тысяч человек в каждом (не считая вспомогательных войск). Кроме того, в Риме стояло около 10 тысяч человек преторианской гвардии под начальством «префекта претория» — как бы личная охрана императора. После удачных компаний на границах в Риме справлялся триумф — торжественное шествие полководца и войска через весь город к храму Юпитера Капитолийского. Везли добычу, вели пленников и т.д. Главным героем триумфа считался император, даже если он лично не участвовал в войне.

Управлять большой державой только с помощью такого лично подобранного штата было невозможно. Поэтому император, как свидетельствовали указанные выше источники, опирался на государственный аппарат, оставленный ему республикой. Средоточием этого аппарата был сенат (совет старейшин) — около 600 человек. Считалось, что это потомки древнейших и знатнейших римских родов, но на практике он все время обновлялся и укреплялся «новыми людьми». Сенату принадлежал надзор за городом Римом, Италией и центральными провинциями государства. Сенат распоряжался основной государственной казной, издавал постановления и законы, в первую очередь, — по собственной инициативе, потом — все больше по указке императора.

Пополнялся сенат обычно отслужившими свой срок должностными лицами, как правило, из среды сенаторских же сыновей. Таких служб в сенаторской карьере сменялось несколько, каждая длилась год. Молодой человек служил год в какой-нибудь комиссии по городскому судопроизводству и благочинию. Через некоторое время становился одним из 20 квесторов, чиновников в Риме или провинции по финансовым делам. Еще через некоторое время одним из 10 трибунов или 4 эдилов, которые ведали благоустройством города и развлечениями народа. Затем — одним из 8 (или больше) преторов, занимавшихся преимущественно судебными делами. Наконец — одним из двух консулов, которые по республиканской традиции считались высшими правителями государства на текущий год. (Чтобы больше народу успело пройти через эту высокую должность, при императорах стали назначать «сменных консулов» — вторую, а то и третью пару в год.) Пределом карьеры считалось звание одного из двух цензоров — они вели списки граждан и занимались пополнением и сокращением состава сената. Это важное право имел пожизненно и сам император. Соответственно этой иерархии подавались голоса и на заседаниях сената: вначале опрашивались бывшие консулы, потом бывшие преторы и т.д. Отслужив свой год, консулы и преторы отправлялись наместниками в подведомственные сенату провинции в звании проконсулов и пропреторов.

Такова была гражданская карьера сенатора. Военная его карьера складывалась несколько по-иному. Простой солдат мог дослужиться до высшего унтер-офицерского чина — центуриона, исключения — редкость — на этих старослужащих воинах держалась сила армии. Но молодой человек из хорошего дома, минуя солдатскую участь, мог начать службу прямо центурионом, а затем пройти три должности в легионе — начальство над конницей, начальство над вспомогательными войсками и начальство над легионом в целом. Эта последняя должность называлась «войсковой трибун»: их было шестеро в каждом легионе. При республике они командовали им посменно. При империи стали помощниками легата. Выслужившиеся таким образом кандидаты принимались в сенат по прямой рекомендации императора. Они могли притязать на должности преторов и консулов, требовавшие военного опыта. Разумеется, таким же образом император мог рекомендовать в сенат кого угодно, и это с благоговением принималось. Узнаете некоторые черты сходства и в современной российской или иной другой чиновничьей среде и иерархии?

Кроме гражданской и военной службы в политической жизни Рима играла свою роль жреческая служба: жрецы обеспечивали покровительство Богов римскому государству и могли при необходимости ускорить или задержать мероприятие, сославшись на небесные знаменья. Жреческие должности тоже были выборные, но не на год, а (обычно) пожизненно (Почти как в современной России или том же Ватикане у священнослужителей.). Верховная коллегия из 15 человек называлась понтификами (во главе с Великим понтификом). Жрецы Юпитера, Марса и Квирина назывались фламины. Жрецы Весты, поддерживавшие неугасимый огонь в ее храме, — девы-весталки, обязанные хранить целомудрие в течение 30 лет (Наша известная либералка и антикоммунистка их всех переплюнула, — думал Юрий Гаев.). Хранителями гадательных"сивиллиных книг", к которым государство обращалось в критические моменты, были квиндецермиры ("15 мужей"). Гадателями по полету птиц — авгуры, гадателями по внутренностям жертвенных животных — гаруспики… Организованный таким образом и сам себя пополняющий сенат образовывал высшее сословие римского общества — сенатское сословие (Ну, впрямь наш истеблишмент). Для поддержания сенаторского достоинства сенатор должен был обладать большим состоянием (миллион сестерциев). Обедневшим потомкам древних родов иногда помогал деньгами сам император. (Ни последнего, ни того, что он делал, у нас в России давно не наблюдается. — Сделал пометку Юрий Гаев. — У нас олигархов бывший президент своими указами рождал или назначал и поддерживал. Напишет указ о передаче из госсобственности нефтяных месторождений или какого-то металлургического комбината, и готов новый олигарх или будущий сенатор).

Вторым, средним сословием римского общества были всадники (название это сохранилось с тех древнейших времен, когда член этого сословия должен был иметь средства на содержание боевого коня. Их имущественный ценз равнялся 400 тыс. сестерциев). (Однако! — тоже помечал на полях Юрий Гаев. — И сколько их было! Да с какими деньгами — этих средних, составлявших опору римского общества! У нас критерии насчет того, кто относится к высшему, кто к среднему классу, резко изменились в сторону их занижения по уровню доходов и общего благосостояния. Ведь на один сестерций тогда много чего можно было купить, не то, что на современный доллар, тем более рубль… Сестерций приравнивался к 400 граммам золота!).

Наконец, третьим и низшим сословием римского общества оставался народ — крестьяне — ремесленники, городская чернь. Многие из них, будучи неимущими, составляли как бы свиту сенаторов и богачей и кормились их подачками. Эти люди назывались"клиентами"своих патронов. (Без комментариев! — написал по этому поводу на полях записок древнеримского хронографа Юрий Гаев. — А то, так и напрашивается по отношению к России определение — "Страна клиентов".). Жители Рима периодически собирались на народные собрания (на Марсовом поле перед городской стеной). Здесь народ должен был выбирать голосованием всех должностных лиц, вплоть до консулов. Голосование велось"по трибам"; народ был расписан на 35 округов, триб, и каждая триба подавала свой отдельный голос. В эпоху республики народное собрание представляло собой реальную политическую силу, и народ немало наживался, получая взятки с кандидатов (Сейчас разучились, только"политтехнологи"пользуются… — пометил Юрий Гаев.). В эпоху империи роль его свелась на нет и он только подтверждал кандидатуры, назначенные императором и одобренные сенатом (А вот это точно, как у нас. — Снова не удержался от собственной оценки Юрий Гаев).

Требованием обедневшего римского простонародья было"хлеба и зрелищ!"

Даровыми (или удешевленными) раздачами хлеба распоряжались часто сами императоры; поразить народ зрелищами или пышными постройками стремился каждый, кто искал популярности ради карьеры. Зрелища обычно бывали трех видов: в театре (под открытым небом, зрительские места полукольцом вокруг сцены) — комедии-фарсы,"мимы", сцены обычно из повседневной жизни. В амфитеатре ("двойной театр", тоже под открытым небом, зрительские места полным кольцом вокруг арены) — травля зверей и гладиаторские бои. В цирке (длинный стадион между двумя римскими холмами) — скачки колесниц. В порядке особой роскоши устраивались"навмахии", инсценировки морских сражений в специально вырытых прудах.

Молодой римлянин первые шесть лет своей жизни рос на попечении матери и нянек, а затем начинал учиться. Учение было трех ступеней и все сводились к тому, что в наших школах называется"развитие речи": как на родном латинском языке, так и на необходимом для культурного человека греческом. Вначале"литератор"(он же"грамматист") учил мальчика начаткам чтения, письма и счета. Эту школу проходили все, неграмотных в Риме почти не было (полуграмотных — сколько угодно) (Тоже, как у нас, — снова записал Юрий Гаев). Затем"грамматик"занимался чтением с сопутствующими пояснениями классических авторов (из греческих — Гомера, из латинских — Энния, Теренция, потом Вергилия и др.). Здесь исследовались тонкости языка и стиля, а заодно — мифологии, астрономии, истории — всего, о чем хотя бы мимоходом упоминалось в читаемых текстах. Наконец,"ритор"переходил от обучения пассивному слову к обучению активному слову — к сочинению речей на вымышленные темы, вначале простые, потом сложные до вычурности. Тем, кто хотел сделать карьеру на штатском поприще, в суде и сенате, такие упражнения были драгоценны. (А наши тоже не спят, вон в организации"Новая цивилизация"тем же занялись, молодцы! Но все-таки не верным курсом идем, товарищи! — еще одна пометка на полях, сделанная Юрием Гаевым, за которую библиотекарь ЦБС настучала на него своей заведующей, а та, оставаясь тайным осведомителем органов безопасности, — патрону из райотдела ФСБ. А тот, как водится, занес Юрия Гаева в список неблагонадежных и не лояльно настроенных к власти, стало быть, потенциально опасных, и планировал в будущем создать ему немалые неприятности по службе. Благо, никакой замены для молодого зоотехника ни в его селе, ни в райцентре не было. Да и общался он только с книгами. А, кроме того, с коровами, ну, еще — с колхозной дояркой Елизаветой). В возрасте около 16 лет для древнего римлянина отмечалось совершеннолетие: юноша менял отроческую тогу с цветной каймой на белую взрослую и отныне начинал всерьез готовиться к будущей государственной карьере. И не только для того, чтобы, таким образом, приобрести средства и даже богатства, но и принести пользу своей стране. Как были наши помыслы чисты, когда мы в жизни только начинали!..