Зарево ночной справедливости

Виктор Некрасов (2024)

Предлагаемый отрывок представляет собой главу из книги «Ставропиги, или Удивительные приключения Святой Елены, которая так и не поняла, что она святая». Ставропиги — потому что в произведении предпринимается попытка объяснить загадку истории: в 325 году крест считался величайшим оскорблением для правоверных христиан, а через год он становится символом христианства. Описываемые события происходят в 270 году нашей эры в городах Наиссе, (теперь это Ниш в Сербии) и в Риме (древнем). Главная героиня тогда работала горничной под псевдонимом Селена в прости-господи гостинице Клисандра Исаврийца. Но в данном фрагменте Елену оттеснила её соперница Фонтея. Этот второстепенный персонаж ценен тем, что предложил свою трактовку справедливого возмездия, а тема возмездия проходит связующей нитью через всё произведение «Ставропиги».

2

Потом эту новость оттеснили повседневные заботы. Как-то утром в комнате Селены и Геспериды шла подготовка к какому-то гала-представлению.

— Лежи спокойно, не дёргайся! — сердилась Селена. — Улитку напугала!

Она положила на лицо Геспериды садовую улитку и осторожно гнала её по назначенной траектории. В результате этой косметической процедуры на щеке девушки должна появиться блестящая надпись.

— И что ты там пишешь? — с интересом спрашивала Гесперида.

— А ты не чувствуешь? Ты же вечно хвастанешься своей чуйкой! Тогда лежи в предвкушении. Всё, готово!

— И что это такое? — недоумённо спросила девушка, глядя в зеркало. — Какой-то кружок с крестом…

— Это же знак Венеры! — смеялась Селена. — Твой знак, ты же Вечерняя Звезда!

Вечерняя Звезда разочарованно поморщилась.

— Сделала бы красивую виньетку, или забавную зверушку нарисовала… Ты что, думаешь, кто-то будет разгадывать этот ребус? Посмотрят и подумают: «Дура какая-то».

— И правильно подумают! — обиженно сказала Селена и погладила улитку. — Видишь, Уля, мы старались, а нас не оценили! По причине отсутствия интеллекта!

— И причём здесь отсутствие интеллекта?! — с вызовом спросила Гесперида. — Просто я не люблю искателей скрытых смыслов! Вот скажи, зачем смыслу скрываться? Наверняка, его вообще нет, а ему же обидно, поэтому он говорит: «Нет-нет, я есть, только я очень скрытый». И напыщенных ценителей тайной сути тоже не люблю! Ума не больше, чем у Ули, но пыжатся изо всех сил, мы, дескать, что-то скрытое понимаем.

Селена плюнула на щёку подруги и стёрла платком все художества.

— Даже в пещерной наскальной живописи уже были символические знаки, а тут полная атрофия мышления! — сказала она в тихой ярости.

— Через двадцать четыре момента состоится ссора! — предупредила Гесперида.

Но ссора не успела состояться, потому что в этот миг в комнату вбежала возбуждённая Анемона.

— Эй, астрономия! Вы слышали, Фонтея приехала! Вся из себя такая эффектная и великолепная!

— А мы не только слышали, мы собираемся на встречу с ней! — хором ответили подруги. — Надо только с Клисандром договориться.

Клисандр заделывал выщерблины фундамента гипсовым раствором.

— Гесперида, почеши мне над правой бровью, — попросил он. — Напасть какая-то. Стоит мне вымазать руки в гипс — сразу начинает где-то чесаться!

— А ты за это отпустишь нас с Селеной на рынок? Всё равно у солдат до десятого часа занятия.

— На какой рынок? — усмехнулся Клисандр. — Уж не Фонтея ли название этого рынка?

— Клисандр! Мы уже смирились, что ты про нас всё знаешь, но от тебя, оказывается, даже в Риме не укроешься! И кто тебе про Фонтею настучал?

— Зачем сразу настучал, вы что, забыли? Мы ведь у Петелии яблоки и петрушку покупаем. А Петелия — её тётя. И зачем она приехала, подруга ваша? Поторжествовать, насладиться триумфом? Ну идите, блёкло пофоните для пущего её блеска.

Селена извлекла весь свой гардероб, пробовала разные сочетания с задумчивым видом.

— Ты, как к свадьбе готовишься, — говорила Гесперис с лёгким укором.

— А это ещё хуже, чем свадьба. Это моё давнее состязание с Фонтеей. Она ещё пять лет назад у нас в «Ящурке», как по подиуму расхаживала, можно представить, что теперь, после триумфа в столице. Но мы ведь тоже не из-под Фессалии… Что ты смеёшься?

— Ты столько сил тратишь на бессмысленное занятие. Ну что изменится, если ты наденешь то платье, или это… Всё равно Фонтея останется столичной фифой, а мы будем выглядеть, как провинциальные подражалки и догонялки. Разве не так?

— Не так! Ты говоришь о расстановке тарелок, а я — об их наполнении.