Неоновые слёзы Аполлона

Виктор Лебедев, 2023

Добро пожаловать в мир будущего! В 2077 году человечество столкнулось с новой угрозой – корпорации "Арасака" и "Три-Оптимум" объявили войну против тех, кто не согласен с их античеловеческими законами. Рокер Армитидж и студентка Настя решают бросить вызов этим гигантам, чтобы защитить право каждого человека на счастье. Но это только начало их приключений…

4. Тлеющие ветви, кровавый асфальт

Рано или поздно обнаруживаешь,

что Леди Удача — обыкновенная проститутка,

а у тебя закончились наличные.

— Макс Пэйн

Рёв мотора за спиной Насти отдалился и вскоре затих вовсе, и девушка осталась одна в окружении светящихся деревьев. Нежный свет луны ниспадал на опушку, залитую мягким голубым сиянием кедров. Когда-то, семнадцать лет назад, в паре сотен километров отсюда здесь подорвали себя последователи культа Зубастой Богини, и долетевшая из эпицентра термоядерного взрыва радиация сделала деревья светящимися в ночи. Настя любила приходить сюда летними ночами, гулять по волшебно сияющему пролеску и мечтать о высоком. Хотя находиться долго здесь было ещё нельзя, Настя не обращала на предупреждения внимание — при ней всегда был запас радиопротекторов и таблеток для ускоренного выведения радиации из организма. Вот и сейчас она, подняв глаза к небу, брела знакомой тропкой на поляну вереска. В голубоватом сиянии облучённых берёз нежные розовые цветы вереска особенно очаровывали её взор.

Именно из-за особенностей этой лесополосы Настя и прозвала её Лесом Блум. Радиоактивное свечение деревьев успокаивало мятущуюся душу Насти, умом понимавшей свою дефектную сущность. Но волновало её не только это. Она всё ещё не понимала, почему некоторые — она сама, её одногруппница Алина, даже Армитидж — всё ещё испытывают эмоции и чувства. Неужто она и правда поражена фелицитарным синдромом, который ещё не диагностировали? Или ей так в мозг даёт местная радиация?

Настя приняла радиопротектор. Стало немного легче, и она, всё в таком же экзистенциальном смятении, села на землю и достала свой верный блокнот, принявшись рисовать. Её ручка уверенно скользила по листу дорогой кремовой бумаги, оставляя штрих за штрихом; луна подсвечивала лист, будто настольная лампа, а окружающие светящиеся деревья поддерживали атмосферу мистерии. Настя была окрылена вдохновением, упивалась им, рисуя — и рисунок её в волшебном радиоактивном свете деревьев будто наделялся какой-то своей особой магией. Конечно, этой магией вполне могло быть и проникающее в бумагу излучение, остававшееся здесь и семнадцать лет спустя после самоподрыва членов культа Зубастой Богини, но находиться здесь уже было не так опасно.

Настя встала и, развернув листок рисунком кверху, подставила его под лунный свет. В бледном сиянии луны она, опьянённая вдохновением, любовалась портретом Армитиджа, грустно улыбавшегося со сцены…

Армитидж въехал в город. Ночной Нео-Норильск, уже смоченный недавним ливнем, вновь встречал рокера своими неоновыми огнями и бьющим в нос петрикором. Медленно ехал его белый «Делориан» по проспекту, прежде чем свернуть направо, на улицу Некрасова. Там, во дворах этого спального района, среди множества сохранившихся ещё с прошлого века «хрущёвок», стояла небольшая мини-гостиница «Полюс» — четырёхэтажное здание в стиле минимализм, построенное ещё в начале 2010-х; и в этой самой гостинице Армитидж и снимал номер на время концерта.

Знал бы он, что добраться до гостиницы этой ночью ему будет не суждено…

Едва музыкант вышел из машины, его тут же обступили трое крепких азиатских молодчиков с татуировками драконов на шеях. Это были представители якудзы — японской мафии, недавно оккупировавшей соседний район. Все трое были одеты в чёрно-красные кожанки, на поясах в свете фар и фонарей угрожающе поблескивали цепи — местная нео-норильская якудза использовала их как оружие.

— Вам чего надо, парни? — испуганно спросил Армитидж, увидев, как его осматривает самый крупный из парней. Очевидно, он был среди всей троицы главным — он единственный носил на голове красную повязку с белым узором и латунный кастет.

— Ты не из наших, парень, — зловещим тоном ответил японец. — Ты заехал на чужой район, и тебе тут не рады. Мы не любим чужаков.

— Ну вообще-то я тут номер в отеле снимаю, — так же спокойно, не теряя самообладания, парировал артист. — Если вам не нравится, то завтра меня уже здесь не будет.

Другой якудза, с выбритой налысо головой, ходил кругами вокруг машины Армитиджа, хищно осматривая её — как удав смотрит на кролика.

— Классная тачка\», — сказал он. — Теперь она наша.

— Это почему ещё? — спросил Армитидж с вызовом.

— Ну смотри: ты у нас на районе, так? Так. Это наша дань за то, чтобы ты мог спокойно тут оставаться. Сечёшь?

— А по-другому дань брать не можете? Может, вам денег дать?

— Денег нам не надо, у нас их и так хватает, — ответил главарь. — Давай тачку, и мы не тронем тебя.

— Ага, щас! А на чём мне в Красноярск ехать? — огрызнулся артист. — Да пошёл ты!

Якудза, только что получивший такой резкий ответ, нахмурился и вынул из кармана кастет, тут же надев его на кулак.

— Не нравишься ты нам, гайдзин, не нравишься, — произнёс он. — У нас за такое и поплатиться можно. — Сказав это, бритоголовый размахнулся, порываясь ударить Армитиджа в челюсть, как тот перехватил и вывернул его руку, ударив якудза коленом в локоть. Бандит заверещал от боли, а Армитидж лишь отвернул рукава куртки и слегка тряхнул руками. Тотчас же из его локтей с тихим свистом выскочили длинные, блестящие в свете аргоновых ламп, клинки. Бритоголовый, корчась от боли и придерживая руку, замер; глаза его округлились, и он в ужасе сделал шаг назад.

— Какого… — слова застряли у него в горле. — Парни! Бей его! — крикнул он, но два его товарища всё ещё стояли, будто громом поражённые. А над ними вовсю грохотал гром — гром реальный, неметафорический.

Бандиты схватились за оружие, но сделать ничего не успели. Лишь один якудза, с руками, покрытыми до плеч татуировками в виде драконов и ёкай — японских духов — успел выхватить револьвер и выстрелить, но промахнулся, и в следующий же миг лишился пистолета вместе с частью правой руки.

— Ах ты ж ублюдок! — заорал он, прижимая кровоточащий обрубок руки к телу и обматывая культю кожаной жилеткой, пока его друзья погибали. Раскидав двух других якудза по сторонам, рокер направился к лишённому руки бандиту и, подняв его на ноги, держа за ворот, прошипел:

— Скажешь своему боссу, что больше он дани с гайдзинов не получит.

— Ты ещё ответишь за это, — хрипло ответил тот. — И тебе не поможет удача.

Армитидж выпустил раненого, и тот упал на землю, будто мешок картошки. А через минуту сцену побоища уже окружали такие же якудза — в кожаных жилетках и красных повязках на головах. Всего их было девятеро, и артист уже мысленно готовился биться насмерть, как из тени прямо к кругу подошёл человек примерно его возраста в дорогом красном костюме, расшитом золотым узором в японском стиле. На нём были сверкающие в лучах фонарей зеркальные солнечные очки, лицо его украшала бородка, на поясе в ножнах висела катана. Это, вне всякого сомнения, и был босс — и Армитидж, ещё недавно разогнанный адреналином и яростью битвы понял: это серьёзный человек.

Босс вошёл внутрь круга и расчехлил катану.

— Ты, — указал он мечом на Армитиджа, — ты убил моих мальчиков!

— Ну да, это я, — спокойно и хладнокровно ответил он. — После того, как они попытались отжать мою тачку!

— Они всего лишь хотели собрать дань — за то, что ты находишься на нашей территории.

— Я им предлагал денег, но эти чертилы, — Армитидж кивнул на трупы недавно порубленных им якудза, — сказали: нет, мол, мы хотим твою тачку.

— Они малость перегнули, — выдохнул босс. — Обычно денег им достаточно, но даже я понимаю, что их наглость перешла все возможные пределы, установленные нашим кодексом. Тем не менее, это не отменяет твоего наказания, — продолжил мужчина в красном. — Тебе предстоит смертельная гонка. Ты — на своей машине — против девяти моих мальчиков на мотоциклах. До рассвета нужно успеть доехать до восточной окраины города и вернуться сюда. Если ты не успеешь вернуться с первыми лучами солнца — ты умрёшь. Чуть замедлишься — и ты умрёшь. Позволишь хоть одному из мотоциклистов обогнать тебя — и ты умрёшь. Попадёшься полиции или корпоративной охране «Арасаки» — и ты тоже умрёшь. Усёк?

Армитидж кивнул.

— Усёк, — ответил он. — Стартуем отсюда же?

— Да, — ответил босс. — Ах, где мои манеры? Меня зовут Такеши Хирагава. А тебя?

— Армитидж. Просто Армитидж.

Конец ознакомительного фрагмента.